Закрывшись в рубке, я вдруг подумала о том, что замки на этом проклятом корабле еще никого не спасли. И, издеваясь в душе над собственной трусостью – горячий привет от адвоката Альберта Бенедиктовича! – я придвинула к двери кресло, в котором прошлой ночью спала Карпик, и уселась в него. Теперь, если кто-то захочет совершить ночную экскурсию по капитанскому мостику, он непременно натолкнется на меня. И у меня будет временной люфт, чтобы не отдать собственную жизнь так просто…
Свернувшись калачиком в кресле, я положила голову на подлокотник и закрыла глаза.
Почему Клио сказала, что выйдет всего лишь на минутку за выпивкой в кают-компанию, и оказалась в носовом трюме? Что заставило ее пойти туда? Что было в конверте, который лежал в заднем кармане ее кожаных штанов, и было ли там вообще что-нибудь? Может быть, Андрей прав, – мы можем судить о том количестве времени, которое отсутствовала Клио, только со слов Сокольникова. Нет, он не стал бы врать, его горе было слишком искренним, слишком глубоким, слишком неподдельным. Сыграть так невозможно. (О, еще как возможно, Ева, ты прекрасно знаешь, что это возможно, ты и сама могла бы так сыграть при других обстоятельствах и в другой жизни…) Я тряхнула головой.
Нет.
Сокольников действительно испытывал к Клио безумную, всепоглощающую страсть, я видела каюту, в которой они спали. Аромат такого секса подделать невозможно. И если он говорит, то говорит правду… Господи, они все говорят… Обо всем можно судить только с чьих-то слов – адвоката, Макса, Сокольникова… Ни единого факта. Ни единого материального факта, что-то подтверждающего или что-то опровергающего… Опровергающего… Подтверждающего… Даже тюлени притихли… Не хотят мешать мне спать. Спать… Спать…
…Я проснулась от настойчивого зуммера телефона.
Чертов доктор, ему не терпится поговорить со мной, а ведь я так сладко заснула, впервые за последние несколько суток. Самая обычная астения, пора бы уже к этому привыкнуть… Иначе как объяснить то, что мне хочется спать в самые экстремальные моменты.
Телефон был настойчив, он звонил и звонил.
Поднявшись с кресла и на ходу разминая затекшие мышцы, я подошла к нему.
– Да, слушаю.
– Привет! – Это был не Антон, а Муха.
– Ты с ума сошел! Который час?
– Скоро три. – Голос Мухи плыл в трубке, очевидно, он здорово набрался за последние несколько часов.
– Господи, нашел время для звонков.
– Для звонков всегда есть время… А ты, я смотрю, дрыхнешь, и ничто тебя не волнует.
– Я не спала предыдущую ночь.
– Никто не спал в предыдущую ночь. Я и сейчас заснуть не могу. Уже столько в себя коньяка влил…
– Это заметно.
– Бутылки две, не меньше. Не берет, зараза.
– Ты вообще где, Муха? – Глупый вопрос, ведь телефон стоит в кают-компании.
– Где обычно, у стойки бара.
– А почему не идешь к себе в каюту?
– Временно перебрался сюда. Боб как-то перестал меня устраивать. Слишком пресный… – Я не сразу поняла, что он говорит о своем холеном любовнике Борисе Ивановиче.
– Решил окончательно переключиться на швейцарского подкаблучника?
– Нет, не греет… Тем более что после того, как вы увидели нас в пикантной ситуации, он меня просто возненавидел. Еще и убьет под сурдинку, раз уж всех здесь убивают. А одно лишнее убийство вполне может прокатить. Ты как думаешь? По-моему, это выглядит вполне изысканно. – Все-таки он сильно опьянел, иначе не стал бы говорить об убийстве таким развязным тоном.
– Тогда закройся на все замки. – Я решила поддержать Муху. – Андрей вполне реальный человек, так что сквозь щели не просочится.
– Более чем реальный. Слыхала его выкладки в кают-компании? Прямо комиссар Мегрэ, мать его, но до чего хорош! Ты как думаешь?
– Не знаю. Лучше тебе проконсультироваться у Аники.
– Он меня к ней на пушечный выстрел не подпускает. Думает, что начну его шантажировать, бедняжка. Вот и приходится закрываться.
– Но попасть-то к тебе можно, или все эти благословенные декалитры останутся недосягаемыми для широкой общественности?
– Конечно. Приходи прямо сейчас. Я буду ждать.
– Нет уж, Муха, лучше дождаться утра.
– А что? – Идея с моим визитом неожиданно взволновала Муху, слышно было, что ему опостылело одиночество.
– Нет.
– Серьезно, Ева.
– Утром. – Тащиться к Мухе через несколько палуб было выше моих сил. – Тем более что я стою здесь на вахте.
– Да брось ты! На вахте она стоит! Я до тебя десять минут дозвониться не мог.
– А ты откуда узнал, что я здесь?
– Макс сказал. Они с докторишкой тоже на вахту отправились, так Макс за водкой забегал. Он душка, правда?
– Не знаю.
– У тебя атрофирован вкус, Ева. Один шрам чего стоит. Он меня по-настоящему волнует…
– Ну, не так много надо, чтобы тебя по-настоящему взволновать…
– Приходи, правда, поболтаем о мужиках. О мужчинках, о мужчиночках. – Он все еще не терял надежды заманить меня к себе, в мрачную ночную кают-компанию. – Есть коньяк и все прочее. Приходи, Ева.
– Это вряд ли…
– А я, между прочим, кое-что вспомнил, – выложил свой последний козырь Муха. – Помнишь наш разговор о роскошных морячках с роскошными татуировками?
– Ну! – выдохнула я, чувствуя, как у меня останавливается сердце.
– Я видел одну забавную татуировочку, когда кое с кем в душе мылся… Нет, не подумай ничего дурного, ни пальцем, ни взглядом я его не касался… Но штука очень необычная, множественный оргазм тебе обеспечен.
– И кто же это? – срывающимся голосом спросила я.
– Хитренькая какая, – хихикнул Муха. – Даже по голосу слышу, что уже несколько возбудилась. Вот спускайся ко мне, и я скажу.
– Да ты просто блефуешь. – Конечно же, он вспомнил о нашем разговоре минуту назад и теперь решил дожать меня доморощенным психоанализом.
– Как знаешь.
– Хорошо, – вдруг решилась я, предчувствуя, что совершаю ошибку, идя на поводу у Мухи.
– Просто замечательно. Я приготовлю коньяк… Постучишь в дверь условным стуком. – Муха пробарабанил в трубку банальное “Бери ложку, бери хлеб, собирайся на обед”. Но не успел он последний раз стукнуть по трубке, как я услышала точно такой же, только далекий, стук на том конце провода.
– Ну вот, кого-то опять за бухлом несет. Подожди, не клади трубку, я сейчас разберусь, выдам жаждущим их ночную норму…
Я смутно слышала, как Муха подошел к двери и открыл ее: “О, привет, какие люди, рад видеть, конечно…”
Секунд через десять Муха снова возник на другом конце провода.
– Слушай, Евуля, – начал он извиняющимся голосом.
– Ладно, можешь не продолжать. Все понятно. Мой приход уже не так обязателен, да?
– Ну-у… – Он жарко зашептал в трубку:
– В общем…. Ты же умница… Я тебе перезвоню. Все, отключаюсь.
Я положила трубку и улыбнулась: Муха так трогателен в своем бесстыдстве, на него нельзя сердиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103