— спросила Мирия.
— Более двух тысяч, и почти пять тысяч было ранено. Как я уже говорил, вары — прекрасные воины. Король дал солдатам один выходной, а потом они отправятся на юг, сражаться с армией Джасарея. Наши разведчики сообщают, что у него тридцать тысяч солдат и три тысячи всадников.
— Мой сын разобьет и их, — уверенно сказала Мирия, — такая у него судьба.
— Да, госпожа, — согласился Фирс и, вспомнив о втором письме, передал его Мирии. — Боюсь, его содержание окажется неприятным. Думаю, мне лучше удалиться.
Он поднялся, но Мирия жестом велела ему сесть.
— Мои сыновья живы, армия одержала победу, не понимаю, что может меня огорчить? — спросила она, вскрыла письмо и, развернув свиток, прищурилась, чтобы разобрать крупные буквы.
Дочитав, Мирия откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
— Что там? — спросила Гвен, но Мирия лишь покачала головой, встала и вышла из комнаты.
Гвен повернулась к Фирсу:
— Ты знаешь, что в письме?
— Думаю, что да, миледи. На стороне варов сражались и паннонские мятежники, примерно человек сто, под командованием Гуэрна. Ему и еще семи мятежникам удалось скрыться, но мы их найдем. — Фирс отвернулся. — С ними был еще один человек. Видели, как он бежит с поля битвы. Наши верховые могли его задержать, но были так удивлены, увидев, кто он, что не решились. — Фирс вздохнул. — Это был брат короля, Браэфар, он был с варами.
Вик осушил еще одну чашку браги. Очень хотелось напиться, но алкоголь не помогал. Шестьдесят изгнанников, уцелевших в битве у Трех Ручьев, не вернулись в лес, а остались на ферме Бэйна, поселившись в землянках работников фермы. Вик, по предложению Бэйна, занял комнату в большом доме. На следующий день Бэйн и Грифф принесли из амбара ящик с золотом и расплатились со всеми участниками битвы. Сам Вик получил почти сто золотых, дополнительно по пять за каждого погибшего. За всю свою жизнь Вик не видел столько золота, но он отдал весь излишек, поровну распределив его между оставшимися в живых. Собственный поступок очень его удивил, и на следующий день он не мог понять, зачем сделал это. Он впал в меланхолию, которую не мог заглушить даже алкоголь.
Бэйн нашел его на сеновале одного из амбаров, Вик пристально смотрел вдаль. Молодой воин принес еще одну бутылку браги и фонарь и сел рядом с лидером изгнанников. Солнце уже садилось, озаряя землю теплым светом последних лучей.
Бэйн повесил фонарь на крючок и наполнил чашки себе и Вику.
— Если бы мы остались в Трех Ручьях, в нашу честь наверняка бы устроили пир, — сказал Бэйн.
— Чихать мне на их пир, , — отозвался Вик. Бэйн рассмеялся.
— Никогда не видел тебя таким угрюмым, — сказал он. — Ты всегда такой после того, как совершишь подвиг?
— Откуда мне знать, — проговорил Вик, — если это мой первый подвиг?
— Тогда что же тебя беспокоит?
Сам не знаю. — Он посмотрел на Бэйна. — Твой ящик с золотом почти опустел, значит, ты теперь беден?
— Денег у нас теперь поровну, — с улыбкой ответил Бэйн.
— Какие же мы оба дураки, — начал Вик. Догорающее солнце на секунду позолотило холмы, и стало темно. — Ну и битва, — проговорил он, — ты знаешь, что большинство погибших пришли к нам совсем недавно? Они никакие не бандиты, просто бедные, оголодавшие за зиму крестьяне из Паннона, Норвии, был даже один ценийский парень. Ты дал им оружие, и они сражались как… как…
— Как герои, — подсказал Бэйн.
— Да, как герои, — Вик закашлялся, — но ради чего? Ради спасения тех, кто не дал бы им и заплесневевшей корки, когда они умирали от голода. Я видел, как умирал Бойл. Ему почти что оторвали руку, но он продолжал сражаться. Этот Бойл был такой дурак, даже темноты боялся. Прошлым летом у него сгорел дом, потому что он забыл погасить фонарь, — Вик рассмеялся. — Он успел выбежать в тлеющих штанах. — Улыбка Вика погасла. — Откуда, ради Тараниса, взялась его смелость?
— Почему ты вернулся? — спросил Бэйн.
Вик пожал плечами:
— Понятия не имею. Ты видел, как Грэйл защищал мать короля? Конечно же, видел. — Вик покачал головой. — Иногда я жалею, что послушал тебя, Бэйн. Мне следовало остаться в лесу, там я точно знал, кто я такой.
— И кем же ты был? Вик задумался:
— Там я был ничтожеством, но не знал об этом, а теперь знаю.
— Что ты собираешься сделать? Вернуться в лес?
— Еще не решил. — Вик внезапно прикрыл горящий фонарь рукой и выглянул на улицу. — К нам кто-то едет, — объявил он и выругался. — Солдаты!
Он попытался подняться на ноги, покачнулся и чуть не выпал с чердака на землю, но Бэйн успел его удержать.
— Не думаю, что они приехали арестовывать тебя, — успокоил его Бэйн. — Сиди здесь, пойду узнаю, что им нужно.
Другие изгнанники тоже заметили солдат, и Бэйн видел, что им не по себе. Он попытался их успокоить и велел продолжать приготовления к пиру,
Солдат оказалось тридцать, на них были черные с серебром доспехи Железных Волков, но во главе отряда ехал всадник в клетчатом плаще. Бэйн почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Ярко светила луна, а Бэйн не отрываясь смотрел на легендарного короля. Король был высоким, широкоплечим, длинные рыжие с серебряными нитями волосы развевались по плечам, рыжая борода была коротко подстрижена. Он ехал легко и сидел в седле очень прямо. В груди Бэйна кипел гнев, но он пытался взять себя в руки.
Всадники спустились с холма, объехали загон и остановились. Король спешился и подошел к Бэйну. Тот взглянул в диковинные глаза короля, так похожие на его собственные.
— Что вам здесь нужно? — спросил он.
— Нам нужно поговорить, — объявил Коннавар и прошел прямо в дом.
Обозленный Бэйн последовал за ним. Коннавар распахнул дверь и вошел в зал, где у камина сидели Грифф и Исваин. Увидев Коннавара, оба поднялись. Грифф посмотрел на гостя, тут же его узнал и поклонился.
— Это король, — прошипел он Исваин, но та надменно сложила руки на груди.
— Это не мой король, — заявила она.
Зашел Бэйн. Коннавар скинул плащ и повесил его на спинку кресла. Затем подошел к камину и стал греть руки. Грифф взглянул на Бэйна, и тот знаком велел им с Исваин выйти из комнаты. Когда дверь за ними закрылась, Бэйн повернулся к Коннавару:
— Ты нежеланный гость в моем доме, поэтому скорее говори, что тебе нужно.
Коннавар поднял голову и повернулся к Бэйну.
— Что же, понятно, — проговорил он. — Поверь, у меня не было желания ехать к тебе.
— Зачем же ты приехал?
На то есть две причины. Во-первых, я привез золото для изгнанников, которые помогли Финнигалу защитить Три Ручья. Насколько я понял, ты пообещал каждому по два золотых. Я плачу в два раза больше и верну тебе те деньги, что ты им отдал. Хочу отблагодарить каждого, кто защищал моих родных.
— Ты собираешься помиловать их и простить их преступления?
— Это цена их помощи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Более двух тысяч, и почти пять тысяч было ранено. Как я уже говорил, вары — прекрасные воины. Король дал солдатам один выходной, а потом они отправятся на юг, сражаться с армией Джасарея. Наши разведчики сообщают, что у него тридцать тысяч солдат и три тысячи всадников.
— Мой сын разобьет и их, — уверенно сказала Мирия, — такая у него судьба.
— Да, госпожа, — согласился Фирс и, вспомнив о втором письме, передал его Мирии. — Боюсь, его содержание окажется неприятным. Думаю, мне лучше удалиться.
Он поднялся, но Мирия жестом велела ему сесть.
— Мои сыновья живы, армия одержала победу, не понимаю, что может меня огорчить? — спросила она, вскрыла письмо и, развернув свиток, прищурилась, чтобы разобрать крупные буквы.
Дочитав, Мирия откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
— Что там? — спросила Гвен, но Мирия лишь покачала головой, встала и вышла из комнаты.
Гвен повернулась к Фирсу:
— Ты знаешь, что в письме?
— Думаю, что да, миледи. На стороне варов сражались и паннонские мятежники, примерно человек сто, под командованием Гуэрна. Ему и еще семи мятежникам удалось скрыться, но мы их найдем. — Фирс отвернулся. — С ними был еще один человек. Видели, как он бежит с поля битвы. Наши верховые могли его задержать, но были так удивлены, увидев, кто он, что не решились. — Фирс вздохнул. — Это был брат короля, Браэфар, он был с варами.
Вик осушил еще одну чашку браги. Очень хотелось напиться, но алкоголь не помогал. Шестьдесят изгнанников, уцелевших в битве у Трех Ручьев, не вернулись в лес, а остались на ферме Бэйна, поселившись в землянках работников фермы. Вик, по предложению Бэйна, занял комнату в большом доме. На следующий день Бэйн и Грифф принесли из амбара ящик с золотом и расплатились со всеми участниками битвы. Сам Вик получил почти сто золотых, дополнительно по пять за каждого погибшего. За всю свою жизнь Вик не видел столько золота, но он отдал весь излишек, поровну распределив его между оставшимися в живых. Собственный поступок очень его удивил, и на следующий день он не мог понять, зачем сделал это. Он впал в меланхолию, которую не мог заглушить даже алкоголь.
Бэйн нашел его на сеновале одного из амбаров, Вик пристально смотрел вдаль. Молодой воин принес еще одну бутылку браги и фонарь и сел рядом с лидером изгнанников. Солнце уже садилось, озаряя землю теплым светом последних лучей.
Бэйн повесил фонарь на крючок и наполнил чашки себе и Вику.
— Если бы мы остались в Трех Ручьях, в нашу честь наверняка бы устроили пир, — сказал Бэйн.
— Чихать мне на их пир, , — отозвался Вик. Бэйн рассмеялся.
— Никогда не видел тебя таким угрюмым, — сказал он. — Ты всегда такой после того, как совершишь подвиг?
— Откуда мне знать, — проговорил Вик, — если это мой первый подвиг?
— Тогда что же тебя беспокоит?
Сам не знаю. — Он посмотрел на Бэйна. — Твой ящик с золотом почти опустел, значит, ты теперь беден?
— Денег у нас теперь поровну, — с улыбкой ответил Бэйн.
— Какие же мы оба дураки, — начал Вик. Догорающее солнце на секунду позолотило холмы, и стало темно. — Ну и битва, — проговорил он, — ты знаешь, что большинство погибших пришли к нам совсем недавно? Они никакие не бандиты, просто бедные, оголодавшие за зиму крестьяне из Паннона, Норвии, был даже один ценийский парень. Ты дал им оружие, и они сражались как… как…
— Как герои, — подсказал Бэйн.
— Да, как герои, — Вик закашлялся, — но ради чего? Ради спасения тех, кто не дал бы им и заплесневевшей корки, когда они умирали от голода. Я видел, как умирал Бойл. Ему почти что оторвали руку, но он продолжал сражаться. Этот Бойл был такой дурак, даже темноты боялся. Прошлым летом у него сгорел дом, потому что он забыл погасить фонарь, — Вик рассмеялся. — Он успел выбежать в тлеющих штанах. — Улыбка Вика погасла. — Откуда, ради Тараниса, взялась его смелость?
— Почему ты вернулся? — спросил Бэйн.
Вик пожал плечами:
— Понятия не имею. Ты видел, как Грэйл защищал мать короля? Конечно же, видел. — Вик покачал головой. — Иногда я жалею, что послушал тебя, Бэйн. Мне следовало остаться в лесу, там я точно знал, кто я такой.
— И кем же ты был? Вик задумался:
— Там я был ничтожеством, но не знал об этом, а теперь знаю.
— Что ты собираешься сделать? Вернуться в лес?
— Еще не решил. — Вик внезапно прикрыл горящий фонарь рукой и выглянул на улицу. — К нам кто-то едет, — объявил он и выругался. — Солдаты!
Он попытался подняться на ноги, покачнулся и чуть не выпал с чердака на землю, но Бэйн успел его удержать.
— Не думаю, что они приехали арестовывать тебя, — успокоил его Бэйн. — Сиди здесь, пойду узнаю, что им нужно.
Другие изгнанники тоже заметили солдат, и Бэйн видел, что им не по себе. Он попытался их успокоить и велел продолжать приготовления к пиру,
Солдат оказалось тридцать, на них были черные с серебром доспехи Железных Волков, но во главе отряда ехал всадник в клетчатом плаще. Бэйн почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Ярко светила луна, а Бэйн не отрываясь смотрел на легендарного короля. Король был высоким, широкоплечим, длинные рыжие с серебряными нитями волосы развевались по плечам, рыжая борода была коротко подстрижена. Он ехал легко и сидел в седле очень прямо. В груди Бэйна кипел гнев, но он пытался взять себя в руки.
Всадники спустились с холма, объехали загон и остановились. Король спешился и подошел к Бэйну. Тот взглянул в диковинные глаза короля, так похожие на его собственные.
— Что вам здесь нужно? — спросил он.
— Нам нужно поговорить, — объявил Коннавар и прошел прямо в дом.
Обозленный Бэйн последовал за ним. Коннавар распахнул дверь и вошел в зал, где у камина сидели Грифф и Исваин. Увидев Коннавара, оба поднялись. Грифф посмотрел на гостя, тут же его узнал и поклонился.
— Это король, — прошипел он Исваин, но та надменно сложила руки на груди.
— Это не мой король, — заявила она.
Зашел Бэйн. Коннавар скинул плащ и повесил его на спинку кресла. Затем подошел к камину и стал греть руки. Грифф взглянул на Бэйна, и тот знаком велел им с Исваин выйти из комнаты. Когда дверь за ними закрылась, Бэйн повернулся к Коннавару:
— Ты нежеланный гость в моем доме, поэтому скорее говори, что тебе нужно.
Коннавар поднял голову и повернулся к Бэйну.
— Что же, понятно, — проговорил он. — Поверь, у меня не было желания ехать к тебе.
— Зачем же ты приехал?
На то есть две причины. Во-первых, я привез золото для изгнанников, которые помогли Финнигалу защитить Три Ручья. Насколько я понял, ты пообещал каждому по два золотых. Я плачу в два раза больше и верну тебе те деньги, что ты им отдал. Хочу отблагодарить каждого, кто защищал моих родных.
— Ты собираешься помиловать их и простить их преступления?
— Это цена их помощи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119