- Если мне придется играть принцессу Софию, вам лучше рассказать мне все. Что случится с Эриком?
- Он без возражений понесет положенное ему наказание.
Пенни закрыла глаза, пытаясь что-то припомнить.
- Если вы собираетесь высечь его, я ухожу.
- Вы не думаете, что он заслужил порку, так? Какое у вас доброе сердце! Вы слишком великодушны. В любой европейской армии сон на посту обычно карается немедленной смертью через повешение.
Пенни так и не поняла, какие нотки прозвучали в его голосе. Ей вдруг показалось, что она уловила нечто злое, дьявольское, сарказм, граничащий с жестокостью. На глаза навернулись слезы.
- Прошу вас, - всхлипнула она. - Это же варварство!
- Эрик - мой личный охранник. Это не игра и не каприз. В его руках ваша жизнь, впрочем, как и моя. - На золотых нитях халата вспыхивали огненные отблески. - Но вы все равно считаете, что я должен проявить милосердие?
Пенни дернула за распустившуюся ниточку своего покрывала. По спине побежали мурашки.
- Да, считаю. Конечно, считаю! Разве милосердие - не один из принципов христианства? Почему бы вам просто не сделать ему выговор и не забыть об этом?
- А как насчет невинных людей, которые погибают из-за того, что караульный заснул на посту и враг напал неожиданно? Это милосердно? А всего лишь надо повесить одного, чтобы всем другим неповадно было, и тогда одна-единственная смерть может спасти тысячи жизней. Армия не может существовать без строгих правил и определенных наказаний. - Он погасил пальцами одну свечу.
- Значит, милосердию нет места?
Тьма сгустилась по углам, отражаясь в его глазах.
- Солдаты идут в бой, полагаясь не на милосердие. Они полагаются на идущего рядом с ним, а спину им прикрывает бесстрастная справедливость офицеров. Или вы считаете, что дисциплина - выбор каждого?
- Я не знаю. Но даже армия состоит из простых смертных, и они имеют право на ошибку.
- Так и есть. Но вы-то теперь не простая смертная, вы - принцесса. И как бы вы поступили на моем месте?
- Я не принцесса, - покачала она головой. - И не хочу быть ею.
Он затушил еще одну свечу. Меж пальцев скользнула струйка дыма.
- Мне было семнадцать, когда я впервые взял на себя командование. Мою снисходительность и мягкость приняли за слабость. В войсках наступил полный хаос. Я потерял пятьдесят солдат в потасовке, в которой должен был бы лишиться не более пяти. Не надо говорить мне о милосердии!
- Но все это… - Она махнула рукой. - Но все это про вас, не про меня. Мое мнение не имеет никакого значения!
Его насмешливый взгляд просверлил ее насквозь.
- Вы и вправду верите в это?
Она потуже завернулась в покрывало.
- Если наказание Эрика нельзя изменить, если здесь нет места жалости, зачем вы спрашиваете меня?
Он улыбнулся, кончики губ криво изогнулись.
- Я надеялся, вы приведете аргументы и докажете, что я не прав.
Она совсем растерялась, в душе началась полная неразбериха.
- Вы хотите, чтобы я убедила вас поступить по-другому? Я ничего не понимаю!
Свет оставшихся свечей очертил линию его подбородка и скул.
- После той трагической стычки мой дед высек каждого десятого из моих солдат, поскольку меня, конечно же, тронуть было нельзя. Прекрасная идея, отличный урок жестокости. Я выстоял с самого начала и до конца, хотя наказание длилось несколько дней. Меня тошнило, но я не позволил себе расслабиться. Принцам нельзя быть слабыми. Но я думал, что у вас может найтись другой ответ. Неужели в вашем простом и благоразумном Норфолке нет ничего, что могло бы спасти меня от выбора, который мне приходится делать ежедневно?
Она ощутила себя застывшей и одинокой, словно заглянула в глубины забвения.
- Можно попробовать воззвать к человеческой гордости, вместо того чтобы угрожать наказаниями. Вдруг это сработает?
- Очень даже может быть. - Принц поднял свечу и зажег ею остальные. - Из ужасного представления деда я вынес еще один урок. Порка ломает что-то в человеке. После этого от него уже нет особой пользы. - Кривая улыбка стала шире. - Правда, если его повесить, то пользы от человека вообще никакой не жди. Видите ли, мисс Линдси, я терпеть не могу потери. Так что, несмотря на строгую дисциплину, я попытался найти иной путь, основанный больше на уважении, чем на жестокости.
Она молча взирала на него, не в силах вдохнуть или выдохнуть. Воск медленно стекал по желтым палочкам свечей.
Николас направился к двери. Провел рукой по гладкому дереву.
- Моя мать, бывало, говорила, что в двери живет дух того материала, из которого она сделана: дуба, священного дерева друидов; железа, защиты от зла. Насквозь пропитанная сказаниями и верованиями Глариена, она считала двери священными.
Пенни зарылась лицом в покрывало, вполуха прислушиваясь к его словам. В груди огнем полыхала правда: «Он накажет Эрика из-за нее».
- Вам нравятся двери?
- Мне определенно не нравятся небольшие пространства без дверей. Эрик мне не друг. Я не могу относиться к нему иначе, как с беспристрастной справедливостью.
- И что же вы сделаете? - подняла она глаза, к горлу подступила дурнота.
Принц повернулся к ней и одарил ее очаровательной, соблазнительной улыбкой:
- Эрик вычистит конюшню и будет целую неделю полировать обувь моих людей. В дополнение к остальным обязанностям. Вполне справедливо, как по-вашему?
Волна самых разнообразных эмоций накрыла ее с головой, от облегчения до злости, от раздражения до благодарности. Она молча открывала рот, словно выброшенная на берег рыба, глаза застили жгучие слезы.
- О Боже! - выдавила она наконец. - Он будет полировать обувь?
- Таково наказание за столь незначительное прегрешение, - ответил принц.
Пенни вскочила на ноги, не расставаясь со своим покрывалом.
- И все это время вы говорили именно об этом наказании? О чистке обуви? Тогда к чему все эти разговоры о порке и виселице? Зачем вы издевались надо мной? За что? Какая нам обоим от этого польза? Вы сумасшедший! Отвратительный, опасный психопат! Это невероятно! Неужели вы просто играли с моими чувствами? Нарочно пытались расстроить меня? Зачем? Что я такого сделала? Чем заслужила подобное обращение?
Он бросил взгляд на щеколду. Пальцы судорожно вцепились в металл.
- Я хотел, чтобы вы поняли. София выросла со всем этим. Я - нет. Мне пришлось учиться. И урок этот был не из приятных. Но у ее королевского высочества принцессы Софии Альвийской это в крови.
Она недоверчиво уставилась на него:
- Чтобы стать принцессой, я должна поверить, что могу отдавать приказы о порке и повешении? Вам случалось делать это?
Глаза ответили раньше, чем он успел открыть рот.
- По необходимости. Такие вещи ни с кем не обсуждаются, но западают вам в душу. - Он запрокинул голову, избегая ее взгляда. - Вам придется скрыть эту чертову английскую невинность, мисс Линдси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102