Молодец, Бэйн.
— Я уже готов?
— Сразиться с Волтаном? Думаю, еще нет. Спроси меня через три месяца. Если победишь Бракуса, мы вернемся к этому разговору.
— Я обещал подождать два года и сдержал слово.
— Еще три месяца, — попросил Свирепый, — дай мне три месяца, и я приму решение.
Телорс закончил зашивать рану и обрезал нитку. Бэйн опустил руку.
— Что тебя тревожит, Свирепый? Скажи мне правду.
— Для откровений нужен подходящий момент, а он еще не наступил. А теперь тебе стоит смыть с себя пот и кровь — ты приглашен на встречу с императором и его гостями.
— Не уверен, что хочу пойти, — заявил Бэйн.
— У тебя нет выбора, парень.
Бэйн поднялся и, миновав оружейную, прошел в купальню. Телорс тут же отложил иголку.
— В чем дело, Ванни?
— Парень хорош, очень хорош. Он смелый, быстрый, отважный, но к встрече с Волтаном не готов.
— Почему ты ему так и не скажешь?
— Бессмысленно, друг. Рано или поздно он все равно сразится с ним. Не хочу вселять в него неуверенность.
— Возможно, ты не прав, Ванни.
— Будем надеяться.
— А меня пригласили на встречу с императором?
— Кому нужна такая старая развалина? — засмеялся Свирепый.
Телорс захихикал и стал чистить шлем и меч Бэйна, чтобы потом убрать вместе с остальной амуницией. Через минуту вернулся Бэйн. Его светлые волосы были зачесаны назад и убраны в хвост. Он надел голубую тунику, серые лосины и краги мягчайшей кожи. На поясе с серебряной каймой висел нож с рукояткой из рога.
— Нож придется оставить, — сказал Свирепый, — тебя не пропустят к императору с оружием,
Бэйн отстегнул нож и отдал Телорсу, затем они со Свирепым вышли из оружейной, поднялись на второй этаж и вышли на трибуны. Расходились последние зрители, и Бэйн со Свирепым стали подниматься к королевской ложе. Несколько зрителей узнали Бэйна и приветствовали его, он улыбался и махал в ответ.
У входа в ложу их ждал стражник в серебряных доспехах, который обыскал их и провел внутрь. Второй стражник провел по коридору через обеденный зал в большую комнату. Выложенный мозаикой пол украшали дорогие ковры, а вдоль стен стояли двенадцать красивых диванов. Император полулежал на диване у высокого окна в виде арки из цветного стекла. По разные стороны от него сидели Бендегит Бран и Фиаллах. На диване напротив расположился крупный мужчина в малиновой мантии, большую голову окружала грива белых волос, а позади стоял Волтан.
Сердце Бэйна бешено забилось, а рука инстинктивно потянулась к пустым ножнам. Свирепый схватил его за руку.
— Поклонись императору! — прошептал он.
У Бэйна дрожали руки, но огромным усилием воли он заставил себя сделать шаг вперед и низко поклониться императору.
— Мне казалось, тебе будет приятно встретиться с земляками во время их визита в Город, — проговорил Джасарей.
— Вы… очень любезны, ваше величество, — ответил Бэйн.
— Рад видеть тебя, парень, — сказал Бран, поднимаясь и протягивая руку, которую Бэйн пожал.
Фиаллах так и остался сидеть, скрестив руки на огромной груди.
Джасарей поднялся с дивана:
— Позволь представить тебе моего друга Наладемуса. Джасарей взял Бэйна за руку и провел через комнату. Бэйн поклонился старейшине.
— Увлекательный поединок, молодой человек, — похвалил Наладемус, — с вами не соскучишься.
— А это лорд Волтан, — представил Джасарей, — он командует рыцарями Города.
— Мы встречались, — холодно проговорил Бэйн.
— Неужели? — удивился Волтан.
— Мы почти не разговаривали, — выдавил Бэйн дрожащим от сдерживаемых эмоций голосом, — вы тогда только что убили девушку.
Волтан пристально посмотрел на него.
— Ах да, — проговорил он, — чужестранец из Ассии. Разве я не сказал тогда, что у тебя есть талант? — Он широко улыбнулся. — И вот ты стал гладиатором номер четыре. Я всегда вижу талантливого воина. Рад видеть тебя снова.
— Вы даже не представляете, как долго я ждал нашей встречи, — прошептал Бэйн.
— Приятно слышать, что о тебе думали.
Бэйна вновь охватило напряжение, он едва не бросился на Болтана, но тут чья-то рука сжала его плечо.
— Для таких вещей нужен подходящий момент, а сейчас не время и уж точно не место.
— Я и не знал, что вас столько связывает, — сказал Джасарей. — Однако, боюсь, мы забыли других гостей. Бэйн, пойдем к твоим друзьям.
Джасарей отвел его к гостям, а сам отошел поговорить со Свирепым.
— О чем это ты тут говорил? — мягко спросил Бендегит Бран, наклоняясь к Бэйну.
— Он мой враг, — ответил Бэйн. — Дело личное.
— Ты всегда умел наживать врагов, — сказал Фиаллах. Бэйн посмотрел на его разгневанное лицо и внезапно улыбнулся, почувствовав, как напряжение спадает.
— Было время, когда мне страшно хотелось тебя убить, и я сделал бы это без угрызений совести. Но теперь я старше и немного умнее. — Бэйн глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, и обратился к Брану: — Зачем вы приехали?
— Император предложил Коннавару прислать послов на переговоры, и король согласился. Мы здесь уже десять дней, но пока никаких переговоров не было. А как ты? Как твои дела?
Бэйн пожал плечами:
— Я теперь богат, но скучаю по горам. Когда сделаю то, что наметил, вернусь домой.
— Никто тебя там не ждет, — огрызнулся Фиаллах.
— На другое я и не рассчитываю, — парировал Бэйн.
Почти всю дорогу домой Бэйн молчал, откинувшись на кожаном сиденье открытого экипажа, и смотрел на проносящиеся мимо улицы. Свирепый тоже молчал, о чем-то глубоко задумавшись.
Экипаж выехал на центральную улицу Города. Они поравнялись с огромной виллой и увидели, что неподалеку собралась толпа. Фонари ярко горели, и Бэйн заметил, как вооруженные рыцари вытаскивают из дома нескольких мужчин и женщину.
Еретиков на костер! — раздался одинокий вопль, но остальные молча смотрели, как увозят несчастных.
— Ничего у них не получится, — проговорил Свирепый, когда экипаж поехал дальше.
— У кого? — не понял Бэйн.
— У Рыцарей Камня и Наладемуса. Странная вещь религия, преследования и гонения ей только на пользу. Три года пыток, казней и костров, и у культа Древа сейчас даже больше последователей, чем было вначале.
— Но ведь это бессмысленно, — проговорил Бэйн.
— Согласен, но это правда. Вымирают только те религии, которые исповедуют владыки и правители, а совсем не те, что запрещаются.
— Но почему так происходит? — не унимался Бэйн. — Ведь суть всех религий примерно в одном. Неужели все дело в наличии тайны и риска?
— Отчасти да, мы мало ценим то, что получаем, не рискуя. Но самое главное — как только общество постигает и принимает какую-то религию, правители начинают немного изменять ее значение и смысл. То же самое обязательно произойдет и здесь.
— А люди это примут?
Без сомнения. Культ Древа утверждает, что нельзя прерывать естественное течение жизни, что нельзя убивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Я уже готов?
— Сразиться с Волтаном? Думаю, еще нет. Спроси меня через три месяца. Если победишь Бракуса, мы вернемся к этому разговору.
— Я обещал подождать два года и сдержал слово.
— Еще три месяца, — попросил Свирепый, — дай мне три месяца, и я приму решение.
Телорс закончил зашивать рану и обрезал нитку. Бэйн опустил руку.
— Что тебя тревожит, Свирепый? Скажи мне правду.
— Для откровений нужен подходящий момент, а он еще не наступил. А теперь тебе стоит смыть с себя пот и кровь — ты приглашен на встречу с императором и его гостями.
— Не уверен, что хочу пойти, — заявил Бэйн.
— У тебя нет выбора, парень.
Бэйн поднялся и, миновав оружейную, прошел в купальню. Телорс тут же отложил иголку.
— В чем дело, Ванни?
— Парень хорош, очень хорош. Он смелый, быстрый, отважный, но к встрече с Волтаном не готов.
— Почему ты ему так и не скажешь?
— Бессмысленно, друг. Рано или поздно он все равно сразится с ним. Не хочу вселять в него неуверенность.
— Возможно, ты не прав, Ванни.
— Будем надеяться.
— А меня пригласили на встречу с императором?
— Кому нужна такая старая развалина? — засмеялся Свирепый.
Телорс захихикал и стал чистить шлем и меч Бэйна, чтобы потом убрать вместе с остальной амуницией. Через минуту вернулся Бэйн. Его светлые волосы были зачесаны назад и убраны в хвост. Он надел голубую тунику, серые лосины и краги мягчайшей кожи. На поясе с серебряной каймой висел нож с рукояткой из рога.
— Нож придется оставить, — сказал Свирепый, — тебя не пропустят к императору с оружием,
Бэйн отстегнул нож и отдал Телорсу, затем они со Свирепым вышли из оружейной, поднялись на второй этаж и вышли на трибуны. Расходились последние зрители, и Бэйн со Свирепым стали подниматься к королевской ложе. Несколько зрителей узнали Бэйна и приветствовали его, он улыбался и махал в ответ.
У входа в ложу их ждал стражник в серебряных доспехах, который обыскал их и провел внутрь. Второй стражник провел по коридору через обеденный зал в большую комнату. Выложенный мозаикой пол украшали дорогие ковры, а вдоль стен стояли двенадцать красивых диванов. Император полулежал на диване у высокого окна в виде арки из цветного стекла. По разные стороны от него сидели Бендегит Бран и Фиаллах. На диване напротив расположился крупный мужчина в малиновой мантии, большую голову окружала грива белых волос, а позади стоял Волтан.
Сердце Бэйна бешено забилось, а рука инстинктивно потянулась к пустым ножнам. Свирепый схватил его за руку.
— Поклонись императору! — прошептал он.
У Бэйна дрожали руки, но огромным усилием воли он заставил себя сделать шаг вперед и низко поклониться императору.
— Мне казалось, тебе будет приятно встретиться с земляками во время их визита в Город, — проговорил Джасарей.
— Вы… очень любезны, ваше величество, — ответил Бэйн.
— Рад видеть тебя, парень, — сказал Бран, поднимаясь и протягивая руку, которую Бэйн пожал.
Фиаллах так и остался сидеть, скрестив руки на огромной груди.
Джасарей поднялся с дивана:
— Позволь представить тебе моего друга Наладемуса. Джасарей взял Бэйна за руку и провел через комнату. Бэйн поклонился старейшине.
— Увлекательный поединок, молодой человек, — похвалил Наладемус, — с вами не соскучишься.
— А это лорд Волтан, — представил Джасарей, — он командует рыцарями Города.
— Мы встречались, — холодно проговорил Бэйн.
— Неужели? — удивился Волтан.
— Мы почти не разговаривали, — выдавил Бэйн дрожащим от сдерживаемых эмоций голосом, — вы тогда только что убили девушку.
Волтан пристально посмотрел на него.
— Ах да, — проговорил он, — чужестранец из Ассии. Разве я не сказал тогда, что у тебя есть талант? — Он широко улыбнулся. — И вот ты стал гладиатором номер четыре. Я всегда вижу талантливого воина. Рад видеть тебя снова.
— Вы даже не представляете, как долго я ждал нашей встречи, — прошептал Бэйн.
— Приятно слышать, что о тебе думали.
Бэйна вновь охватило напряжение, он едва не бросился на Болтана, но тут чья-то рука сжала его плечо.
— Для таких вещей нужен подходящий момент, а сейчас не время и уж точно не место.
— Я и не знал, что вас столько связывает, — сказал Джасарей. — Однако, боюсь, мы забыли других гостей. Бэйн, пойдем к твоим друзьям.
Джасарей отвел его к гостям, а сам отошел поговорить со Свирепым.
— О чем это ты тут говорил? — мягко спросил Бендегит Бран, наклоняясь к Бэйну.
— Он мой враг, — ответил Бэйн. — Дело личное.
— Ты всегда умел наживать врагов, — сказал Фиаллах. Бэйн посмотрел на его разгневанное лицо и внезапно улыбнулся, почувствовав, как напряжение спадает.
— Было время, когда мне страшно хотелось тебя убить, и я сделал бы это без угрызений совести. Но теперь я старше и немного умнее. — Бэйн глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, и обратился к Брану: — Зачем вы приехали?
— Император предложил Коннавару прислать послов на переговоры, и король согласился. Мы здесь уже десять дней, но пока никаких переговоров не было. А как ты? Как твои дела?
Бэйн пожал плечами:
— Я теперь богат, но скучаю по горам. Когда сделаю то, что наметил, вернусь домой.
— Никто тебя там не ждет, — огрызнулся Фиаллах.
— На другое я и не рассчитываю, — парировал Бэйн.
Почти всю дорогу домой Бэйн молчал, откинувшись на кожаном сиденье открытого экипажа, и смотрел на проносящиеся мимо улицы. Свирепый тоже молчал, о чем-то глубоко задумавшись.
Экипаж выехал на центральную улицу Города. Они поравнялись с огромной виллой и увидели, что неподалеку собралась толпа. Фонари ярко горели, и Бэйн заметил, как вооруженные рыцари вытаскивают из дома нескольких мужчин и женщину.
Еретиков на костер! — раздался одинокий вопль, но остальные молча смотрели, как увозят несчастных.
— Ничего у них не получится, — проговорил Свирепый, когда экипаж поехал дальше.
— У кого? — не понял Бэйн.
— У Рыцарей Камня и Наладемуса. Странная вещь религия, преследования и гонения ей только на пользу. Три года пыток, казней и костров, и у культа Древа сейчас даже больше последователей, чем было вначале.
— Но ведь это бессмысленно, — проговорил Бэйн.
— Согласен, но это правда. Вымирают только те религии, которые исповедуют владыки и правители, а совсем не те, что запрещаются.
— Но почему так происходит? — не унимался Бэйн. — Ведь суть всех религий примерно в одном. Неужели все дело в наличии тайны и риска?
— Отчасти да, мы мало ценим то, что получаем, не рискуя. Но самое главное — как только общество постигает и принимает какую-то религию, правители начинают немного изменять ее значение и смысл. То же самое обязательно произойдет и здесь.
— А люди это примут?
Без сомнения. Культ Древа утверждает, что нельзя прерывать естественное течение жизни, что нельзя убивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119