– Морфий – это алкалоид, получаемый из опиума сравнительно простым химическим процессом. Героин – это морфий, у которого изменена молекулярная структура. Это тоже сделать несложно. – Он усмехнулся. – Для этого сгодится любая хорошо оборудованная кухня.
– Ну а разница-то в чем?
– Ну, героин растворяется в воде, а морфий нет. А так как человеческое тело состоит в основном из воды, то он легче усваивается. Он в целом более эффективен, и привыкают к нему значительно быстрее.
Тоузьер откинулся на спинку стула.
– Значит, Спиринг собирается добывать морфий. Но где? Здесь, в Иране? И как он будет доставляться на побережье? То ли через юг, к Персидскому заливу, то ли через Ирак и Сирию к Средиземному морю? Массу вещей предстоит выяснить, Ник.
– Да, – мрачно подтвердил Уоррен. – Есть еще одна загвоздка. Я ее даже не обсуждал с Хеллиером.
– Какая?
Уоррен изрек:
– В Иране нет опиума.
Тоузьер в недоумении уставился на него.
– Мне казалось, что весь Ближний Восток буквально завален этой дрянью.
– Так оно и есть, и так оно и было в Иране, пока здесь правил старый шах. Но этот молодой – он же реформатор. – Уоррен облокотился о стол. – При старом шахе все катилось в тартарары. Он управлял Ираном на манер римского императора. Чтобы ублажить народ, он удерживал цены на сильно заниженном уровне. Это была самоубийственная политика, потому что фермерам было невыгодно сеять хлеб, и вместо этого они стали разводить опийный мак – дело гораздо более прибыльное. Стало быть, хлеба становилось все меньше, а опиума – все больше. – Он состроил гримасу. – Шаху это было на руку, так как он ввел монополию на опиум. Существовал и правительственный налог на производства опиума, так что шах имел свою долю от каждого фунта.
– Ничего себе, – сказал Тоузьер.
– Это еще не все. В тысяча девятьсот тридцать шестом году Иран производил тысяча триста пятьдесят тонн опиума, а мировая потребность в медицинском опиуме составляла всего четыреста тонн.
Тоузьер передернул плечами.
– Вы хотите сказать, что остальное шло на контрабанду?
– В этом даже не было необходимости. Шах легально продавал опиум кому угодно, лишь бы платили. Но он перегнул палку и вынужден был отречься от престола. Потом в Иране к власти пришло временное правительство и, наконец, его сменил молодой шах. Он оказался очень толковым парнем. Ему хотелось хоть за шкирку втащить свою несчастную страну в двадцатый век, но он быстро понял, что, имея народ, семьдесят пять процентов которого наркоманы, об индустриализации и думать нечего. Поэтому он приструнил наркомафию, и сейчас вы и унции нелегального опиума в стране не найдете.
Тоузьер был в недоумении.
– А что же тогда здесь делает Спиринг?
– В этом-то и весь вопрос, – сказал Уоррен. – Но я думаю, что Спирингу мы его задавать не будем.
– Конечно, нет, – задумчиво протянул Тоузьер. – Но будем идти за ним по пятам.
Подошел официант и спросил неуверенно:
– Мистер Уоррен?
– Да.
– Вам записка.
– Спасибо.
Уоррен удивленно поднял брови и посмотрел на Тоузьера, который давал официанту чаевые. Пробежав записку глазами, он сказал:
– Это от Лэйна. Спиринг выписывается из отеля. Завтра он уезжает. Куда, Лэйн не знает, но сообщает, что его джип был отремонтирован и загружен двумя баками с водой. Что это значит, как вы думаете?
– То, что он покидает Тегеран, – уверенно сказал Тоузьер. – Пойду-ка и я проверю машины. Важно, чтобы радиосвязь работала надежно. Мы выйдем поодиночке, вы идите через пять минут.
Уоррен с нетерпением выждал пять минут, затем встал и направился к выходу. Он был растроган неожиданной сценой. Спиринг и Джонни Фоллет увлеченно кидали вверх монеты.
4
Спиринг двигался на северо-запад от Тегерана в сторону Казвина. Накануне вечером они обсудили план действий.
– Вы поезжайте впереди него, а я буду подпирать его сзади, – сказал Тоузьер Уоррену. – Мы из него бутерброд сделаем. А если он свернет с дороги, я в два счета вас догоню.
Всю ночь они следили за джипом Спиринга, и зря. Утром Спиринг, не торопясь, позавтракал и выехал около десяти. С ним был шофер – иранец с заостренными чертами лица. Они следовали за джипом по запруженным транспортом улицам, а когда, наконец, оказались за чертой города, Уоррен газанул, обошел Спиринга и затем, выбрав удобную дистанцию, сбавил скорость. Фоллет, в роли пассажира, внимательно наблюдал за джипом в зеркало заднего вида, дополнительно поставленное Тоузьером, когда он усовершенствовал "лендроверы".
Направо от них возвышались заснеженные пики Эльбрусских гор, кругом была пустая и унылая равнина. Дорога, с точки зрения Уоррена, была неважнецкая, но для иранского шофера, вполне вероятно, это был высший класс. Как бы то ни было, это была единственная автострада к Тебризу.
Когда Уоррен немного привык к дороге, он вдруг спросил Фоллета:
– Вчера вы разговаривали со Спирингом! О чем?
– Так, коротали время, – беззаботно откликнулся Фоллет.
– Смотрите, не оступитесь, Джонни, – сказал Уоррен доверительно. – А то можно больно ушибиться.
– Черт, что я такого сделал? – запротестовал Фоллет. – Я тут ни при чем. Он сам ко мне подошел, что я, должен был молчать, что ли?
– О чем вы говорили?
– О том, о сем. О работе. Я сказал ему, что приехал с киногруппой. Ну и стал заливать ему – какой мы фильм снимаем и все такое прочее. Он сказал, что работает в нефтяной компании. – Он засмеялся. – Кроме того, я выудил у него немного денег.
– Это я видел, – сказал Уоррен саркастически. – Вы что, играли монетой с двумя решками?
Фоллет возмутился.
– Боже избави, я и не думал его надуть. Вы же знаете, это не мой стиль. Да в этом и не было необходимости. Он был почти в стельку пьян. – Его глаза скользнули по зеркалу. – Притормозите немного, а то мы потеряем его из виду.
От Тегерана до Казвина насчитывалось примерно сто миль, и они добрались до окраины города почти в час дня. Динамик в машине Уоррена вдруг подал признаки жизни.
– Вызываю Риджент один. Вызываю Риджент один. Перехожу на прием.
Фоллет взял микрофон и нажал кнопку:
– Риджент один, вас слышу. Прием.
Голос Тоузьера был слабым и искаженным:
– Наш подопечный остановился в отеле. Я думаю, что он сейчас заливает за воротник. Прием.
– Совсем неплохо. Я вообще-то проголодался, – сказал Фоллет и с вызовом посмотрел на Уоррена.
– Мы остановимся в другом конце города, – сказал Уоррен. Он ехал, пока Казвин не остался позади, и только тогда резко затормозил. – Там сзади корзина. Я поручил Бену быть нашим интендантом. Посмотрим, как он справился с заданием.
После бутербродов с курицей и кофе из фляжки Уоррен почувствовал себя бодрее, но Фоллет был не в духе.
– Какая унылая местность, – сказал он, – мы проехали уже сто миль, а кругом эти чертовы горы, и ничего другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76