Волтан выругался. Со старым ублюдком придется повозиться.
Глубоко вздохнув, Свирепый атаковал.
— Кара шлет привет, — проговорил он мягко, почти ласково.
Волтан застыл, и через секунду Свирепый бросился на него. Волтан отчаянно оборонялся, но меч Свирепого уже вспорол ему живот, порвал легкие и пронзил тело насквозь. Волтан завалился на Свирепого, меч выпал из рук, а голова упала на плечо старого гладиатора.
— Отличный… удар, — прошептал Волтан.
— Другого выхода не было, парень, — проговорил Свирепый, опуская тело на песок.
Толпа оглушительно зааплодировала, громкие овации заполнили стадион.
Наверное… они рады, что я проиграл. — Волтан выдавил улыбку. — Пусть тебе… как следует зашьют раны.
— Всему свое время, — ответил Свирепый.
Волтан замолчал. Боли совсем не чувствовалось, и ему было на удивление спокойно.
— Кара… знает… обо мне? — спросил он наконец.
— Нет, и не узнает. Она чудесная девушка, сильная, смелая, благородная. Любой гордился бы такой дочерью.
— Я бы тоже гордился… если бы знал.
Волтан повернул голову набок и увидел в середине арены два столба, возвышающихся над грудами промасленного хвороста.
Когда Свирепый отошел от тела Волтана, Бэйн, обессилев, опустился в кресло. Свирепый поднял меч, приветствуя императора, и ушел с арены под оглушительные овации, от которых звенело в ушах. Выбежавшие рабы поволокли тело Волтана прочь с арены. Вдалеке показались солдаты, ведущие на казнь двоих. Первым шел Наладемус. Увидев столб, он стал вырываться и бросился на землю. Его тут же подняли и потащили к столбу.
Наладемус стал плакать и кричать, а зрители лишь издевательски смеялись и свистели.
За Наладемусом шла Госпожа-в-Маске. Она была тоненькая и невысокая, в бледно-голубом, пропитанном маслом платье. Двое солдат держали ее за руки, но она не сопротивлялась и шла, высоко подняв покрытую вуалью голову.
— В костер их! В костер их! В костер их! — скандировала толпа.
— Думаю, — проговорил Джасарей, — ты можешь пожелать что-нибудь другое, раз уж Свирепый лишил тебя возможности отомстить. Проси, и я выполню твое желание. Хочешь поместья Волтана или другие земли? Или золота?
Бэйн посмотрел на арену.
— Отдайте мне ее, — мягко проговорил он, — подарите мне ее жизнь.
— Что? Ты ее знаешь?
— Нет.
— Тогда хорошенько подумай, Бэйн. Она лидер этой секты, и, если я ее помилую, мятежа не избежать.
— Вы сказали, что я могу просить все, что угодно, ваше величество, — напомнил Бэйн.
Лицо Джасарея окаменело.
— Сейчас мы друзья, Бэйн. Неплохо иметь в друзьях императора. Если ты будешь настаивать, мы станем врагами и тебе не будет места не только в Городе, но и во всей империи. Зачем ссориться со мной ради незнакомки?
Бэйн смотрел вниз на женщину и слушал, как беснуется толпа. Наладемус бился и рыдал, а она гордо стояла, расправив плечи и высоко подняв голову. Казалось, она не слышит издевательств.
— Она такая смелая, — негромко произнес Бэйн. — При всем уважении к вам, ваше величество, я считаю, что ее жизнь важнее дружбы императора.
Джасарей поднялся и вышел на балкон. Стража ждала его сигнала, он указал на женщину, и ее вывели вперед. Он повернулся к Бэйну. Лицо Джасарея было спокойным, но в глазах полыхал гнев.
— Иди и забери свой приз, — приказал он, — через два дня ты покинешь Город и никогда не вернешься.
Бэйн поклонился и вышел из королевской ложи.
На арене орущего Наладемуса привязывали к столбу. Бэйн бегом спустился вниз, перелез через ограду и с высоты спрыгнул на арену.
— Император дарует ей свободу, — сказал он охраняющим девушку стражам.
Стражники посмотрели вверх на высокую сутулую фигуру Джасарея. Тот кивнул, и стражники тут же отступили от Госпожи-в-Маске.
Раздался одиночный удар в барабан, и под Наладемусом заполыхало пламя. Наладемус жалобно закричал, но толпа лишь улюлюкала и выкрикивала проклятия в его адрес. Госпожа-в-Маске повернулась к измученному старику и подняла руку. Городской старейшина поднял голову и сквозь дым посмотрел на хрупкую фигуру в голубом, затем перестал кричать и прислонил голову к столбу. Вскоре его скрыли вздымающиеся клубы дыма.
— Что ты сделала?
— Забрала его боль, — сказала девушка.
Без криков жертвы зрителям стало скучно смотреть казнь, и они завопили, требуя смерти Госпожи-в-Маске.
Бэйн взял ее за руку и повел по песку к оружейной. Одежда девушки была липкой от фонарного масла и сладко пахла. Девушка молча шла за ним. Как только зрители поняли, что ее не сожгут, то принялись отчаянно вопить, а на западной трибуне началась драка, и солдаты кинулись разнимать дерущихся. Беснуясь, люди вырывали сиденья, а кто-то швырнул подушку в королевскую ложу. На трибуну поспешно стягивалось все больше и больше солдат, и Бэйн быстро раскрыл дверь оружейной и пропустил Госпожу-в-Маске.
В комнате сидел Свирепый, а доктор зашивал его раны. Лицо Свирепого посерело, он прижимал к груди насквозь пропитавшееся кровью полотенце. Госпожа-в-Маске подошла к нему, взяла полотенце, бросила на пол и приложила к ране тонкую, почти прозрачную руку. Рана тут же затянулась. Доктор ужасно удивился — там, где только что зияла сильно кровоточащая рана, появился длинный, белый, прекрасно затянувшийся шрам. Она повторила то же с ранами на виске и плече, и Бэйн заметил, как порозовели щеки Свирепого.
— Благодарю вас, — проговорил Свирепый, поднося руку девушки к губам.
— Это я благодарю вас, Ванни, — ответила она, — если бы не вы, меня бы сожгли.
Девушка медленно повернулась к Бэйну и откинула вуаль.
Бэйн задохнулся и чуть не упал, ноги задрожали, и он без сил опустился на скамью.
— Перед ним стояла Лия.
Распахнулась дверь, и вбежал Телорс, а следом за ним — Бракус.
— На стадионе — бунт, — сказал Телорс, — зрители стерегут все выходы, они требуют ее смерти. Джасарей приказал вывести солдат со стадиона.
Свирепый поднялся и потянулся к мечу.
— Оружие не понадобится, — остановила его Лия, — доверьтесь мне.
Свирепый секунду стоял неподвижно, а потом повернулся к Бэйну, который будто оглушенный сидел на скамье.
— Ты в порядке, парень?
Казалось, Бэйн ничего не слышит, он не отрываясь смотрел на девушку в лоснящемся от масла платье.
— Я видел, как он тебя убил, — шептал он, — я видел, как меч пронзил твое сердце.
Лия присела рядом и взяла его за руку.
— Я помню, как Волтан занес надо мной меч, а потом я открыла глаза уже в повозке, и рядом был доктор Ралис. Еще я помню старуху в вуали и длинных одеждах. Это был сон, мы шли по необычайно красивому лесу, и там был кто-то еще, чье лицо я не увидела. Ко мне потянулась фигура в сияющей мантии и коснулась раны в сердце. Рана затянулась, и я почувствовала, как мои вены наполняет новая кровь. Будто всю свою жизнь я была сухим колодцем, а теперь стала источником жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Глубоко вздохнув, Свирепый атаковал.
— Кара шлет привет, — проговорил он мягко, почти ласково.
Волтан застыл, и через секунду Свирепый бросился на него. Волтан отчаянно оборонялся, но меч Свирепого уже вспорол ему живот, порвал легкие и пронзил тело насквозь. Волтан завалился на Свирепого, меч выпал из рук, а голова упала на плечо старого гладиатора.
— Отличный… удар, — прошептал Волтан.
— Другого выхода не было, парень, — проговорил Свирепый, опуская тело на песок.
Толпа оглушительно зааплодировала, громкие овации заполнили стадион.
Наверное… они рады, что я проиграл. — Волтан выдавил улыбку. — Пусть тебе… как следует зашьют раны.
— Всему свое время, — ответил Свирепый.
Волтан замолчал. Боли совсем не чувствовалось, и ему было на удивление спокойно.
— Кара… знает… обо мне? — спросил он наконец.
— Нет, и не узнает. Она чудесная девушка, сильная, смелая, благородная. Любой гордился бы такой дочерью.
— Я бы тоже гордился… если бы знал.
Волтан повернул голову набок и увидел в середине арены два столба, возвышающихся над грудами промасленного хвороста.
Когда Свирепый отошел от тела Волтана, Бэйн, обессилев, опустился в кресло. Свирепый поднял меч, приветствуя императора, и ушел с арены под оглушительные овации, от которых звенело в ушах. Выбежавшие рабы поволокли тело Волтана прочь с арены. Вдалеке показались солдаты, ведущие на казнь двоих. Первым шел Наладемус. Увидев столб, он стал вырываться и бросился на землю. Его тут же подняли и потащили к столбу.
Наладемус стал плакать и кричать, а зрители лишь издевательски смеялись и свистели.
За Наладемусом шла Госпожа-в-Маске. Она была тоненькая и невысокая, в бледно-голубом, пропитанном маслом платье. Двое солдат держали ее за руки, но она не сопротивлялась и шла, высоко подняв покрытую вуалью голову.
— В костер их! В костер их! В костер их! — скандировала толпа.
— Думаю, — проговорил Джасарей, — ты можешь пожелать что-нибудь другое, раз уж Свирепый лишил тебя возможности отомстить. Проси, и я выполню твое желание. Хочешь поместья Волтана или другие земли? Или золота?
Бэйн посмотрел на арену.
— Отдайте мне ее, — мягко проговорил он, — подарите мне ее жизнь.
— Что? Ты ее знаешь?
— Нет.
— Тогда хорошенько подумай, Бэйн. Она лидер этой секты, и, если я ее помилую, мятежа не избежать.
— Вы сказали, что я могу просить все, что угодно, ваше величество, — напомнил Бэйн.
Лицо Джасарея окаменело.
— Сейчас мы друзья, Бэйн. Неплохо иметь в друзьях императора. Если ты будешь настаивать, мы станем врагами и тебе не будет места не только в Городе, но и во всей империи. Зачем ссориться со мной ради незнакомки?
Бэйн смотрел вниз на женщину и слушал, как беснуется толпа. Наладемус бился и рыдал, а она гордо стояла, расправив плечи и высоко подняв голову. Казалось, она не слышит издевательств.
— Она такая смелая, — негромко произнес Бэйн. — При всем уважении к вам, ваше величество, я считаю, что ее жизнь важнее дружбы императора.
Джасарей поднялся и вышел на балкон. Стража ждала его сигнала, он указал на женщину, и ее вывели вперед. Он повернулся к Бэйну. Лицо Джасарея было спокойным, но в глазах полыхал гнев.
— Иди и забери свой приз, — приказал он, — через два дня ты покинешь Город и никогда не вернешься.
Бэйн поклонился и вышел из королевской ложи.
На арене орущего Наладемуса привязывали к столбу. Бэйн бегом спустился вниз, перелез через ограду и с высоты спрыгнул на арену.
— Император дарует ей свободу, — сказал он охраняющим девушку стражам.
Стражники посмотрели вверх на высокую сутулую фигуру Джасарея. Тот кивнул, и стражники тут же отступили от Госпожи-в-Маске.
Раздался одиночный удар в барабан, и под Наладемусом заполыхало пламя. Наладемус жалобно закричал, но толпа лишь улюлюкала и выкрикивала проклятия в его адрес. Госпожа-в-Маске повернулась к измученному старику и подняла руку. Городской старейшина поднял голову и сквозь дым посмотрел на хрупкую фигуру в голубом, затем перестал кричать и прислонил голову к столбу. Вскоре его скрыли вздымающиеся клубы дыма.
— Что ты сделала?
— Забрала его боль, — сказала девушка.
Без криков жертвы зрителям стало скучно смотреть казнь, и они завопили, требуя смерти Госпожи-в-Маске.
Бэйн взял ее за руку и повел по песку к оружейной. Одежда девушки была липкой от фонарного масла и сладко пахла. Девушка молча шла за ним. Как только зрители поняли, что ее не сожгут, то принялись отчаянно вопить, а на западной трибуне началась драка, и солдаты кинулись разнимать дерущихся. Беснуясь, люди вырывали сиденья, а кто-то швырнул подушку в королевскую ложу. На трибуну поспешно стягивалось все больше и больше солдат, и Бэйн быстро раскрыл дверь оружейной и пропустил Госпожу-в-Маске.
В комнате сидел Свирепый, а доктор зашивал его раны. Лицо Свирепого посерело, он прижимал к груди насквозь пропитавшееся кровью полотенце. Госпожа-в-Маске подошла к нему, взяла полотенце, бросила на пол и приложила к ране тонкую, почти прозрачную руку. Рана тут же затянулась. Доктор ужасно удивился — там, где только что зияла сильно кровоточащая рана, появился длинный, белый, прекрасно затянувшийся шрам. Она повторила то же с ранами на виске и плече, и Бэйн заметил, как порозовели щеки Свирепого.
— Благодарю вас, — проговорил Свирепый, поднося руку девушки к губам.
— Это я благодарю вас, Ванни, — ответила она, — если бы не вы, меня бы сожгли.
Девушка медленно повернулась к Бэйну и откинула вуаль.
Бэйн задохнулся и чуть не упал, ноги задрожали, и он без сил опустился на скамью.
— Перед ним стояла Лия.
Распахнулась дверь, и вбежал Телорс, а следом за ним — Бракус.
— На стадионе — бунт, — сказал Телорс, — зрители стерегут все выходы, они требуют ее смерти. Джасарей приказал вывести солдат со стадиона.
Свирепый поднялся и потянулся к мечу.
— Оружие не понадобится, — остановила его Лия, — доверьтесь мне.
Свирепый секунду стоял неподвижно, а потом повернулся к Бэйну, который будто оглушенный сидел на скамье.
— Ты в порядке, парень?
Казалось, Бэйн ничего не слышит, он не отрываясь смотрел на девушку в лоснящемся от масла платье.
— Я видел, как он тебя убил, — шептал он, — я видел, как меч пронзил твое сердце.
Лия присела рядом и взяла его за руку.
— Я помню, как Волтан занес надо мной меч, а потом я открыла глаза уже в повозке, и рядом был доктор Ралис. Еще я помню старуху в вуали и длинных одеждах. Это был сон, мы шли по необычайно красивому лесу, и там был кто-то еще, чье лицо я не увидела. Ко мне потянулась фигура в сияющей мантии и коснулась раны в сердце. Рана затянулась, и я почувствовала, как мои вены наполняет новая кровь. Будто всю свою жизнь я была сухим колодцем, а теперь стала источником жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119