– А зачем ты все это заварил? – спросил я его. – У Свенельда с Курей вроде как все по Прави шло. Поиграли бы друг с дружкой. Кто умней, а кто хитрей потягались бы. Миром бы дело уладили. И ты бы внакладе не остался, и Куря бы доволен был.
– Знаешь, – пожал он плечами, – я и сам не знаю. То ли и вправду геройской славы захотелось, то ли надоело без дела в степи мерзнуть.
Он помолчал немного, а потом добавил с усмешкой:
– Ну, не люблю я тавлеи… слишком нудная игра.
Глава шестая
ПОКУШЕНИЕ
20 декабря 950 г.
Мышонок не вытерпел. Стараясь не шуметь, он высунул нос из норки. Этот лаз он облюбовал уже давно. Щель между тесовыми досками пола и основанием каменной, расписанной яркими красками колонны, держащей свод просторной клети, была ходом из его вселенной в мир странных огромных существ.
Мышонок знал, что этот верхний мир был полон зла и тревоги. Потому он и старался появляться в нем, только когда стемнеет. Но на этот раз голод и дурманящий запах хлебной корки оказались сильнее врожденной осторожности.
Сначала он долго шевелил длинными усами и поводил черной пуговкой носа, стараясь учуять опасность. Но одуряющий запах еды перебивал все остальные запахи.
Потом очень осторожно мышонок выбрался из норки и засеменил по полу. Маленькие коготки предательски царапали по тесовым доскам. Этот звук заставлял мышонка спешить. Сердце бешено колотилось в груди, а хвост от страха вытянулся в струнку.
Заветная корка, оброненная и забытая кем-то из громадин людей, все ближе и ближе…
Еще пара торопливых шагов…
Еще пара мгновений, и зубы мышонка вцепятся в желанную снедь…
Он заверещал в ужасе, когда от страшного удара его подбросило вверх. Задержало на мгновение между небом и землей в чем-то липком и мокром. Он успел разглядеть желтоватые иголки, которые вдруг стиснули его. Придушили, так что у него потемнело на миг в глазах. Затем отпустили. Он полетел вниз, даже не пытаясь понять, что же с ним произошло.
Мышонок ударился об пол, перевернулся через спину, вскочил на лапки и рванул было назад, к спасительной щели. Совершенно забыв о такой близкой еде, он хотел лишь одного – вновь вернуться в свой тихий, полный сора и паутины подпольный мир. Но добежать до лаза он так и не успел. Новый удар, и мышонок завертелся на месте, стараясь сообразить, в какую сторону ему бежать теперь.
Тут его усы уловили едва заметное прохладное дуновение сквознячка, тянувшего из норки. Запах плесени, пыли, высохших трупиков мух и тараканов показался мышонку слаще любых лакомств. Запах родины манил и сулил безопасность и избавление от навалившегося ужаса. Не раздумывая, он устремился навстречу сквознячку и вдруг понял, что, сколько его коготки ни скребут пол, он все одно остается на месте. Что-то твердое и пушистое придавило к доскам его хвост. Он пытался вырваться, не обращая внимания на боль, пронзающую тело, на жуть, от которой глаза закрывала красная пелена. Он упирался лапками. Тянул изо всех сил свое лохматое серое тельце к спасительной норке.
Наконец он оказался на свободе. Хвост отпустили, и теперь нужно было только бежать.
Бежать без оглядки.
Бежать к норке.
Бежать…
Он со всего маху врезался носом в препятствие, неожиданно возникшее на пути. Пробежал вдоль него и наткнулся на все те же ненавистные иглы, которые недавно душили его. Запищал, и это лишило его последних сил. Мышонок осознал, что ему больше не вырваться. А потом успокоился. Ему было уже все равно, когда острые иглы пронзили его тельце, продырявили кожу, раздробили косточки и проткнули сердце…
Звенемир хотел пнуть кошку, которая так некстати оказалась под ногами. Он едва не споткнулся об нее, когда после разговора с княгиней выскочил из Ольгиной светелки. Злой вышел ведун. Разговор не из приятных оказался. Он уже занес ногу для хорошего пинка, когда заметил, что из кошкиного рта торчит мышиный хвост.
– Вот умница, – вдруг улыбнулся Звенемир.
Он нагнулся, чтобы погладить добытчицу. Кошка предостерегающе заурчала и бросилась вон из горницы.
Ведун постоял некоторое время, размышляя о чем-то своем. А потом отправился следом.
Очередные Колядки подходили к концу. Он устал от бесконечных требищ и ночных бдений, посвященных богам. Он чувствовал, что стареет. Ему хотелось покоя. Ему хотелось спать.
Только понимал он, что ту ношу, которую на него взвалила Доля, кроме него, никто не понесет. А значит, нужно терпеть Звенемиру. На то он и ведун, чтобы вести свой народ по тонкой тропинке Прави…
20 мая 951 г.
Ватага вывалила из леса нежданно. Пара десятков пеших и один конный. Конник призывно выкрикнул что-то, махнул в нашу сторону рукой, и они бросились в наступление. Рогатины, вилы и длинные ножи, которые в ближнем бою куда опасней мечей, топоры да пара окованных железом палиц – обычное снаряжение шалых людишек. Сомнений в том, чего они хотят, не было.
Гридни обступили княгиню и стали уводить ее к ладье. Ольга испуганно озиралась, старалась разглядеть из-за спин охранителей навалившуюся напасть.
– Добрый! – кричала она. – Как же ты, Добрый?!
– Уходи скорее! – крикнул я в ответ.
– Добрый, держи! – Один из гридней швырнул мне меч в деревянных ножнах.
А разбойники были уже близко. Они разделились надвое. Первые, во главе с конником, нестройным гуртом спешили отрезать Ольге путь к отступлению. Вторые неслись на меня. Кричали, улюлюкали, вопили, предчувствуя легкую добычу.
– Кот! – успел я крикнуть конюху. – Отжимай их конями!
А сам выхватил меч, откинул в сторону ножны и стал отходить вслед за княгиней, стараясь не упускать из виду спешащих к нам ворогов. Споткнулся о камень. Едва не упал, но сумел удержаться на ногах. Быстро обернулся. Увидел, как конюх развязывал путы на тонких ногах Ольгиного жеребчика. Как гридни оголили мечи, готовые встретить опасность. Как Ольга зло кричит что-то нападавшим.
Услышал громкое шуршание. Это кто-то из разбойников швырнул в меня рогатину. Взмахнул мечом. Рогатина царапнула наконечником о клинок и воткнулась в землю справа от меня. Перекинул меч в левую руку, правой схватил древко, потянул на себя. Выдернул из земли широкий наконечник и метнул рогатину обратно. Попал. Ближний разбойник вскрикнул, взметнул руки и откинулся на спину.
А второй уже замахивался на меня топором. Неуклюжим он был. Неспешным. За то и поплатился.
Я оставил его умирать и схлестнулся со следующим.
– Уйди, парень! – крикнул он мне, когда я отбил его выпад. – Не ты нам нужен!
– Не отдам я ее! – прохрипел я в ответ, подпустил его поближе и пнул ногой в живот.
От удара он согнулся, выронил рогатину и стал заваливаться на бок.
– Сам виноват, – прошипел он и вдруг сделал новый выпад.
Я не заметил, как нож оказался в его руке. Видно, выхватил его из-за голенища да в меня ткнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91