Так что же ты будешь делать? Соберешь свои армии и пойдешь на Морицбург?
- Если я сделаю это, как я узнаю об истинных желаниях Софии? Я должен переговорить с ней наедине.
- Наедине? Каким же образом?
Его рука коснулась ее волос. Пенни подняла голову. Николас собрал для нее букет белых цветов.
- Я сделаю то, что должен сделать. Эрик отвезет тебя обратно в Норфолк. Это конец, Пенни. Позаботься за меня о Раскалл-Холле. Ты даже не подозреваешь, чему ты научила меня, любимая.
Он бросил цветы на траву, развернулся и ушел. Она поднялась на ноги и уставилась ему вслед, вспоминая белый лихнис Англии, зазывающий в ночи мотыльков своими свежими лепестками.
Из темноты вынырнул Фриц и взял ее за локоть:
- Он не должен уйти, мэм.
Она опустила взгляд и прикусила губу.
- Мне велено возвращаться в Англию.
- Да, это его приказ. - Старый солдат поморщился, шрам тенью заиграл на его щеке. - Он собирается тайно пробраться в Морицбург. Один. Полезет в петлю головой, если мы не остановим его. - Фриц кивнул в сторону хижины. - Он там.
Майор отпустил ее локоть. Пенни направилась прямиком к хижине и толкнула дверь. «В петлю головой». Николас писал что-то на листке бумаги, но тут же поднял голову.
- Твое последнее желание и завещание? - спросила она.
- Не совсем. Пришла пора расставаться, Пенни. Я написал тебе кое-что, возьмешь с собой. Не читай, пока не окажешься в Клампер-Коттедже.
Неужели он не услышал, как треснуло ее сердце, словно камень от скалы оторвался?
- Николас, - проговорила она. - Еще раз, последний. - Не сводя с него глаз, она стянула с себя жакет и отбросила в сторону туфли. - Пожалуйста. Еще разок!
Он поднялся и попятился от нее, ноздри трепетали, как у загнанной лошади.
- Я думал, ты любишь меня. - сказал он. - В минуту слабости мне вдруг показалось, что твоя любовь ко мне так же сильна, как и моя к тебе. Неужели ты решила разочаровать меня и доказать обратное?
Зазвеневшая в его голосе горечь хлестнула ее по лицу.
- Я люблю тебя. Ты не можешь бросить меня, умерев! Мой отец уже однажды проделал это со мной. Я не позволю случиться этому вновь. - Она расстегнула пояс и вытащила рубашку.
В крохотной хижине было душно от полыхавшей жаром печурки. Он сделал еще один шаг назад, опрокинув скамейку.
- Не в твоих силах остановить меня, Пенни. Ты не сможешь удержать меня или остановить…
- Но я могу подарить тебе еще одно воспоминание, - расстегнула она рубашку.
Он беспомощно уставился на нее. Она поймала его руку и положила ее на свою обнаженную грудь.
В порыве безумной страсти его губы встретились с ее губами. Его язык обжег ее. Пенни затрясло от желания, ноги стали ватными, руки перестали слушаться, казалось, вся кровь прилила к низу живота. Он исступленно целовал ее, массируя ладонью ее сосок. Пенни принялась расстегивать его одежду, надрывно смеясь, сотрясаясь всем телом, руки проскользнули под рубашку, наслаждаясь прикосновением к пропитанным огнем мускулам.
- Черт побери! - Она поняла, что он сдался, и попыталась отделаться от сомнений и легкого чувства вины. - Я не могу… - Он взял ее за плечи и отстранил от себя, указав на узкую кровать: - Сядь.
Она откинула одеяло и села на простыню, сгорая от желания. Николас встретился с ней взглядом и улыбнулся. Ей казалось, что она вот-вот вспыхнет, языки пламени прорвутся наружу из глубин ее души и начнут лизать ее кожу.
- Что для мужчины значит любить женщину? - Он одной рукой расстегнул ремень с мечом и бросил оружие на стол. - Всего лишь испытывать этот жар в паху? - Его камзол уже был расстегнут, так что он просто стряхнул его с себя и откинул в сторону. - Или понимать, что он проживет всю оставшуюся жизнь без нее и все же будет знать, что он везунчик, потому что ему выпало счастье, пусть даже такое недолгое, испытать то, что он потом потерял?
- Я не знаю, - сказала она. - Это не важно. Я люблю тебя.
Рубашка скользнула через голову и превратилась в бесформенный комок. Проворные пальцы расстегивали одну за другой пуговицы на бриджах, пятка уперлась в перекладину стола, стукнул об пол один сапог, следом за ним второй.
- Я бы отдал все, что принадлежит лично мне, лишь бы услышать это, Пенни. - Бриджи сползли с крепких мужских бедер, обнажив его восставший пенис. - Но как я могу пожертвовать ради этого целым народом?
Во рту у нее пересохло, веки болели от непролитых слез.
- Для принцев долг важнее любви. Так должно быть. Я знаю. Я всегда это знала, и моя мать тоже.
«Но моя любовь достаточно сильна, чтобы я попыталась остановить тебя и не дать тебе бессмысленно сложить свою голову в диком, безумном порыве!»
Он наклонился, стянул с себя чулки и встал перед ней. Она поднялась и сбросила с себя остатки одежды, свалив их в кучу.
- Словно Адам и Ева до грехопадения…
- Потом было гораздо лучше, - сухо бросил он. - Когда они узнали, что такое грех.
Желание сотрясало его, лишая последних сил, ирония прозвучала совершенно не к месту. Коснуться ее, взять ее. Ощутить, как ее пламенеющая кожа касается его. Он думал, что обретет душевный покой, вонзившись в нее. Что окружающий его мир исчезнет вместе со всеми его обязанностями, со всеми его воспоминаниями, уроками и позором.
Ее ноги обвились вокруг его бедер, руки блуждали по плечам и ягодицам, притягивая его к себе. Она была само тепло и нежность, податливая, открытая, отвердевшие соски темными шариками трутся о его грудь. В пылу страсти сердце его распахнулось навстречу этой нескончаемой нежности, потому что она приняла его, сказала, что любит его, позволила ему заглушить тревогу в своих жарких, ослепительных объятиях.
Он с головой погрузился в экстаз, не замечая ничего вокруг. Раскаленный добела восторг, взрыв сладострастия, и вот он упал рядом с ней, не в силах пошевелить рукой или ногой. Она прижалась к нему, лицо гладкое, словно вытертая дочиста грифельная доска, зеленовато-коричневые глаза блестят в трепещущем свете. Она молча всматривалась в него, словно пыталась навсегда запечатлеть в своей памяти его черты. Его лицо, волосы, плечи, руки и грудь. Как будто ей никогда в жизни больше не увидеть мужчину.
Он оттолкнул ее и поднялся. Пора бежать, пока не начался приступ дурноты, пока она не увидела…
- Пенни, ты должна пообещать мне кое-что.
- Пообещать? - простодушно взглянула она на него.
- Выйти замуж. Найти хорошего человека и выйти за него замуж. Не хочу думать, что ты всю оставшуюся жизнь будешь одна. - «Потому что ты заслуживаешь лучшего. Лучшего, чем я».
- Мне казалось, что все мужчины прирожденные ревнивцы.
Он нащупал свою одежду, думая только о том, как поскорее уйти.
- Я бы умер от ревности, но ведь мне не обязательно знать, правда?
- Не уходи, Николас! - Она протянула руку и ухватилась за него. - Это бесполезно! Я недостаточно благородна и недостаточно великодушна!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
- Если я сделаю это, как я узнаю об истинных желаниях Софии? Я должен переговорить с ней наедине.
- Наедине? Каким же образом?
Его рука коснулась ее волос. Пенни подняла голову. Николас собрал для нее букет белых цветов.
- Я сделаю то, что должен сделать. Эрик отвезет тебя обратно в Норфолк. Это конец, Пенни. Позаботься за меня о Раскалл-Холле. Ты даже не подозреваешь, чему ты научила меня, любимая.
Он бросил цветы на траву, развернулся и ушел. Она поднялась на ноги и уставилась ему вслед, вспоминая белый лихнис Англии, зазывающий в ночи мотыльков своими свежими лепестками.
Из темноты вынырнул Фриц и взял ее за локоть:
- Он не должен уйти, мэм.
Она опустила взгляд и прикусила губу.
- Мне велено возвращаться в Англию.
- Да, это его приказ. - Старый солдат поморщился, шрам тенью заиграл на его щеке. - Он собирается тайно пробраться в Морицбург. Один. Полезет в петлю головой, если мы не остановим его. - Фриц кивнул в сторону хижины. - Он там.
Майор отпустил ее локоть. Пенни направилась прямиком к хижине и толкнула дверь. «В петлю головой». Николас писал что-то на листке бумаги, но тут же поднял голову.
- Твое последнее желание и завещание? - спросила она.
- Не совсем. Пришла пора расставаться, Пенни. Я написал тебе кое-что, возьмешь с собой. Не читай, пока не окажешься в Клампер-Коттедже.
Неужели он не услышал, как треснуло ее сердце, словно камень от скалы оторвался?
- Николас, - проговорила она. - Еще раз, последний. - Не сводя с него глаз, она стянула с себя жакет и отбросила в сторону туфли. - Пожалуйста. Еще разок!
Он поднялся и попятился от нее, ноздри трепетали, как у загнанной лошади.
- Я думал, ты любишь меня. - сказал он. - В минуту слабости мне вдруг показалось, что твоя любовь ко мне так же сильна, как и моя к тебе. Неужели ты решила разочаровать меня и доказать обратное?
Зазвеневшая в его голосе горечь хлестнула ее по лицу.
- Я люблю тебя. Ты не можешь бросить меня, умерев! Мой отец уже однажды проделал это со мной. Я не позволю случиться этому вновь. - Она расстегнула пояс и вытащила рубашку.
В крохотной хижине было душно от полыхавшей жаром печурки. Он сделал еще один шаг назад, опрокинув скамейку.
- Не в твоих силах остановить меня, Пенни. Ты не сможешь удержать меня или остановить…
- Но я могу подарить тебе еще одно воспоминание, - расстегнула она рубашку.
Он беспомощно уставился на нее. Она поймала его руку и положила ее на свою обнаженную грудь.
В порыве безумной страсти его губы встретились с ее губами. Его язык обжег ее. Пенни затрясло от желания, ноги стали ватными, руки перестали слушаться, казалось, вся кровь прилила к низу живота. Он исступленно целовал ее, массируя ладонью ее сосок. Пенни принялась расстегивать его одежду, надрывно смеясь, сотрясаясь всем телом, руки проскользнули под рубашку, наслаждаясь прикосновением к пропитанным огнем мускулам.
- Черт побери! - Она поняла, что он сдался, и попыталась отделаться от сомнений и легкого чувства вины. - Я не могу… - Он взял ее за плечи и отстранил от себя, указав на узкую кровать: - Сядь.
Она откинула одеяло и села на простыню, сгорая от желания. Николас встретился с ней взглядом и улыбнулся. Ей казалось, что она вот-вот вспыхнет, языки пламени прорвутся наружу из глубин ее души и начнут лизать ее кожу.
- Что для мужчины значит любить женщину? - Он одной рукой расстегнул ремень с мечом и бросил оружие на стол. - Всего лишь испытывать этот жар в паху? - Его камзол уже был расстегнут, так что он просто стряхнул его с себя и откинул в сторону. - Или понимать, что он проживет всю оставшуюся жизнь без нее и все же будет знать, что он везунчик, потому что ему выпало счастье, пусть даже такое недолгое, испытать то, что он потом потерял?
- Я не знаю, - сказала она. - Это не важно. Я люблю тебя.
Рубашка скользнула через голову и превратилась в бесформенный комок. Проворные пальцы расстегивали одну за другой пуговицы на бриджах, пятка уперлась в перекладину стола, стукнул об пол один сапог, следом за ним второй.
- Я бы отдал все, что принадлежит лично мне, лишь бы услышать это, Пенни. - Бриджи сползли с крепких мужских бедер, обнажив его восставший пенис. - Но как я могу пожертвовать ради этого целым народом?
Во рту у нее пересохло, веки болели от непролитых слез.
- Для принцев долг важнее любви. Так должно быть. Я знаю. Я всегда это знала, и моя мать тоже.
«Но моя любовь достаточно сильна, чтобы я попыталась остановить тебя и не дать тебе бессмысленно сложить свою голову в диком, безумном порыве!»
Он наклонился, стянул с себя чулки и встал перед ней. Она поднялась и сбросила с себя остатки одежды, свалив их в кучу.
- Словно Адам и Ева до грехопадения…
- Потом было гораздо лучше, - сухо бросил он. - Когда они узнали, что такое грех.
Желание сотрясало его, лишая последних сил, ирония прозвучала совершенно не к месту. Коснуться ее, взять ее. Ощутить, как ее пламенеющая кожа касается его. Он думал, что обретет душевный покой, вонзившись в нее. Что окружающий его мир исчезнет вместе со всеми его обязанностями, со всеми его воспоминаниями, уроками и позором.
Ее ноги обвились вокруг его бедер, руки блуждали по плечам и ягодицам, притягивая его к себе. Она была само тепло и нежность, податливая, открытая, отвердевшие соски темными шариками трутся о его грудь. В пылу страсти сердце его распахнулось навстречу этой нескончаемой нежности, потому что она приняла его, сказала, что любит его, позволила ему заглушить тревогу в своих жарких, ослепительных объятиях.
Он с головой погрузился в экстаз, не замечая ничего вокруг. Раскаленный добела восторг, взрыв сладострастия, и вот он упал рядом с ней, не в силах пошевелить рукой или ногой. Она прижалась к нему, лицо гладкое, словно вытертая дочиста грифельная доска, зеленовато-коричневые глаза блестят в трепещущем свете. Она молча всматривалась в него, словно пыталась навсегда запечатлеть в своей памяти его черты. Его лицо, волосы, плечи, руки и грудь. Как будто ей никогда в жизни больше не увидеть мужчину.
Он оттолкнул ее и поднялся. Пора бежать, пока не начался приступ дурноты, пока она не увидела…
- Пенни, ты должна пообещать мне кое-что.
- Пообещать? - простодушно взглянула она на него.
- Выйти замуж. Найти хорошего человека и выйти за него замуж. Не хочу думать, что ты всю оставшуюся жизнь будешь одна. - «Потому что ты заслуживаешь лучшего. Лучшего, чем я».
- Мне казалось, что все мужчины прирожденные ревнивцы.
Он нащупал свою одежду, думая только о том, как поскорее уйти.
- Я бы умер от ревности, но ведь мне не обязательно знать, правда?
- Не уходи, Николас! - Она протянула руку и ухватилась за него. - Это бесполезно! Я недостаточно благородна и недостаточно великодушна!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102