– Как только увидите американского консула, передайте ему, что я хочу его видеть.
– Понятно, – вздохнул Ахмед. – Я вижу, вы так же упрямы, как и ваши друзья. Отец хочет поговорить с вами, но он человек старый, сейчас заснул, у вас есть еще несколько часов. Так что отдыхайте.
И он ушел со своим телохранителем, хлопнув дверью. Тоузьер показал на керосиновую лампу, стоявшую на одном из подносов.
– Он был столь любезен, что оставил нам это.
Фоллет приподнял полотенце.
– Что-то горячее.
Тоузьер снял полотенце с другого подноса.
– Что ж, делать нечего, давайте есть. М-м, это даже неплохо: африканский суп, цыпленок, кофе.
Фоллет набросился на цыплячью ножку, но тут же с негодованием отшвырнул ее.
– Это, по-моему, не цыпленок, а престарелый петух.
Уоррен взял тарелку.
– Где же мы сейчас находимся, как вы думаете?
– Наверное, недалеко от турецкой границы, – сказал Фоллет. – Совсем рядом, я думаю. И от иранской недалеко.
– В сердце Курдистана, – заметил Тоузьер. – Это что-то значит. А, может, ничего не значит. – Он нахмурился. – Ник, помните историю, которую рассказывал Ахмед? О политической ситуации в Курдистане? Он упоминал чье-то имя. Ну, того, кто наводит ужас на иракскую армию.
– Барзани, – сказал Уоррен. – Мулла Мустафа Барзани.
– Вот-вот. Ахмед говорил, что у него своя армия. Мне кажется, здешние ребята – оттуда.
– Может быть. Но нам-то от этого не легче?
– Бог помогает тому, кто помогает себе сам, – резонно заметил Фоллет и, продолжая держать в руке куриную ножку, встал, взял свечу и принялся рассматривать внутренность пещеры. Его голос донесся из глубины:
– Ничего особенного.
– Ну да, тюрьма как тюрьма, – сказал Тоузьер. – Тем не менее, надо знать, чем мы все-таки располагаем. Что это за ящик, на котором вы сидите, Ник?
– Он пуст.
– А я сижу на удобрении, – сказал Тоузьер с отвращением. – Что еще Джонни?
– Еще – пустые ящики, автомобильные запчасти – все ржавые, полканистры солярки, пара мешков с соломой, – вот почти и все.
Тоузьер вздохнул. Фоллет вернулся, поставил свечу и, взяв керосиновую лампу, взболтал ее, поднеся к уху.
– Немного керосина еще есть. А там – солома. Может, из этого что-нибудь выйдет?
– Пещеру же не спалишь дотла, Джонни. Мы же сами и задохнемся. – Тоузьер встал и подошел к двери. – Она не меньше четырех дюймов в ширину. – Он наклонил голову, прислушиваясь. – Кто-то идет. – Он быстро вернулся на место.
Дверь открылась, и вошел Меткалф. Он нашел глазами Тоузьера и сказал без улыбки:
– Привет, Энди. Давно не виделись.
– Привет, Том.
Меткалф подошел ближе и протянул Тоузьеру руку. Тот пожал ее.
– Какого черта ты здесь делаешь, Энди?
– Это долгая история, – ответил Тоузьер. – Это – Ник Уоррен и Джон Фоллет.
– Если я скажу: "Рад тебя видеть", то погрешу против истины, – сказал Меткалф сухо. Он оглядел с ног до головы Уоррена и вновь повернулся к Тоузьеру. – Как вы сюда попали?
– Не по собственной воле.
– Я видел, как вас заталкивали сюда, и не поверил своим глазам. По-моему, ты не тот человек, которого так легко можно скрутить?
– Садись, Том, в ногах правды нет. Что предпочитаешь? Ящик или мешок с удобрениями?
– Да, побудьте с нами немного, – сказал Фоллет.
– Я посижу на ящике, – сказал Меткалф. – А вы – янки, да?
Фоллет заговорил, утрируя южный акцент:
– Я из мест, где любят драться. Я родился в Аризоне но папаша мой из Джорджии.
Меткалф довольно долго рассматривал Фоллета.
– Хорошо, что вы не теряете силы духа. Оно вам пригодится. Вы, похоже, служили?
– Давно, – ответил Фоллет. – Корея.
– Ага, – сказал Меткалф и улыбнулся – белые зубы ярко выделялись на его загорелом лице. – Борец за идею. А вы, Уоррен?
– Я – врач.
– Вот как? И что же делает врач в Курдистане вместе с таким подозрительным типом, как Энди Тоузьер?
– Ты тут в наемниках, Том? – спросил Тоузьер.
– Так, зарабатываю понемногу.
– Командуешь?
Меткалф задумался, потом расхохотался.
– Ты имеешь в виду, тренирую этих парней? Энди, они сами могут нас научить кое-чему. Они воюют уже тридцать пять лет. Я просто привез им кое-какой груз, и все. Через пару дней уезжаю.
– А какой груз?
– Какой, какой! Оружие, конечно. Что еще нужно этой публике. – Он улыбнулся. – Вообще-то задавать вопросы должен я, а не ты. Для этого старый Фарваз и послал меня сюда. Ахмеду это, кстати, не понравилось. Он хотел выпотрошить вас немедленно, но старик решил, что я смогу расспросить вас, не прибегая к крайностям. – Его лицо посерьезнело. – Боюсь, на этот раз ты крепко влип, Энди.
– А что он хочет знать? – спросил Уоррен.
– Все. Вы чем-то ему крепко досадили, но он об этом со мной не говорил. Он решил, что поскольку я знаю Энди, вы мне доверитесь. – Он покачал головой. – Вы и впрямь из кинокомпании, Энди? Думаю, что это просто крыша. Так же думает и Фарваз, кстати.
– А что думает Барзани? – спросил Тоузьер.
– Барзани! – воскликнул Меткалф удивленно. – Откуда мне знать, что думает Барзани, черт возьми! – Внезапно он хлопнул себя по колену. – Вы действительно думаете, что Фарваз один из людей Барзани? Это же смешно.
– Да уж, смешно до коликов, – язвительно заметил Фоллет.
– Придется преподать вам небольшой урок по истории курдской политики, – наставительно сказал Меткалф. – Фарваз и Барзани были вместе, когда русские хотели создать Мехабадскую курдскую республику в Иране в 1946 году. Они даже вместе оказались в изгнании, когда эта затея провалилась. Они были большими друзьями. Затем Барзани отправился в Ирак, собрал своих единомышленников и с тех пор наводит на иракцев ужас.
– А Фарваз?
– Он один из "Педжмерга", – сказал Меткалф, словно это объясняло им что-то.
– Жертвующие собой, – перевел Тоузьер. – Ну и что?
– Эта "Педжмерга" составляла ядро сторонников Барзани, на которое он мог всегда положиться. Но не сейчас. Сейчас он стал вести переговоры с президентом Ирака Бакром по поводу создания автономной курдской провинции в Иране. Фарваз же ястреб, и он думает, что эта сделка будет выгодна иракцам, и, может быть, он прав. Гораздо важнее то, что он и большинство из "Педжмерга" выступают против отдельных курдских провинций где бы то ни было. Они не хотят, чтобы Курдистан был расчленен между Ираком, Ираном и Турцией. Они стремятся к объединению всех курдов и отвергают полумеры.
– Точь-в-точь как ирландская проблема, – прокомментировал Тоузьер.
– В общем, вам картина ясна. Фарваз считает Барзани предателем курдского народа за то, что тот вообще разговаривает с Бакром. Но Барзани пользуется большим авторитетом. Он многие годы воевал в Ираке, в то время как Фарваз просиживал свои штаны в Иране. Если Барзани вступает в какую-то сделку с иракцами, Фарваз оказывается в очень опасном положении. Поэтому он так спешно запасается оружием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Понятно, – вздохнул Ахмед. – Я вижу, вы так же упрямы, как и ваши друзья. Отец хочет поговорить с вами, но он человек старый, сейчас заснул, у вас есть еще несколько часов. Так что отдыхайте.
И он ушел со своим телохранителем, хлопнув дверью. Тоузьер показал на керосиновую лампу, стоявшую на одном из подносов.
– Он был столь любезен, что оставил нам это.
Фоллет приподнял полотенце.
– Что-то горячее.
Тоузьер снял полотенце с другого подноса.
– Что ж, делать нечего, давайте есть. М-м, это даже неплохо: африканский суп, цыпленок, кофе.
Фоллет набросился на цыплячью ножку, но тут же с негодованием отшвырнул ее.
– Это, по-моему, не цыпленок, а престарелый петух.
Уоррен взял тарелку.
– Где же мы сейчас находимся, как вы думаете?
– Наверное, недалеко от турецкой границы, – сказал Фоллет. – Совсем рядом, я думаю. И от иранской недалеко.
– В сердце Курдистана, – заметил Тоузьер. – Это что-то значит. А, может, ничего не значит. – Он нахмурился. – Ник, помните историю, которую рассказывал Ахмед? О политической ситуации в Курдистане? Он упоминал чье-то имя. Ну, того, кто наводит ужас на иракскую армию.
– Барзани, – сказал Уоррен. – Мулла Мустафа Барзани.
– Вот-вот. Ахмед говорил, что у него своя армия. Мне кажется, здешние ребята – оттуда.
– Может быть. Но нам-то от этого не легче?
– Бог помогает тому, кто помогает себе сам, – резонно заметил Фоллет и, продолжая держать в руке куриную ножку, встал, взял свечу и принялся рассматривать внутренность пещеры. Его голос донесся из глубины:
– Ничего особенного.
– Ну да, тюрьма как тюрьма, – сказал Тоузьер. – Тем не менее, надо знать, чем мы все-таки располагаем. Что это за ящик, на котором вы сидите, Ник?
– Он пуст.
– А я сижу на удобрении, – сказал Тоузьер с отвращением. – Что еще Джонни?
– Еще – пустые ящики, автомобильные запчасти – все ржавые, полканистры солярки, пара мешков с соломой, – вот почти и все.
Тоузьер вздохнул. Фоллет вернулся, поставил свечу и, взяв керосиновую лампу, взболтал ее, поднеся к уху.
– Немного керосина еще есть. А там – солома. Может, из этого что-нибудь выйдет?
– Пещеру же не спалишь дотла, Джонни. Мы же сами и задохнемся. – Тоузьер встал и подошел к двери. – Она не меньше четырех дюймов в ширину. – Он наклонил голову, прислушиваясь. – Кто-то идет. – Он быстро вернулся на место.
Дверь открылась, и вошел Меткалф. Он нашел глазами Тоузьера и сказал без улыбки:
– Привет, Энди. Давно не виделись.
– Привет, Том.
Меткалф подошел ближе и протянул Тоузьеру руку. Тот пожал ее.
– Какого черта ты здесь делаешь, Энди?
– Это долгая история, – ответил Тоузьер. – Это – Ник Уоррен и Джон Фоллет.
– Если я скажу: "Рад тебя видеть", то погрешу против истины, – сказал Меткалф сухо. Он оглядел с ног до головы Уоррена и вновь повернулся к Тоузьеру. – Как вы сюда попали?
– Не по собственной воле.
– Я видел, как вас заталкивали сюда, и не поверил своим глазам. По-моему, ты не тот человек, которого так легко можно скрутить?
– Садись, Том, в ногах правды нет. Что предпочитаешь? Ящик или мешок с удобрениями?
– Да, побудьте с нами немного, – сказал Фоллет.
– Я посижу на ящике, – сказал Меткалф. – А вы – янки, да?
Фоллет заговорил, утрируя южный акцент:
– Я из мест, где любят драться. Я родился в Аризоне но папаша мой из Джорджии.
Меткалф довольно долго рассматривал Фоллета.
– Хорошо, что вы не теряете силы духа. Оно вам пригодится. Вы, похоже, служили?
– Давно, – ответил Фоллет. – Корея.
– Ага, – сказал Меткалф и улыбнулся – белые зубы ярко выделялись на его загорелом лице. – Борец за идею. А вы, Уоррен?
– Я – врач.
– Вот как? И что же делает врач в Курдистане вместе с таким подозрительным типом, как Энди Тоузьер?
– Ты тут в наемниках, Том? – спросил Тоузьер.
– Так, зарабатываю понемногу.
– Командуешь?
Меткалф задумался, потом расхохотался.
– Ты имеешь в виду, тренирую этих парней? Энди, они сами могут нас научить кое-чему. Они воюют уже тридцать пять лет. Я просто привез им кое-какой груз, и все. Через пару дней уезжаю.
– А какой груз?
– Какой, какой! Оружие, конечно. Что еще нужно этой публике. – Он улыбнулся. – Вообще-то задавать вопросы должен я, а не ты. Для этого старый Фарваз и послал меня сюда. Ахмеду это, кстати, не понравилось. Он хотел выпотрошить вас немедленно, но старик решил, что я смогу расспросить вас, не прибегая к крайностям. – Его лицо посерьезнело. – Боюсь, на этот раз ты крепко влип, Энди.
– А что он хочет знать? – спросил Уоррен.
– Все. Вы чем-то ему крепко досадили, но он об этом со мной не говорил. Он решил, что поскольку я знаю Энди, вы мне доверитесь. – Он покачал головой. – Вы и впрямь из кинокомпании, Энди? Думаю, что это просто крыша. Так же думает и Фарваз, кстати.
– А что думает Барзани? – спросил Тоузьер.
– Барзани! – воскликнул Меткалф удивленно. – Откуда мне знать, что думает Барзани, черт возьми! – Внезапно он хлопнул себя по колену. – Вы действительно думаете, что Фарваз один из людей Барзани? Это же смешно.
– Да уж, смешно до коликов, – язвительно заметил Фоллет.
– Придется преподать вам небольшой урок по истории курдской политики, – наставительно сказал Меткалф. – Фарваз и Барзани были вместе, когда русские хотели создать Мехабадскую курдскую республику в Иране в 1946 году. Они даже вместе оказались в изгнании, когда эта затея провалилась. Они были большими друзьями. Затем Барзани отправился в Ирак, собрал своих единомышленников и с тех пор наводит на иракцев ужас.
– А Фарваз?
– Он один из "Педжмерга", – сказал Меткалф, словно это объясняло им что-то.
– Жертвующие собой, – перевел Тоузьер. – Ну и что?
– Эта "Педжмерга" составляла ядро сторонников Барзани, на которое он мог всегда положиться. Но не сейчас. Сейчас он стал вести переговоры с президентом Ирака Бакром по поводу создания автономной курдской провинции в Иране. Фарваз же ястреб, и он думает, что эта сделка будет выгодна иракцам, и, может быть, он прав. Гораздо важнее то, что он и большинство из "Педжмерга" выступают против отдельных курдских провинций где бы то ни было. Они не хотят, чтобы Курдистан был расчленен между Ираком, Ираном и Турцией. Они стремятся к объединению всех курдов и отвергают полумеры.
– Точь-в-точь как ирландская проблема, – прокомментировал Тоузьер.
– В общем, вам картина ясна. Фарваз считает Барзани предателем курдского народа за то, что тот вообще разговаривает с Бакром. Но Барзани пользуется большим авторитетом. Он многие годы воевал в Ираке, в то время как Фарваз просиживал свои штаны в Иране. Если Барзани вступает в какую-то сделку с иракцами, Фарваз оказывается в очень опасном положении. Поэтому он так спешно запасается оружием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76