Шесть смертельных поединков и еще пятнадцать побед менее чем за два года. Он будет звездой.
— Тебе следует с ним помириться. Он был верным другом.
— Он убивает людей, у нас нет ничего общего.
— Вы оба — риганты, рожденные под сенью Кэр-Друах.
— Я гражданин Города, мама.
— Это ты сам так решил, но по крови ты ригант, и твое имя духа слышали горы и Древо Желаний в лесу.
— Мама, мы уже все это обсуждали, — сказал он с улыбкой, — я никогда не принимал имя духа, не принимаю и сейчас. Я такой, какой есть, мама, и вполне этим доволен.
— Ты еще не знаешь до конца, кто ты, — возразила Ворна, — и одной удовлетворенности мало.
— Рад, что у тебя все в порядке, — ответил Бануин. Юноша открыл глаза — он снова в парке Физуса. Как всегда, Бануин вернулся из астрального путешествия на удивление посвежевшим и полным сил. Он поднялся со скамьи, откинул ивовые ветви и пошел к берегу искусственного озера. У самой поверхности воды плескались разноцветные рыбки. Бануин посмотрел вверх на далекие башни и крыши Города, отливающие белым в лучах полуденного солнца.
Город казался олицетворением будущего. Когда-нибудь во всем мире появятся такие города, воплощения красоты и культуры, а войны останутся только в книгах по истории.
Бануин услышал звук быстрых шагов и, обернувшись, увидел юношу, бегущего вдоль деревьев, которого преследовали несколько всадников. Один из всадников нагнал юношу и прижал к земле. Вскоре подъехали остальные, быстро спешились и стали избивать юношу палками. Бануин сидел не шевелясь. По черным плащам он узнал Рыцарей Камня. Один из Рыцарей взглянул на Бануина.
Всадники подняли юношу на ноги, руки несчастного были связаны, и ему пришлось неуклюже бежать впереди всадников. Один из них отделился от группы и подъехал к Бануину.
Бануина словно окатило волной жестокости и насилия. Голова закружилась, его замутило, Используя все силы своего таланта, он сконцентрировался на Рыцаре и выпустил волну гармонии и спокойствия.
— Вы знаете этого человека? Бануин покачал головой:
— Я видел его в библиотеке, но имени я не знаю. Бануин усилил поле гармонии, направленное на всадника, и почувствовал, как жестокость в том постепенно слабеет.
— Как тебя зовут?
— Бануин, господин. Я студент и переписчик.
— Значит, Бануин. Ты хороший гражданин, Бануин?
— Да, господин, и горжусь этим.
Всадник развернул коня и поскакал вслед за остальными.
Тяжелая волна насилия все еще висела в воздухе, и Бануин вздрогнул. Не спеша он вернулся в библиотеку. За последнюю неделю арестовали двух преподавателей и десять студентов университета забрали прямо с занятий. С тех пор о них никто не слышал. Бануина не интересовали ни политика, ни религия, и он не хотел ввязываться ни в какие споры.
Он очень испугался, когда однажды вечером старый Сенкра заговорил о культе Древа:
— Ты уже знаком с культом Древа, парень?
— Нет, учитель, и не имею ни малейшего желания.
— У них забавные идеи, хотя большинство утверждений мне кажутся нелепыми, а пацифизм и вовсе отвратителен.
— Мне не хотелось бы говорить об этом, учитель.
Сенкра захихикал:
— Боишься, что темной ночью за тобой могут прийти? Запросто могли бы, если бы ты был членом секты, но говорить об этом не преступление. Ты ведь кельтон, ты веришь в духов? В сидхов, как вы их называете?
— Верю, учитель.
— Они добрые или злые?
— Могут быть и теми и другими, учитель, — уже более уверенно ответил Бануин, радуясь, что они перешли на другую тему, — они живут отдельно от нас, в лесах и волшебных местах, куда люди не ходят.
— Они ведь бестелесны, не так ли?
— Да, учитель, но некоторые из них появляются и во плоти, чтобы что-то сообщить. Так, королю Коннавару помогали и Тагда, и Старуха из леса.
— Тагда… ах да, леший-лесовик. Помню, я читал о нем. Тело из коры и борода из мха! — хихикал Сенкра. — А эта Старуха из леса… Морригу, или как ее там?
Бануин вздрогнул:
— Ее имя лучше не произносить, сэр, оно может навлечь беду.
— Мне кажется, есть много общего между культом Древа и верованиями кельтонов. И те и другие говорят о духе и материи и призывают к гармонии между ними. Если я правильно разобрался, то тело — несовершенный сосуд для духа, но дух не может, быть полноценным, когда телом управляют плотские желания, гнев или ненависть. А ты как считаешь?
— При всем уважении к вам мне кажется, мы не должны говорить об этом, — ответил Бануин, — это опасно.
— Говорят, что кельтоны отчаянные храбрецы и прекрасные воины, — отозвался Сенкра. — Ты меня разочаровал, ну что же, давай вернемся к трудам Хабидаса и железному правилу.
Бануин вспоминал эту беседу по пути в библиотеку. Он гражданин Города, а не кельтон, и его задевало, когда при нем то и дело говорили о пережитках его племени.
Белое здание библиотеки было огромным, с двумя сотнями комнат и пятьюдесятью массивными колоннами, на которых держались крыша и купол. По всему зданию располагались прекрасные статуи, а многочисленные ниши в колоннах украшала тончайшая резьба. Преодолев сорок две ступеньки, Бануин вошел в главную дверь и попал в зал природы. Здесь на постаментах стояли чучела птиц и животных со всего света. В дальнем углу находился огромный, покрытый шерстью слон с поднятым хоботом, будто трубивший сигнал начала охоты, и бивнями более десяти футов длиной. Кроме того, в зале были крокодилы, черепахи, несколько медведей (один снежно-белый) и другие диковинные животные: полосатая лошадь, огромный пятнистый лев и животное с очень длинной шеей. Голова последнего была поднята, а мертвые губы тянулись к листьям искусственного дерева на втором этаже.
Бануин поднялся на третий этаж в отдел древней литературы. Открыв дверь, он с удивлением увидел в дальнем углу четверых студентов, сидевших вместе. Когда Бануин вошел, они внимательно на него посмотрели и зашептались.
С полки, посвященной кельтонам, Бануин взял свиток, сел за столик у стены и стал читать. Автор текста умер более двухсот лет назад, и большинство его сведений о кельтонах были абсолютно неверны. В одном месте рассказывалось о человеческих жертвоприношениях и каннибализме, утверждалось, что такие обычаи не редкость среди племен. Бануин никогда не слышал, чтобы нечто подобное случалось у кельтонов. Раздраженный необоснованностью информации в свитке, он вернул его на место и взял другой.
Во втором свитке среди прочего говорилось о веровании кельтонов и упоминалось о поклонении деревьям. Автор рассуждал об инфантильности всего племени, неспособности к серьезным размышлениям. К примеру, утверждалось, что кельтоны верят, что если гремит гром, то это боги бьют в барабан. В заключение автор делал вывод, что приучив кельтонов к дисциплине, из них можно получить прекрасных рабов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Тебе следует с ним помириться. Он был верным другом.
— Он убивает людей, у нас нет ничего общего.
— Вы оба — риганты, рожденные под сенью Кэр-Друах.
— Я гражданин Города, мама.
— Это ты сам так решил, но по крови ты ригант, и твое имя духа слышали горы и Древо Желаний в лесу.
— Мама, мы уже все это обсуждали, — сказал он с улыбкой, — я никогда не принимал имя духа, не принимаю и сейчас. Я такой, какой есть, мама, и вполне этим доволен.
— Ты еще не знаешь до конца, кто ты, — возразила Ворна, — и одной удовлетворенности мало.
— Рад, что у тебя все в порядке, — ответил Бануин. Юноша открыл глаза — он снова в парке Физуса. Как всегда, Бануин вернулся из астрального путешествия на удивление посвежевшим и полным сил. Он поднялся со скамьи, откинул ивовые ветви и пошел к берегу искусственного озера. У самой поверхности воды плескались разноцветные рыбки. Бануин посмотрел вверх на далекие башни и крыши Города, отливающие белым в лучах полуденного солнца.
Город казался олицетворением будущего. Когда-нибудь во всем мире появятся такие города, воплощения красоты и культуры, а войны останутся только в книгах по истории.
Бануин услышал звук быстрых шагов и, обернувшись, увидел юношу, бегущего вдоль деревьев, которого преследовали несколько всадников. Один из всадников нагнал юношу и прижал к земле. Вскоре подъехали остальные, быстро спешились и стали избивать юношу палками. Бануин сидел не шевелясь. По черным плащам он узнал Рыцарей Камня. Один из Рыцарей взглянул на Бануина.
Всадники подняли юношу на ноги, руки несчастного были связаны, и ему пришлось неуклюже бежать впереди всадников. Один из них отделился от группы и подъехал к Бануину.
Бануина словно окатило волной жестокости и насилия. Голова закружилась, его замутило, Используя все силы своего таланта, он сконцентрировался на Рыцаре и выпустил волну гармонии и спокойствия.
— Вы знаете этого человека? Бануин покачал головой:
— Я видел его в библиотеке, но имени я не знаю. Бануин усилил поле гармонии, направленное на всадника, и почувствовал, как жестокость в том постепенно слабеет.
— Как тебя зовут?
— Бануин, господин. Я студент и переписчик.
— Значит, Бануин. Ты хороший гражданин, Бануин?
— Да, господин, и горжусь этим.
Всадник развернул коня и поскакал вслед за остальными.
Тяжелая волна насилия все еще висела в воздухе, и Бануин вздрогнул. Не спеша он вернулся в библиотеку. За последнюю неделю арестовали двух преподавателей и десять студентов университета забрали прямо с занятий. С тех пор о них никто не слышал. Бануина не интересовали ни политика, ни религия, и он не хотел ввязываться ни в какие споры.
Он очень испугался, когда однажды вечером старый Сенкра заговорил о культе Древа:
— Ты уже знаком с культом Древа, парень?
— Нет, учитель, и не имею ни малейшего желания.
— У них забавные идеи, хотя большинство утверждений мне кажутся нелепыми, а пацифизм и вовсе отвратителен.
— Мне не хотелось бы говорить об этом, учитель.
Сенкра захихикал:
— Боишься, что темной ночью за тобой могут прийти? Запросто могли бы, если бы ты был членом секты, но говорить об этом не преступление. Ты ведь кельтон, ты веришь в духов? В сидхов, как вы их называете?
— Верю, учитель.
— Они добрые или злые?
— Могут быть и теми и другими, учитель, — уже более уверенно ответил Бануин, радуясь, что они перешли на другую тему, — они живут отдельно от нас, в лесах и волшебных местах, куда люди не ходят.
— Они ведь бестелесны, не так ли?
— Да, учитель, но некоторые из них появляются и во плоти, чтобы что-то сообщить. Так, королю Коннавару помогали и Тагда, и Старуха из леса.
— Тагда… ах да, леший-лесовик. Помню, я читал о нем. Тело из коры и борода из мха! — хихикал Сенкра. — А эта Старуха из леса… Морригу, или как ее там?
Бануин вздрогнул:
— Ее имя лучше не произносить, сэр, оно может навлечь беду.
— Мне кажется, есть много общего между культом Древа и верованиями кельтонов. И те и другие говорят о духе и материи и призывают к гармонии между ними. Если я правильно разобрался, то тело — несовершенный сосуд для духа, но дух не может, быть полноценным, когда телом управляют плотские желания, гнев или ненависть. А ты как считаешь?
— При всем уважении к вам мне кажется, мы не должны говорить об этом, — ответил Бануин, — это опасно.
— Говорят, что кельтоны отчаянные храбрецы и прекрасные воины, — отозвался Сенкра. — Ты меня разочаровал, ну что же, давай вернемся к трудам Хабидаса и железному правилу.
Бануин вспоминал эту беседу по пути в библиотеку. Он гражданин Города, а не кельтон, и его задевало, когда при нем то и дело говорили о пережитках его племени.
Белое здание библиотеки было огромным, с двумя сотнями комнат и пятьюдесятью массивными колоннами, на которых держались крыша и купол. По всему зданию располагались прекрасные статуи, а многочисленные ниши в колоннах украшала тончайшая резьба. Преодолев сорок две ступеньки, Бануин вошел в главную дверь и попал в зал природы. Здесь на постаментах стояли чучела птиц и животных со всего света. В дальнем углу находился огромный, покрытый шерстью слон с поднятым хоботом, будто трубивший сигнал начала охоты, и бивнями более десяти футов длиной. Кроме того, в зале были крокодилы, черепахи, несколько медведей (один снежно-белый) и другие диковинные животные: полосатая лошадь, огромный пятнистый лев и животное с очень длинной шеей. Голова последнего была поднята, а мертвые губы тянулись к листьям искусственного дерева на втором этаже.
Бануин поднялся на третий этаж в отдел древней литературы. Открыв дверь, он с удивлением увидел в дальнем углу четверых студентов, сидевших вместе. Когда Бануин вошел, они внимательно на него посмотрели и зашептались.
С полки, посвященной кельтонам, Бануин взял свиток, сел за столик у стены и стал читать. Автор текста умер более двухсот лет назад, и большинство его сведений о кельтонах были абсолютно неверны. В одном месте рассказывалось о человеческих жертвоприношениях и каннибализме, утверждалось, что такие обычаи не редкость среди племен. Бануин никогда не слышал, чтобы нечто подобное случалось у кельтонов. Раздраженный необоснованностью информации в свитке, он вернул его на место и взял другой.
Во втором свитке среди прочего говорилось о веровании кельтонов и упоминалось о поклонении деревьям. Автор рассуждал об инфантильности всего племени, неспособности к серьезным размышлениям. К примеру, утверждалось, что кельтоны верят, что если гремит гром, то это боги бьют в барабан. В заключение автор делал вывод, что приучив кельтонов к дисциплине, из них можно получить прекрасных рабов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119