..
— Какой еще план?
— Побега, какой же еще? Или ты думаешь, мне Карта от нечего делать понадобилась?
Я качаю головой.
— Расскажи побольше об этом Городе, — прошу я. — Какой в нем смысл? Все-таки у тебя почти вся моя память...
— Ну, не совсем так, — говорит тень. — У меня, конечно, осталась бо?льшая часть твоей памяти, но я ведь не могу распоряжаться ею как хочу. Для этого нам пришлось бы снова соединиться. Но пока еще нельзя. Иначе мы перестанем общаться, а тогда всему плану конец... Так что я тоже сижу здесь и пытаюсь сообразить, какой смысл у этого Города.
— Ну и как? Стало понятнее?
— Немного. Но я еще не могу тебе рассказать. Пока не обдумаю все до конца, не смогу четко объяснить. Погоди еще немного. Есть у меня один план, вот-вот додумаю... Не опоздать бы только. Из-за этой проклятой зимы я действительно слабну. Того и гляди, выйдет так, что план планом, а выполнить — сил не хватит. Потому мне и нужна была Карта до начала зимы...
Я гляжу на дерево над головой. Меж толстых веток проглядывают лоскутки угрюмых туч.
— Но отсюда не убежать, — говорю я. — Разве по Карте непонятно? Все выходы перекрыты. Здесь — Конец Света. Назад не вернуться, вперед не продвинуться.
— Я не знаю, что там за конец, но отсюда обязательно должен быть выход. Это я нутром чую. Как будто на небе написано: «Отсюда есть выход». Вот я и думаю: должен быть какой-нибудь способ, вроде птичьего. Куда летят птицы? Наружу. Значит, за Стеной действительно есть внешний мир, а людей из Города туда не пускают. Иначе зачем обносить Город Стеной? А если есть стена, в ней должен быть выход.
— Возможно, — вздохнул я.
— Он есть, и я его найду. Мы с тобой убежим отсюда. Я в такой дыре загибаться не собираюсь.
Тень замолчала и снова застучала каблуком по земле.
— Мне сразу ясно было — это Город-урод. Да и сейчас я думаю так же. Но в своем уродстве он гармоничен. Каждая деталь неправильна, но все подходит друг другу, все имеет свой порядок... Примерно вот так.
Тень каблуком начертила на земле окружность.
— Круг замкнут. Чем дольше я сижу и чего-то жду, тем чаще начинает казаться, будто они правы, а я ошибаюсь. Уж слишком складно у них все подогнано... Понимаешь, о чем я?
— Понимаю. Мне иногда тоже так кажется. Что моя жизнь в сравнении с Городом — жалкое недоразумение.
— Наоборот! — восклицает тень, рисуя на земле какие-то закорючки. — Это мы правы, а они ошибаются. Мы хотим жить по природе, а они природу переделывают. Ты не должен сомневаться. Верь, пока остаются хоть какие-то силы. Иначе сам не заметишь, как Город проглотит тебя, окончательно и бесповоротно.
— Что нормально, что нет — каждый понимает по-своему. А у меня украли память, и я не могу сравнить и понять, что есть что.
Тень кивает.
— Я знаю, ты сейчас не в себе. Но все же попытайся сообразить... Ты веришь в вечный двигатель?
— Да нет... По-моему, его не бывает.
— Вот и здесь так же. Этот Город, безопасный и совершенный, — все равно что вечный двигатель. Совершенных миров не бывает. А этот мир почему-то есть. Значит, откуда-то он получает энергию для поддержания своего уродства.
— Но откуда?
— Этого я пока не пойму. Говорю же, все это только версии. Еще нужно обдумать их до конца. Подожди немного.
— Ну, расскажи хотя бы версии. Может, я чем помогу.
Тень вынимает руки из карманов и, подышав на пальцы, сцепляет их на коленях.
— Да нет, у тебя не получится. У меня ведь болит только тело, а ты болеешь изнутри. Сначала ты должен вылечиться. Иначе мы оба превратимся в мусор еще до побега. Мне нужно посидеть и в одиночку все обдумать. А тебе надо прийти в себя, иначе мы не спасем твою задницу. Это сейчас самое главное.
— Да, я сейчас не в себе, это правда, — говорю я, разглядывая круг на земле. — Никак не могу определиться. Понять, что за человек я был когда-то. И сколько сил остается, когда забываешь себя... Здесь, в Городе, у которого своя сила и свои ценности. Как и ты, я с приходом зимы тоже слабею. И уже не верю в себя, как раньше...
— Да нет же, все не так! — спорит со мной моя тень. — Себя-то ты не теряешь. Просто от тебя скрыли память о том, кто ты на самом деле. Поэтому ты и запутался. Но запомни одно: ты не ошибаешься. Даже если потерял память, твое «я» выведет тебя куда нужно. Оно с тобою всегда, потому что твоему телу для любого поступка нужен вопрос «зачем». А если уж совсем просто, — от себя ты не уйдешь никуда. Ты — это ты. Нужно только верить в себя. Иначе тебя унесет во внешний, чужой мир, и ты не найдешь дорогу обратно до конца жизни.
— Я попробую, — обещаю я.
Моя тень кивает, поднимает голову, долго разглядывает небо. И, ничего не найдя в нем, закрывает глаза.
— Когда я не знаю, куда идти, я всегда вспоминаю птиц, — говорит моя тень. — Глядя на них, я понимаю, что не ошибаюсь. Птицам плевать на порядки в Городе. Ни Стена, ни Ворота, ни зов охотничьего рога не собьют их с пути. Когда звучит рог, ты, надеюсь, смотришь, что в это время делают птицы...
Я слышу, как Страж окликает меня. Время свидания истекло.
— Ты пока не приходи, — шепчет мне тень на ухо. — Когда надо будет, я сам устрою встречу. Этот Страж себе на уме; будем часто встречаться — обязательно что-нибудь заподозрит. Тогда всему плану конец. Поэтому делай вид, будто у нас с тобой разговор не клеится. Понятно?
— Понятно, — киваю я.
— Ну как? — спрашивает Страж, когда я возвращаюсь в Сторожку. — Очень весело разговаривать с тенью, которую давно не видел?
— Не знаю... — качаю я головой.
— Вот и я о том же, — удовлетворенно кивает он.
25
СТРАНА ЧУДЕС БЕЗ ТОРМОЗОВ
Еда. Фабрика грез. Западня
Лезть по веревке оказалось проще, чем карабкаться по лестнице жаббервогов. Я отталкивался ногами от скалы, то и дело повисая в пространстве, перехватывал веревку повыше, подтягивался и рывок за рывком поднимался вверх. Прямо сцена из «Аламо». Ну разве что веревка в кино без узлов. На веревку с узлами зритель не клюнет.
Время от времени я задирал голову и смотрел на огонек ее фонаря, но не мог разобрать, сколько еще осталось. Рана на животе пульсировала в такт сердцу. Ушибленная голова раскалывалась на куски. Боль не мешала лезть по веревке, но и униматься вроде не собиралась.
Луч ее фонаря становился все ярче. Хотя, если честно, мне это только мешало. К темноте я уже привык, а на свету начал соскальзывать, теряя ориентировку. Выступы в скале на свету казались ближе, а тени — глубже. Да и просто слепило глаза. Что ни говори, даже человеческое тело приспосабливается к новым условиям. Стоит ли удивляться тому, что научились вытворять в темноте жаббервоги.
Узлов через шестьдесят или семьдесят я наконец дополз до цели и, подтянувшись на руках, выбрался на каменную площадку, как пловец на бортик бассейна. От веревки руки совсем занемели, и подтягиваться пришлось очень долго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
— Какой еще план?
— Побега, какой же еще? Или ты думаешь, мне Карта от нечего делать понадобилась?
Я качаю головой.
— Расскажи побольше об этом Городе, — прошу я. — Какой в нем смысл? Все-таки у тебя почти вся моя память...
— Ну, не совсем так, — говорит тень. — У меня, конечно, осталась бо?льшая часть твоей памяти, но я ведь не могу распоряжаться ею как хочу. Для этого нам пришлось бы снова соединиться. Но пока еще нельзя. Иначе мы перестанем общаться, а тогда всему плану конец... Так что я тоже сижу здесь и пытаюсь сообразить, какой смысл у этого Города.
— Ну и как? Стало понятнее?
— Немного. Но я еще не могу тебе рассказать. Пока не обдумаю все до конца, не смогу четко объяснить. Погоди еще немного. Есть у меня один план, вот-вот додумаю... Не опоздать бы только. Из-за этой проклятой зимы я действительно слабну. Того и гляди, выйдет так, что план планом, а выполнить — сил не хватит. Потому мне и нужна была Карта до начала зимы...
Я гляжу на дерево над головой. Меж толстых веток проглядывают лоскутки угрюмых туч.
— Но отсюда не убежать, — говорю я. — Разве по Карте непонятно? Все выходы перекрыты. Здесь — Конец Света. Назад не вернуться, вперед не продвинуться.
— Я не знаю, что там за конец, но отсюда обязательно должен быть выход. Это я нутром чую. Как будто на небе написано: «Отсюда есть выход». Вот я и думаю: должен быть какой-нибудь способ, вроде птичьего. Куда летят птицы? Наружу. Значит, за Стеной действительно есть внешний мир, а людей из Города туда не пускают. Иначе зачем обносить Город Стеной? А если есть стена, в ней должен быть выход.
— Возможно, — вздохнул я.
— Он есть, и я его найду. Мы с тобой убежим отсюда. Я в такой дыре загибаться не собираюсь.
Тень замолчала и снова застучала каблуком по земле.
— Мне сразу ясно было — это Город-урод. Да и сейчас я думаю так же. Но в своем уродстве он гармоничен. Каждая деталь неправильна, но все подходит друг другу, все имеет свой порядок... Примерно вот так.
Тень каблуком начертила на земле окружность.
— Круг замкнут. Чем дольше я сижу и чего-то жду, тем чаще начинает казаться, будто они правы, а я ошибаюсь. Уж слишком складно у них все подогнано... Понимаешь, о чем я?
— Понимаю. Мне иногда тоже так кажется. Что моя жизнь в сравнении с Городом — жалкое недоразумение.
— Наоборот! — восклицает тень, рисуя на земле какие-то закорючки. — Это мы правы, а они ошибаются. Мы хотим жить по природе, а они природу переделывают. Ты не должен сомневаться. Верь, пока остаются хоть какие-то силы. Иначе сам не заметишь, как Город проглотит тебя, окончательно и бесповоротно.
— Что нормально, что нет — каждый понимает по-своему. А у меня украли память, и я не могу сравнить и понять, что есть что.
Тень кивает.
— Я знаю, ты сейчас не в себе. Но все же попытайся сообразить... Ты веришь в вечный двигатель?
— Да нет... По-моему, его не бывает.
— Вот и здесь так же. Этот Город, безопасный и совершенный, — все равно что вечный двигатель. Совершенных миров не бывает. А этот мир почему-то есть. Значит, откуда-то он получает энергию для поддержания своего уродства.
— Но откуда?
— Этого я пока не пойму. Говорю же, все это только версии. Еще нужно обдумать их до конца. Подожди немного.
— Ну, расскажи хотя бы версии. Может, я чем помогу.
Тень вынимает руки из карманов и, подышав на пальцы, сцепляет их на коленях.
— Да нет, у тебя не получится. У меня ведь болит только тело, а ты болеешь изнутри. Сначала ты должен вылечиться. Иначе мы оба превратимся в мусор еще до побега. Мне нужно посидеть и в одиночку все обдумать. А тебе надо прийти в себя, иначе мы не спасем твою задницу. Это сейчас самое главное.
— Да, я сейчас не в себе, это правда, — говорю я, разглядывая круг на земле. — Никак не могу определиться. Понять, что за человек я был когда-то. И сколько сил остается, когда забываешь себя... Здесь, в Городе, у которого своя сила и свои ценности. Как и ты, я с приходом зимы тоже слабею. И уже не верю в себя, как раньше...
— Да нет же, все не так! — спорит со мной моя тень. — Себя-то ты не теряешь. Просто от тебя скрыли память о том, кто ты на самом деле. Поэтому ты и запутался. Но запомни одно: ты не ошибаешься. Даже если потерял память, твое «я» выведет тебя куда нужно. Оно с тобою всегда, потому что твоему телу для любого поступка нужен вопрос «зачем». А если уж совсем просто, — от себя ты не уйдешь никуда. Ты — это ты. Нужно только верить в себя. Иначе тебя унесет во внешний, чужой мир, и ты не найдешь дорогу обратно до конца жизни.
— Я попробую, — обещаю я.
Моя тень кивает, поднимает голову, долго разглядывает небо. И, ничего не найдя в нем, закрывает глаза.
— Когда я не знаю, куда идти, я всегда вспоминаю птиц, — говорит моя тень. — Глядя на них, я понимаю, что не ошибаюсь. Птицам плевать на порядки в Городе. Ни Стена, ни Ворота, ни зов охотничьего рога не собьют их с пути. Когда звучит рог, ты, надеюсь, смотришь, что в это время делают птицы...
Я слышу, как Страж окликает меня. Время свидания истекло.
— Ты пока не приходи, — шепчет мне тень на ухо. — Когда надо будет, я сам устрою встречу. Этот Страж себе на уме; будем часто встречаться — обязательно что-нибудь заподозрит. Тогда всему плану конец. Поэтому делай вид, будто у нас с тобой разговор не клеится. Понятно?
— Понятно, — киваю я.
— Ну как? — спрашивает Страж, когда я возвращаюсь в Сторожку. — Очень весело разговаривать с тенью, которую давно не видел?
— Не знаю... — качаю я головой.
— Вот и я о том же, — удовлетворенно кивает он.
25
СТРАНА ЧУДЕС БЕЗ ТОРМОЗОВ
Еда. Фабрика грез. Западня
Лезть по веревке оказалось проще, чем карабкаться по лестнице жаббервогов. Я отталкивался ногами от скалы, то и дело повисая в пространстве, перехватывал веревку повыше, подтягивался и рывок за рывком поднимался вверх. Прямо сцена из «Аламо». Ну разве что веревка в кино без узлов. На веревку с узлами зритель не клюнет.
Время от времени я задирал голову и смотрел на огонек ее фонаря, но не мог разобрать, сколько еще осталось. Рана на животе пульсировала в такт сердцу. Ушибленная голова раскалывалась на куски. Боль не мешала лезть по веревке, но и униматься вроде не собиралась.
Луч ее фонаря становился все ярче. Хотя, если честно, мне это только мешало. К темноте я уже привык, а на свету начал соскальзывать, теряя ориентировку. Выступы в скале на свету казались ближе, а тени — глубже. Да и просто слепило глаза. Что ни говори, даже человеческое тело приспосабливается к новым условиям. Стоит ли удивляться тому, что научились вытворять в темноте жаббервоги.
Узлов через шестьдесят или семьдесят я наконец дополз до цели и, подтянувшись на руках, выбрался на каменную площадку, как пловец на бортик бассейна. От веревки руки совсем занемели, и подтягиваться пришлось очень долго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121