Из рассеченной губы потекла кровь, пачкая черную с проседью бороду. Он посмотрел в глаза Брана.
— Раз уж наш главный стратег проснулся, может, он сообщит нам, где стоит армия противника и какие отряды он стягивает к полю?
— Убирайся отсюда, жирный ублюдок! — завопил Бран. — Или я прибью тебя на месте!
— Довольно, — устало проговорил Коннавар, — никто не станет никого убивать. Успокойся, Бран.
— Ты что, не слышал, что он мне сказал?
— Слышал, и тебе стоит об этом подумать. — Коннавар повернулся к Осте и Гованнану. — Друзья, оставьте нас ненадолго. Через час? Мы продолжим совещание, Бануин, ты тоже свободен.
Брат Солтайс повернулся, чтобы уйти с остальными, но Коннавар остановил его.
— Садись, — сказал он, протягивая ему кусок ткани.
Брат Солтаис приложил лоскут к губе и промокнул испачканную бороду. Коннавар подождал, пока выйдут генералы и Бануин, а затем обернулся к разъяренному Брану.
— Брат Солтаис прав, — сказал он, — риганты доверили тебе разработать тактику, которая сокрушит армии Города, а ты прослушал такой важный доклад. Ты потерял сына, и я скорблю вместе с тобой. Но я король, и все риганты — мои дети. Я не допущу, чтобы мои дети страдали из-за того, что один из генералов не в состоянии в критический момент забыть о личном горе.
— Я правда не могу, — сказал Бран. — Я постоянно думаю о Ру. Я еду домой завтра же.
— Ты нам нужен, Бран, — сказал Коннавар.
Бран покачал головой:
— Всему, что я умею, научил меня ты. Под твоим командованием армия Города будет разгромлена, я абсолютно в этом уверен.
— Меня может здесь не быть, — тихо сказал Конн.
— Что?
Брат Солтаис увидел, как на лице Брана отразился ужас. Младший брат заглянул в глаза старшего.
— Ты что, с ума сошел? Как это тебя здесь не будет?
— Я и сам не хочу, чтобы так случилось, брат, — ответил Конн. — Я видел два разных будущих. В одном меня предадут и я не доживу до битвы. В другом я веду ригантов в атаку. Мне это не приснилось, Бран. Я это увидел, когда коснулся тела Морригу. Значит, случится и то и другое, хотя не понимаю, как это возможно. Но я точно знаю, что если ты уедешь, риганты будут уничтожены. Все, за что я боролся и страдал, превратится в прах. Не можешь собраться? Подумай о том, что я сказал, а если моих слов мало, попробуй думать не о мертвом Руатайне, а о том, кто послал отравленное кольцо, — о Джасарее.
Опустив голову, Бран исподлобья взглянул на брата Солтайса.
— Прости, что ударил тебя.
— Уже простил и забыл, — отозвался брат Солтаис. — Может, тебе стоит отыскать Бануина и расспросить его еще раз?
Бран кивнул и повернулся к Коннавару:
— Ты не погибнешь, Конн, и обязательно поведешь нас в атаку на Джасарея. Ничто не сможет остановить тебя.
— Судьбу не изменишь, — согласился Конн. — Ты ведь не оставишь нас?
— Конечно, нет.
— Тогда сделай, как велел брат Солтаис, и разыщи Бануина. Когда вернутся Оста и Гованнан, мы все обсудим.
Бран вышел из палатки, а брат Солтаис задержался.
— Расскажи мне о тех видениях.
Коннавар рассказал о спасении Морригу и ее уходе из мира.
— В первом видении я лежу у золотой скалы, истекая— кровью. Я знаю, что на следующий день состоится великая битва, и в отчаянии оттого, что не смогу в ней участвовать. Рядом со мной лежат мертвые враги. Потом с дерева спрыгивает маленький мальчик и бежит к Каменному кругу. Затем становится темно и я умираю.
— А другое видение?
— Я еду на добром коне, доспехи сияют. Я высоко поднимаю меч. Рядом со мной едет Фиаллах. Битва в самом разгаре, и мы гоним Джасарея вниз по склону.
— Возможно, это не настоящее будущее, а мнимое, — предположил жрец, — ты ведь не можешь умереть за день до битвы, а потом вести армию в атаку. Мне кажется, единственный вывод, который можно сделать, — следует избегать Каменного круга.
Коннавар достал из-за пазухи сложенный пергамент.
— Вот что привез мне гонец сегодня утром, — сказал он, протягивая письмо жрецу.
Брат Солтайс раскрыл письмо, в котором беглым почерком Браэфара было написано:
«Мой дорогой брат! Между нами произошло огромное недоразумение. Сегодня я говорил с Гуэрном, и он согласился, что пришло время разрешить наши проблемы. Мы будем тебя ждать возле Бальгова круга завтра вечером. Если ты меня хоть немного любишь, приходи один. Уверяю тебя, Конн, здесь нет никакого подвоха». Ниже стояла подпись «Крыло».
— Он что, считает тебя дураком? — спросил брат Солтайс.
— Тем не менее я поеду, — сказал Конн, — Морригу взяла с меня слово. Она сказала: «Когда к тебе обратится с просьбой брат, сделай так, как он просит, несмотря ни на что, вне зависимости от обстановки и других дел. Ты понял? Сделай так, как он просит». Много лет назад я нарушил обещание и с тех пор живу в горе и стыде. Это обещание, хотя оно разбивает мне сердце, я выполню;
— Тогда возьми с собой отряд.
— Как я могу, если он просит, чтобы я пришел один?
— Ах, Конн, ты же знаешь Браэфара! Он всегда был очень, слаб и завидовал тому, чего ты достиг. С годами зависть и ревность переросли в ненависть.
— Знаю, — грустно сказал Конн, — я это понял, еще когда сражался с медведем. Браэфар был там вместе с Гованнаном. Но именно Гованнан бросился мне на помощь, а Крыло просто стоял, застыв в немом ужасе. Он был очень молод, без оружия и очень испугался. Никто не сказал ему ни слова упрека, но после того случая в глазах друзей он читал презрение. Позднее он всячески пытался доказать мне, что он не трус. Он так отчаянно старался, что шел на любой риск и много раз терпел неудачу.
— Я знаю, Конн, — сказал брат Солтайс, — мы все понимаем, что, будь на месте Браэфара кто-то другой, ты давно бы от него избавился и наказал. Когда он сговорился с Гуэрноми Морскими Волками?
— Больше года назад. Джасарей послал ему денег, чтобы помочь восстанию паннонов. Это одно из немногих дел, которыми Крыло занимался всерьез. Он нанял Гуэрна и снабдил его оружием и деньгами. Они два сапога пара — обоих гложет зависть. Гуэрн был родственником старого лорда, но когда тот умер, я сделал лордом не его, а Брана.
Конн налил себе воды и залпом выпил. «Он очень устал», — подумал брат Солтайс.
— Я не знал, что они сговорились с Шардом, хотя должен был догадаться. Крыло думает, что во мне причина всех его неудач и что если бы не я, у него бы все получилось. Не знаю, возможно, он и прав. Я отлично помню, что Крыло был прекрасным ребенком, он очень меня любил, слушался и везде ходил следом.
Люди меняются, — сказал жрец, — слабые не хотят признавать, что сами виноваты в собственных бедах, и всегда перекладывают вину на других. Если неудачи преследуют их постоянно, им кажется, что они пали жертвой заговора.
— Завтра я положу этому конец, — сказал Конн.
— Ты не должен под него подстраиваться! — заявил брат Солтайс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Раз уж наш главный стратег проснулся, может, он сообщит нам, где стоит армия противника и какие отряды он стягивает к полю?
— Убирайся отсюда, жирный ублюдок! — завопил Бран. — Или я прибью тебя на месте!
— Довольно, — устало проговорил Коннавар, — никто не станет никого убивать. Успокойся, Бран.
— Ты что, не слышал, что он мне сказал?
— Слышал, и тебе стоит об этом подумать. — Коннавар повернулся к Осте и Гованнану. — Друзья, оставьте нас ненадолго. Через час? Мы продолжим совещание, Бануин, ты тоже свободен.
Брат Солтайс повернулся, чтобы уйти с остальными, но Коннавар остановил его.
— Садись, — сказал он, протягивая ему кусок ткани.
Брат Солтаис приложил лоскут к губе и промокнул испачканную бороду. Коннавар подождал, пока выйдут генералы и Бануин, а затем обернулся к разъяренному Брану.
— Брат Солтаис прав, — сказал он, — риганты доверили тебе разработать тактику, которая сокрушит армии Города, а ты прослушал такой важный доклад. Ты потерял сына, и я скорблю вместе с тобой. Но я король, и все риганты — мои дети. Я не допущу, чтобы мои дети страдали из-за того, что один из генералов не в состоянии в критический момент забыть о личном горе.
— Я правда не могу, — сказал Бран. — Я постоянно думаю о Ру. Я еду домой завтра же.
— Ты нам нужен, Бран, — сказал Коннавар.
Бран покачал головой:
— Всему, что я умею, научил меня ты. Под твоим командованием армия Города будет разгромлена, я абсолютно в этом уверен.
— Меня может здесь не быть, — тихо сказал Конн.
— Что?
Брат Солтаис увидел, как на лице Брана отразился ужас. Младший брат заглянул в глаза старшего.
— Ты что, с ума сошел? Как это тебя здесь не будет?
— Я и сам не хочу, чтобы так случилось, брат, — ответил Конн. — Я видел два разных будущих. В одном меня предадут и я не доживу до битвы. В другом я веду ригантов в атаку. Мне это не приснилось, Бран. Я это увидел, когда коснулся тела Морригу. Значит, случится и то и другое, хотя не понимаю, как это возможно. Но я точно знаю, что если ты уедешь, риганты будут уничтожены. Все, за что я боролся и страдал, превратится в прах. Не можешь собраться? Подумай о том, что я сказал, а если моих слов мало, попробуй думать не о мертвом Руатайне, а о том, кто послал отравленное кольцо, — о Джасарее.
Опустив голову, Бран исподлобья взглянул на брата Солтайса.
— Прости, что ударил тебя.
— Уже простил и забыл, — отозвался брат Солтаис. — Может, тебе стоит отыскать Бануина и расспросить его еще раз?
Бран кивнул и повернулся к Коннавару:
— Ты не погибнешь, Конн, и обязательно поведешь нас в атаку на Джасарея. Ничто не сможет остановить тебя.
— Судьбу не изменишь, — согласился Конн. — Ты ведь не оставишь нас?
— Конечно, нет.
— Тогда сделай, как велел брат Солтаис, и разыщи Бануина. Когда вернутся Оста и Гованнан, мы все обсудим.
Бран вышел из палатки, а брат Солтаис задержался.
— Расскажи мне о тех видениях.
Коннавар рассказал о спасении Морригу и ее уходе из мира.
— В первом видении я лежу у золотой скалы, истекая— кровью. Я знаю, что на следующий день состоится великая битва, и в отчаянии оттого, что не смогу в ней участвовать. Рядом со мной лежат мертвые враги. Потом с дерева спрыгивает маленький мальчик и бежит к Каменному кругу. Затем становится темно и я умираю.
— А другое видение?
— Я еду на добром коне, доспехи сияют. Я высоко поднимаю меч. Рядом со мной едет Фиаллах. Битва в самом разгаре, и мы гоним Джасарея вниз по склону.
— Возможно, это не настоящее будущее, а мнимое, — предположил жрец, — ты ведь не можешь умереть за день до битвы, а потом вести армию в атаку. Мне кажется, единственный вывод, который можно сделать, — следует избегать Каменного круга.
Коннавар достал из-за пазухи сложенный пергамент.
— Вот что привез мне гонец сегодня утром, — сказал он, протягивая письмо жрецу.
Брат Солтайс раскрыл письмо, в котором беглым почерком Браэфара было написано:
«Мой дорогой брат! Между нами произошло огромное недоразумение. Сегодня я говорил с Гуэрном, и он согласился, что пришло время разрешить наши проблемы. Мы будем тебя ждать возле Бальгова круга завтра вечером. Если ты меня хоть немного любишь, приходи один. Уверяю тебя, Конн, здесь нет никакого подвоха». Ниже стояла подпись «Крыло».
— Он что, считает тебя дураком? — спросил брат Солтайс.
— Тем не менее я поеду, — сказал Конн, — Морригу взяла с меня слово. Она сказала: «Когда к тебе обратится с просьбой брат, сделай так, как он просит, несмотря ни на что, вне зависимости от обстановки и других дел. Ты понял? Сделай так, как он просит». Много лет назад я нарушил обещание и с тех пор живу в горе и стыде. Это обещание, хотя оно разбивает мне сердце, я выполню;
— Тогда возьми с собой отряд.
— Как я могу, если он просит, чтобы я пришел один?
— Ах, Конн, ты же знаешь Браэфара! Он всегда был очень, слаб и завидовал тому, чего ты достиг. С годами зависть и ревность переросли в ненависть.
— Знаю, — грустно сказал Конн, — я это понял, еще когда сражался с медведем. Браэфар был там вместе с Гованнаном. Но именно Гованнан бросился мне на помощь, а Крыло просто стоял, застыв в немом ужасе. Он был очень молод, без оружия и очень испугался. Никто не сказал ему ни слова упрека, но после того случая в глазах друзей он читал презрение. Позднее он всячески пытался доказать мне, что он не трус. Он так отчаянно старался, что шел на любой риск и много раз терпел неудачу.
— Я знаю, Конн, — сказал брат Солтайс, — мы все понимаем, что, будь на месте Браэфара кто-то другой, ты давно бы от него избавился и наказал. Когда он сговорился с Гуэрноми Морскими Волками?
— Больше года назад. Джасарей послал ему денег, чтобы помочь восстанию паннонов. Это одно из немногих дел, которыми Крыло занимался всерьез. Он нанял Гуэрна и снабдил его оружием и деньгами. Они два сапога пара — обоих гложет зависть. Гуэрн был родственником старого лорда, но когда тот умер, я сделал лордом не его, а Брана.
Конн налил себе воды и залпом выпил. «Он очень устал», — подумал брат Солтайс.
— Я не знал, что они сговорились с Шардом, хотя должен был догадаться. Крыло думает, что во мне причина всех его неудач и что если бы не я, у него бы все получилось. Не знаю, возможно, он и прав. Я отлично помню, что Крыло был прекрасным ребенком, он очень меня любил, слушался и везде ходил следом.
Люди меняются, — сказал жрец, — слабые не хотят признавать, что сами виноваты в собственных бедах, и всегда перекладывают вину на других. Если неудачи преследуют их постоянно, им кажется, что они пали жертвой заговора.
— Завтра я положу этому конец, — сказал Конн.
— Ты не должен под него подстраиваться! — заявил брат Солтайс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119