Вся дорога займет часа два. Уловил?
— В общем, да.
— Гнездо жаббервогов постарайся пройти как можно быстрее. Это самое опасное место, их там уйма. На путях гляди в оба: высокое напряжение и каждую минуту проносятся поезда. Ты попадаешь в самый час пик. Было бы досадно столько преодолеть, а потом угодить под поезд.
— Хорошо. Буду глядеть в оба, — ответил я. — А вы-то как же?
— Я вывихнул ногу. К тому же наверху мне не уйти от Системы и кракеров. Так что я пока отсижусь, здесь меня никто не достанет. Хорошо, что вы принесли еду. Ем я мало, на этом запасе протяну дня три-четыре. Так что иди первым, за меня не беспокойся.
— А как быть с излучателями? Чтобы выбраться, нам нужны два. Но тогда вы останетесь без защиты.
— Забирай с собой внучку, — ответил Профессор. — Она проводит тебя и вернется за мной.
— Да, конечно, — отозвалась толстушка.
— А если с ней что-нибудь случится? Вдруг догонят?
— Не догонят, — сказала она.
— Ты не смотри, что она маленькая. Многим взрослым даст фору. Я за нее спокоен. В крайнем случае, я не пропаду. Были бы вода, батарейка и проволока — примитивный отпугиватель я как-нибудь смастерю. Конечно, не очень мощный, но я эти места знаю, уж как-нибудь прорвусь. Ты уже заметил, что я везде разбрасывал проволочки? Жаббервоги их не выносят. Минут на пятнадцать-двадцать это их выбивает из колеи.
— Какие проволочки? Скрепки?
— Да-да. Скрепки лучше всего. Дешевые, места не занимают места, намагничиваются сразу. И бусы из них легко изготовить. Скрепки — идеальное сырье.
Я сунул руку в карман ветровки, вытащил пригоршню скрепок и протянул ему. Этого хватит?
— Ух ты! — восхитился Профессор. — Ты меня просто спасаешь. А то я пока сюда шел, почти все разбросал. Все-таки ты смышленый парень... Эх, жалко, что все так вышло. Такая голова!
— Ну что, дед, мы пошли? — спросила толстушка. — Времени мало.
— Береги себя, — сказал старик. — Сама знаешь: жаббервогам палец в рот не клади.
— Не волнуйся. Я скоро вернусь, — пообещала она и чмокнула деда в лоб.
— Поверь, я действительно страшно раскаиваюсь в том, что сделал с тобой, — произнес Профессор. — Если б я мог поменяться с тобой местами, я бы не колебался. Все-таки я прожил свою жизнь и вполне ею доволен. А тебе, конечно, рановато... Тем более, что все это так вдруг... Ты и подготовиться не успел. И, наверное, много чего недоделал в этом мире.
Я, не говоря ни слова, кивнул.
— Но не надо слишком бояться, — продолжал он. — Уверяю тебя: это не смерть. Это вечная жизнь. Главное — там ты сможешь вернуться к себе. По сравнению с тем здешний мир — всего лишь мираж. Помни об этом.
— Идем, — сказала толстушка и взяла меня за руку.
28

КОНЕЦ СВЕТА
Инструмент
Смотритель приглашает нас к себе. На кухне он ставит чайник, вскоре приносит его в комнату и наливает нам чаю. В холодном Лесу мы продрогли, и горячий чай оказывается кстати. Все время, пока мы пьем чай, шум ветра не утихает.
— Этот чай я собираю в Лесу, — говорит Смотритель. — Все лето сушу его в тени. А потом пью всю зиму. И укрепляет, и бодрит.
— Очень вкусно, — говорит она.
У чая приятный запах и сладковатый вкус.
— Что это за травка?
— Названия не знаю, — говорит юноша. — Растет в Лесу, пахнет приятно — вот я и придумал ее заваривать. Невысокая, зеленая, цветет в июле, когда я собираю листья и засушиваю. А звери очень любят ее цветы.
— Сюда и звери приходят?
— Да, но только до осени. Зимой их в Лесу не увидишь. Пока тепло, они приходят по трое, по четверо, и мы с ними играем. Я чем-нибудь их кормлю. Но с приходом зимы звери не приближаются к Лесу. Даже зная, что здесь их всегда угостят. Зимой я всегда один.
— Может, перекусите с нами? — предлагает она. — Мы захватили с собой бутерброды и фрукты. Нам все не съесть. А?
— Спасибо, — отвечает он. — Я уже давно не ел то, что готовят другие. А у меня есть суп из лесных грибов. Хотите?
— С удовольствием, — говорю я.
Втроем мы едим сэндвичи, грибной суп, фрукты. Запиваем чаем. За едой мы почти не разговариваем. И только гул ветра, словно прозрачная вода, нарушает тишину комнаты. Звяканье ножей и вилок утопает в этом гуле и звучит как-то нереально.
— Значит, из Леса вы совсем не выходите? — спрашиваю я у Смотрителя.
— Нет, — качает он головой. — Так уж положено. Я должен все время быть здесь и присматривать за станцией. Может, когда-нибудь меня на этой работе заменят. Когда это будет, не знаю, но если так произойдет, я смогу возвратиться в Город. А до тех пор нельзя. Я не должен делать из Лесу ни шага. Каждые три дня обязан дожидаться ветра.
Кивнув, я допиваю чай. Странный гул висит в воздухе не так много времени. Часа два или два с половиной. Но теперь кажется, будто этот странный, отсутствующий ветер пытается утащить за собой все и вся. Как, должно быть, тоскливо слышать этот гул каждый день в огромном пустом Лесу, представляю я.
— Но вы же пришли не только на экскурсию, правда? — спрашивает Смотритель. — Горожане, как я уже говорил, сюда не ходят.
— Мы ищем Инструмент, — отвечаю я. — Нам посоветовали спросить у вас, где его лучше искать.
Он несколько раз кивает и разглядывает нож и вилку в пустой тарелке.
— Да, здесь есть несколько инструментов. Совсем старые. Не знаю, в порядке ли еще. Но если да, можете их забрать. Все равно я с ними не умею обращаться. Только иногда, бывает, поставлю перед собой и любуюсь. Хотите взглянуть?
— Если можно.
Он поднимается из-за стола, и я вслед за ним.
— Прошу сюда. Они у меня в спальне.
— Я уберу со стола и приготовлю вам кофе, — говорит моя спутница.
Мы подходим к двери спальни. Он открывает дверь, включает свет и пропускает меня вперед.
— Это здесь.
На стенах спальни развешаны самые разные инструменты. В основном, струнные: мандолины, гитары, виолончели, небольшие арфы. Старые, словно скелеты доисторических животных. Струны проржавели, полопались, где-то их просто недостает. В этом Городе их даже не на что заменить. Некоторые инструменты я вижу впервые. Вот деревянная доска, похожая на стиральную, вся утыкана металлическими ноготками в один ряд. Я беру ее в руки и пробую с ней что-нибудь сделать, но почти никакого звука не выходит. Рядом висит несколько маленьких барабанов. И какие-то деревянные палочки; что из них можно извлечь — непонятно. Есть трубка, похожая на фагот, в которую надо дуть с одного конца, — такая мудреная, что мне с нею явно не справиться.
Пока я разглядываю инструменты, Смотритель присаживается на кровать. Покрывало и подушка очень свежие, постель аккуратно застелена.
— Нашли что-нибудь подходящее? — спрашивает он.
— Да как сказать... Все такое старое. Пробовать надо.
Он встает, подходит к двери, закрывает ее и возвращается. Окон в спальне нет, и потому шум ветра уже не мешает.
— Как вы думаете, зачем я все это собираю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121