— Он поднял руку, останавливая нетерпеливые протесты. — Хорошо. Забудем. Не обращайте внимания на мои слова.
Зал, почти полностью лишенный каких-либо украшений, освещался тем светом, который проникал в помещение через большое окно с неизменным видом на забетонированную стоянку. На самом краю площадки, в стороне от других самолетов, стояли два длинных обтекаемых «конкорда» со Звездой Давида на хвостах. Недавно покрашенные, они отражали яркие лучи солнца. Оба самолета окружали вооруженные автоматами «узи» и снайперскими винтовками люди из службы безопасности аэропорта. Армия снарядила им в помощь взвод из десяти солдат, что отнюдь не улучшило настроение Хоснера.
Воспользовавшись наступившей тишиной, Хоснер сделал драматический жест:
— Вот они. Гордость нашего воздушного флота. Каждый стоит почти восемьдесят миллионов долларов, включая запасные покрышки и радио. Мы берем со всех по тарифу первого класса и еще добавляем двадцатипроцентную надбавку, но, как вы знаете, они не дают нам ни шекеля прибыли. — Он повернулся к Мириам Бернштейн, которая была одним из его жесточайших критиков в парламенте. — А знаете ли вы, почему «Эль-Аль» не получает прибыли? Потому что я потребовал принятия самых строгих мер безопасности. А безопасность стоит очень дорого. — Хоснер сделал несколько шагов вдоль окна. Собравшиеся, прищурившись, следили за ним. — Некоторые из вас, — медленно продолжил он, — обеспокоенные финансовой стороной дела, несколько месяцев назад даже согласились на ослабление этих мер. Сейчас те же самые люди тревожатся по поводу того, что я сделал слишком мало. — Хоснер подошел к свободному стулу и сел. — Хорошо. Давайте покончим с этим. — Он обвел слушателей взглядом и заговорил быстро, чеканно: — Эти самолеты поступили к нам тринадцать месяцев назад. С тех пор они под охраной моих людей. С них ни на минуту не спускают глаз. Еще тогда, когда они находились на заводах Тулузы и Сен-Назера, мы потребовали укрепить переборки и багажный отсек. Все работы по обслуживанию проводили только механики нашей компании в Лоде. Я лично проверял поступавшее горючее. Уверяю вас, это чистый авиационный керосин. Как только мы получили «конкорды», я потребовал установить дополнительный блок питания в передней нише шасси. Все прочие «конкорды» приводятся в действие с помощью внешней наземной силовой установки. Установив дополнительный блок питания, мы избавились от необходимости подпускать к нашим птичкам два грузовика в иностранных аэропортах. Теперь мы в состоянии сами запускать двигатели в любом месте и в любое время, после чего наши самолеты переходят на самообеспечение. Мы пошли на установку агрегата весом в девятьсот килограммов ради укрепления безопасности. И мы всегда действовали подобным образом. Конечно, деньги на этом не заработаешь, но по-другому у меня не будет. Уверен, вы поступали бы точно так же.
Хоснер сделал паузу, ожидая комментариев, но их не последовало, и он продолжил:
— Мы также пошли на другие дополнительные расходы, позаботившись о расширении технического обслуживания здесь, в Лоде. Например, только здесь к нашим самолетам подъезжает теплозаправщик. Если вы летите самолетом «Эль-Аль», то вода Иордана выливается вместе с прочими отходами в Токио. Далее. После каждого рейса уборщики вместе с нашими людьми осматривают весь самолет, проверяя, не оставил ли кто для нас посылку. Мы осматриваем сиденья, самым тщательным образом проверяем туалеты и даже — простите за подробность — прощупываем мешочки с блевотиной. Все работы, связанные с питанием, проводятся только здесь, в Лоде. Что касается продуктов на «конкордах», то я пробовал их сам при загрузке. Можете поверить, все кошерное. Раввин компании их тоже отведывал не раз, и с ним ничего не случилось... кроме несварения желудка. — Хоснер откинулся на спинку стула и закурил сигарету. Теперь он говорил уже медленнее. — А вообще в одном отношении этот рейс даже безопаснее, чем прочие. У нас по крайней мере не будет проблем с пассажирами. — Хоснер кивнул в сторону Матти Ядина: — Мой помощник согласился возглавить группу безопасности на «конкорде-01». Я согласен принять «кон-корд-02». Однако премьер-министр до сих пор не сообщил, дает ли он мне разрешение на участие в миссии. — Он снова обвел взглядом лица сидевших за столом. — У кого есть вопросы в отношении безопасности «Эль-Аль»? Нет? Хорошо.
В зале повисла тишина. Хоснер решил, что раз уж совещание проходит в его конференц-зале, то, вероятно, ему и быть председателем. Он повернулся к Хаиму Мазару, начальнику Шин Бет:
— Не хотите сделать доклад?
Мазар медленно поднялся. Это был высокий, худощавый мужчина с пронзительными глазами человека, долгое время проработавшего в службе внутренней безопасности. Манеры у него были соответствующие: резкие, по мнению многих, даже грубые. Начал он без предисловий:
— Наша самая большая проблема — это, конечно, какой-нибудь маньяк на крыше с переносным ракетным комплексом и самонаводящейся на тепло ракетой. Подходящих мест вполне достаточно — отсюда до побережья. Так вот, со всей ответственностью заявляю: никакого маньяка на крыше нет. И пока самолеты не поднимутся в воздух, на крышу никто не поднимется. Я попросил министра обороны провести небольшие учения, так что на это будет обращено особое внимание. Район возьмут под наблюдение вертолеты. Внутри Израиля не отмечено каких-либо признаков партизанской активности. Уверен, проблем не возникнет. Спасибо.
Он сел.
Хоснер улыбнулся. Коротко и по делу. Молодец. Он посмотрел на Исаака Берга, шефа «Мивцан Элохим».
Берг остался сидеть, но слегка наклонился вперед. Невысокий, с внешностью джентльмена, седоволосый, с ясными голубыми глазами. Его подчеркнуто утонченные манеры и некоторая суетливость действовали на людей обезоруживающе. В действительности Берг был совсем другим человеком: моложе, чем казалось, и способным хладнокровно убить, роясь в кармане в поисках спрея для носа. Никто бы не поверил, узнав, что он почти завершил работу по ликвидации палестинских террористических организаций по всему миру. Его люди не знали пощады, выслеживая остатки разрозненных и дезорганизованных групп, но именно в результате их деятельности атаки террористов как внутри страны, так и за рубежом почти прекратились. Берг улыбнулся:
— На днях мы схватили одного палестинца в Париже. Он играл важную роль в «Черном сентябре». Один из последних. Его допросили с пристрастием. Он утверждает, что ничего не знает ни о каких планах, направленных против мирной миссии. Партизаны сейчас настолько разобщены, настолько подозрительны, что и друг с другом вряд ли разговаривают. Но один из моих людей, не последний человек в разведывательной службе палестинцев, подтверждает, что ничего не планируется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Зал, почти полностью лишенный каких-либо украшений, освещался тем светом, который проникал в помещение через большое окно с неизменным видом на забетонированную стоянку. На самом краю площадки, в стороне от других самолетов, стояли два длинных обтекаемых «конкорда» со Звездой Давида на хвостах. Недавно покрашенные, они отражали яркие лучи солнца. Оба самолета окружали вооруженные автоматами «узи» и снайперскими винтовками люди из службы безопасности аэропорта. Армия снарядила им в помощь взвод из десяти солдат, что отнюдь не улучшило настроение Хоснера.
Воспользовавшись наступившей тишиной, Хоснер сделал драматический жест:
— Вот они. Гордость нашего воздушного флота. Каждый стоит почти восемьдесят миллионов долларов, включая запасные покрышки и радио. Мы берем со всех по тарифу первого класса и еще добавляем двадцатипроцентную надбавку, но, как вы знаете, они не дают нам ни шекеля прибыли. — Он повернулся к Мириам Бернштейн, которая была одним из его жесточайших критиков в парламенте. — А знаете ли вы, почему «Эль-Аль» не получает прибыли? Потому что я потребовал принятия самых строгих мер безопасности. А безопасность стоит очень дорого. — Хоснер сделал несколько шагов вдоль окна. Собравшиеся, прищурившись, следили за ним. — Некоторые из вас, — медленно продолжил он, — обеспокоенные финансовой стороной дела, несколько месяцев назад даже согласились на ослабление этих мер. Сейчас те же самые люди тревожатся по поводу того, что я сделал слишком мало. — Хоснер подошел к свободному стулу и сел. — Хорошо. Давайте покончим с этим. — Он обвел слушателей взглядом и заговорил быстро, чеканно: — Эти самолеты поступили к нам тринадцать месяцев назад. С тех пор они под охраной моих людей. С них ни на минуту не спускают глаз. Еще тогда, когда они находились на заводах Тулузы и Сен-Назера, мы потребовали укрепить переборки и багажный отсек. Все работы по обслуживанию проводили только механики нашей компании в Лоде. Я лично проверял поступавшее горючее. Уверяю вас, это чистый авиационный керосин. Как только мы получили «конкорды», я потребовал установить дополнительный блок питания в передней нише шасси. Все прочие «конкорды» приводятся в действие с помощью внешней наземной силовой установки. Установив дополнительный блок питания, мы избавились от необходимости подпускать к нашим птичкам два грузовика в иностранных аэропортах. Теперь мы в состоянии сами запускать двигатели в любом месте и в любое время, после чего наши самолеты переходят на самообеспечение. Мы пошли на установку агрегата весом в девятьсот килограммов ради укрепления безопасности. И мы всегда действовали подобным образом. Конечно, деньги на этом не заработаешь, но по-другому у меня не будет. Уверен, вы поступали бы точно так же.
Хоснер сделал паузу, ожидая комментариев, но их не последовало, и он продолжил:
— Мы также пошли на другие дополнительные расходы, позаботившись о расширении технического обслуживания здесь, в Лоде. Например, только здесь к нашим самолетам подъезжает теплозаправщик. Если вы летите самолетом «Эль-Аль», то вода Иордана выливается вместе с прочими отходами в Токио. Далее. После каждого рейса уборщики вместе с нашими людьми осматривают весь самолет, проверяя, не оставил ли кто для нас посылку. Мы осматриваем сиденья, самым тщательным образом проверяем туалеты и даже — простите за подробность — прощупываем мешочки с блевотиной. Все работы, связанные с питанием, проводятся только здесь, в Лоде. Что касается продуктов на «конкордах», то я пробовал их сам при загрузке. Можете поверить, все кошерное. Раввин компании их тоже отведывал не раз, и с ним ничего не случилось... кроме несварения желудка. — Хоснер откинулся на спинку стула и закурил сигарету. Теперь он говорил уже медленнее. — А вообще в одном отношении этот рейс даже безопаснее, чем прочие. У нас по крайней мере не будет проблем с пассажирами. — Хоснер кивнул в сторону Матти Ядина: — Мой помощник согласился возглавить группу безопасности на «конкорде-01». Я согласен принять «кон-корд-02». Однако премьер-министр до сих пор не сообщил, дает ли он мне разрешение на участие в миссии. — Он снова обвел взглядом лица сидевших за столом. — У кого есть вопросы в отношении безопасности «Эль-Аль»? Нет? Хорошо.
В зале повисла тишина. Хоснер решил, что раз уж совещание проходит в его конференц-зале, то, вероятно, ему и быть председателем. Он повернулся к Хаиму Мазару, начальнику Шин Бет:
— Не хотите сделать доклад?
Мазар медленно поднялся. Это был высокий, худощавый мужчина с пронзительными глазами человека, долгое время проработавшего в службе внутренней безопасности. Манеры у него были соответствующие: резкие, по мнению многих, даже грубые. Начал он без предисловий:
— Наша самая большая проблема — это, конечно, какой-нибудь маньяк на крыше с переносным ракетным комплексом и самонаводящейся на тепло ракетой. Подходящих мест вполне достаточно — отсюда до побережья. Так вот, со всей ответственностью заявляю: никакого маньяка на крыше нет. И пока самолеты не поднимутся в воздух, на крышу никто не поднимется. Я попросил министра обороны провести небольшие учения, так что на это будет обращено особое внимание. Район возьмут под наблюдение вертолеты. Внутри Израиля не отмечено каких-либо признаков партизанской активности. Уверен, проблем не возникнет. Спасибо.
Он сел.
Хоснер улыбнулся. Коротко и по делу. Молодец. Он посмотрел на Исаака Берга, шефа «Мивцан Элохим».
Берг остался сидеть, но слегка наклонился вперед. Невысокий, с внешностью джентльмена, седоволосый, с ясными голубыми глазами. Его подчеркнуто утонченные манеры и некоторая суетливость действовали на людей обезоруживающе. В действительности Берг был совсем другим человеком: моложе, чем казалось, и способным хладнокровно убить, роясь в кармане в поисках спрея для носа. Никто бы не поверил, узнав, что он почти завершил работу по ликвидации палестинских террористических организаций по всему миру. Его люди не знали пощады, выслеживая остатки разрозненных и дезорганизованных групп, но именно в результате их деятельности атаки террористов как внутри страны, так и за рубежом почти прекратились. Берг улыбнулся:
— На днях мы схватили одного палестинца в Париже. Он играл важную роль в «Черном сентябре». Один из последних. Его допросили с пристрастием. Он утверждает, что ничего не знает ни о каких планах, направленных против мирной миссии. Партизаны сейчас настолько разобщены, настолько подозрительны, что и друг с другом вряд ли разговаривают. Но один из моих людей, не последний человек в разведывательной службе палестинцев, подтверждает, что ничего не планируется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126