– Сэр Николас.
Лавлок опускает клюшку и в ярости оборачивается.
– Какого черта...
Слова как будто отскакивают от ледяного взгляда невозмутимо стоящего Ренфру. Рядом с ним соперник Лавлока, растерянно переминающийся с ноги на ногу.
– Сэр, мне хотелось бы перемолвиться с вами парой слов.
– Ради бога. – Лавлок жестом указывает на сиротливо оставленный, так и не дождавшийся удара мяч. – Я в середине раунда, разве вы не видите?
– Прекрасно вижу.
– Мы закончим примерно через час. Я встречусь с вами в здании клуба.
Ренфру подходит поближе, так, чтобы соперник Лавлока по игре не расслышал.
– Вы и вправду думаете, что я лично заявился бы сюда, если бы дело могло потерпеть?
* * *
– Сказал мне только, что это имеет какое-то отношение к "Амфитрите", и на этом точка. Больше ни одного хренова словечка. Всю дорогу досюда молчал, что твой долбаный сфинкс. А теперь я еще час проторчал в здешней парилке-душегубке. Для всего этого должна быть чертовски веская причина.
Лавлок, все еще в розовой рубашке-поло и клетчатых брюках-гольф, выглядит так, будто вот-вот взорвется. За столом, в душной комнате для допросов, Пирс Спитцер, штатный юрист "Паромных перевозок", делает пометки в блокноте. Он молодой и щуплый, с рыжеватыми бровями над голубыми глазами. Его бледная кожа при резком искусственном освещении выглядит почти прозрачной, на тыльной стороне его левой руки видна родинка.
Дверь открывается, пропуская Ренфру.
– Вы не торопились, – возмущается Лавлок. – Что это за...
Он умолкает, завидев входящего Фрэнка, приотставшего на полшага от Ренфру.
– Фрэнк. – Голос звучит потрясенно, участливо. – Я думал, вы все еще в госпитале.
Фрэнк и Ренфру садятся по одну сторону стола. Ренфру жестом приглашает Лавлока занять место напротив, рядом с его адвокатом.
– Я выписался, – говорит Фрэнк.
– Ну что ж, я рад, что вы чувствуете себя хорошо. А теперь, может быть, кто-нибудь все-таки скажет мне, какого черта здесь происходит? Что вообще за дела?
– Фрэнк фактически сбежал из больницы для того, чтобы осмотреть автомобиль, сброшенный с "Амфитриты", – говорит Ренфру. – Сегодня утром "Мэйб" локализовала его положение.
Лавлок нервно облизывает губы.
– Это был фургон, которым пользовалась театральная группа Кейт. Внутри найдено пять мертвых детей.
– Боже мой, – бормочет Лавлок. – Боже мой!
Ренфру достает из кармана листок бумаги и направляет его через стол к Лавлоку. – Это распечатка электронного письма, извлеченного из центрального сервера "Укьюхарт". Письмо было адресовано вам.
– Как вы получили доступ к серверу? – спрашивает Спитцер.
– У нас есть ордер на обыск помещений "Укьюхарт", поэтому служба безопасности нам не препятствовала.
Лавлок качает головой.
– Боже мой. Дети. Не могу в это поверить.
Он берет распечатку, просматривает, кладет обратно на стол и смотрит Ренфру прямо в глаза.
– Я полагаю, вы собираетесь сказать, что это фальшивка, – говорит Ренфру.
– Я никогда в жизни ее не видел.
– Она была послана на ваш электронный адрес.
– Значит, ее прислали по ошибке.
– В каковом случае вы все же ее получили.
– Я сказал вам, что никогда ее раньше не видел.
– Вы не знаете, от кого она и о чем в ней говорится?
– Нет.
– Но вы признаете, что кто-то в "Укьюхарт" отправил это сообщение.
Спитцер открывает рот, чтобы сказать что-то, но Лавлок обрывает его, подняв руку.
– Я ничего не признаю, потому что мне не в чем признаваться. Если вы говорите мне, что это электронное письмо послано из "Укьюхарт", я вам верю. И если вы полагаете, что оно связано с тем, что произошло на борту "Амфитриты", тогда я, конечно, готов сотрудничать с вами в любой требуемой форме.
– Хорошо. Значит, вы не будете возражать, если мы постараемся прояснить это маленькое недоразумение. Не так ли?
* * *
Кейт и Ред едут в аэропорт так же, как и приехали, – молча. Она украдкой поглядывает на него, гадая о чем он думает.
Городские сады в полном цвету, буйство красок повсюду, и Кейт приходит в голову, что с этим, пожалуй, перебор.
– Знаешь, городу запретили участвовать в конкурсе "Цветущая Британия". А то он каждый год побеждал, – говорит она.
– Это была нечестная игра, а?
Она смеется.
– Ты попал в точку.
Они проезжают мимо парков со множеством распростертых на траве бледных, не тронутых загаром тел. Отдыхающих слишком много, и почти все с корзинами для пикников: парковые урны не вмещают весь мусор. Яркие обертки и смятые баночки из-под напитков вываливаются на дорожки.
Служитель парка подбирает мусор и кладет его в черный бункер, используя для этого длинную палку со встроенным в рукоятку механизмом, несколько напоминающим бензиновый насос с автозаправки. Нажимая и опуская ручку, можно открывать или закрывать захват.
Кейт наблюдает за служителем, который ловко управляется со своим инструментом, отправляя мусор в контейнер с такой сноровкой, будто действует руками.
Ред тоже наблюдает за ним. Кейт чувствует, что их взгляды устремлены в одном направлении.
Одна и та же мысль приходит им в голову одновременно.
"С помощью этой раздвоенной палки можно поднять змею".
Перед мысленным взором Кейт предстает картинка с первого места преступления – змея прикреплена к груди Петры металлической петлей. Где еще можно обнаружить такую петлю?
"На клумбе. Она служит для поддержки хрупких растений, чтобы не позволить ветру вырвать их из почвы".
Кейт рывком вытаскивает свой мобильный и нажимает номер Фергюсона.
– Питер, это Кейт. Мне нужно, чтобы ты получил список всех, кто работает в парковой службе города. А еще магазинов садового инвентаря и любых садовых организаций. Не исключено, что он использует садовый инвентарь. Одной из тех штуковин, которыми садовники собирают листья и мусор, можно ловить змей. Кроме того, змеи крепились к жертвам петлями, использующимися для закрепления растений. Я и раньше их видела: моя тетушка увлечена садоводством.
Ред постукивает ее по плечу.
– Не забудь про веревки.
– Веревки?
– Которыми он связывает свои жертвы. Эти веревки, по пенни за десяток, продаются в магазинах садового инвентаря.
– Ты слышал это? – говорит Кейт в телефон.
– Да.
– Хорошо. Я вернусь через полчаса. Спасибо.
Она заканчивает разговор.
– Мы подбираемся к нему. Я это чувствую.
– Надеюсь, что так.
Ред, похоже, ее воодушевления не разделяет.
– Что-то не так?
– Я кое-что упустил.
– Что?
– Не знаю. Но знаю, что упустил.
– Я не вижу, что бы это могло быть. По-моему, ты произвел всесторонний анализ.
– Так всегда кажется. Вроде все как надо, а что-то упущено. Ты пишешь отчет или что-то в этом роде и думаешь, что все получилось хорошо, лучше не бывает, а потом кто-то другой смотрит и говорит: "Это, это и это никуда не годится".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106