Его прыжок в воду был безупречным, и Шрина вспомнила, как он вынырнул — мокрые черные волосы блестят, золотистые глаза сияют торжеством победы.
Она прогнала это воспоминание. В озере должно находиться что-то, что воздействовало на генетическую структуру Шэр-рана. Прыгнув с такой высоты, он должен был погрузиться очень глубоко… Может быть, разгадка в этом? Шрина закрыла глаза. Ее дух покинул каменный берег и начал погружаться все ниже, все ближе к темному дну. Она знала, что следует искать — какое-нибудь токсичное наследие Межвременья: канистры с химическими отходами, нервно-паралитическим газом, смертоносными микроорганизмами.
Межвременцы редко задумывались о будущем и топили свои жуткие, доведенные до совершенства, предназначенные для войны яды в глубинах океана. Среди ее бывших коллег бытовала теория, что межвременцы знали, как коротко отведенное им время. Иначе зачем бы им было отравлять свои реки и ручьи, сводить под корень леса, которые творили для них воздух, и загрязнять собственные тела токсическими веществами и канцерогенами? Но эта теория была скорее затравкой для школьных дебатов, чем предметом серьезного исследования.
Шрина очистила сознание от этих мыслей и извлекла из памяти все, что ей было известно о воде, эссенции жизни. В Межвременье вода покрывала 70, 8% всей земной поверхности, а теперь эта цифра равнялась 71, 3%. Вода составляет две трети массы человеческого тела. Человек способен прожить без пищи более месяца, но без воды лишь несколько дней… думай! Думай! Две части водорода на одну часть кислорода. Она усилила сосредоточенность, уточнила фокусировку, все более и более погружаясь в поисковый транс, анализируя микроэлементы на дне Озера. Один за другим она их отбрасывала. Реактивный кремний, магний, натрий, калий, железо, медь, цинк. Следы свинца в количестве, которое могло бы привести к отравлению, если бы человек выпивал ежедневно по шестьдесят галлонов этой воды на протяжении никому не известно скольких лет.
Она вернулась в свое тело и, обессилев, прислонилась к камню. Солнце вышло из-за Пика Хаоса и обжигало её обнаженную кожу. Она отошла на несколько шагов влево и взглядом поискала Ошира. Он спал в тени. В нем не оставалось почти ничего человеческого, и говорил он теперь с неимоверным трудом.
Нет, не вода. Так что же? Она поглядела вверх. На грозный Меч Божий, указующий в небо. И вздрогнула. Только не это!
Ее взгляд скользнул по Пику. Что-нибудь там, наверху? Шрина встала, потянулась, потом торопливо оделась и подошла к его основанию. Выступы камней обросли ракушками, и было за что ухватиться. Она начала медленно взбираться по обрыву. И вспомнила тот последний раз, когда вот так же висела на каменной стене. Почти три года назад, когда «Титаник» разломился, и она унесла своего сына Люка с обреченного корабля-призрака и спустилась по почти отвесной крутизне горного склона над развалинами Балакриса.
Тогда она была Амазига Арчер, вдова Сэма Арчера и учительница детей Хранителей. Хранителей? Они сберегали все знания межвременцев для будущих поколений, но их труд был извращен, погублен одним человеком — Саренто. Он томился мечтой о Возрождении, о точном воссоздании былого мира. Его снедало нетерпение, и с помощью Материнского Камня он начал воздействовать на ход событий. Он снабдил Кровь-Камнями нарождающуюся нацию и сотворил из нее исчадий Ада. Он разжигал их воинственные стремления и открыл им тайну автоматического огнестрельного оружия. «Человек, — говаривал он, — особенно изобретателен, когда речь идет о войне. Все великие исторические сдвиги зачинались на полях сражений».
Энергией Материнского Камня он восстановил «Титаник», разбитый корпус которого покоился на горе над Атлантидой. Он превратил его в Ковчег, базу Хранителей. Но его судьба решилась, когда исчадия захватили Донну Тейбард для кровавого жертвоприношения, потому что только это привело Взыскующего Иерусалима в Балакрис и на «Титаник».
Амазига вспомнила страшную ночь, когда Саренто использовал Материнский Камень, чтобы воссоздать первое — оно же последнее — плавание «Титаника». Хотя корабль оставался на горе, люди на борту среди сияющих огней палуб и в роскошных салонах видели звездное небо над темным мерцающим океаном.
Но Шэнноу вступил в поединок с Саренто в подземной пещере Материнского Камня, убил его и закоротил энергию Камня. «Титаник» вновь наткнулся на айсберг, колдовской океан ворвался внутрь корабля и уничтожил Хранителей, а вместе с ними и знания, накапливавшиеся тысячелетиями.
А Амазига спустилась с крутизны и ушла, не оглянувшись на остов корабля.
Иерусалимец нашел ее.
"Я сожалею, — сказал он. — Не знаю, правильно ли я поступал, но того требовала справедливость. Я провожу вас в безопасное место.
Они расстались в небольшом селении на севере, и Амазига отправилась с сыном в земли За Стеной.
Теперь она вскарабкалась повыше и посмотрела на сверкающее озеро внизу. Пальцы у нее заныли, и она решила передохнуть на широком карнизе. Ничего опасного она вокруг не ощущала. «Стареешь!» — сказала она себе. Прожила она больше столетия — молодость ей обеспечивали Сипстрасси, которые имели при себе все Хранители. Но теперь у нее не было Камня, и в ее курчавых волосах мерцали блестки седины. «Сколько тебе лет, Амазига, в биологическом измерении? — спросила она себя, — Тридцать пять? Сорок?»
Она перевела дух и полезла выше. Ей понадобился час, чтобы добраться до уступа под вершиной, и, влезая на него, она нажала ладонью на острый камешек, который рассек ей кожу. Она выругалась и села, прислонившись к скале. Сердце у нее отчаянно колотилось. Потратить столько времени, чтобы взобраться сюда — и только для того, чтобы предаться горьким воспоминаниям и поранить руку! Расслабившись перед спуском, она было подумала о том, чтобы нырнуть в озеро, поблескивавшее далеко внизу, но тотчас отказалась от этого намерения — в воде она всегда чувствовала себя неуютно. Солнечные лучи лились на нее, ей было тепло, и почему-то она почувствовала себя освеженной. Посмотрела на пораненную ладонь, прикидывая, как остановить кровь. Но не увидела царапины. Потерла пальцами — кожа везде была одинаково гладкой. Протянув руку, она подобрала камешек с острым краем. Он был в пятнах крови. Она осторожно привстала на колени и повернулась на узком уступе лицом к обрыву. Прямо над ней нависал карниз, опоясывавший вершину. А над ним висел Меч Божий и окружающие его крохотные кресты. Она закрыла глаза, и ее дух вошел в инкрустированный ракушками камень. Она продвигалась все глубже и наконец добралась до полированного мрамора, за которым оказалась сеть из золотой проволоки и прозрачных кристаллов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Она прогнала это воспоминание. В озере должно находиться что-то, что воздействовало на генетическую структуру Шэр-рана. Прыгнув с такой высоты, он должен был погрузиться очень глубоко… Может быть, разгадка в этом? Шрина закрыла глаза. Ее дух покинул каменный берег и начал погружаться все ниже, все ближе к темному дну. Она знала, что следует искать — какое-нибудь токсичное наследие Межвременья: канистры с химическими отходами, нервно-паралитическим газом, смертоносными микроорганизмами.
Межвременцы редко задумывались о будущем и топили свои жуткие, доведенные до совершенства, предназначенные для войны яды в глубинах океана. Среди ее бывших коллег бытовала теория, что межвременцы знали, как коротко отведенное им время. Иначе зачем бы им было отравлять свои реки и ручьи, сводить под корень леса, которые творили для них воздух, и загрязнять собственные тела токсическими веществами и канцерогенами? Но эта теория была скорее затравкой для школьных дебатов, чем предметом серьезного исследования.
Шрина очистила сознание от этих мыслей и извлекла из памяти все, что ей было известно о воде, эссенции жизни. В Межвременье вода покрывала 70, 8% всей земной поверхности, а теперь эта цифра равнялась 71, 3%. Вода составляет две трети массы человеческого тела. Человек способен прожить без пищи более месяца, но без воды лишь несколько дней… думай! Думай! Две части водорода на одну часть кислорода. Она усилила сосредоточенность, уточнила фокусировку, все более и более погружаясь в поисковый транс, анализируя микроэлементы на дне Озера. Один за другим она их отбрасывала. Реактивный кремний, магний, натрий, калий, железо, медь, цинк. Следы свинца в количестве, которое могло бы привести к отравлению, если бы человек выпивал ежедневно по шестьдесят галлонов этой воды на протяжении никому не известно скольких лет.
Она вернулась в свое тело и, обессилев, прислонилась к камню. Солнце вышло из-за Пика Хаоса и обжигало её обнаженную кожу. Она отошла на несколько шагов влево и взглядом поискала Ошира. Он спал в тени. В нем не оставалось почти ничего человеческого, и говорил он теперь с неимоверным трудом.
Нет, не вода. Так что же? Она поглядела вверх. На грозный Меч Божий, указующий в небо. И вздрогнула. Только не это!
Ее взгляд скользнул по Пику. Что-нибудь там, наверху? Шрина встала, потянулась, потом торопливо оделась и подошла к его основанию. Выступы камней обросли ракушками, и было за что ухватиться. Она начала медленно взбираться по обрыву. И вспомнила тот последний раз, когда вот так же висела на каменной стене. Почти три года назад, когда «Титаник» разломился, и она унесла своего сына Люка с обреченного корабля-призрака и спустилась по почти отвесной крутизне горного склона над развалинами Балакриса.
Тогда она была Амазига Арчер, вдова Сэма Арчера и учительница детей Хранителей. Хранителей? Они сберегали все знания межвременцев для будущих поколений, но их труд был извращен, погублен одним человеком — Саренто. Он томился мечтой о Возрождении, о точном воссоздании былого мира. Его снедало нетерпение, и с помощью Материнского Камня он начал воздействовать на ход событий. Он снабдил Кровь-Камнями нарождающуюся нацию и сотворил из нее исчадий Ада. Он разжигал их воинственные стремления и открыл им тайну автоматического огнестрельного оружия. «Человек, — говаривал он, — особенно изобретателен, когда речь идет о войне. Все великие исторические сдвиги зачинались на полях сражений».
Энергией Материнского Камня он восстановил «Титаник», разбитый корпус которого покоился на горе над Атлантидой. Он превратил его в Ковчег, базу Хранителей. Но его судьба решилась, когда исчадия захватили Донну Тейбард для кровавого жертвоприношения, потому что только это привело Взыскующего Иерусалима в Балакрис и на «Титаник».
Амазига вспомнила страшную ночь, когда Саренто использовал Материнский Камень, чтобы воссоздать первое — оно же последнее — плавание «Титаника». Хотя корабль оставался на горе, люди на борту среди сияющих огней палуб и в роскошных салонах видели звездное небо над темным мерцающим океаном.
Но Шэнноу вступил в поединок с Саренто в подземной пещере Материнского Камня, убил его и закоротил энергию Камня. «Титаник» вновь наткнулся на айсберг, колдовской океан ворвался внутрь корабля и уничтожил Хранителей, а вместе с ними и знания, накапливавшиеся тысячелетиями.
А Амазига спустилась с крутизны и ушла, не оглянувшись на остов корабля.
Иерусалимец нашел ее.
"Я сожалею, — сказал он. — Не знаю, правильно ли я поступал, но того требовала справедливость. Я провожу вас в безопасное место.
Они расстались в небольшом селении на севере, и Амазига отправилась с сыном в земли За Стеной.
Теперь она вскарабкалась повыше и посмотрела на сверкающее озеро внизу. Пальцы у нее заныли, и она решила передохнуть на широком карнизе. Ничего опасного она вокруг не ощущала. «Стареешь!» — сказала она себе. Прожила она больше столетия — молодость ей обеспечивали Сипстрасси, которые имели при себе все Хранители. Но теперь у нее не было Камня, и в ее курчавых волосах мерцали блестки седины. «Сколько тебе лет, Амазига, в биологическом измерении? — спросила она себя, — Тридцать пять? Сорок?»
Она перевела дух и полезла выше. Ей понадобился час, чтобы добраться до уступа под вершиной, и, влезая на него, она нажала ладонью на острый камешек, который рассек ей кожу. Она выругалась и села, прислонившись к скале. Сердце у нее отчаянно колотилось. Потратить столько времени, чтобы взобраться сюда — и только для того, чтобы предаться горьким воспоминаниям и поранить руку! Расслабившись перед спуском, она было подумала о том, чтобы нырнуть в озеро, поблескивавшее далеко внизу, но тотчас отказалась от этого намерения — в воде она всегда чувствовала себя неуютно. Солнечные лучи лились на нее, ей было тепло, и почему-то она почувствовала себя освеженной. Посмотрела на пораненную ладонь, прикидывая, как остановить кровь. Но не увидела царапины. Потерла пальцами — кожа везде была одинаково гладкой. Протянув руку, она подобрала камешек с острым краем. Он был в пятнах крови. Она осторожно привстала на колени и повернулась на узком уступе лицом к обрыву. Прямо над ней нависал карниз, опоясывавший вершину. А над ним висел Меч Божий и окружающие его крохотные кресты. Она закрыла глаза, и ее дух вошел в инкрустированный ракушками камень. Она продвигалась все глубже и наконец добралась до полированного мрамора, за которым оказалась сеть из золотой проволоки и прозрачных кристаллов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70