Он подошел к окну и распахнул ставни. Внимательно оглядывая холмы, прислушался к ударам молота, все еще доносящимся из кузницы Наннкумала.
— Бедный дедушка, — мягко сказал он, — сначала жена, потом дочь. Он столько выстрадал.
— Ты простил его? — спросила Ворна.
— Простил. Ему было непросто принять обратно опозоренную дочь. Я думаю, он в чем-то меня винил, но никогда не был жестоким. Он был даже по-своему добрым. Когда я увидел, как он рыдает на могиле матери, весь мой гнев словно улетучился. — Бэйн повернулся к Ворне и печально улыбнулся. — Трудно ненавидеть человека, который любил того, кто был тебе дорог.
— Это хороший урок, — отозвалась Ворна.
— Я не слишком способен к учению, — признался Бэйн, — могу написать свое имя и слово «конь». — Бэйн вернулся к камину и сел, откинув белокурую голову на спинку стула. — Я всегда любил эту комнату, — сказал он, — здесь так спокойно, и я чувствую себя в безопасности.
— Я знаю, о чем ты, — ответила Ворна, — эти стены хранят много воспоминаний.
Бэйн выпрямился.
— Три ночи я провел в старой пещере, чтобы сбить со следа охотников. А сколько ты живешь в этом доме?
— Двадцать пять лет.
— На четвертое утро мне показалось, что я схожу с ума. Как же ты жила совсем одна?
— Тогда я была другой — моложе, жестче.
— Именно тогда ты спасла жизнь Коннавару, — проговорил Бэйн, — я часто думал об этом, когда прятался в пещере.
— Если бы я этого не сделала, ты бы никогда не родился, — заметила Ворна. — Я никогда бы не вышла за отца Бануина, а значит, не было бы и его самого. А каким бы был мир без вас двоих?
— Скучным, — отозвался Бэйн. — Расскажи мне про Коннавара и медведя.
— А что ты хочешь знать? Эту историю знает каждый.
— Да, каждый. Но, все ли в этой истории правда, Ворна? Действительно ли он сразился с медведем, чтобы спасти немощного друга? Или у него была другая причина?
— Не было никакой другой причины. Он пытался унести Ламфаду прочь от опасности, но медведь быстро приближался. Тогда он посадил друга на землю и выступил против медведя, вооруженный одним кинжалом. Он был на два года моложе, чем ты сейчас. — Ворна вздохнула. — Ты разочарован, Бэйн. Надеялся, что твой отец окажется трусом?
— Не знаю, Ворна, может быть. Куда бы я ни пошел, везде поют легенду о Коннаваре — битва против Морских Волков, победа Железных Волков над Пантерами на Когденовом поле, осада Барроу-Хилл. Великий Коннавар! Герой! Как же мог этот герой предать мою мать? Как мог оставить сына расти без родительской любви? Ворна глубоко вздохнула:
— Может, тебе стоит спросить его?
— Может, я однажды спрошу.
Ворна почувствовала в его голосе грусть. «Ты так молод, — подумала она, — еще совсем мальчик». Но вдруг ей стало страшно.
— Что ты собираешься сделать?
— Сделать? Ничего. Собираюсь гонять охотников до полусмерти, пока они меня не поймают.
Бэйн улыбнулся, но Ворна не отступала.
— Скажи мне правду, — попросила она, — какие у тебя планы?
— У меня нет планов, Ворна, — вздохнул Бэйн. — Ты думаешь, мама и правда любила меня?
— Что ты хочешь этим сказать? Конечно же, любила. Она очень любила тебя. Что за вопрос?
— Иногда она странно смотрела на меня, а потом плакала и кричала, чтобы я убирался прочь. А однажды даже сказала, что все ее страдания — из-за меня.
— Ну, она могла сказать, не подумав, — проговорила Ворна. — Она страдала не из-за тебя, Бэйн, и не из-за Коннавара. Мы все жертвы собственных пороков. Ариан не была безупречной, но она любила тебя. В этом я уверена, а ты знаешь, я не буду лгать тебе,
— Знаю, Ворна. Вчера я встретил ловчего Паракса. Король его послал, чтобы найти меня.
— Если кто-нибудь и мог найти тебя, так это Паракс.
— Да уж, — отозвался Бэйн, — хитрый старик и очень мудрый. Будущее мне предсказывал. Но мне пора. Спасибо тебе за все.
Ворне опять стало страшно. Она попыталась проникнуть в сознание Бэйна. Боль? — горе, опустошенность она увидела там и еще большое желание умереть.
— Постой! — остановила его Ворна у самой двери. — Если у тебя нет определенных планов, не мог бы ты кое-что для меня сделать?
— Ты же знаешь, Ворна, я все, что угодно, для тебя сделаю.
— Найди Бануина. Поезжай с ним и охраняй его. Мне очень важно, — добавила она, — знать, что вы вместе.
Бэйн выглянул в раскрытую дверь:
— А вот и погоня! Летит, словно ветер! Мне пора.
Тут он широко улыбнулся, и Ворне стало легче — перед ней снова был прежний Бэйн, полный радости и жизни.
— Не беспокойся о Бануине, — утешил он, — я присмотрю за ним.
— Надеюсь, ты так и сделаешь, — сказала Ворна, — твое обещание греет мне душу, а теперь поезжай быстрее.
Бэйн улыбнулся и, шагнув обратно в комнату, обнял ее, приподнял и расцеловал в обе щеки.
— Будь осторожна, — попросил он, — ты одна из тех немногих в этом мире, кого я люблю.
Он осторожно поставил ее на пол. Ворна потрепала его по щеке:
— Езжай-езжай!
— Бэйн выбежал вон, а Ворна наблюдала, как он быстро погнал мерина через лужайку, перемахнул невысокий забор и галопом помчался к южным холмам.
Двадцать всадников развернули коней и пустились в погоню.
— Вам не поймать его, — негромко проговорила Ворна.
Не в первый раз Бануин останавливал гнедого мерина и оглядывался на север. Горные пики уже едва виднелись сквозь верхушки сосен. Он смотрел на манящие южные долины и понимал, что еще один подъем, и Кэр-Друах станет просто воспоминанием. Ему вдруг взгрустнулось, чему он очень удивился.
Бануину никогда не нравилось жить среди ригантов. Он с детства ненавидел шумные игры, превосходство физической силы, драки и ссоры. Он на собственном опыте узнал, какими вспыльчивыми, непостоянными и импульсивными могут быть риганты, а теперь ему вдруг совсем расхотелось уезжать.
День был погожий, и припекало солнышко. Бануин провел рукой по темным волосам до плеч.
«Нужно постричься до переправы, — подумал он, — в Камне у всех короткая стрижка. Они и бреются каждый день, а борода и усы годятся только для варваров».
От диких Друахских гор его мысли устремились к легендарному Камню — городу его отца.
Риганты всегда хорошо отзывались о Бануине-старшем, маленьком чужеземце, который стал жить среди них и женился на бывшей ведунье Ворне. «Прекрасный человек, — говорили они, — смелый и добрый». Бануин пал от руки короля Пердии девятнадцать лет назад.
Бросив прощальный взгляд на Кэр-Друах, Бануин пришпорил мерина и поскакал по склону вниз.
— Каким был мой отец? — спросил он однажды у матери.
— Невысоким, но таким же красивым и темноволосым, как ты.
— А глаза у него тоже были синие?
— Нет, он был темноглазым.
— А его обижали в детстве?
Он никогда не рассказывал о детстве, сынок, но взрослым его никогда не обижали.
Бануин ехал на юг. Недавно он пересек реку и находился, по его расчетам, в сутках езды от Гилрата, южного поселения ригантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119