Верно, полковник?
- Верно, генерал.
Пул поднялся и сказал:
- Полковник, позвольте я процитирую вам некоторые правила относительно военнопленных. Первое: "Даже попав в плен, вы продолжаете считаться гражданами Соединенных Штатов, и вы не будете забыты". Второе: "Будут использованы все возможные способы установить с вами контакт, чтобы поддержать вас и добиться вашего освобождения". Глядя мне в глаза, полковник, - продолжал Пул, - подтвердите, что правительство выполняет свой долг по отношению к нам. Подтвердите, что мы не забыты и не брошены на произвол судьбы. Подтвердите, что они просто не знают, где мы находимся.
Холлис, глядя Пулу прямо в глаза, ответил:
- Если бы там знали, что вы здесь, коммандер, они бы что-нибудь предприняли, чтобы вызволить вас отсюда.
Пул пристально посмотрел на Холлиса и глубоко вздохнул.
- Тогда позвольте я расскажу вам, чем мы тут занимаемся вместо того, чтобы бежать. У нас есть оправдание того, что мы еще остаемся в живых. Если мы сможем прожить достаточно долго, чтобы дать возможность выбраться отсюда хоть одному из нас, то сможем предупредить нашу страну о существовании этого места. И в этом есть доля правды, полковник. Поскольку, как видите, здесь не просто лагерь военнопленных и действуют иные правила. Мы стараемся сохранить нашу офицерскую честь и достоинство. Для примера могу сообщить вам, что среди нас не было ни одного доносчика. Мы можем доверять друг другу, и никогда, ни разу мы не вступали в дружеские отношения ни с одним русским. Разумеется, ситуация сложилась весьма и весьма необычная, и мы стараемся действовать по мере ее развития. С этой целью генерал Остин основал офицерский комитет. - Пул посмотрел на Лизу и Холлиса. - Надеюсь, что вы не пробудете здесь двадцать лет, но если это случится, думаю, вам удастся сохранить чувство долга и чести.
- Вы хотите сказать, что было бы неплохо, если бы я взял свои слова обратно, - проговорил Холлис.
- Совершенно верно, - твердо ответил Пул.
- Что ж, возможно, я сделаю это, - сказал Холлис, вставая.
Лиза тоже поднялась и обратилась к Пулу и Остину:
- Судя по тому, что я видела и слышала, я... я считаю, вы делаете все, что от вас зависит.
- Ну, мы-то знаем, что это не совсем так, - вздохнул генерал. - И ваш друг это тоже понимает. - Он взглянул на Холлиса и добавил: - Крах во Вьетнаме, позор Уотергейта, иранские контрас, постыдные эпизоды с заложниками в Иране, Ливане и много еще чего. Почти два десятка лет мы были удаленными свидетелями бедствий и унижений Америки. Однако мы не воспользовались этим, чтобы оправдать свой собственный позор и слабость.
Генерал поднялся с кресла и направился к двери, давая понять, что разговор закончен.
- Вам не надо оправдываться передо мной или перед кем-либо еще, кроме специального и в должное время назначенного конституционного расследования, которое состоится, если вы когда-нибудь вернетесь домой.
Мысли Остина, казалось, где-то блуждали, и Холлис подумал, а слышал ли он его вообще. Наконец генерал задумчиво произнес:
- Домой... знаете, мы все смотрели пленку, как военнопленные возвращались из Вьетнама. Мы видели знакомые лица. Некоторые из нас увидели даже своих жен и детей. Люди бескорыстно делились радостью с семьями тех, с кем они переживали общее горе. Не думаю, что русские смогли бы изобрести более жестокую пытку для нас, чем показать это.
Лиза повернулась и быстро вышла. Холлис направился к двери.
- Мы читали о постоянных попытках частных лиц и семей обнаружить местонахождение военнопленных. И заметьте, не правительства, - остановил его Пул. - Вы понимаете, как это мучило нас? И почему никто не оказался достаточно умен, чтобы провести некоторые сопоставления? Ракеты класса "земля-воздух", сбивавшие американских летчиков... Господи, да русские и северные вьетнамцы были союзниками. Насколько надо быть тупым, чтобы не понимать этого? Почему ни у кого даже мысли не возникло, что мы можем оказаться здесь? В России? - Пул испытующе разглядывал лицо Холлиса. - Или они все-таки догадались об этом? И Вашингтон слишком обеспокоен тем, что это может вызвать нежелательный резонанс? И поэтому ничего не предпринимает? Так? А, полковник?
- Я не могу ответить ни на один из этих вопросов, - сказал Холлис и добавил: - Но даю вам мое личное честное слово, что сделаю все, что в моих силах, чтобы возвратить всех вас домой. Спокойной ночи, генерал, спокойной ночи, коммандер. - Холлис взял фонарик и вышел из избы вслед за Лизой.
Она плакала. Сэм взял ее за руку, и они отыскали в темноте тропинку. Вернувшись на главную дорогу, они зашагали к своему коттеджу.
Успокоившись и взяв себя в руки, Лиза проговорила:
- Ты был жесток.
- Знаю.
- Но почему... как ты мог быть настолько жестоким с людьми, претерпевшими столько несчастий?!
- Я не могу одобрить их действия.
- Не понимаю тебя. Не понимаю твоего кодекса и твоего...
- Тебе не нужно этого понимать. Это мой мир, а не твой.
- Иди ты к черту! Из-за твоего мира я угодила сюда.
- Нет. Ты угодила сюда из-за КГБ, - возразил Холлис. - Здесь творится огромная несправедливость, которую необходимо исправить, Лиза. Я не судья и не жюри присяжных, а просто чертовски беспристрастный свидетель. Я прекрасно разбираюсь в том, что вижу, и твердо знаю, что я - не один из тех преступников, которые находятся здесь. И заруби себе это на носу.
Она посмотрела на него, и до нее наконец дошло, что Сэм очень расстроен этой встречей.
- Ты поставил себя на их место? - спросила она. - Когда-то они были твоими согражданами. И ты не испытываешь к ним гнева или презрения. Только жалость, настолько глубокую, что она не вмещается в тебе. Ведь так?
Он кивнул.
- Да, это так. - Сэм обнял ее за плечи. - Я не могу подать им надежду, Лиза. Это было бы более жестоко, чем любые мои обвинения. И они прекрасно все понимают.
Она прижалась к нему.
- Эрни Симмз погиб и похоронен, Сэм. Теперь ты обретешь мир.
Глава 35
Хэллоуин встретил их холодным и морозным рассветом. Холлис вылез из постели и прошел в ванную. Вода казалась едва теплой, значит, газовая колонка опять барахлила.
Лиза проснулась и, накинув на ночную рубашку халат, пошла разжигать камин и готовить кофе.
Холлис побрился, принял душ и надел спортивный костюм. Они взяли кружки кофе в гостиную и уселись возле камина.
- Завтра твоя очередь готовить кофе и разжигать камин, - сказала Лиза.
- Я знаю.
- Ты хорошо спал?
- По-моему, да.
- Ничего, что мы спали вместе и не занимались любовью?
- Нет. Правда, у тебя были очень холодные ноги.
- Я тут подумала, что как бы ни было примитивно это жилище, это дворец по сравнению с избой генерала Остина. У нас есть электрокофеварка, тостер, электроплитка, холодильник, туалет внутри, горячая вода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117