И в папке "Избранное" у вас имеется домашняя страница компании "Хотмэйл".
– У меня с ними договор.
– На свое имя?
– Да. Можете проверить.
– С кем еще?
– Ни с кем.
– Что вы делали в сети в то время?
– Сверял результаты футбольных матчей. Телевизор в моем номере не оснащен телетекстом.
– Судя по счету, у вас ушел на это почти час.
– Некоторое время я бродил в сети.
– И что вы искали?
– Сайты туристических бюро главным образом. Я подумываю о том, чтобы съездить куда-нибудь. В Америку или, может быть, в Австралию.
– Боюсь, в ближайшее время это вам не светит.
Фергюсон встает. Нужно дать Джейсону возможность некоторое время повариться в собственном соку.
– Не могли бы вы попросить зайти сюда старшего детектива-инспектора Бошам? – говорит Джейсон. – Она мой друг. Она моментально все это разрулит.
Фергюсон смеется.
* * *
Перейдя в помещение наблюдателей, Фергюсон совещается с Кейт и Ренфру.
– С чего вы хотите начать? – спрашивает он. – С детей или с убийств?
– С детей, – говорит Ренфру. – Во первых, именно дети нас на него вывели. Во вторых, с убийствами покончено, а вот вывоз детей не исключено, что и продолжается. Записка, найденная в кабинете Лавлока, наводит на мысль о том, что он планировал альтернативные перевозки. Если так, нам необходимо положить им конец. Нам нужно знать все: его контакты, клиенты, все. Разумеется, прямо сейчас этот тип не расколется. Но я от него не отстану. Он обязательно допустит промах. Пусть не сразу, не скоро, но допустит.
Кейт снова смотрит на Джейсона сквозь стекло.
"Цивилизация. Мы называем себя цивилизованными людьми, потому что у нас есть водопровод и электричество и мы делаем покупки в супермаркетах, но если отбросить все это, станет видно, какие зверство и дикость скрываются под тонким покровом "культуры". Если мы способны так обходиться с детьми, то далеко ли мы после этого ушли от средневековья? Или, к примеру, от каменного века?"
Джейсон Дюшен, подозреваемый в двойном убийстве и незаконной транспортировке детей. Человек, которого она знала, с которым путешествовала, играла на сцене. Но который, хотя она и не знала о нем ничего дурного, не мог ей понравиться. Возможно, она разбирается в мужчинах не так плохо, как порой ей кажется.
– Я еду домой, – говорит Кейт, – если я вам понадоблюсь, буду там.
* * *
Однако перед отъездом Кейт дает краткое интервью телерепортерам, подтвердив, что Джейсон Дюшен допрашивается в связи с убийствами Петры Галлахер и Элизабет Харт. Напрямую о его виновности не говорится, однако между строк она намекает, что это не очередная пустышка, как в случае с Дрю Блайки. На сей раз полиция уверена, что задержала того, кого надо.
Трое – Кейт, Лео и Алекс, – свернувшись клубочками, спят сном праведников в одной постели. Вчерашний спор забыт, как кошмарный сон.
За окнами пульсирует и коробится от жары воскресенье.
* * *
Джейсона допрашивают два часа, но он так и не колется. Говорит, рад бы помочь, но они задержали не того человека. Ни о какой незаконной транспортировке детей он даже не слышал. Утро перед отплытием провел в Бергене, гуляя по городу. Да, один. Жена от него ушла. Вот почему он в одиночестве гулял по Бергену, в одиночку отправился в Спейсайд и вообще большую часть времени проводит один.
Ренфру не переживает. Чего-чего, а таких речей он наслушался. "Я ни при чем, это ошибка, то да се..." Начать с того, что большинство подозреваемых выбирают именно такую линию поведения. Лавлок поначалу тоже все отрицал. Тут главное проявить выдержку. Люди устают, начинают путаться и сбиваться, поскольку забывают, что они говорили, а что нет. Пытаются блефовать, допускают явные ошибки. Одна ошибка неизбежно влечет другую, они нарастают, как снежный ком, и в конце концов допрашиваемый сам уличает себя. И, когда понимает это, ему не остается ничего другого, кроме как признаться. А полиции – занести его признание в протокол.
– И сколько это будет продолжаться? – спрашивает Джейсон.
– Пока вы не признаетесь. Это целиком в ваших руках. Мы не спешим.
– В таком случае могу я позвонить?
– Кому?
– Моей матери. Она ждет меня к ужину.
Несколько мгновений Ренфру пребывает в оцепенении, словно не веря своим ушам. Потом он торопливо выбегает в коридор и громко зовет Фергюсона.
* * *
Кейт вылезает из постели, натягивает теплый спортивный костюм и шлепает на кухню. Своих мальчиков она оставляет спать.
"Трое в постели лежали, вдвоем малыша укачали... Вот и "Амфитриту" укачало".
Она брызгает себе в лицо водой из кухонного крана: проспав до полудня, она всякий раз чувствует себя по пробуждении как пьяная. Наполнив чайник, Кейт ставит его на плиту и начинает искать заварные пакетики, молоко и сахар.
Ну вот, никаких пакетиков там, где она обычно их хранит, нет. Ну и ладно, найдутся. Сегодня она не будет переживать из-за пустяков, а завтра, с началом новой недели, и вовсе начнет новую жизнь. Нальет полную ванну, погрузится в нее с головой и будет оставаться в таком положении, сколько хватит дыхания. Во-первых, это даст ей уверенность в том, что она исцелилась, а во-вторых, погружение в горячую воду, возможно, избавит ее и от этого гадкого постоянного озноба.
Кейт наливает в каждую чашку молока и зачерпывает полную чайную ложку сахара для Алекса.
Царящую в доме тишину резко нарушает телефонный звонок. От неожиданности Кейт вздрагивает и задевает ложкой о край чашки Алекса. Сахар рассыпается по огнеупорной пластмассе, белый на белом.
Телефон у нее беспроводной. Она берет трубку с базы и продолжает готовить чай.
– Кейт Бошам.
– Это Фергюсон.
Запыхавшийся. Взволнованный. Должно быть, Джейсон признался.
– Ну? – говорит она звонким от нетерпения голосом. – Какие новости?
– Он только что попросил у Ренфру разрешения позвонить своей матери. Вот такие новости.
"Черный Аспид убил свою мать. Это, по крайней мере, несомненно".
– Он водит вас за нос. Дурит. Не обращайте на него внимания.
– Ну, не знаю.
– Он психопат. Кто знает, что творится у него в голове.
– Это верно. Возможно, он просто хочет позвонить матери. Возможно, он не тот человек, который нам нужен.
Кейт открывает кухонный шкаф и нетерпеливо пробегает рукой по коробкам с крупами и пакетами с макаронами в поисках непочатой пачки с чайными пакетиками, которая, она знает, должна быть там. Когда-нибудь она наведет порядок на кухне. Когда-нибудь...
– Ладно. Почему бы вам не разрешить ему позвонить ей? А потом поговорите с ней сами, попросите ее приехать, с каким-нибудь удостоверением личности. Узнаете, существует ли она на самом деле.
– А если она существует?
– Тогда я снова подъеду в управление. Но ее не существует.
– Хорошо.
Она заканчивает и кладет трубку.
– Куда, черт возьми, запропастились эти чайные пакетики?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
– У меня с ними договор.
– На свое имя?
– Да. Можете проверить.
– С кем еще?
– Ни с кем.
– Что вы делали в сети в то время?
– Сверял результаты футбольных матчей. Телевизор в моем номере не оснащен телетекстом.
– Судя по счету, у вас ушел на это почти час.
– Некоторое время я бродил в сети.
– И что вы искали?
– Сайты туристических бюро главным образом. Я подумываю о том, чтобы съездить куда-нибудь. В Америку или, может быть, в Австралию.
– Боюсь, в ближайшее время это вам не светит.
Фергюсон встает. Нужно дать Джейсону возможность некоторое время повариться в собственном соку.
– Не могли бы вы попросить зайти сюда старшего детектива-инспектора Бошам? – говорит Джейсон. – Она мой друг. Она моментально все это разрулит.
Фергюсон смеется.
* * *
Перейдя в помещение наблюдателей, Фергюсон совещается с Кейт и Ренфру.
– С чего вы хотите начать? – спрашивает он. – С детей или с убийств?
– С детей, – говорит Ренфру. – Во первых, именно дети нас на него вывели. Во вторых, с убийствами покончено, а вот вывоз детей не исключено, что и продолжается. Записка, найденная в кабинете Лавлока, наводит на мысль о том, что он планировал альтернативные перевозки. Если так, нам необходимо положить им конец. Нам нужно знать все: его контакты, клиенты, все. Разумеется, прямо сейчас этот тип не расколется. Но я от него не отстану. Он обязательно допустит промах. Пусть не сразу, не скоро, но допустит.
Кейт снова смотрит на Джейсона сквозь стекло.
"Цивилизация. Мы называем себя цивилизованными людьми, потому что у нас есть водопровод и электричество и мы делаем покупки в супермаркетах, но если отбросить все это, станет видно, какие зверство и дикость скрываются под тонким покровом "культуры". Если мы способны так обходиться с детьми, то далеко ли мы после этого ушли от средневековья? Или, к примеру, от каменного века?"
Джейсон Дюшен, подозреваемый в двойном убийстве и незаконной транспортировке детей. Человек, которого она знала, с которым путешествовала, играла на сцене. Но который, хотя она и не знала о нем ничего дурного, не мог ей понравиться. Возможно, она разбирается в мужчинах не так плохо, как порой ей кажется.
– Я еду домой, – говорит Кейт, – если я вам понадоблюсь, буду там.
* * *
Однако перед отъездом Кейт дает краткое интервью телерепортерам, подтвердив, что Джейсон Дюшен допрашивается в связи с убийствами Петры Галлахер и Элизабет Харт. Напрямую о его виновности не говорится, однако между строк она намекает, что это не очередная пустышка, как в случае с Дрю Блайки. На сей раз полиция уверена, что задержала того, кого надо.
Трое – Кейт, Лео и Алекс, – свернувшись клубочками, спят сном праведников в одной постели. Вчерашний спор забыт, как кошмарный сон.
За окнами пульсирует и коробится от жары воскресенье.
* * *
Джейсона допрашивают два часа, но он так и не колется. Говорит, рад бы помочь, но они задержали не того человека. Ни о какой незаконной транспортировке детей он даже не слышал. Утро перед отплытием провел в Бергене, гуляя по городу. Да, один. Жена от него ушла. Вот почему он в одиночестве гулял по Бергену, в одиночку отправился в Спейсайд и вообще большую часть времени проводит один.
Ренфру не переживает. Чего-чего, а таких речей он наслушался. "Я ни при чем, это ошибка, то да се..." Начать с того, что большинство подозреваемых выбирают именно такую линию поведения. Лавлок поначалу тоже все отрицал. Тут главное проявить выдержку. Люди устают, начинают путаться и сбиваться, поскольку забывают, что они говорили, а что нет. Пытаются блефовать, допускают явные ошибки. Одна ошибка неизбежно влечет другую, они нарастают, как снежный ком, и в конце концов допрашиваемый сам уличает себя. И, когда понимает это, ему не остается ничего другого, кроме как признаться. А полиции – занести его признание в протокол.
– И сколько это будет продолжаться? – спрашивает Джейсон.
– Пока вы не признаетесь. Это целиком в ваших руках. Мы не спешим.
– В таком случае могу я позвонить?
– Кому?
– Моей матери. Она ждет меня к ужину.
Несколько мгновений Ренфру пребывает в оцепенении, словно не веря своим ушам. Потом он торопливо выбегает в коридор и громко зовет Фергюсона.
* * *
Кейт вылезает из постели, натягивает теплый спортивный костюм и шлепает на кухню. Своих мальчиков она оставляет спать.
"Трое в постели лежали, вдвоем малыша укачали... Вот и "Амфитриту" укачало".
Она брызгает себе в лицо водой из кухонного крана: проспав до полудня, она всякий раз чувствует себя по пробуждении как пьяная. Наполнив чайник, Кейт ставит его на плиту и начинает искать заварные пакетики, молоко и сахар.
Ну вот, никаких пакетиков там, где она обычно их хранит, нет. Ну и ладно, найдутся. Сегодня она не будет переживать из-за пустяков, а завтра, с началом новой недели, и вовсе начнет новую жизнь. Нальет полную ванну, погрузится в нее с головой и будет оставаться в таком положении, сколько хватит дыхания. Во-первых, это даст ей уверенность в том, что она исцелилась, а во-вторых, погружение в горячую воду, возможно, избавит ее и от этого гадкого постоянного озноба.
Кейт наливает в каждую чашку молока и зачерпывает полную чайную ложку сахара для Алекса.
Царящую в доме тишину резко нарушает телефонный звонок. От неожиданности Кейт вздрагивает и задевает ложкой о край чашки Алекса. Сахар рассыпается по огнеупорной пластмассе, белый на белом.
Телефон у нее беспроводной. Она берет трубку с базы и продолжает готовить чай.
– Кейт Бошам.
– Это Фергюсон.
Запыхавшийся. Взволнованный. Должно быть, Джейсон признался.
– Ну? – говорит она звонким от нетерпения голосом. – Какие новости?
– Он только что попросил у Ренфру разрешения позвонить своей матери. Вот такие новости.
"Черный Аспид убил свою мать. Это, по крайней мере, несомненно".
– Он водит вас за нос. Дурит. Не обращайте на него внимания.
– Ну, не знаю.
– Он психопат. Кто знает, что творится у него в голове.
– Это верно. Возможно, он просто хочет позвонить матери. Возможно, он не тот человек, который нам нужен.
Кейт открывает кухонный шкаф и нетерпеливо пробегает рукой по коробкам с крупами и пакетами с макаронами в поисках непочатой пачки с чайными пакетиками, которая, она знает, должна быть там. Когда-нибудь она наведет порядок на кухне. Когда-нибудь...
– Ладно. Почему бы вам не разрешить ему позвонить ей? А потом поговорите с ней сами, попросите ее приехать, с каким-нибудь удостоверением личности. Узнаете, существует ли она на самом деле.
– А если она существует?
– Тогда я снова подъеду в управление. Но ее не существует.
– Хорошо.
Она заканчивает и кладет трубку.
– Куда, черт возьми, запропастились эти чайные пакетики?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106