Он подошел к машине, открыл дверь, снял с крюка микрофон и небрежно перебросил его в хвост кузова, к вещам. Потом, обойдя машину и открыв багажник, он стал открывать свой чемодан и, нажав на кнопку микрофона, тихо сказал:
– Вызываю Риджент два; вызываю Риджент два. Перехожу на прием.
Голос Фоллета из динамика оглушил его:
– Это Джонни. У вас все в порядке? Прием!
– Все будет в порядке, только потише. Мы остаемся на ночь. Будьте на приеме на всякий случай. Прием.
– Я не могу оставлять приемник включенным на всю ночь, – сказал Фоллет тихо. – Я посажу батареи. Прием.
– Тогда включайтесь каждый час на десять минут. Понятно? Прием!
– Понятно. Счастливо. Конец связи.
Тоузьер достал все, что могло понадобиться ему и Уоррену, затем спрятал микрофон. Когда он вернулся в дом, Уоррен и Ахмед оживленно болтали.
– Ахмед рассказывал мне, как он обучился английскому языку, – сказал Уоррен. – Он, оказывается, семнадцать лет жил в Англии.
– О, – сказал Тоузьер, – интересно. Как это случилось?
Ахмед сделал изящный жест рукой.
– Давайте поговорим об этом за выпивкой. Пойдемте, друзья.
Он провел их из дома через двор в другое помещение, где находились его апартаменты, обставленные в европейском стиле. Он открыл шкаф.
– Виски?
– Спасибо, – вежливо сказал Уоррен. – Вы очень любезны.
Ахмед разлил виски.
– Мой отец, конечно, этого не одобряет, но у себя я делаю, что хочу. – Он вручил стакан Уоррену. – Пророк выступал против алкоголя, но зачем богу разрешать нам производить его, если мы его никак не используем. – Он поднял бутылку, посмотрел на нее и игриво закончил: – Если это и грех, то самого высокого качества. Ваш стакан, мистер Тоузьер.
– Спасибо.
Налив себе весьма приличную порцию, Ахмед снова заговорил:
– Имейте в виду, что само слово "алкоголь" арабского происхождения. Должен сказать, что вкус к шотландскому виски я приобрел в Англии. Да, садитесь, джентльмены. Здесь вам, надеюсь, будет удобней, чем в доме моего отца.
– Как же вы попали в Англию? – с любопытством спросил Уоррен.
– Это длинная история, – начал Ахмед. – Что вы знаете о политических проблемах курдов?
– Абсолютно ничего. А вы, Энди?
– Я слышал о проблеме курдов, но в чем она состоит, толком не понял, – ответил Тоузьер.
Ахмед рассмеялся:
– Мы предпочитаем называть ее иранской проблемой, или иракской, или турецкой. Ибо мы, курды, существуем, но не считаем это проблемой. – Он сделал глоток виски. – В сорок шестом году на севере Ирана образовалась Курдская республика, которую поддерживали русские. Она просуществовала недолго, и ее лидеры – Мулла Мустафа Барзани и мой отец – нашли убежище в России. – Он постучал рукой по груди. – Но меня отец послал в Англию, где я и жил до шестьдесят третьего года. Мой отец – мудрый человек. Он не хотел, чтобы вся его семья была в России. Как вы, англичане, говорите: "Нельзя класть в одну корзину слишком много яиц". Вот он и послал меня в Англию, а моего старшего брата во Францию. Вот так.
– А этот Мулла, или как там его, – кто он? – спросил Тоузьер.
– Мулла Мустафа Барзани? Я сказал – один из наших лидеров. Он еще жив. – Ахмед удовлетворенно хмыкнул. – Сейчас он воюет в Ираке. У него двадцатитысячная армия. Я ведь тоже Барзани. То есть член клана Барзани, который возглавляет Мулла.
– А как ваш отец вернулся в Иран? – спросил Уоррен.
– Было нечто вроде амнистии, и ему разрешили вернуться. Конечно, за ним следят, но за всеми курдами, можно сказать, следят. Так или иначе, отец уже стар и больше не склонен заниматься политикой. А я никогда ею и не занимался. К тому же я жил в Англии и стал, как бы это сказать, терпимее, что ли.
Уоррен поглядел на кинжал Ахмеда и усомнился в его чисто декоративном назначении.
– А при чем здесь Ирак и Турция? – спросил Тоузьер.
– А, вы о курдской проблеме. Ее лучше всего очертить с помощью карты – где-то она у меня была. – Ахмед подошел к полке с книгами и достал нечто похожее на старый школьный атлас. Он полистал страницы. – Ага, вот, – Средний Восток. На севере – Турция, на востоке – Иран, на западе – Ирак. – Его палец скользнул от гор на востоке Турции вдоль иракско-иранской границы. – Это родина курдов. Мы – разделенный народ, населяющий три страны, и в каждой мы – меньшинство, при всем том подавляемое меньшинство. Согласитесь, взрывоопасная ситуация.
– Да, – сказал Тоузьер, – теперь мне все понятно.
– Барзани сейчас борется за курдскую автономию в Ираке, – продолжал Ахмед. – Он умный человек и хороший боец. Иракцы со всеми своими танками и тяжелой артиллерией не смогли победить его. Поэтому новый президент, Бакр, вынужден идти на переговоры. – Он улыбнулся. – Это триумф Барзани. – Он закрыл атлас. – Но довольно о политике. Давайте еще выпьем. Расскажите мне об Англии.
2
Ахмед допоздна рассказывал Уоррену и Тоузьеру о своей жизни в Англии и расспрашивал о современной английской действительности. Утром после завтрака он предложил:
– Не хотите ли посмотреть хозяйство? Типично курдское, знаете ли. – Он очаровательно улыбнулся. – Я ведь надеюсь увидеть все это на экране.
Осмотр хозяйства просто-таки измотал их. Ахмед показал им абсолютно все и все дотошно комментировал. Они уже не чаяли покинуть щедрого и гостеприимного хозяина, и такая возможность появилась только после одиннадцати.
– Куда же вы теперь? – спросил Ахмед.
Тоузьер посмотрел на часы.
– Джонни так и не появился. Наверное, что-нибудь серьезное. Пора нам вернуться к ним. Как ты думаешь, Ник?
– Пожалуй, – согласился Уоррен. – Я думаю, он отправился еще раз посмотреть те места, которые ему приглянулись. Так что нам придется догонять их. – Он улыбнулся Ахмеду. – Благодарим вас за ваше гостеприимство – вы были очень любезны.
– Это – типично курдское гостеприимство, – с улыбкой ответил Ахмед.
Они обменялись еще несколькими любезностями и двинулись в путь. Ахмед махал им вслед рукой и кричал: "Бог вам в помощь!" Когда они, наконец, выехали на дорогу к перевалу, Уоррен спросил:
– Ну, что вы думаете обо всем этом?
Тоузьер фыркнул:
– Чересчур хорошо, чтобы быть правдой, на мой взгляд. Уж слишком он был угодлив.
– Да, он что-то слишком лебезил перед нами, – заметил Уоррен. – Типично курдское гостеприимство, – повторил он.
– Гостеприимство – прах его возьми, – прорычал вдруг Тоузьер. – Вы обратили внимание, что он показал нам все строения, водил нас абсолютно повсюду? Он как будто специально демонстрировал нам, что ему нечего скрывать. Как вы спали, кстати?
– Как убитый, – сказал Уоррен. – Он щедро подливал виски, и под конец я, по-моему, слегка окосел.
– И я тоже, – сказал Тоузьер. – Обычно со мной после виски такого не бывает. – Он помолчал немного. – Может, он нас оглушил этим морфием, который мы ищем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Вызываю Риджент два; вызываю Риджент два. Перехожу на прием.
Голос Фоллета из динамика оглушил его:
– Это Джонни. У вас все в порядке? Прием!
– Все будет в порядке, только потише. Мы остаемся на ночь. Будьте на приеме на всякий случай. Прием.
– Я не могу оставлять приемник включенным на всю ночь, – сказал Фоллет тихо. – Я посажу батареи. Прием.
– Тогда включайтесь каждый час на десять минут. Понятно? Прием!
– Понятно. Счастливо. Конец связи.
Тоузьер достал все, что могло понадобиться ему и Уоррену, затем спрятал микрофон. Когда он вернулся в дом, Уоррен и Ахмед оживленно болтали.
– Ахмед рассказывал мне, как он обучился английскому языку, – сказал Уоррен. – Он, оказывается, семнадцать лет жил в Англии.
– О, – сказал Тоузьер, – интересно. Как это случилось?
Ахмед сделал изящный жест рукой.
– Давайте поговорим об этом за выпивкой. Пойдемте, друзья.
Он провел их из дома через двор в другое помещение, где находились его апартаменты, обставленные в европейском стиле. Он открыл шкаф.
– Виски?
– Спасибо, – вежливо сказал Уоррен. – Вы очень любезны.
Ахмед разлил виски.
– Мой отец, конечно, этого не одобряет, но у себя я делаю, что хочу. – Он вручил стакан Уоррену. – Пророк выступал против алкоголя, но зачем богу разрешать нам производить его, если мы его никак не используем. – Он поднял бутылку, посмотрел на нее и игриво закончил: – Если это и грех, то самого высокого качества. Ваш стакан, мистер Тоузьер.
– Спасибо.
Налив себе весьма приличную порцию, Ахмед снова заговорил:
– Имейте в виду, что само слово "алкоголь" арабского происхождения. Должен сказать, что вкус к шотландскому виски я приобрел в Англии. Да, садитесь, джентльмены. Здесь вам, надеюсь, будет удобней, чем в доме моего отца.
– Как же вы попали в Англию? – с любопытством спросил Уоррен.
– Это длинная история, – начал Ахмед. – Что вы знаете о политических проблемах курдов?
– Абсолютно ничего. А вы, Энди?
– Я слышал о проблеме курдов, но в чем она состоит, толком не понял, – ответил Тоузьер.
Ахмед рассмеялся:
– Мы предпочитаем называть ее иранской проблемой, или иракской, или турецкой. Ибо мы, курды, существуем, но не считаем это проблемой. – Он сделал глоток виски. – В сорок шестом году на севере Ирана образовалась Курдская республика, которую поддерживали русские. Она просуществовала недолго, и ее лидеры – Мулла Мустафа Барзани и мой отец – нашли убежище в России. – Он постучал рукой по груди. – Но меня отец послал в Англию, где я и жил до шестьдесят третьего года. Мой отец – мудрый человек. Он не хотел, чтобы вся его семья была в России. Как вы, англичане, говорите: "Нельзя класть в одну корзину слишком много яиц". Вот он и послал меня в Англию, а моего старшего брата во Францию. Вот так.
– А этот Мулла, или как там его, – кто он? – спросил Тоузьер.
– Мулла Мустафа Барзани? Я сказал – один из наших лидеров. Он еще жив. – Ахмед удовлетворенно хмыкнул. – Сейчас он воюет в Ираке. У него двадцатитысячная армия. Я ведь тоже Барзани. То есть член клана Барзани, который возглавляет Мулла.
– А как ваш отец вернулся в Иран? – спросил Уоррен.
– Было нечто вроде амнистии, и ему разрешили вернуться. Конечно, за ним следят, но за всеми курдами, можно сказать, следят. Так или иначе, отец уже стар и больше не склонен заниматься политикой. А я никогда ею и не занимался. К тому же я жил в Англии и стал, как бы это сказать, терпимее, что ли.
Уоррен поглядел на кинжал Ахмеда и усомнился в его чисто декоративном назначении.
– А при чем здесь Ирак и Турция? – спросил Тоузьер.
– А, вы о курдской проблеме. Ее лучше всего очертить с помощью карты – где-то она у меня была. – Ахмед подошел к полке с книгами и достал нечто похожее на старый школьный атлас. Он полистал страницы. – Ага, вот, – Средний Восток. На севере – Турция, на востоке – Иран, на западе – Ирак. – Его палец скользнул от гор на востоке Турции вдоль иракско-иранской границы. – Это родина курдов. Мы – разделенный народ, населяющий три страны, и в каждой мы – меньшинство, при всем том подавляемое меньшинство. Согласитесь, взрывоопасная ситуация.
– Да, – сказал Тоузьер, – теперь мне все понятно.
– Барзани сейчас борется за курдскую автономию в Ираке, – продолжал Ахмед. – Он умный человек и хороший боец. Иракцы со всеми своими танками и тяжелой артиллерией не смогли победить его. Поэтому новый президент, Бакр, вынужден идти на переговоры. – Он улыбнулся. – Это триумф Барзани. – Он закрыл атлас. – Но довольно о политике. Давайте еще выпьем. Расскажите мне об Англии.
2
Ахмед допоздна рассказывал Уоррену и Тоузьеру о своей жизни в Англии и расспрашивал о современной английской действительности. Утром после завтрака он предложил:
– Не хотите ли посмотреть хозяйство? Типично курдское, знаете ли. – Он очаровательно улыбнулся. – Я ведь надеюсь увидеть все это на экране.
Осмотр хозяйства просто-таки измотал их. Ахмед показал им абсолютно все и все дотошно комментировал. Они уже не чаяли покинуть щедрого и гостеприимного хозяина, и такая возможность появилась только после одиннадцати.
– Куда же вы теперь? – спросил Ахмед.
Тоузьер посмотрел на часы.
– Джонни так и не появился. Наверное, что-нибудь серьезное. Пора нам вернуться к ним. Как ты думаешь, Ник?
– Пожалуй, – согласился Уоррен. – Я думаю, он отправился еще раз посмотреть те места, которые ему приглянулись. Так что нам придется догонять их. – Он улыбнулся Ахмеду. – Благодарим вас за ваше гостеприимство – вы были очень любезны.
– Это – типично курдское гостеприимство, – с улыбкой ответил Ахмед.
Они обменялись еще несколькими любезностями и двинулись в путь. Ахмед махал им вслед рукой и кричал: "Бог вам в помощь!" Когда они, наконец, выехали на дорогу к перевалу, Уоррен спросил:
– Ну, что вы думаете обо всем этом?
Тоузьер фыркнул:
– Чересчур хорошо, чтобы быть правдой, на мой взгляд. Уж слишком он был угодлив.
– Да, он что-то слишком лебезил перед нами, – заметил Уоррен. – Типично курдское гостеприимство, – повторил он.
– Гостеприимство – прах его возьми, – прорычал вдруг Тоузьер. – Вы обратили внимание, что он показал нам все строения, водил нас абсолютно повсюду? Он как будто специально демонстрировал нам, что ему нечего скрывать. Как вы спали, кстати?
– Как убитый, – сказал Уоррен. – Он щедро подливал виски, и под конец я, по-моему, слегка окосел.
– И я тоже, – сказал Тоузьер. – Обычно со мной после виски такого не бывает. – Он помолчал немного. – Может, он нас оглушил этим морфием, который мы ищем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76