Заглядываю в него и вижу нечто вроде гигантской турбины, которая вертится с бешеной скоростью. Словно ее вращает двигатель мощностью в тысячи лошадиных сил. Или сильнейший ветер неизвестно откуда.
— Это ветер? — кричу я.
Он кивает. И, взяв меня за локоть, ведет к выходу. Ростом он на полголовы ниже меня. Мы двигаемся плечом к плечу, словно старые друзья. У выхода нас ждет Библиотекарша. Он приветствует ее, как и меня, учтивым кивком.
— Добрый день, — говорит она.
— Здравствуйте, — отвечает он.
Он ведет нас туда, где меньше шума. Мы проходим к небольшому огороду, разбитому прямо за домиком, и рассаживаемся на пеньки.
— Извините, я не могу говорить громко, — говорит молодой Смотритель. — Вы пришли из города, я так понимаю?
— Да, — киваем мы.
— Как видите, — продолжает он, — Город питается энергией ветра. Здесь есть огромная дыра в земле. Оттуда и вырывается ветер.
Он замолкает, разглядывая землю под ногами.
— Ветер дует каждые три дня. Под землей много пещер, в которых вода и ветер то появляются, то исчезают. А моя задача — присматривать за оборудованием. Когда ветра нет, я подтягиваю болты, смазываю ось, чтобы клапаны и вентили не заклинивало. И посылаю полученную энергию в Город по подземному кабелю.
Поляну высокой стеной окружает Лес. Земля на ней ухожена, но не похоже, что на ней что-нибудь выращивают.
— Когда у меня есть время, я понемногу вырубаю деревья, расширяю огород. Живу я один, поэтому быстро не получается. Самые крупные деревья не трогаю — вырубаю только те, на которые хватает сил. Все-таки хорошо что-то делать своими руками. А придет весна — посажу овощи. Вы, наверное, сюда на экскурсию?
— В общем, да.
— Горожане сюда почти не ходят, — говорит Смотритель. — Кроме Рассыльного, никто не заходит в Лес. Раз в неделю парень приносит мне еду и все что нужно.
— И вы здесь все время один? — спрашиваю я.
— Да, уже очень долго. Самочувствие машин я определяю по звуку. Все-таки каждый день с ними общаюсь. Поживете здесь с мое — еще и не тому научитесь! Если машинам плохо, мне тоже не по себе. Еще я понимаю звуки Леса. В нем много звуков — он совсем живой.
— Не тяжело в Лесу одному?
— Тяжело, не тяжело — это вопрос не ко мне, — отвечает он. — Просто есть Лес, и я в нем живу. Надо же кому-то следить за станцией. К тому же, это всего лишь край Леса. Что в Лесу дальше, я не знаю.
— А кроме вас, в Лесу еще кто-нибудь живет? — спрашивает она.
Смотритель задумывается, потом чуть заметно кивает.
— Я знаю нескольких человек. Правда, живут они в глубине Леса. Добывают уголь, валят деревья, копаются в огороде. Но я редко встречаю их, и мы почти не разговариваем. Они не считают меня своим. Живут в Лесу, а я — здесь. Может, их там много, не знаю. Я не захожу глубоко в Лес, а они не выходят из Леса.
— А женщину вы среди них не видели? — спрашивает она. — Женщину лет тридцати?
Смотритель качает головой.
— Нет, женщин не видел. Только мужчин.
Я смотрю на нее, но она больше не произносит ни слова.
27

СТРАНА ЧУДЕС БЕЗ ТОРМОЗОВ
Летопись на зубочистке. Бессмертие. Скрепки
— Черт знает что! — повторил я. — Неужели ничего нельзя сделать? Насколько я уже втянут в ваш кавардак?
— Какой кавардак? В твоей голове? — уточнил Профессор.
— Ну конечно, где ж еще? — сказал я. Можно подумать, бывает еще какой-нибудь кавардак. — Как сильно вы уже испоганили мне мозги?
— По моим расчетам, перемычка В расплавилась часов шесть назад. «Расплавилась» — образное выражение. Это, конечно, не значит, что мозги плавятся. Просто...
— Просто меня заклинило на третьей цепи, а вторая цепь отмерла?
— Именно так. Как я говорил, твой мозг уже наводит мосты, порождая новые и новые воспоминания. Фабрика Грез в глубине твоей психики начинает перестраиваться. Пытаясь дотянуться до поверхности сознания, она выпускает отростки — каналы или сосуды, которые опутывают все вокруг.
— Значит, перемычка А уже перестала работать как надо, и из Фабрики Грез начала утекать информация?
— Не совсем так. Эти отростки существовали с самого начала. Сколько ни разветвляй цепи твоих сознаний, эти сосуды перекрывать нельзя. Твое внешнее сознание — то есть, первая цепь — подпитывается от второй цепи. А эти сосуды — корневая система для всех сознаний, уходящая в самое ядро мозга. Без сосудов мозг работать не может. Поэтому я их оставил, но лишь в таком количестве, чтобы много информации не утекало и чтобы она не потекла в обратную сторону. Но когда перемычка растаяла, высвободившаяся энергия поразила оставшиеся сосуды. Твой мозг испытал шок и начал работу по самонастройке.
— Рождая все новые и новые воспоминания о том, чего не было?
— Совершенно верно! То, что мы называем дежавю; принцип тот же. Это продлится еще какое-то время. А потом эти новые воспоминания накопятся и начнут создавать новую версию мира.
— Новую версию мира?
— Да. Сейчас ты готовишься перейти в другой мир. И твой нынешний мир постепенно под это подстраивается. С каждым новым воспоминанием ты это чувствуешь все яснее. Конечно, мир, в котором мы с тобой сейчас, — абсолютно реален. Но у этого мира может быть бесконечное множество версий. Ты создаешь его новую версию, даже когда решаешь, с какой ноги сделать шаг. Чего ж удивляться, что с каждым новым воспоминанием все вокруг меняется.
— Звучит слишком абстрактно, — сказал я. — Сплошные обобщения. По-моему, у вас какая-то неувязка со Временем. Было бы понятно, если б речь шла о каких-нибудь временны?х парадоксах...
— Но у тебя в голове как раз и происходит временной парадокс! Создавая воспоминания, ты создаешь параллельные миры.
— Значит, мир который я переживаю, с каждой секундой все больше отличается от мира, который я знал?
— Точно не скажу. И никто, наверное, не скажет. Но этого нельзя исключать... Конечно, это не те «параллельные миры», о которых пишут фантасты. Тут все дело в личном восприятии. Но мир действительно выглядит так, каким мы его себе представляем. И, скорее всего, меняется постоянно.
— Так что же — скоро он изменится опять, перемычка А сработает, и я окажусь в другом мире?
— Да.
— И с этим уже ничего не поделаешь? Мне остается только сидеть и ждать, сложа руки?
— Именно так.
— И до каких пор я буду там оставаться?
— Вечно.
— Не понял... — выдохнул я. — Как это — вечно? Есть же какие-то физические пределы. И тело, и мозг умирают. А когда умрет мозг — умрет и сознание. Разве не так?
— Нет, не так. Для человеческой мысли нет понятия Времени. В этом главное отличие мыслей от снов. Мысль может в один миг охватить все на свете. Даже пережить Вечность. Помещенная в замкнутую цепь, она может бежать бесконечно. На то она и Мысль. Она не прерывается, как сон. Человеческая мысль бесконечна, как летопись на зубочистке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121