А ты удивляешься: как вообще можно было проглядеть столь очевидные ошибки?
– Ну, если ты сообразишь, что у тебя упущено, обязательно дай мне знать.
Он улыбается, но улыбка тут же тает.
– О чем ты подумала, Кейт, прошлой ночью? Когда ты видела меня на каждом из мест преступления?
– Честно?
– Конечно.
– Я подумала, что это доставляло тебе удовольствие.
Он медлит, потирая рукой нос, потом говорит:
– Тут ты права. Но это особого рода удовольствие, которого никому не пожелаешь. Я стоял там, где он убивал, чувствуя себя так, будто он стоит рядом со мной. Разница между мной и тобой, Кейт, в том, что ты думаешь о жизнях жертв, а я думаю об их смертях. Несколько лет я был далек от всего этого, но вот раз, – он щелкает пальцами, – и все возвращается. Обволакивает, как тина, засасывает, как болото. Вот почему я никогда больше не возьмусь за это. В следующий раз я бы утонул.
– Ты жалеешь о том, что приехал?
Он качает головой.
– Нет.
– Хотя это вызвало все обратно?
– Поэтому, Кейт, и не жалею. Я говорил тебе, что не хочу ворошить прошлое, но где-то в глубине души всегда задавался вопросом, каково было бы попробовать еще раз. Хотя вообще-то знал ответ. Так бывает, ты возвращаешься к чему-то снова, в тайной надежде, что все разрешится, но в итоге приходишь к пониманию простой истины – это невозможно. Так оно и вышло. Я вернулся, попробовал и убедился, что не в состоянии себя контролировать. Не могу включаться и выключаться по своему усмотрению, когда мне захочется.
Машина проезжает под въездной знак аэропорта Дайс.
– Я знаю, что недостаточно силен.
* * *
Ренфру и Фрэнк вместе с шестью офицерами и Холройдом направляются в дом Лавлока. Судя по вывеске, он находится на Голден-сквер, но она не столько золотая, сколько серая, как и все остальное в городе. Да и дом вовсе не такой роскошный, как воображалось Фрэнку. Дом двухэтажный, с низким парапетом, частично заслоняющим шиферную крышу. Конечно, можно предположить, что где-то в горах, к западу от города, у Лавлока есть еще и замок.
* * *
Ренфру звонит в колокольчик. Один из полисменов вручает ему только что подписанный и заверенный судейской печатью ордер.
Дверь открывает домоправительница, женщина лет пятидесяти пяти, которая вытирает руки о чайное полотенце. При виде фаланги полицейских ее глаза расширяются, и еще шире они делаются, когда Ренфру показывает ей ордер.
– Что происходит? – Голос экономки звучит жалобно.
– Вы, пожалуйста, побудьте здесь.
Ренфру решительно проходит мимо домоправительницы в холл. Остальные следуют за ним.
Главный констебль быстро осматривается. Справа от него столовая и гостиная, разделенные переносными перегородками. Слева кухня и лестница. Он оборачивается к экономке.
– Что наверху?
– Кабинет сэра Николаса и спальни, гостевая и хозяйская.
– В доме есть какие-нибудь другие помещения?
– Есть чердак и кладовая на верхнем этаже. И хозяйственные помещения в подвале.
– И это все?
– Да.
– Вы сами здесь не живете?
– Нет.
Ренфру делит дом между офицерами. Один в подвал, двое на первый этаж, двое на второй, один на чердак. Ренфру дает всем понять, что можно не торопиться: Лавлок все еще на Куин-стрит и вряд ли заявится сюда скоро.
* * *
Холройд подходит к компьютеру в кабинете и начинает выпытывать у него секреты.
Едва ли в миле отсюда, в офисе "Паромных перевозок", приступает к работе еще одна полицейская бригада. Сотрудники компании, проводящие собственное, служебное расследование трагедии, растеряны и обижены: их выставляют с рабочих мест с напутствием не возвращаться сюда до понедельника. Полиция разрешает секретарше переписать сообщение на автоответчике компании и дать номер своего мобильного телефона для людей, которые будут обращаться в офис с вопросами.
Когда сотрудники уходят, полиция приступает к обыску сверху донизу. Шкафы открываются, папки извлекаются и просматриваются. То же самое проделывается с письменными столами. Они работают как жнецы, задача которых не пропустить ни колоска.
* * *
Ренфру и Фрэнк сидят на кухне. Поскольку маловероятно, чтобы хозяин дома устроил тайник именно там, они сочли это место самым подходящим – не будут путаться под ногами у производящих обыск. Домоправительница сидит с ними, встревоженная звуками, которые производят люди, переворачивающие дом вверх дном. Спустя полчаса Ренфру обращается к ней:
– А где туалет?
Она указывает на дверь.
– Отсюда, мимо книжного шкафа, сразу налево.
Он выходит из комнаты. Несколько секунд спустя на кухню заходит офицер, который занимался обыском подвала. В руках у него два пластиковых мешочка для улик, оба не пустые.
– Шеф-то где?
– Пошел отлить. А что у вас?
Полисмен смотрит на забинтованную голову Фрэнка и колеблется.
– Я... э... я думаю, лучше он первым посмотрит.
– Почему? Что это такое?
Человек все еще смотрит на повязки Фрэнка, а тот уже встает, шагает к нему и берет предметы.
В первом мешочке небольшой, примерно два на два дюйма, коричневый брикет. На ощупь не очень твердый, а запах марципана ощущается даже сквозь пакет.
Пластид. Взрывчатое вещество.
Во втором пакете фотография в рамке, черно-белая. Группа молодых людей, подтянутых, здоровых, горделивых, в безупречных мундирах. Наверху полковой знак и каллиграфическая надпись:
"БРИТАНСКАЯ РЕЙНСКАЯ АРМИЯ. ВЗРЫВО-ТЕХНИЧЕСКОЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ".
Лавлок сидит впереди, в центре, рядом со старшиной.
* * *
Ренфру возвращается на Куин-стрит один. Он не хочет, чтобы Фрэнк встречался с человеком, который, как стало известно, пытался его убить.
Когда главный констебль входит в комнату для допросов, Лавлок в негодовании вскакивает, но Ренфру не обращает на это внимания. А вот выложив на стол найденные при обыске улики, смотрит на Лавлока внимательно – следит за реакцией.
Сэр Николас, осознав, что находится перед ним, дает слабину – у него подрагивают губы и поникают плечи. Но лишь на долю мгновения: он спохватывается и бросается в бой.
– Вы обыскали мой дом? – возмущается Лавлок. – Да как вы смели? Как вы посмели?
Ренфру указывает жестом на стол.
– Это доказательства покушения на убийство, они налицо. На вашем месте я бы начал говорить.
– Подлог. Вы подложили это.
– Мы подложили вашу армейскую фотографию? В ваш собственный дом? Бросьте.
– Фотография ничего не доказывает.
– Группа моих офицеров разбирает ваш дом по камешкам, а еще одна группа делает то же самое в офисе "Паромных перевозок". Если хотите, мы можем отвести вас туда, полюбоваться процессом. Но лучше вам облегчить душу и не запираться: это вам зачтется.
"Может быть".
– Вы не представляете себе, с кем имеете дело.
– Покушение на убийство есть покушение на убийство. Мне плевать, какое положение занимает подозреваемый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
– Ну, если ты сообразишь, что у тебя упущено, обязательно дай мне знать.
Он улыбается, но улыбка тут же тает.
– О чем ты подумала, Кейт, прошлой ночью? Когда ты видела меня на каждом из мест преступления?
– Честно?
– Конечно.
– Я подумала, что это доставляло тебе удовольствие.
Он медлит, потирая рукой нос, потом говорит:
– Тут ты права. Но это особого рода удовольствие, которого никому не пожелаешь. Я стоял там, где он убивал, чувствуя себя так, будто он стоит рядом со мной. Разница между мной и тобой, Кейт, в том, что ты думаешь о жизнях жертв, а я думаю об их смертях. Несколько лет я был далек от всего этого, но вот раз, – он щелкает пальцами, – и все возвращается. Обволакивает, как тина, засасывает, как болото. Вот почему я никогда больше не возьмусь за это. В следующий раз я бы утонул.
– Ты жалеешь о том, что приехал?
Он качает головой.
– Нет.
– Хотя это вызвало все обратно?
– Поэтому, Кейт, и не жалею. Я говорил тебе, что не хочу ворошить прошлое, но где-то в глубине души всегда задавался вопросом, каково было бы попробовать еще раз. Хотя вообще-то знал ответ. Так бывает, ты возвращаешься к чему-то снова, в тайной надежде, что все разрешится, но в итоге приходишь к пониманию простой истины – это невозможно. Так оно и вышло. Я вернулся, попробовал и убедился, что не в состоянии себя контролировать. Не могу включаться и выключаться по своему усмотрению, когда мне захочется.
Машина проезжает под въездной знак аэропорта Дайс.
– Я знаю, что недостаточно силен.
* * *
Ренфру и Фрэнк вместе с шестью офицерами и Холройдом направляются в дом Лавлока. Судя по вывеске, он находится на Голден-сквер, но она не столько золотая, сколько серая, как и все остальное в городе. Да и дом вовсе не такой роскошный, как воображалось Фрэнку. Дом двухэтажный, с низким парапетом, частично заслоняющим шиферную крышу. Конечно, можно предположить, что где-то в горах, к западу от города, у Лавлока есть еще и замок.
* * *
Ренфру звонит в колокольчик. Один из полисменов вручает ему только что подписанный и заверенный судейской печатью ордер.
Дверь открывает домоправительница, женщина лет пятидесяти пяти, которая вытирает руки о чайное полотенце. При виде фаланги полицейских ее глаза расширяются, и еще шире они делаются, когда Ренфру показывает ей ордер.
– Что происходит? – Голос экономки звучит жалобно.
– Вы, пожалуйста, побудьте здесь.
Ренфру решительно проходит мимо домоправительницы в холл. Остальные следуют за ним.
Главный констебль быстро осматривается. Справа от него столовая и гостиная, разделенные переносными перегородками. Слева кухня и лестница. Он оборачивается к экономке.
– Что наверху?
– Кабинет сэра Николаса и спальни, гостевая и хозяйская.
– В доме есть какие-нибудь другие помещения?
– Есть чердак и кладовая на верхнем этаже. И хозяйственные помещения в подвале.
– И это все?
– Да.
– Вы сами здесь не живете?
– Нет.
Ренфру делит дом между офицерами. Один в подвал, двое на первый этаж, двое на второй, один на чердак. Ренфру дает всем понять, что можно не торопиться: Лавлок все еще на Куин-стрит и вряд ли заявится сюда скоро.
* * *
Холройд подходит к компьютеру в кабинете и начинает выпытывать у него секреты.
Едва ли в миле отсюда, в офисе "Паромных перевозок", приступает к работе еще одна полицейская бригада. Сотрудники компании, проводящие собственное, служебное расследование трагедии, растеряны и обижены: их выставляют с рабочих мест с напутствием не возвращаться сюда до понедельника. Полиция разрешает секретарше переписать сообщение на автоответчике компании и дать номер своего мобильного телефона для людей, которые будут обращаться в офис с вопросами.
Когда сотрудники уходят, полиция приступает к обыску сверху донизу. Шкафы открываются, папки извлекаются и просматриваются. То же самое проделывается с письменными столами. Они работают как жнецы, задача которых не пропустить ни колоска.
* * *
Ренфру и Фрэнк сидят на кухне. Поскольку маловероятно, чтобы хозяин дома устроил тайник именно там, они сочли это место самым подходящим – не будут путаться под ногами у производящих обыск. Домоправительница сидит с ними, встревоженная звуками, которые производят люди, переворачивающие дом вверх дном. Спустя полчаса Ренфру обращается к ней:
– А где туалет?
Она указывает на дверь.
– Отсюда, мимо книжного шкафа, сразу налево.
Он выходит из комнаты. Несколько секунд спустя на кухню заходит офицер, который занимался обыском подвала. В руках у него два пластиковых мешочка для улик, оба не пустые.
– Шеф-то где?
– Пошел отлить. А что у вас?
Полисмен смотрит на забинтованную голову Фрэнка и колеблется.
– Я... э... я думаю, лучше он первым посмотрит.
– Почему? Что это такое?
Человек все еще смотрит на повязки Фрэнка, а тот уже встает, шагает к нему и берет предметы.
В первом мешочке небольшой, примерно два на два дюйма, коричневый брикет. На ощупь не очень твердый, а запах марципана ощущается даже сквозь пакет.
Пластид. Взрывчатое вещество.
Во втором пакете фотография в рамке, черно-белая. Группа молодых людей, подтянутых, здоровых, горделивых, в безупречных мундирах. Наверху полковой знак и каллиграфическая надпись:
"БРИТАНСКАЯ РЕЙНСКАЯ АРМИЯ. ВЗРЫВО-ТЕХНИЧЕСКОЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ".
Лавлок сидит впереди, в центре, рядом со старшиной.
* * *
Ренфру возвращается на Куин-стрит один. Он не хочет, чтобы Фрэнк встречался с человеком, который, как стало известно, пытался его убить.
Когда главный констебль входит в комнату для допросов, Лавлок в негодовании вскакивает, но Ренфру не обращает на это внимания. А вот выложив на стол найденные при обыске улики, смотрит на Лавлока внимательно – следит за реакцией.
Сэр Николас, осознав, что находится перед ним, дает слабину – у него подрагивают губы и поникают плечи. Но лишь на долю мгновения: он спохватывается и бросается в бой.
– Вы обыскали мой дом? – возмущается Лавлок. – Да как вы смели? Как вы посмели?
Ренфру указывает жестом на стол.
– Это доказательства покушения на убийство, они налицо. На вашем месте я бы начал говорить.
– Подлог. Вы подложили это.
– Мы подложили вашу армейскую фотографию? В ваш собственный дом? Бросьте.
– Фотография ничего не доказывает.
– Группа моих офицеров разбирает ваш дом по камешкам, а еще одна группа делает то же самое в офисе "Паромных перевозок". Если хотите, мы можем отвести вас туда, полюбоваться процессом. Но лучше вам облегчить душу и не запираться: это вам зачтется.
"Может быть".
– Вы не представляете себе, с кем имеете дело.
– Покушение на убийство есть покушение на убийство. Мне плевать, какое положение занимает подозреваемый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106