Ручаюсь, ты всегда стоишь на своем и спуску никому не даешь.
– Когда дело того стоит, да.
– И когда начинаются мои двадцать четыре часа?
* * *
Следует шквал телефонных звонков из кабинета начальника тюрьмы и на мобильный Кейт – зачастую одновременно.
Одежда для Реда выдается из тюремных запасов и, естественно, далеко не по мерке – брюки длинны, рукава, наоборот, коротки, на дюйм выше запястий.
Полицейская охрана должна быть представлена для поездки в Хитроу, на время полета и на все время пребывания Реда в Абердине.
Заполняются и подписываются бланки подконвойного отсутствия. Письменное разрешение Министерства внутренних дел доставляется специальной депешей, курьером-велосипедистом.
Информируется офис первого министра Шотландии.
Грампианская полиция получает распоряжение подготовиться к осмотру мест преступления.
Два быстрых личных звонка: один Фрэнку в больницу, чтобы справиться, как он, и пообещать наведаться при первой возможности, и другой Алексу, насчет того, что пятничную ночь ему придется провести в одиночестве.
Бронируются номера в "Хьюджилл", абердинском отеле бизнес-класса. Для Реда выделено угловое помещение на четвертом этаже, без балкона и доступа к пожарной лестнице.
Приобретаются шесть билетов на ближайший рейс из Хитроу, причем для четырех пассажиров получено разрешение подняться на борт с оружием. Самолет не должен взлететь до тех пор, пока все они не займут свои места.
Со всеми этими делами и хлопотами рейс задерживается на сорок пять минут, и, когда Кейт, Ред и четверо мужчин в подозрительно оттопыривающихся под мышками пиджаках проходят в зарезервированную для них секцию бизнес-класса, некоторые пассажиры, увидев в них причину задержки, встречают их сердитыми замечаниями. Кейт отвечает им взглядом, которому могла бы позавидовать Медуза Горгона.
Всю дорогу до Абердина Ред молчит. Он читает материалы дела, рассматривает фотографии и, когда считает это необходимым, делает на полях карандашные пометки.
Он не поднимает головы и не смотрит по сторонам даже для того, чтобы отмахнуться от стюардессы, когда она подходит с напитками. Кейт придерживает для него бутылочку с минеральной водой, но в конце концов выпивает ее сама. Ред выглядит слегка растерянным, поскольку за годы, проведенные в заключении, отвык от свободы, если, конечно, пребывание в полицейской машине, а потом на борту самолета можно в каком-то смысле назвать свободой.
В абердинском аэропорту Дайс они сходят с самолета первыми, что опять сопровождается ворчанием пассажиров и смертоносными взглядами Кейт. К тому времени, когда они садятся в полицейскую машину и направляются в короткий путь до "Рощи", начинает темнеть. Ред сидит на заднем сиденье рядом с Кейт и смотрит на яркие огни отдыхающего и веселящегося – это ведь вечер пятницы – города.
Место преступления хорошо охраняется. По периметру размещены дуговые светильники, мост, ведущий к больнице, блокируют две полицейские машины. Половина детективов, работающих по этому делу, находятся здесь, вместе с вооруженным конвоем, который отрядили караулить Реда.
Машина, в которой едут Кейт и Ред, останавливается на периметре. Они выходят. Он указывает на прожектора.
– Мне нужно, чтобы их выключили. И чтобы все очистили участок.
– Потому что они будут отвлекать тебя?
– Да.
И потому что он сам точно не знает, как себя поведет. И на тот случай, если слишком разволнуется, предпочитает обойтись без свидетелей.
– Я могу расставить людей по периметру места преступления. Не дальше.
Подумав, он кивает.
– Хорошо. Но отойти должны все. Даже ты.
Огни погаснут. Он останется один на участке площадью примерно пятьдесят на пятьдесят. Если бы она не знала его лучше, она бы сказала, что он обдумывает, как ловчее смыться.
"Знала его лучше". Она думала, что знает его, когда они работали по делу Серебряного Языка. Но, увидев, что он сделал с Серебряным Языком, поняла, что не знала его вовсе.
– Хорошо. Но весь периметр будет под охраной.
– Понимаю.
Кейт возвышает голос:
– Внимание. Всем отойти за пределы территории и рассредоточиться по периметру.
Она производит в уме быстрый подсчет и добавляет:
– По семь или восемь человек на каждую сторону, с интервалами примерно в пять метров. Соблюдать полную тишину. Питер, потуши свет.
– Что?
– Свет выключи.
– Зачем?
– Затем, что Черный Аспид творил свои дела в темноте. Вот зачем.
– Какого хрена он о себе воображает? Мы не ради этого победили при Баннокберне.
Она подходит к Фергюсону, смотрит ему прямо в глаза и с нажимом произносит:
– Он здесь, потому что я попросила его об этом, и пока он здесь, ты будешь обращаться с ним как с долбным членом королевской фамилии. Понял?
В такой обстановке, на отгороженной кордоном площади, с публикой, которая за неимением прожекторов следит за каждым его движением при лунном свете, Ред Меткаф пытается взять след. Получается не сразу. Дважды он почти отступается, дважды хочет подойти к охраняемому периметру и сказать Кейт, что у него ничего не выходит.
Однако Ред не позволяет себе поддаться слабости. Постепенно к нему возвращается самообладание, а с ним и профессиональное чутье. Оно просачивается сквозь слои сопротивления, нечто, погребенное глубоко, но не утраченное. Порой он тянется к нему, в глубь себя, порой оно поднимается ему навстречу.
Ред рыщет по территории, где была убита Петра Галлахер, проверяет рельеф местности, осматривает пути подхода и отхода, поднимает горсти земли или дерна, направляет свет своего фонарика на снимки, протоколы допросов свидетелей или отчеты о вскрытиях, проверяет детали, в которых не уверен. Он прикладывает лицо к земле, где лежала девушка, истекая кровью, и принюхивается. Движется туда и сюда, нанося удары в воздух, то быстро, то медленно. Со стороны его можно принять за человека, выполняющего комплекс ушу.
Все это продолжается около часа. Потом он подходит к Кейт.
– Ну?
– Поехали на следующее место.
Среди полицейских недовольный ропот. Чего ради это дурацкое шоу?
– Вы слышали, что он сказал? – Кейт хлопает в ладоши. – Едем к номеру второму.
Фергюсон подходит к ней.
– "Вы слышали, что он сказал?" – иронически повторяет он ее слова. – Босс, хотелось бы знать, кто заправляет всем этим шоу. Ты или этот малый?
– Я.
– А не похоже.
Она понимает, как это должно смотреться для Фергюсона. С его точки зрения, Кейт в определенном смысле поступается своим профессиональным статусом. А возможно, он вообразил, будто у нее на Реда какие-то особые виды.
– Мне плевать, на что это похоже.
В Толлохилл-Вуд все повторяется по той же схеме. Ред находится там почти такой же отрезок времени, что и в "Роще", как будто сверялся по часам, хотя Кейт этого не видит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
– Когда дело того стоит, да.
– И когда начинаются мои двадцать четыре часа?
* * *
Следует шквал телефонных звонков из кабинета начальника тюрьмы и на мобильный Кейт – зачастую одновременно.
Одежда для Реда выдается из тюремных запасов и, естественно, далеко не по мерке – брюки длинны, рукава, наоборот, коротки, на дюйм выше запястий.
Полицейская охрана должна быть представлена для поездки в Хитроу, на время полета и на все время пребывания Реда в Абердине.
Заполняются и подписываются бланки подконвойного отсутствия. Письменное разрешение Министерства внутренних дел доставляется специальной депешей, курьером-велосипедистом.
Информируется офис первого министра Шотландии.
Грампианская полиция получает распоряжение подготовиться к осмотру мест преступления.
Два быстрых личных звонка: один Фрэнку в больницу, чтобы справиться, как он, и пообещать наведаться при первой возможности, и другой Алексу, насчет того, что пятничную ночь ему придется провести в одиночестве.
Бронируются номера в "Хьюджилл", абердинском отеле бизнес-класса. Для Реда выделено угловое помещение на четвертом этаже, без балкона и доступа к пожарной лестнице.
Приобретаются шесть билетов на ближайший рейс из Хитроу, причем для четырех пассажиров получено разрешение подняться на борт с оружием. Самолет не должен взлететь до тех пор, пока все они не займут свои места.
Со всеми этими делами и хлопотами рейс задерживается на сорок пять минут, и, когда Кейт, Ред и четверо мужчин в подозрительно оттопыривающихся под мышками пиджаках проходят в зарезервированную для них секцию бизнес-класса, некоторые пассажиры, увидев в них причину задержки, встречают их сердитыми замечаниями. Кейт отвечает им взглядом, которому могла бы позавидовать Медуза Горгона.
Всю дорогу до Абердина Ред молчит. Он читает материалы дела, рассматривает фотографии и, когда считает это необходимым, делает на полях карандашные пометки.
Он не поднимает головы и не смотрит по сторонам даже для того, чтобы отмахнуться от стюардессы, когда она подходит с напитками. Кейт придерживает для него бутылочку с минеральной водой, но в конце концов выпивает ее сама. Ред выглядит слегка растерянным, поскольку за годы, проведенные в заключении, отвык от свободы, если, конечно, пребывание в полицейской машине, а потом на борту самолета можно в каком-то смысле назвать свободой.
В абердинском аэропорту Дайс они сходят с самолета первыми, что опять сопровождается ворчанием пассажиров и смертоносными взглядами Кейт. К тому времени, когда они садятся в полицейскую машину и направляются в короткий путь до "Рощи", начинает темнеть. Ред сидит на заднем сиденье рядом с Кейт и смотрит на яркие огни отдыхающего и веселящегося – это ведь вечер пятницы – города.
Место преступления хорошо охраняется. По периметру размещены дуговые светильники, мост, ведущий к больнице, блокируют две полицейские машины. Половина детективов, работающих по этому делу, находятся здесь, вместе с вооруженным конвоем, который отрядили караулить Реда.
Машина, в которой едут Кейт и Ред, останавливается на периметре. Они выходят. Он указывает на прожектора.
– Мне нужно, чтобы их выключили. И чтобы все очистили участок.
– Потому что они будут отвлекать тебя?
– Да.
И потому что он сам точно не знает, как себя поведет. И на тот случай, если слишком разволнуется, предпочитает обойтись без свидетелей.
– Я могу расставить людей по периметру места преступления. Не дальше.
Подумав, он кивает.
– Хорошо. Но отойти должны все. Даже ты.
Огни погаснут. Он останется один на участке площадью примерно пятьдесят на пятьдесят. Если бы она не знала его лучше, она бы сказала, что он обдумывает, как ловчее смыться.
"Знала его лучше". Она думала, что знает его, когда они работали по делу Серебряного Языка. Но, увидев, что он сделал с Серебряным Языком, поняла, что не знала его вовсе.
– Хорошо. Но весь периметр будет под охраной.
– Понимаю.
Кейт возвышает голос:
– Внимание. Всем отойти за пределы территории и рассредоточиться по периметру.
Она производит в уме быстрый подсчет и добавляет:
– По семь или восемь человек на каждую сторону, с интервалами примерно в пять метров. Соблюдать полную тишину. Питер, потуши свет.
– Что?
– Свет выключи.
– Зачем?
– Затем, что Черный Аспид творил свои дела в темноте. Вот зачем.
– Какого хрена он о себе воображает? Мы не ради этого победили при Баннокберне.
Она подходит к Фергюсону, смотрит ему прямо в глаза и с нажимом произносит:
– Он здесь, потому что я попросила его об этом, и пока он здесь, ты будешь обращаться с ним как с долбным членом королевской фамилии. Понял?
В такой обстановке, на отгороженной кордоном площади, с публикой, которая за неимением прожекторов следит за каждым его движением при лунном свете, Ред Меткаф пытается взять след. Получается не сразу. Дважды он почти отступается, дважды хочет подойти к охраняемому периметру и сказать Кейт, что у него ничего не выходит.
Однако Ред не позволяет себе поддаться слабости. Постепенно к нему возвращается самообладание, а с ним и профессиональное чутье. Оно просачивается сквозь слои сопротивления, нечто, погребенное глубоко, но не утраченное. Порой он тянется к нему, в глубь себя, порой оно поднимается ему навстречу.
Ред рыщет по территории, где была убита Петра Галлахер, проверяет рельеф местности, осматривает пути подхода и отхода, поднимает горсти земли или дерна, направляет свет своего фонарика на снимки, протоколы допросов свидетелей или отчеты о вскрытиях, проверяет детали, в которых не уверен. Он прикладывает лицо к земле, где лежала девушка, истекая кровью, и принюхивается. Движется туда и сюда, нанося удары в воздух, то быстро, то медленно. Со стороны его можно принять за человека, выполняющего комплекс ушу.
Все это продолжается около часа. Потом он подходит к Кейт.
– Ну?
– Поехали на следующее место.
Среди полицейских недовольный ропот. Чего ради это дурацкое шоу?
– Вы слышали, что он сказал? – Кейт хлопает в ладоши. – Едем к номеру второму.
Фергюсон подходит к ней.
– "Вы слышали, что он сказал?" – иронически повторяет он ее слова. – Босс, хотелось бы знать, кто заправляет всем этим шоу. Ты или этот малый?
– Я.
– А не похоже.
Она понимает, как это должно смотреться для Фергюсона. С его точки зрения, Кейт в определенном смысле поступается своим профессиональным статусом. А возможно, он вообразил, будто у нее на Реда какие-то особые виды.
– Мне плевать, на что это похоже.
В Толлохилл-Вуд все повторяется по той же схеме. Ред находится там почти такой же отрезок времени, что и в "Роще", как будто сверялся по часам, хотя Кейт этого не видит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106