- Мы же женаты, в конце концов!
- Я не знаю… - Он отвел взгляд, лихорадочно подыскивая слова. - Я не знаю как.
Ее волосы мягкой волной упали на его плечи. Шелк ласкал кожу. Сладкие груди прижались к спине.
- Я тоже не знаю как. Ты думаешь, я многому научилась с Вильямом? Только механике. Я не знаю, как делать это с любовью и той страстью, которой невозможно сказать «нет». Вот чего я хочу. Вот чего хочешь ты. Так давай же вместе найдем ответ на этот вопрос, ты и я. Свадебный подарок!
Он понимал, что у него хватит силы воли отказать ей, несмотря на настойчивые призывы его тела. И знал, что им обоим придется расплачиваться, если он уступит. Он знал, что станет клятвопреступником, нарушит обет, данный ее матери - гувернантке его детства, женщине, перед которой он в долгу по гроб жизни. Он знал, что рискует нарушить шаткий баланс в собственной душе, что, каким бы ни был исход, веревка под его ногами может дернуться и он полетит в зияющую пустоту.
Но если он откажет ей сейчас, это все равно что воткнуть ей в сердце нож. Храбрая Пенни Линдси, которая только что дошла до восьмой клетки, чтобы стать королевой, поставила ему мат. Так что у него нет другого выхода, как только дать ей то, что, как ей кажется, она хочет. Она не узнает, что это тоже часть пьесы, искусно написанной и поставленной человеком, который любит ее достаточно сильно, чтобы скрыть от нее правду. А вдруг - несмотря ни на что - его прикосновение замарает ее?
«Дьявольское отродье! Настал твой черед, Нико!» По его телу пробежала дрожь. Пенни не на шутку перепугалась.
- Ты не хочешь меня? - с ужасом уставилась она на него.
- Я сгораю по тебе.
Сколько же в этих простых словах уверенности! Она пробежалась ладонью вверх по его руке, по прекрасным мускулам и сухожилиям.
- Ты хочешь справиться со своим желанием, чтобы защитить меня, - проговорила она. - Защитить меня от себя самого, от своих собственных поступков и от того, каким, по-твоему, тебя сделало прошлое. Глупо это. Волна любви способна очистить все.
- Пенни, ты хочешь, чтобы я забыл, кто я такой? Забыл о прошлом и не думал о будущем? Я принц. Я приговорен к Глариену, к Софии. Я ничего не могу тебе дать.
- Нет, - сказала она. - Я прошу всего несколько минут из целой жизни. Сегодняшнюю ночь. Настоящее. Без всяких условий. Просто чтобы наше приключение пришло к логическому концу и я могла спокойно вернуться в Норфолк с сознанием того, что хотя бы раз в жизни мужчина посчитал меня достойной любви, потому что я - это я. В любом случае ты замерзнешь, подушка вряд ли согреет тебя. Ложись в кровать.
Он рассмеялся. Горько и надсадно. Но повернулся к ней.
Пенни откинула покрывало, и он скользнул под него, очутившись рядом с ней. Она заметила его возбужденный ствол, горделиво возвышающийся над островком темных волос. Мужская сила, прекрасная и мощная. Он убрал волосы с ее лба. От этого простого, восхитительного жеста веяло нежностью и уважением. Пропустил меж пальцев прядь ее волос и прижался к ней губами, с улыбкой заглядывая ей в глаза.
- Значит, решение принято. Господь свидетель, я больше не в силах отказываться от тебя.
Она притянула его к себе и поцеловала в губы. Мысль о том, что он мог посчитать себя недостойным любви, была просто невыносима. Как и мысль о том, что им постоянно пользуются, люди вокруг точно вампиры, что денно и нощно пьют его кровь, ничего не давая взамен. Она хотела подарить ему нечто необыкновенное, самую большую драгоценность, которая у нее была, показать ему, что он достоин любви. У нее не было ничего более ценного, чем ее собственное сердце.
Она повернулась в его руках, и ей показалось, что резной грифон на поддерживающем полог столбике подмигнул ей, когда он перекатился на нее.
Николас взял ее лицо в свои ладони и снова поцеловал.
Губы ее раскрылись. Поцелуй был совсем другим. Он стал глубже, в нем горели до странности невинный пыл и обещание. Его ладони не отрывались от ее лица, пальцы нежно ласкали щеки. Она растворилась в его объятиях и услышала свой стон. Он прервал поцелуй и посмотрел на нее. В глазах полыхало жадное голодное пламя.
Длинные пальцы окунулись в ее волосы. Изящные, нежные, сладкие. Она дотронулась до его обнаженной кожи, твердых мускулов спины, рук и плеч. Это прикосновение стало настоящим открытием, как будто ее ладони впервые в жизни касались столь немыслимой красоты, словно никогда не наслаждались ни одним творением природы. Он с благоговейным трепетом погладил ее через рубашку, пустив по ее позвоночнику сладостные мурашки. Его руки ласкали ее, разжигая в душе огонь. Его ладони боготворили ее.
- Пенни, ты невероятно красивая. Тебе нравится, когда я тебя касаюсь вот так?
Она выгнулась ему навстречу.
- Будь я кошкой, я бы замурлыкала. Я хочу доставить тебе удовольствие, Николас. Я хочу, чтобы мы оба нашли поддержку.
- Поддержку? - спросил он. - Так вот что это такое?
Она тихо рассмеялась, глядя ему в глаза.
- Да мне все равно, главное - что ты рядом.
- В таком случае, может быть, мы избавимся от этой замысловатой ночной рубашки?
- Избавимся, если ты знаешь, как это сделать.
Он подпер голову рукой и принялся со всей серьезностью разглядывать ее.
- Тебя мой взгляд не смущает?
- Нет, если тебе это нравится.
- Очень нравится, хотя ради приличия тебя можно было бы укрыть лепестками роз.
Никакого стыда она не ощущала, несмотря на то что даже Вильям не видел ее полностью раздетой.
- Нагота куда искреннее. Я хочу искренности, Николас.
На какой-то миг в его глазах заклубилось облако черного дыма, но он тут же улыбнулся ей. Ловкие пальцы взялись за жемчужные ленточки, развязывая их одну за другой. Поймал, потянул - и петля сдается, а ее кожа воспламеняется от каждого его прикосновения.
Она поднялась на колени и позволила ему расстегнуть шелк сверху донизу. Он отодвинулся от нее и окинул ее взглядом. Ей инстинктивно захотелось закрыться руками, но она не стала делать этого, хотя его взгляд походил на прикосновение - чувственный, проникающий под кожу.
- Ты еще прекраснее, чем я представлял себе. - Каждое слово нежно ласкало слух. - Да, я представлял! Нагота тебе к лицу.
Она посмотрела вниз, щеки горели огнем.
- Я всегда считала, что у меня недостаточно большая грудь. Не слишком вызывающий изгиб в вечернем платье получается.
Он насмешливо приподнял брови:
- О, да еще какой вызывающий! И без платья тоже. Но я все же сумел вогнать тебя в краску, моя искренняя Пенелопа! Не двигайся!
Она сидела тихо-тихо, пока он сгребал с кровати белые лепестки. С невероятной сосредоточенностью он принялся рассыпать их по ее коже, вырисовывая райское кружево. Лепестки скользили вниз, задерживаясь на плечах и груди. Соски съежились от его прикосновений, между ног стало горячо.
- Вот так, - загадочно улыбнулся он ей, - здесь им самое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
- Я не знаю… - Он отвел взгляд, лихорадочно подыскивая слова. - Я не знаю как.
Ее волосы мягкой волной упали на его плечи. Шелк ласкал кожу. Сладкие груди прижались к спине.
- Я тоже не знаю как. Ты думаешь, я многому научилась с Вильямом? Только механике. Я не знаю, как делать это с любовью и той страстью, которой невозможно сказать «нет». Вот чего я хочу. Вот чего хочешь ты. Так давай же вместе найдем ответ на этот вопрос, ты и я. Свадебный подарок!
Он понимал, что у него хватит силы воли отказать ей, несмотря на настойчивые призывы его тела. И знал, что им обоим придется расплачиваться, если он уступит. Он знал, что станет клятвопреступником, нарушит обет, данный ее матери - гувернантке его детства, женщине, перед которой он в долгу по гроб жизни. Он знал, что рискует нарушить шаткий баланс в собственной душе, что, каким бы ни был исход, веревка под его ногами может дернуться и он полетит в зияющую пустоту.
Но если он откажет ей сейчас, это все равно что воткнуть ей в сердце нож. Храбрая Пенни Линдси, которая только что дошла до восьмой клетки, чтобы стать королевой, поставила ему мат. Так что у него нет другого выхода, как только дать ей то, что, как ей кажется, она хочет. Она не узнает, что это тоже часть пьесы, искусно написанной и поставленной человеком, который любит ее достаточно сильно, чтобы скрыть от нее правду. А вдруг - несмотря ни на что - его прикосновение замарает ее?
«Дьявольское отродье! Настал твой черед, Нико!» По его телу пробежала дрожь. Пенни не на шутку перепугалась.
- Ты не хочешь меня? - с ужасом уставилась она на него.
- Я сгораю по тебе.
Сколько же в этих простых словах уверенности! Она пробежалась ладонью вверх по его руке, по прекрасным мускулам и сухожилиям.
- Ты хочешь справиться со своим желанием, чтобы защитить меня, - проговорила она. - Защитить меня от себя самого, от своих собственных поступков и от того, каким, по-твоему, тебя сделало прошлое. Глупо это. Волна любви способна очистить все.
- Пенни, ты хочешь, чтобы я забыл, кто я такой? Забыл о прошлом и не думал о будущем? Я принц. Я приговорен к Глариену, к Софии. Я ничего не могу тебе дать.
- Нет, - сказала она. - Я прошу всего несколько минут из целой жизни. Сегодняшнюю ночь. Настоящее. Без всяких условий. Просто чтобы наше приключение пришло к логическому концу и я могла спокойно вернуться в Норфолк с сознанием того, что хотя бы раз в жизни мужчина посчитал меня достойной любви, потому что я - это я. В любом случае ты замерзнешь, подушка вряд ли согреет тебя. Ложись в кровать.
Он рассмеялся. Горько и надсадно. Но повернулся к ней.
Пенни откинула покрывало, и он скользнул под него, очутившись рядом с ней. Она заметила его возбужденный ствол, горделиво возвышающийся над островком темных волос. Мужская сила, прекрасная и мощная. Он убрал волосы с ее лба. От этого простого, восхитительного жеста веяло нежностью и уважением. Пропустил меж пальцев прядь ее волос и прижался к ней губами, с улыбкой заглядывая ей в глаза.
- Значит, решение принято. Господь свидетель, я больше не в силах отказываться от тебя.
Она притянула его к себе и поцеловала в губы. Мысль о том, что он мог посчитать себя недостойным любви, была просто невыносима. Как и мысль о том, что им постоянно пользуются, люди вокруг точно вампиры, что денно и нощно пьют его кровь, ничего не давая взамен. Она хотела подарить ему нечто необыкновенное, самую большую драгоценность, которая у нее была, показать ему, что он достоин любви. У нее не было ничего более ценного, чем ее собственное сердце.
Она повернулась в его руках, и ей показалось, что резной грифон на поддерживающем полог столбике подмигнул ей, когда он перекатился на нее.
Николас взял ее лицо в свои ладони и снова поцеловал.
Губы ее раскрылись. Поцелуй был совсем другим. Он стал глубже, в нем горели до странности невинный пыл и обещание. Его ладони не отрывались от ее лица, пальцы нежно ласкали щеки. Она растворилась в его объятиях и услышала свой стон. Он прервал поцелуй и посмотрел на нее. В глазах полыхало жадное голодное пламя.
Длинные пальцы окунулись в ее волосы. Изящные, нежные, сладкие. Она дотронулась до его обнаженной кожи, твердых мускулов спины, рук и плеч. Это прикосновение стало настоящим открытием, как будто ее ладони впервые в жизни касались столь немыслимой красоты, словно никогда не наслаждались ни одним творением природы. Он с благоговейным трепетом погладил ее через рубашку, пустив по ее позвоночнику сладостные мурашки. Его руки ласкали ее, разжигая в душе огонь. Его ладони боготворили ее.
- Пенни, ты невероятно красивая. Тебе нравится, когда я тебя касаюсь вот так?
Она выгнулась ему навстречу.
- Будь я кошкой, я бы замурлыкала. Я хочу доставить тебе удовольствие, Николас. Я хочу, чтобы мы оба нашли поддержку.
- Поддержку? - спросил он. - Так вот что это такое?
Она тихо рассмеялась, глядя ему в глаза.
- Да мне все равно, главное - что ты рядом.
- В таком случае, может быть, мы избавимся от этой замысловатой ночной рубашки?
- Избавимся, если ты знаешь, как это сделать.
Он подпер голову рукой и принялся со всей серьезностью разглядывать ее.
- Тебя мой взгляд не смущает?
- Нет, если тебе это нравится.
- Очень нравится, хотя ради приличия тебя можно было бы укрыть лепестками роз.
Никакого стыда она не ощущала, несмотря на то что даже Вильям не видел ее полностью раздетой.
- Нагота куда искреннее. Я хочу искренности, Николас.
На какой-то миг в его глазах заклубилось облако черного дыма, но он тут же улыбнулся ей. Ловкие пальцы взялись за жемчужные ленточки, развязывая их одну за другой. Поймал, потянул - и петля сдается, а ее кожа воспламеняется от каждого его прикосновения.
Она поднялась на колени и позволила ему расстегнуть шелк сверху донизу. Он отодвинулся от нее и окинул ее взглядом. Ей инстинктивно захотелось закрыться руками, но она не стала делать этого, хотя его взгляд походил на прикосновение - чувственный, проникающий под кожу.
- Ты еще прекраснее, чем я представлял себе. - Каждое слово нежно ласкало слух. - Да, я представлял! Нагота тебе к лицу.
Она посмотрела вниз, щеки горели огнем.
- Я всегда считала, что у меня недостаточно большая грудь. Не слишком вызывающий изгиб в вечернем платье получается.
Он насмешливо приподнял брови:
- О, да еще какой вызывающий! И без платья тоже. Но я все же сумел вогнать тебя в краску, моя искренняя Пенелопа! Не двигайся!
Она сидела тихо-тихо, пока он сгребал с кровати белые лепестки. С невероятной сосредоточенностью он принялся рассыпать их по ее коже, вырисовывая райское кружево. Лепестки скользили вниз, задерживаясь на плечах и груди. Соски съежились от его прикосновений, между ног стало горячо.
- Вот так, - загадочно улыбнулся он ей, - здесь им самое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102