– Райан уронил журнал на колени. – Бедняга все твердит о космической энергии, ангелах-хранителях и огненной ингаляции.
– Аннигиляции?
Райан пожал плечами:
– Говорит, что люди, с которыми он жил, не принадлежат этому миру. Похоже, они сражались с силами тьмы, а теперь настало время уходить. Только старик не мог взять с собой Фридо.
– Поэтому и спрятался под крыльцом?
Райан кивнул.
– Кто представляет силы зла?
– Он точно не знает.
– Как и то, куда отправились праведные?
– На север. И никаких подробностей.
– Он когда-нибудь слышал о Доме Оуэнсе?
– Нет. В их группе всем заправлял некто по имени Тоби.
– Фамилия?
– Фамилии нужны только в нашем мире. Но лидера старик не боялся. Похоже, даже неплохо с ним ладил. Но с ума сходил от ужаса из-за какой-то женщины.
Что говорила Катрин? "Это не Дом. Это она". Я вспомнила лицо девушки.
– Кто она?
– Старик не знает имени, но говорит, будто она сказала Тоби, что антихрист пал и близок Судный день. Тогда они и собрались в путь.
– И?..
У меня мурашки побежали по спине.
– Собаку с собой не пригласили.
– Всё?
– Старик утверждает, что женщина играет роль матери-настоятельницы.
– Катрин тоже говорила о женщине?
– По имени...
– Я не спрашивала. Тогда не пришло в голову.
– Что еще она говорила?
Я рассказала все, что запомнила.
Райан накрыл мою руку своей:
– Темпе, мы ведь ничего не знаем о Катрин, кроме того, что она строила свою жизнь на основе чужой культуры. Она является к тебе домой, заявляет, что нашла тебя через университет. А ты не записывала свой адрес в журнале. В тот же день сорок три ее ближайших друга срываются с места в двух штатах, и сама она тоже исчезает.
Верно. Райан и раньше высказывал сомнения по поводу Катрин.
– Ты так и не узнала, кто устроил выходку с котом?
– Нет.
Я высвободила руку и принялась терзать большой палец. Мы замолчали. Потом я вспомнила еще кое-что.
– Катрин тоже говорила об антихристе.
– Что?
– Дом не верит в антихриста.
Райан надолго задумался.
– Я разговаривал с парнями, которые вели дело о смертях в "Храме Солнца" в Канаде. Ты знаешь, что произошло в Морин-Хайтсе?
– Умерло пять человек. Я была в Шарлотте, а американские средства информации интересуются в основном Швейцарией. Канаде в прессе уделяют мало внимания.
– Я тебе расскажу. Жозеф Димамбро послал группу фанатиков убить ребенка.
Он дождался, пока до меня дойдет.
– Морин-Хайтс послужил спусковым крючком для событий за морем. Похоже, ребенок родился без согласия Большого Папаши, поэтому его объявили антихристом. Когда малыша убили, праведные получили разрешение на переход.
– Боже всемогущий! Ты думаешь, Оуэнс – один из фанатиков "Храма Солнца"?
Райан снова пожал плечами:
– Может, просто жулик и подражатель. Трудно понять, что происходило в Адлер-Лайонс, пока там не поработали психологи.
В общине на Святой Елене обнаружили научный трактат и карту провинции Квебек.
– Но я не дам и цента за жизнь психа, который доводит до смерти невинных людей. Я поймаю эту сволочь и лично выпущу ему кишки.
Он заиграл желваками и опять схватил журнал.
Я закрыла глаза и попыталась уснуть, но образы в голове не давали покоя.
Гарри, дерзкая и полная жизни. Гарри в свитере и без макияжа.
Сэм, расстроенный вторжением на остров.
Малахия. Матиас. Дженнифер Кэннон. Кэрол Кэмптуа. Содержимое пакета у моих ног. Обугленный кот.
Катрин с умоляющими глазами. Как будто я могла ей помочь как-то изменить ее жизнь в лучшую сторону.
Или Райан прав? Может, меня подставили? А Катрин подослали с какой-то зловещей миссией, о которой я ничего не знаю? Неужели кота приказал убить Оуэнс?
Гарри говорила о порядке. Ее жизнь полетела к черту, и порядок поможет восстановить душевное спокойствие. И Катрин твердила о том же. Что порядок установлен для всех. Брайан и Хайди его нарушили. Какой порядок? Космический? Порядок, установленный свыше? Или порядок "Храма Солнца"?
Я чувствовала себя мошкой, бьющейся в банке о стекло то одной, то другой случайной мыслью, но не могла вырваться из паутины сбивчивых рассуждений.
"Бреннан, так и с ума сойти недолго! Ты ничего не можешь поделать на высоте в одиннадцать тысяч метров".
Я решила сбежать от проблем в прошлое столетие.
Открыла дипломат, вытащила дневник Беланже и вернулась к Декабрю 1844 года, надеясь, что праздники улучшили настроение Луи-Филиппа.
Добрый доктор насладился рождественским ужином в доме Николе, одобрил свою новую трубку, но осудил намерение сестры вернуться на сцену. Эжени пригласили петь в Европу.
Недостаток чувства юмора Луи-Филипп компенсировал упорством. В первые месяцы 1845 года имя его сестры упоминалось часто. Он явно постоянно с ней спорил. Однако, к недовольству доктора, отговорить Эжени не получилось. Она уезжала в мае, чтобы дать концерты в Париже и Брюсселе, потом провести лето во Франции и вернуться в Монреаль в конце июля.
В салоне попросили поднять в вертикальное положение кресла и убрать столики – мы приземлялись в Питтсбурге.
Через час, уже в воздухе, я просмотрела весну 1845 года. Луи-Филипп занимался больницей и делами города, но каждую неделю ходил в гости к зятю. Значит, Алан Николе не поехал в Европу с женой.
Мне стало интересно, как прошел тур Эжени. В отличие от Луи-Филиппа – он едва упоминал о сестре в эти месяцы. Потом на глаза мне попалась следующая заметка.
17 июля 1845 года. Из-за непредвиденных обстоятельств визит Эжени во Францию продлевается. Необходимые меры приняты. В подробности Луи-Филипп не вдавался.
Я уставилась в белесый туман за иллюминатором. Какие "непредвиденные обстоятельства" задержали Эжени во Франции? Я подсчитала. Элизабет родилась в январе. О Боже!
За все лето и осень Луис-Филипп лишь вскользь упоминал о сестре. Письмо от Эжени. Все в порядке.
Когда колеса самолета коснулись бетона в аэропорту Дорвал, в записях снова появилась Эжени. Она тоже вернулась в Монреаль. 16 апреля 1846 года. Ее ребенку исполнилось три месяца.
Вот оно.
Элизабет Николе родилась во Франции. Алан не мог быть ее отцом. Но кто тогда?
Мы с Райаном высадились в молчании. Он проверял сообщения, пока я ждала багаж. Когда Райан вернулся, его лицо не предвещало ничего хорошего.
– Грузовики нашли у Чарлстона.
– Пустые.
Он кивнул.
Эжени с ребенком растворились в прошлом столетии.
* * *
Со свинцового неба накрапывал дождик, мы с Райаном ехали по Двадцатому шоссе. По словам пилота, в Монреале не меньше трех градусов тепла.
Мы ехали в молчании – план действий уже обговорили. Мне больше всего хотелось кинуться домой, найти сестру и избавить от дурного предчувствия. Но я согласилась с предложением Райана. Своими делами займусь потом.
Мы припарковались на стоянке у Партене и направились к зданию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Аннигиляции?
Райан пожал плечами:
– Говорит, что люди, с которыми он жил, не принадлежат этому миру. Похоже, они сражались с силами тьмы, а теперь настало время уходить. Только старик не мог взять с собой Фридо.
– Поэтому и спрятался под крыльцом?
Райан кивнул.
– Кто представляет силы зла?
– Он точно не знает.
– Как и то, куда отправились праведные?
– На север. И никаких подробностей.
– Он когда-нибудь слышал о Доме Оуэнсе?
– Нет. В их группе всем заправлял некто по имени Тоби.
– Фамилия?
– Фамилии нужны только в нашем мире. Но лидера старик не боялся. Похоже, даже неплохо с ним ладил. Но с ума сходил от ужаса из-за какой-то женщины.
Что говорила Катрин? "Это не Дом. Это она". Я вспомнила лицо девушки.
– Кто она?
– Старик не знает имени, но говорит, будто она сказала Тоби, что антихрист пал и близок Судный день. Тогда они и собрались в путь.
– И?..
У меня мурашки побежали по спине.
– Собаку с собой не пригласили.
– Всё?
– Старик утверждает, что женщина играет роль матери-настоятельницы.
– Катрин тоже говорила о женщине?
– По имени...
– Я не спрашивала. Тогда не пришло в голову.
– Что еще она говорила?
Я рассказала все, что запомнила.
Райан накрыл мою руку своей:
– Темпе, мы ведь ничего не знаем о Катрин, кроме того, что она строила свою жизнь на основе чужой культуры. Она является к тебе домой, заявляет, что нашла тебя через университет. А ты не записывала свой адрес в журнале. В тот же день сорок три ее ближайших друга срываются с места в двух штатах, и сама она тоже исчезает.
Верно. Райан и раньше высказывал сомнения по поводу Катрин.
– Ты так и не узнала, кто устроил выходку с котом?
– Нет.
Я высвободила руку и принялась терзать большой палец. Мы замолчали. Потом я вспомнила еще кое-что.
– Катрин тоже говорила об антихристе.
– Что?
– Дом не верит в антихриста.
Райан надолго задумался.
– Я разговаривал с парнями, которые вели дело о смертях в "Храме Солнца" в Канаде. Ты знаешь, что произошло в Морин-Хайтсе?
– Умерло пять человек. Я была в Шарлотте, а американские средства информации интересуются в основном Швейцарией. Канаде в прессе уделяют мало внимания.
– Я тебе расскажу. Жозеф Димамбро послал группу фанатиков убить ребенка.
Он дождался, пока до меня дойдет.
– Морин-Хайтс послужил спусковым крючком для событий за морем. Похоже, ребенок родился без согласия Большого Папаши, поэтому его объявили антихристом. Когда малыша убили, праведные получили разрешение на переход.
– Боже всемогущий! Ты думаешь, Оуэнс – один из фанатиков "Храма Солнца"?
Райан снова пожал плечами:
– Может, просто жулик и подражатель. Трудно понять, что происходило в Адлер-Лайонс, пока там не поработали психологи.
В общине на Святой Елене обнаружили научный трактат и карту провинции Квебек.
– Но я не дам и цента за жизнь психа, который доводит до смерти невинных людей. Я поймаю эту сволочь и лично выпущу ему кишки.
Он заиграл желваками и опять схватил журнал.
Я закрыла глаза и попыталась уснуть, но образы в голове не давали покоя.
Гарри, дерзкая и полная жизни. Гарри в свитере и без макияжа.
Сэм, расстроенный вторжением на остров.
Малахия. Матиас. Дженнифер Кэннон. Кэрол Кэмптуа. Содержимое пакета у моих ног. Обугленный кот.
Катрин с умоляющими глазами. Как будто я могла ей помочь как-то изменить ее жизнь в лучшую сторону.
Или Райан прав? Может, меня подставили? А Катрин подослали с какой-то зловещей миссией, о которой я ничего не знаю? Неужели кота приказал убить Оуэнс?
Гарри говорила о порядке. Ее жизнь полетела к черту, и порядок поможет восстановить душевное спокойствие. И Катрин твердила о том же. Что порядок установлен для всех. Брайан и Хайди его нарушили. Какой порядок? Космический? Порядок, установленный свыше? Или порядок "Храма Солнца"?
Я чувствовала себя мошкой, бьющейся в банке о стекло то одной, то другой случайной мыслью, но не могла вырваться из паутины сбивчивых рассуждений.
"Бреннан, так и с ума сойти недолго! Ты ничего не можешь поделать на высоте в одиннадцать тысяч метров".
Я решила сбежать от проблем в прошлое столетие.
Открыла дипломат, вытащила дневник Беланже и вернулась к Декабрю 1844 года, надеясь, что праздники улучшили настроение Луи-Филиппа.
Добрый доктор насладился рождественским ужином в доме Николе, одобрил свою новую трубку, но осудил намерение сестры вернуться на сцену. Эжени пригласили петь в Европу.
Недостаток чувства юмора Луи-Филипп компенсировал упорством. В первые месяцы 1845 года имя его сестры упоминалось часто. Он явно постоянно с ней спорил. Однако, к недовольству доктора, отговорить Эжени не получилось. Она уезжала в мае, чтобы дать концерты в Париже и Брюсселе, потом провести лето во Франции и вернуться в Монреаль в конце июля.
В салоне попросили поднять в вертикальное положение кресла и убрать столики – мы приземлялись в Питтсбурге.
Через час, уже в воздухе, я просмотрела весну 1845 года. Луи-Филипп занимался больницей и делами города, но каждую неделю ходил в гости к зятю. Значит, Алан Николе не поехал в Европу с женой.
Мне стало интересно, как прошел тур Эжени. В отличие от Луи-Филиппа – он едва упоминал о сестре в эти месяцы. Потом на глаза мне попалась следующая заметка.
17 июля 1845 года. Из-за непредвиденных обстоятельств визит Эжени во Францию продлевается. Необходимые меры приняты. В подробности Луи-Филипп не вдавался.
Я уставилась в белесый туман за иллюминатором. Какие "непредвиденные обстоятельства" задержали Эжени во Франции? Я подсчитала. Элизабет родилась в январе. О Боже!
За все лето и осень Луис-Филипп лишь вскользь упоминал о сестре. Письмо от Эжени. Все в порядке.
Когда колеса самолета коснулись бетона в аэропорту Дорвал, в записях снова появилась Эжени. Она тоже вернулась в Монреаль. 16 апреля 1846 года. Ее ребенку исполнилось три месяца.
Вот оно.
Элизабет Николе родилась во Франции. Алан не мог быть ее отцом. Но кто тогда?
Мы с Райаном высадились в молчании. Он проверял сообщения, пока я ждала багаж. Когда Райан вернулся, его лицо не предвещало ничего хорошего.
– Грузовики нашли у Чарлстона.
– Пустые.
Он кивнул.
Эжени с ребенком растворились в прошлом столетии.
* * *
Со свинцового неба накрапывал дождик, мы с Райаном ехали по Двадцатому шоссе. По словам пилота, в Монреале не меньше трех градусов тепла.
Мы ехали в молчании – план действий уже обговорили. Мне больше всего хотелось кинуться домой, найти сестру и избавить от дурного предчувствия. Но я согласилась с предложением Райана. Своими делами займусь потом.
Мы припарковались на стоянке у Партене и направились к зданию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92