Наконец иракская сторона прибегла к словесному выражению мыслей:
— Во всяком случае, авиационная разведка на малой высоте даже не может обсуждаться. Дует шержи. И кроме того, я абсолютно уверен, что ваши американские друзья уже совершили нелегальный полет на большой высоте и все разнюхали. Этого должно оказаться вполне достаточно.
— Я ничего не знаю о подобном факте.
Президент Ирака проигнорировал слова премьер-министра и начал излагать свои возражения против поспешных действий.
Премьер-министр не обращал внимания на витиеватые разглагольствования, вместо этого прислушиваясь к вою ветра и стуку ставен. Он сознавал, что среди наводнений и пыльных бурь, в полной темноте, никакие перемещения по земле, а тем более авиационные перелеты, невозможны. И чем больше он уговаривал иракского деятеля, тем лучше сознавал сам, что в подобных условиях сразу же выявится вся неадекватность иракских коммуникационных сетей и транспорта, не говоря уже о невозможности перемещения вооруженных сил по собственной стране. Необходимость признания всех этих проблем лишь усиливала раздражительность президента. Но Хиллах ведь так близко, и город этот вполне приличных размеров, подумал премьер-министр. Вслух он произнес:
— А в Хиллахе разве нет гарнизона?
Разведка докладывала, что гарнизон там как раз стоит.
Последовала длинная пауза. Казалось, президент Ирака консультируется со своими помощниками. Наконец он заговорил в телефонную трубку:
— Боюсь, что это информация не для обсуждения.
Пальцы премьер-министра, держащие трубку, нервно сжались — терпение его истощилось.
— Господин президент, что же вы предлагаете в данной ситуации? — Он взглянул на часы.
— Нужно подождать, пока закончится пыльная буря или, во всяком случае, до рассвета.
— Может оказаться поздно.
— Господин премьер-министр! Это старый вопрос о необходимости рисковать жизнью людей для того, чтобы спасти жизнь людей. Вы рассказываете мне о пятидесяти гражданах Израиля, осажденных в Вавилоне, и предлагаете подвергнуть угрозе столько же... не говоря уж о деньгах, которые на это потребуются... Во всяком случае, мы не имеем понятия о том, что происходит в Вавилоне... если там вообще что-то происходит.
— Но вы же знаете наверняка, что там что-то происходит разве не так?
Иракский лидер явно колебался:
— Да, наверное. Что-то. Мы только что получили подтверждение из нашего правительственного офиса в Хиллахе что на развалинах Вавилона что-то происходит.
При этих словах иракского руководителя, открыто подтвердившего реальность событий, по комнате пронесся возглас изумления и волнения.
Премьер-министр невольно наклонился вперед, вцепившись в трубку. Больше не имело смысла осторожничать и скрывать свои карты. Он заговорил резко и определенно:
— Тогда, ради Бога, отправьте туда гарнизон из Хиллаха.
Эти слова повлекли за собой еще одну продолжительную паузу. Затем голос в трубке произнес почти смущенно, словно извиняясь:
— Гарнизон в Хиллахе — Четыреста двадцать первый батальон, ваша военная разведка наверняка это знает. Подразделение, сформированное практически из одних палестинцев. Они уже воевали против вашей страны в 1967 и в 1973 годах. Офицеры там иракские, но солдаты — беженцы и сыновья беженцев. Было бы нечестно ставить их в положение, требующее выбора и раздвоения моральных устоев. Вы поймете, что я имею в виду.
Разумеется, премьер-министр понял. Он осмотрелся. Люди, следящие за разговором, выглядели рассерженными. В комнате определенно нарождалось воинственное настроение.
— Господин президент, не могли бы вы прямо сейчас переговорить с Хиллахом? Я подожду у телефона. Попросите своих сотрудников — или офицеров, в чьей преданности вы уверены, — выяснить, что же на самом деле происходит в Вавилоне.
— К сожалению, у нас в настоящее время имеются значительные трудности с наземной связью. Буря, понимаете ли, и наводнение. Но мы постараемся связаться с ними по радио и посмотрим, что они смогут узнать.
— Понимаю.
У премьер-министра не было оснований подозревать собеседника во лжи относительно наземной связи. Предстояло разыграть еще одну карту.
— Господин президент, мои военные советники доложили, что до Вавилона можно без особых трудностей добраться по реке. Экспедиция из какого-нибудь другого гарнизона на Евфрате смогла бы добраться туда в считанные часы.
Голос иракского лидера зазвучал неожиданно резко и нетерпеливо:
— Неужели вы и впрямь полагаете, что наш Евфрат — то же самое, что ваша небольшая речка Иордан? Евфрат — великая, могучая река. А в это время года она мечется по равнине, словно стадо заблудших овец. Сливается с озерами, болотами и великим множеством небольших речек и ручьев, которые сейчас тоже разбухли и превратились в реки. Сейчас, ночью, там окажется слишком много рек, среди которых очень просто заблудиться.
Премьер-министр и сам знал это. Действительно, Вавилон стоял уже вовсе не на современном Евфрате, а на одном из древних, более узких рукавов. И все-таки современный, обученный отряд при желании мог бы пройти по нему. Древние жители Месопотамии вполне справлялись с такими проблемами.
— Господин президент, мы в курсе всех трудностей и лишений, через которые ваша страна проходит каждую весну, и прекрасно понимаем, что в любое другое время года могли бы рассчитывать на быстрый положительный ответ на нашу просьбу. Мы знаем, что одной из причин наличия в вашей стране этих... — премьер-министр не хотел употреблять слово «террористы», — ...партизан является почти полная недоступность Вавилона в эти несколько недель. И все-таки, господин президент, я не сомневаюсь, что вы окажете нам ту помощь, которую в состоянии оказать.
Ответа не последовало.
Премьер-министр понимал, что лидеру Ирака и так уже пришлось проглотить не одну горькую пилюлю за время их разговора. Он открыл собеседнику и потенциальную неверность военных, и неспособность организовать передвижение вооруженных сил по стране, не говоря уже о признании того факта, что «конкорд» оказался захваченным на территории его страны, о чем он долгое время и понятия не имел. Неприятным довеском ко всему оказался открывшийся факт наличия в его суверенной стране небольшой, но плохо контролируемой армии палестинцев. Премьер-министр не мог не чувствовать, что президент Ирака явно не в духе, что казалось вполне понятным. Единственное, что оставалось сделать, так это уязвить его еще, постаравшись спровоцировать на какие-то действия.
— В курсе ли вы, господин президент, что в пустыне Шамьях находится базовый лагерь палестинцев? Возможно, именно оттуда они и проникли в Вавилон.
И вновь ответа не последовало. Премьер-министр взглянул на сидящих за столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
— Во всяком случае, авиационная разведка на малой высоте даже не может обсуждаться. Дует шержи. И кроме того, я абсолютно уверен, что ваши американские друзья уже совершили нелегальный полет на большой высоте и все разнюхали. Этого должно оказаться вполне достаточно.
— Я ничего не знаю о подобном факте.
Президент Ирака проигнорировал слова премьер-министра и начал излагать свои возражения против поспешных действий.
Премьер-министр не обращал внимания на витиеватые разглагольствования, вместо этого прислушиваясь к вою ветра и стуку ставен. Он сознавал, что среди наводнений и пыльных бурь, в полной темноте, никакие перемещения по земле, а тем более авиационные перелеты, невозможны. И чем больше он уговаривал иракского деятеля, тем лучше сознавал сам, что в подобных условиях сразу же выявится вся неадекватность иракских коммуникационных сетей и транспорта, не говоря уже о невозможности перемещения вооруженных сил по собственной стране. Необходимость признания всех этих проблем лишь усиливала раздражительность президента. Но Хиллах ведь так близко, и город этот вполне приличных размеров, подумал премьер-министр. Вслух он произнес:
— А в Хиллахе разве нет гарнизона?
Разведка докладывала, что гарнизон там как раз стоит.
Последовала длинная пауза. Казалось, президент Ирака консультируется со своими помощниками. Наконец он заговорил в телефонную трубку:
— Боюсь, что это информация не для обсуждения.
Пальцы премьер-министра, держащие трубку, нервно сжались — терпение его истощилось.
— Господин президент, что же вы предлагаете в данной ситуации? — Он взглянул на часы.
— Нужно подождать, пока закончится пыльная буря или, во всяком случае, до рассвета.
— Может оказаться поздно.
— Господин премьер-министр! Это старый вопрос о необходимости рисковать жизнью людей для того, чтобы спасти жизнь людей. Вы рассказываете мне о пятидесяти гражданах Израиля, осажденных в Вавилоне, и предлагаете подвергнуть угрозе столько же... не говоря уж о деньгах, которые на это потребуются... Во всяком случае, мы не имеем понятия о том, что происходит в Вавилоне... если там вообще что-то происходит.
— Но вы же знаете наверняка, что там что-то происходит разве не так?
Иракский лидер явно колебался:
— Да, наверное. Что-то. Мы только что получили подтверждение из нашего правительственного офиса в Хиллахе что на развалинах Вавилона что-то происходит.
При этих словах иракского руководителя, открыто подтвердившего реальность событий, по комнате пронесся возглас изумления и волнения.
Премьер-министр невольно наклонился вперед, вцепившись в трубку. Больше не имело смысла осторожничать и скрывать свои карты. Он заговорил резко и определенно:
— Тогда, ради Бога, отправьте туда гарнизон из Хиллаха.
Эти слова повлекли за собой еще одну продолжительную паузу. Затем голос в трубке произнес почти смущенно, словно извиняясь:
— Гарнизон в Хиллахе — Четыреста двадцать первый батальон, ваша военная разведка наверняка это знает. Подразделение, сформированное практически из одних палестинцев. Они уже воевали против вашей страны в 1967 и в 1973 годах. Офицеры там иракские, но солдаты — беженцы и сыновья беженцев. Было бы нечестно ставить их в положение, требующее выбора и раздвоения моральных устоев. Вы поймете, что я имею в виду.
Разумеется, премьер-министр понял. Он осмотрелся. Люди, следящие за разговором, выглядели рассерженными. В комнате определенно нарождалось воинственное настроение.
— Господин президент, не могли бы вы прямо сейчас переговорить с Хиллахом? Я подожду у телефона. Попросите своих сотрудников — или офицеров, в чьей преданности вы уверены, — выяснить, что же на самом деле происходит в Вавилоне.
— К сожалению, у нас в настоящее время имеются значительные трудности с наземной связью. Буря, понимаете ли, и наводнение. Но мы постараемся связаться с ними по радио и посмотрим, что они смогут узнать.
— Понимаю.
У премьер-министра не было оснований подозревать собеседника во лжи относительно наземной связи. Предстояло разыграть еще одну карту.
— Господин президент, мои военные советники доложили, что до Вавилона можно без особых трудностей добраться по реке. Экспедиция из какого-нибудь другого гарнизона на Евфрате смогла бы добраться туда в считанные часы.
Голос иракского лидера зазвучал неожиданно резко и нетерпеливо:
— Неужели вы и впрямь полагаете, что наш Евфрат — то же самое, что ваша небольшая речка Иордан? Евфрат — великая, могучая река. А в это время года она мечется по равнине, словно стадо заблудших овец. Сливается с озерами, болотами и великим множеством небольших речек и ручьев, которые сейчас тоже разбухли и превратились в реки. Сейчас, ночью, там окажется слишком много рек, среди которых очень просто заблудиться.
Премьер-министр и сам знал это. Действительно, Вавилон стоял уже вовсе не на современном Евфрате, а на одном из древних, более узких рукавов. И все-таки современный, обученный отряд при желании мог бы пройти по нему. Древние жители Месопотамии вполне справлялись с такими проблемами.
— Господин президент, мы в курсе всех трудностей и лишений, через которые ваша страна проходит каждую весну, и прекрасно понимаем, что в любое другое время года могли бы рассчитывать на быстрый положительный ответ на нашу просьбу. Мы знаем, что одной из причин наличия в вашей стране этих... — премьер-министр не хотел употреблять слово «террористы», — ...партизан является почти полная недоступность Вавилона в эти несколько недель. И все-таки, господин президент, я не сомневаюсь, что вы окажете нам ту помощь, которую в состоянии оказать.
Ответа не последовало.
Премьер-министр понимал, что лидеру Ирака и так уже пришлось проглотить не одну горькую пилюлю за время их разговора. Он открыл собеседнику и потенциальную неверность военных, и неспособность организовать передвижение вооруженных сил по стране, не говоря уже о признании того факта, что «конкорд» оказался захваченным на территории его страны, о чем он долгое время и понятия не имел. Неприятным довеском ко всему оказался открывшийся факт наличия в его суверенной стране небольшой, но плохо контролируемой армии палестинцев. Премьер-министр не мог не чувствовать, что президент Ирака явно не в духе, что казалось вполне понятным. Единственное, что оставалось сделать, так это уязвить его еще, постаравшись спровоцировать на какие-то действия.
— В курсе ли вы, господин президент, что в пустыне Шамьях находится базовый лагерь палестинцев? Возможно, именно оттуда они и проникли в Вавилон.
И вновь ответа не последовало. Премьер-министр взглянул на сидящих за столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126