— Боюсь, что нет.
Бэйн вскочил на коня и поехал прочь с Когденова поля.
Зима выдалась на редкость суровой. Скот ригантов, и без того пострадавший от легочной инфекции, умирал сотнями, и если бы не королевские закрома, от голода погибли бы тысячи людей. Но амбары короля не помогли жителям дальних селений, которых непогода отрезала от внешнего мира. Больше всех страдали старики и дети. Голод заставил некоторых есть мох и древесную кору.
Страшные испытания выпали на долю жителей Трех Ручьев, потому что Браэфар не припас на зиму достаточно зерна, еще осенью продав излишки урожая в Цению. Коннавар лишил его титула лорда и назначил вместо него Гованнана.
Ферма Бэйна находилась в низинах, поэтому он пережил зиму без особых потерь. Его работники накосили и высушили достаточно сена для скота и тем самым сберегли свое стадо. В середине зимы к нему приехал Гованнан, чтобы купить мясо для жителей Трех Ручьев. За каждого бычка Бэйн просил втридорога, и Гованнан заплатил золотом. Когда морозы усилились, Бэйн послал в Три Ручья еще тридцать бычков, на этот раз совершенно бесплатно.
В северном Панноне вспыхнул мятеж, во главе которого стоял молодой Гуэрн, представитель местной знати. Мятежные панноны разграбили несколько королевских амбаров, и для наведения порядка Коннавар выслал отряды Железных Волков. Однако Гуэрн и его люди не желали биться с королевской армией в открытую и затаились, а потом напали на отряд, охраняющий амбар на окраине селения. Железными Волками командовал Бендегит Бран, который сумел заманить в ловушку и перебить большинство бандитов, однако самого Гуэрна поймать не удалось.
Ситуация чуть не стала критической, ведь из-за краж и нападений на амбары панноны лишились последних запасов зерна. Гуэрн мог стать очень популярным, раздай он зерно людям, но вместо этого решил продать награбленное и купить оружие. Коннавар закупил необходимое количество зерна у гатов и подавил мятеж, не дав ему разгореться. Однако привезенные продукты были очень дорогими, и их едва хватало.
В первый день весны, когда Коннавару исполнилось сорок, к восточному берегу недалеко от Семи Ив причалили триста кораблей, и пятнадцать тысяч варов под командованием короля Шарда напали на земли ригантов. Одновременно на юге император Джасарей ввел в Цению три армии Пантер общей численностью двадцать четыре тысячи человек.
Бэйн осторожно вел коня вверх по холму и, дойдя до вершины, остановился и взглянул вниз на бескрайний простор Нарианского леса. На востоке, у самой опушки, виднелась прямоугольная каменная ферма, рядом два амбара и десять домиков, где жили его работники. Круто спускающаяся вниз тропинка была вся в ямах и сильно обледенела. Бэйн спешился, чтобы коню было легче спускаться. Его капюшон засыпало снегом, а на бороде замерзли сосульки.
«Ничего себе весна, — подумал Бэйн, — одно название».
Конь заскользил вниз по льду, и Бэйн тоже начал спускаться. Ноги окоченели, и пальцы замерзли даже в рукавицах из кроличьего меха. Над крышей фермы вился дымок, и Бэйн тут же представил себя сидящим у пылающего камина. Он спускался медленно, стараясь не вспотеть. Даже под толстой туникой, безрукавкой и плащом пот тут же превратится в лед, у него закружится голова и захочется спать. Покажется, что становится теплее, и он замерзнет насмерть. Бэйн знал, что зимой жизненно необходимо беречься от переохлаждения.
Осторожно спускаясь вниз, Бэйн вспоминал, как они с Бануином освободили призраков Когденова поля. Жаль, что он не может, как раньше, по-братски обнять Бануина и позабыть о том, что произошло между ними. Но переступить через себя и свои принципы Бэйн не мог. Он любил Бануина как брата и не раз рисковал жизнью, чтобы спасти его из беды. А когда помощь понадобилась Бэйну, Бануин предал его, и как бы Бэйн ни старался, забыть об этом он не мог. Дружба с Бануином осталась в прошлом, а прошлого не вернешь. От воспоминаний Бэйну стало грустно, так же как и от мысли о постоянно увеличивающейся пропасти между ним и остальными ригантами.
Бэйн споткнулся и упал, но тут же заставил себя подняться. Ему стало теплее, но он понимал, насколько это обманчиво. Последние десять миль стали настоящим испытанием для его силы и выносливости. Очень хотелось поехать верхом, но Бэйн тут же выбросил эту мысль из головы. Тропинка слишком скользкая, и он пожалел коня. Бэйн окунулся в воспоминания. Теплый летний вечер, они с мамой купаются в Ригуанском водопаде, а потом она развела костер и прижала его к себе.
Очнувшись, Бэйн огляделся и понял, что так и сидит на обледенелой дороге. «Почему я не иду?» — спросил он себя и с трудом поднялся на ноги. Навалилась усталость, и Бэйн решил немного передохнуть и выспаться. «Это восстановит силы, — подумал он, но тут же себя одернул: — Дурак, быстрее на ферму, не то замерзнешь насмерть».
Ноги окоченели и дрожали. Солнце садилось, быстро холодало, но Бэйн уже ничего не чувствовал. За последние недели он не раз совершал большие переходы, но всегда старался вовремя остановиться и развести костер, чтобы не умереть от холода и полного упадка сил. Но сегодня он решил, что сможет пройти последние восемнадцать миль без отдыха. Лишь сейчас Бэйн понял, что переоценил свои силы. Он устало посмотрел вперед и увидел ферму. До нее было примерно полчаса пути, а сил совсем не осталось. Он уже давно выпустил вожжи, и конь был уже довольно далеко внизу. Пошатываясь, Бэйн попытался его догнать, но тут же упал, а потом еще и еще. В последний раз он кубарем покатился вниз и ударился о скалу. Постанывая от боли, он попытался подняться. Ему было жарко и хотелось спать. Бэйн выругался и поднялся на колени.
— Я не собираюсь здесь умирать, — пробормотал он.
— Конечно, нет! — проговорил кто-то совсем рядом. Сильные руки вытащили его из снега и посадили на скалу, и, сонно моргая, Бэйн увидел, что ему протягивают флягу. Сделав большой глоток, он почувствовал, как внутренности обожгла брага. Посмотрев вверх, он увидел рыжебородого Гриффа, своего главного пастуха. Бывший изгнанник широко ухмылялся:
— Да ты слаб, как новорожденный щенок!
Бэйн сделал еще один глоток и попытался заткнуть флягу пробкой, но сил не хватило даже на это.
— Тебе срочно нужно в тепло, — сказал Грифф и рывком поднял Бэйна на ноги.
Через двадцать минут, сняв обледеневшую одежду и обернувшись одеялом, Бэйн уже сидел перед пылающим камином. Боль была ужасной, — казалось, в кожу вонзились сотни раскаленных иголок. Он хлебнул еще браги, но Грифф тут же забрал флягу:
— Брагу можно пить только по капле, чтобы согреться! Из кухни пришла подруга Гриффа, толстая и некрасивая Исваин, и принесла полную тарелку наваристого мясного бульона.
— Ешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119