– Ну, есть же... симптомы.
– Понятно. А какие симптомы, сэр Роберт?
Хеллиер начал объяснять, но тут же сбился и замолчал. Уоррен сказал:
– У наркоманов вовсе не обязательно дрожат руки. Есть симптомы куда более скрытые, а уж что-что, скрывать они натренировались. Но что-то вы могли заметить. Скажите, ваша дочь испытывала денежные затруднения в то время?
Хеллиер посмотрел на тыльную сторону своих ладоней и не спеша, словно все взвешивая, сказал:
– По правде говоря, ей всегда не хватало денег. Мне это страшно надоело, и я поставил ее в жесткие рамки. Я сказал ей, что воспитывал ее не для того, чтобы она бездельничала и разбрасывала деньги налево и направо. И я устроил ее на работу, купил для нее квартиру, но сумму, которую я ей давал, сократил вдвое.
– Понятно, – сказал Уоррен. – А долго она работала?
Хеллиер покачал головой.
– Не знаю. Знаю только, что она потеряла работу.
Он вдавил ладони в край стола, так, что побелели костяшки пальцев.
– Вы знаете, она ведь ограбила меня, меня, родного отца.
– Как это случилось? вежливо спросил Уоррен.
– У меня есть дом в Беркшире, – сказал Хеллиер. – Она приехала туда и обчистила его, буквально обчистила. У меня среди прочего было много грузинского серебра. У нее хватило наглости оставить записку, что она взяла егс и продала какому-то антиквару, даже адрес его написала. Я у него потом все выкупил, но это стоило мне бешеных денег.
– Вы заявили в полицию?
– Не говорите глупостей, – с яростью проговорил Хеллиер. – У меня ведь есть определенная репутация. Представляете, как бы меня прокатили в газетах, если бы я официально обвинил свою дочь в воровстве. У меня и так напряженные отношения с прессой.
– Может, для нее было бы и лучше, если бы вы заявили, – сказал Уоррен. – А сами вы спрашивали у нее, почему она ограбила вас?
Хеллиер вздохнул.
– Я решил, что она окончательно свихнулась. Пошла по стопам своей матери. – Он распрямил плечи. – Но это уже другая история.
– Конечно, – сказал Уоррен. – Как я вам сообщил, Джун пришла ко мне лечиться, или, точнее, за героином, когда у нее был уже двухлетний опыт наркомании. Она сама в этом призналась, да и осмотр убедил меня в этом.
– Вы хотите сказать – она пришла не лечиться, а за героином? – спросил Хеллиер.
– Наркоманы свято уверены, что мы, врачи, обязаны снабжать их наркотиками, – стал объяснять Уоррен, голос его погас. – Они не хотят, чтобы их лечили, это их отпугивает.
Хеллиер тупо смотрел на Уоррена.
– Но ведь это чудовищно, – сказал он. – Вы давали ей героин?
– Давал.
– И не лечили?
– Практически нет. Нельзя лечить человека, который ни за что не хочет лечиться. В Англии нет закона о принудительном лечении.
– Но вы потворствовали ей? Вы давали ей героин.
– А вы предпочли бы, чтобы не давал? Вы предпочли бы, чтобы она шаталась по улицам в поисках героина, добывала его черт знает где? У подпольных барыг и за баснословную цену. Кто знает, с какой дрянью этот героин обычно смешивают. По крайней мере, тот препарат, который давал ей я, соответствовал фармацевтическим стандартам, а это резко снижало шанс заразиться гепатитом.
Хеллиер как-то обмяк.
– Не понимаю, – сказал он. – Просто не понимаю.
– Да, не понимаете, – согласился Уоррен. – Вот вы обвиняли меня в нарушении врачебной этики. Впрочем, об этом потом. Так вот. Он сложил ладони. – Через месяц я убедил Джун начать лечение. Для таких, как она, есть специальные клиники. Она провела в одной из них двадцать семь дней. – Он пристально посмотрел на Хеллиера. – На ее месте я бы там не продержался и неделю. Джун была волевой девушкой, сэр Роберт.
– Я ничего не знаю об этом... э-э... лечении.
Уоррен открыл ящик стола, достал оттуда пачку сигарет. Взяв одну, он, помедлив, протянул пачку Хеллиеру.
– Извините. Вы курите?
– Спасибо, – сказал Хеллиер и взял сигарету. Уоррен перегнулся через стол и чиркнул зажигалкой. Затем закурил сам. Некоторое время он смотрел на Хеллиера, словно изучая его.
– Здесь тоже есть наркотик, – сказал он, вынимая сигарету изо рта, – но наркотик не очень сильный, – никотин. Он создает зависимость в основном психологическую. Имея сильную волю, можно бросить курить. – Он наклонился вперед. – Героин – дело другое. Возникает физическая зависимость. Организм требует его, а разум практически бездействует. Он откинулся назад. – Наркоман, не получив вовремя дозу наркотика, может умереть. И мы, врачи, непременно учитываем это, приступая к лечению.
Хеллиер побелел.
– Она мучилась?
– Да, – сказал Уоррен холодно, – я бы охотно вам солгал, но это так. Они все мучаются. Они испытывают такие страдания, что лишь один из ста может это выдержать, Джун продержалась какое-то время, но потом сбежала. Я не мог заставить ее вернуться – повторяю, лечение добровольное.
Сигарета в пальцах Хеллиера заметно дрожала. Уоррен продолжал:
– После этого я долгое время ее не видел. Но она вернулась полгода тому назад. Они все рано или поздно возвращаются. Она просила у меня героин. Но я уже не мог ей его выписать. Порядки изменились – теперь наркоманы должны были обращаться в специальные государственные клиники; Я предложил ей вновь пройти курс лечения, но она и слышать об этом не хотела. Мне все же удалось поместить ее в клинику, где я мог быть рядом с ней как консультант, – ведь я знал ее и знал историю ее болезни. Ей прописали героин и давали минимальную дозу, пока она не умерла.
– Однако она умерла от слишком большой дозы.
– Нет, – сказал Уоррен. – Она умерла от дозы героина, растворенной в метиламфитамине, а этот коктейль действует очень сильно. Амфитамин ей прописан не был, она его где-то раздобыла сама.
Хеллиер весь трясся.
– Вы ко всему этому относитесь как-то очень спокойно, Уоррен, – сказал он срывающимся голосом. – По моему мнению, слишком спокойно.
– Мне приходится быть спокойным, – возразил Уоррен. – Врач, который позволяет себе излишние эмоции, вредит и себе, и пациентам.
– Гуманный, объективный, профессиональный подход, – с насмешкой сказал Хеллиер. – Но вы погубили мою Джун. – Он ткнул свой дрожащий палец почти под нос Уоррену. – Я спущу с вас шкуру, Уоррен. Я человек влиятельный, и я вас сотру в порошок.
Уоррен окинул Хеллиера печальным взором.
– Не в моих привычках бить родителей моих пациентов по зубам, – сказал он угрожающе, – но вы, кажется, напрашиваетесь.
– Я напрашиваюсь! – взревел Хеллиер. – Да я вас живьем закопаю, как говорят русские!
Уоррен встал.
– Хорошо. Только сначала ответьте на мой вопрос: вы всегда общаетесь со своими детьми через посредников?
– Что вы имеете в виду?
– Шесть месяцев тому назад, как раз перед вашим отъездом в Америку, Джун хотела встретиться с вами. Но вы отшили ее официальным письмом, написанным вашим секретарем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76