Он судорожно вцепился в щеколду, сгорая от желания сбежать.
Но в комнате так прохладно. Босые ножки стоят на голом полу. Женщина такая беспомощная во сне. Если ей плохо или неудобно - это его вина. Это он виноват. Он вошел и тронул ее за плечо. Она еще глубже зарылась лицом в согнутую в локте руку, будто зверек в норку. Его пальцы задрожали на простеньком белом хлопке. Он завис во времени, завороженный Цирцеей, парализованный. Николас закрыл глаза, прислушиваясь к вою голосов. И над всеми ними - голос Карла. Голос графа Карла Занича, подстрекающий, неистовый: «Давай, Нико! Настал твой черед!»
В голове застучало - словно великан начал бить в бубен. Мигрень. Он доплелся до окна и прижался лбом к холодному стеклу, содрогаясь всем телом. Рот судорожно хватал воздух, у него было такое чувство, что он тонет.
«Нико! Черед Нико! Дьявольского отродья!»
Ослепленный болью, он повернулся, собираясь броситься к двери. Но она сидела, неуютно съежившись на стуле, и наверняка замерзла. Проснется она вся затекшая и закоченевшая. Храбрая Пенелопа Линдси, которая боится лошадей! Справа от него заплясали огоньки, отсекая часть комнаты. За окном оглушительно застучал в тарелки и затрубил в трубы птичий хор, ударив его по ушам. Ей холодно. Она совсем замерзнет.
Стараясь не обращать внимания на боль, он заставил себя тихонечко вернуться к ней. Бережно, как ребенка, взял ее на руки и отнес в кровать. У нее вырвался полустон-полувсхлип, жалобный и беззащитный. В голове у него стучало и ухало, но он аккуратно поправил хлопковую сорочку, прикрыв белые ножки, и подоткнул одеяло. На щеке остался отпечаток муслинового рукава - нежная красная вышивка по бледной коже. Рука легла на подушку. Ему захотелось поцеловать каждый обломанный ноготок и дать ей ежиков, целое море ежиков, и апельсины, идеально круглые и тугие, как ее груди, если это может сделать ее счастливой.
Но вместо этого он подошел к столу и заставил себя прочитать то, что она успела написать.
«Дорогая мама… Ты знаешь, что власть - это тюрьма?» Сгорая от стыда, он спустился вниз. Впереди его ждал еще один день пожизненного заключения.
Она проспала весь день, не понимая, как очутилась в кровати. Недописанное письмо по-прежнему лежало на столе, значит, она, должно быть, просто забралась обратно под одеяло и так быстро погрузилась в забытье, что сама этого не помнит. Когда она снова проснулась, голодная, появился Алексис с подносом. В конце концов она получила распоряжения. И одежду. Парнишка с волосами цвета одуванчика с застенчивой улыбкой представил ее на суд гостьи.
- Вы не обидитесь, мэм? - официально поинтересовался он. - Все чистое, постирано специально для вас.
Он показал ей бриджи, явно принадлежавшие самому Алексису. Все остальные мужчины были слишком высокими.
- Где его высочество? - спросила она.
- В кабинете. - Мальчишка пожал плечами. - Работает над чем-то. Эрцгерцог Николас составляет списки. Он всегда работает. Он сказал, вы можете воспользоваться потайной лестницей.
- Вы преданно служите ему, - сказала Пенни. Краска бросилась ему в лицо.
- Я жизнь готов за него отдать, - с горячностью заявил он. - Умереть за него. Я люблю его. Никто не любит его больше, чем я, даже майор барон фон Герхард.
Что он за человек, раз может пробуждать в своих людях подобное благоговение? Или это касается только золотоволосого паренька, которому на вид не больше пятнадцати?
- Почему вы его так любите?
Желтая головка отвернулась в сторону. На юношеской, явно нуждающейся в бритве челюсти выступили желваки.
- Эрцгерцог Николас - мой правитель.
Эта преданность отчего-то напугала ее. Что станется с Алексисом, не оправдай Николас хоть раз его безграничного доверия?
Мерин оказался белым. И звали его Виллоу. Пенни переполняло чудесное ощущение жизни, словно она ступила из своего заурядного бытия в новый рассвет нового мира - необычайно, неизмеримо счастливого. Воздух пропах пылью и старой соломой - земные безобидные запахи. Виллоу как-то странно всхрапнул, огибая ее по кругу. В огромном, полном теней амбаре Николас показал ей, как прогнать лошадь и как подманить ее легкими движениями тела. Все оказалось до смешного просто. Она чувствовала себя на седьмом небе. Как здорово видеть, что мягкий карий глаз наблюдает за тобой с обожанием домашнего питомца. Осознавать, что эта гора мускулов повинуется тебе на расстоянии.
Ей даже не пришлось дотрагиваться до лошади, чтобы подчинить ее себе! Она могла летать. Превращать репу в розы одним движением руки. Не это ли чувствовал Джек, гуляя по зачарованным лугам на вершине бобового ростка? Или освобожденная от тяжелых волос Рапунцель, со смехом убегающая в чудный лес?
- Он подчиняется! - радостно рассмеялась она, когда Николас велел ей сделать шаг вперед, как он ее учил, чтобы направить лошадь в обратную сторону. - Он подчиняется! Он доверяет мне!
Принц в рубашке с длинным рукавом, ботинках и бриджах стоял в дальнем конце амбара, вальяжно прислонившись к стойке и скрестив руки на груди. Квест, высунув язык, сидела у его ног, умные карие глаза наблюдали за женщиной и лошадью.
- В таком случае будьте достойны этого доверия, - сказал он ей. - Наденьте на него уздечку.
Пенни повернулась к нему, поникшая.
- О нет! Я не могу! Я не знаю как.
Она краем глаза заметила, что мерин остановился и опустил голову, принюхиваясь к чему-то на полу. Потом взял губами длинную соломинку и посмотрел на нее, желтая палочка комично свисает с нижней губы.
- Как вы собираетесь учиться, если не будете делать ничего нового? - усмехнулся он. - Посмотрите на бедолагу! Вы же его бросили!
Он сказал что-то волкодаву. Квест заспешила прочь и вернулась обратно с уздечкой. Николас вложил уздечку в руки Пенни и послал Квест за щеткой.
- А теперь идите к Виллоу и покажите ему своим телом, как вы рады видеть его, какое это удовольствие - встретиться с ним вот так этим чудным вечером. Давайте. Вы сможете.
Соломинка по-прежнему свисала с его губы. Мерин поглядел на нее и потряс головой, колыхнув гривой. Соломинка исчезла.
Пенни осторожно подошла к мерину. Он не отшатнулся от нее и зубы не оскалил. Просто стоял на месте, образчик смирения. Когда она протянула уздечку, лошадь послушно просунула нос в кожаную петлю и позволила закрепить ремешки на голове. Она неумело путалась в уздечке, но Виллоу терпеливо ждал. Когда девушка закончила, Николас подошел к ней и молча поправил ее работу, показывая, как должно быть, потом протянул ей влажную от собачьей слюны щетку.
- Вот один из способов подружиться с лошадью - почистить ее. Воспользуйтесь щеткой - и она ваша навеки.
Николас принялся чистить мерина щеткой. Движения резкие, уверенные. Белая шкура, белая ткань. Лошадь спокойно дышала в сгущающихся сумерках, а человек работал, под тонкой рубашкой играли мускулы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Но в комнате так прохладно. Босые ножки стоят на голом полу. Женщина такая беспомощная во сне. Если ей плохо или неудобно - это его вина. Это он виноват. Он вошел и тронул ее за плечо. Она еще глубже зарылась лицом в согнутую в локте руку, будто зверек в норку. Его пальцы задрожали на простеньком белом хлопке. Он завис во времени, завороженный Цирцеей, парализованный. Николас закрыл глаза, прислушиваясь к вою голосов. И над всеми ними - голос Карла. Голос графа Карла Занича, подстрекающий, неистовый: «Давай, Нико! Настал твой черед!»
В голове застучало - словно великан начал бить в бубен. Мигрень. Он доплелся до окна и прижался лбом к холодному стеклу, содрогаясь всем телом. Рот судорожно хватал воздух, у него было такое чувство, что он тонет.
«Нико! Черед Нико! Дьявольского отродья!»
Ослепленный болью, он повернулся, собираясь броситься к двери. Но она сидела, неуютно съежившись на стуле, и наверняка замерзла. Проснется она вся затекшая и закоченевшая. Храбрая Пенелопа Линдси, которая боится лошадей! Справа от него заплясали огоньки, отсекая часть комнаты. За окном оглушительно застучал в тарелки и затрубил в трубы птичий хор, ударив его по ушам. Ей холодно. Она совсем замерзнет.
Стараясь не обращать внимания на боль, он заставил себя тихонечко вернуться к ней. Бережно, как ребенка, взял ее на руки и отнес в кровать. У нее вырвался полустон-полувсхлип, жалобный и беззащитный. В голове у него стучало и ухало, но он аккуратно поправил хлопковую сорочку, прикрыв белые ножки, и подоткнул одеяло. На щеке остался отпечаток муслинового рукава - нежная красная вышивка по бледной коже. Рука легла на подушку. Ему захотелось поцеловать каждый обломанный ноготок и дать ей ежиков, целое море ежиков, и апельсины, идеально круглые и тугие, как ее груди, если это может сделать ее счастливой.
Но вместо этого он подошел к столу и заставил себя прочитать то, что она успела написать.
«Дорогая мама… Ты знаешь, что власть - это тюрьма?» Сгорая от стыда, он спустился вниз. Впереди его ждал еще один день пожизненного заключения.
Она проспала весь день, не понимая, как очутилась в кровати. Недописанное письмо по-прежнему лежало на столе, значит, она, должно быть, просто забралась обратно под одеяло и так быстро погрузилась в забытье, что сама этого не помнит. Когда она снова проснулась, голодная, появился Алексис с подносом. В конце концов она получила распоряжения. И одежду. Парнишка с волосами цвета одуванчика с застенчивой улыбкой представил ее на суд гостьи.
- Вы не обидитесь, мэм? - официально поинтересовался он. - Все чистое, постирано специально для вас.
Он показал ей бриджи, явно принадлежавшие самому Алексису. Все остальные мужчины были слишком высокими.
- Где его высочество? - спросила она.
- В кабинете. - Мальчишка пожал плечами. - Работает над чем-то. Эрцгерцог Николас составляет списки. Он всегда работает. Он сказал, вы можете воспользоваться потайной лестницей.
- Вы преданно служите ему, - сказала Пенни. Краска бросилась ему в лицо.
- Я жизнь готов за него отдать, - с горячностью заявил он. - Умереть за него. Я люблю его. Никто не любит его больше, чем я, даже майор барон фон Герхард.
Что он за человек, раз может пробуждать в своих людях подобное благоговение? Или это касается только золотоволосого паренька, которому на вид не больше пятнадцати?
- Почему вы его так любите?
Желтая головка отвернулась в сторону. На юношеской, явно нуждающейся в бритве челюсти выступили желваки.
- Эрцгерцог Николас - мой правитель.
Эта преданность отчего-то напугала ее. Что станется с Алексисом, не оправдай Николас хоть раз его безграничного доверия?
Мерин оказался белым. И звали его Виллоу. Пенни переполняло чудесное ощущение жизни, словно она ступила из своего заурядного бытия в новый рассвет нового мира - необычайно, неизмеримо счастливого. Воздух пропах пылью и старой соломой - земные безобидные запахи. Виллоу как-то странно всхрапнул, огибая ее по кругу. В огромном, полном теней амбаре Николас показал ей, как прогнать лошадь и как подманить ее легкими движениями тела. Все оказалось до смешного просто. Она чувствовала себя на седьмом небе. Как здорово видеть, что мягкий карий глаз наблюдает за тобой с обожанием домашнего питомца. Осознавать, что эта гора мускулов повинуется тебе на расстоянии.
Ей даже не пришлось дотрагиваться до лошади, чтобы подчинить ее себе! Она могла летать. Превращать репу в розы одним движением руки. Не это ли чувствовал Джек, гуляя по зачарованным лугам на вершине бобового ростка? Или освобожденная от тяжелых волос Рапунцель, со смехом убегающая в чудный лес?
- Он подчиняется! - радостно рассмеялась она, когда Николас велел ей сделать шаг вперед, как он ее учил, чтобы направить лошадь в обратную сторону. - Он подчиняется! Он доверяет мне!
Принц в рубашке с длинным рукавом, ботинках и бриджах стоял в дальнем конце амбара, вальяжно прислонившись к стойке и скрестив руки на груди. Квест, высунув язык, сидела у его ног, умные карие глаза наблюдали за женщиной и лошадью.
- В таком случае будьте достойны этого доверия, - сказал он ей. - Наденьте на него уздечку.
Пенни повернулась к нему, поникшая.
- О нет! Я не могу! Я не знаю как.
Она краем глаза заметила, что мерин остановился и опустил голову, принюхиваясь к чему-то на полу. Потом взял губами длинную соломинку и посмотрел на нее, желтая палочка комично свисает с нижней губы.
- Как вы собираетесь учиться, если не будете делать ничего нового? - усмехнулся он. - Посмотрите на бедолагу! Вы же его бросили!
Он сказал что-то волкодаву. Квест заспешила прочь и вернулась обратно с уздечкой. Николас вложил уздечку в руки Пенни и послал Квест за щеткой.
- А теперь идите к Виллоу и покажите ему своим телом, как вы рады видеть его, какое это удовольствие - встретиться с ним вот так этим чудным вечером. Давайте. Вы сможете.
Соломинка по-прежнему свисала с его губы. Мерин поглядел на нее и потряс головой, колыхнув гривой. Соломинка исчезла.
Пенни осторожно подошла к мерину. Он не отшатнулся от нее и зубы не оскалил. Просто стоял на месте, образчик смирения. Когда она протянула уздечку, лошадь послушно просунула нос в кожаную петлю и позволила закрепить ремешки на голове. Она неумело путалась в уздечке, но Виллоу терпеливо ждал. Когда девушка закончила, Николас подошел к ней и молча поправил ее работу, показывая, как должно быть, потом протянул ей влажную от собачьей слюны щетку.
- Вот один из способов подружиться с лошадью - почистить ее. Воспользуйтесь щеткой - и она ваша навеки.
Николас принялся чистить мерина щеткой. Движения резкие, уверенные. Белая шкура, белая ткань. Лошадь спокойно дышала в сгущающихся сумерках, а человек работал, под тонкой рубашкой играли мускулы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102