Хороший вождь, но, подобно всем вождям, убежден, что прав всегда он, и только он.
Из западного леса донесся треск выстрелов — более чем в миле от озера. Шэнноу встал и обозрел открытую равнину, но ничего не увидел, а выстрелы оборвались.
Снова сев, он допил кружку.
— Мне кажется, я знаю, как я могу попасть домой, — сказал Нои. — В Храме Эда было внутреннее святилище, где раз в году старейшины исцеляли болящих. У них были Сипстрасси. Если конец наступил внезапно, возможно, хранившиеся там Камни еще целы.
— Отличная мысль, — сказал Шэнноу. — Я как раз направляюсь туда. Поезжайте со мной.
— А что вы намерены делать там? — спросила Бет.
— Говорят — Пастырь и не только он, — что это город, где черная царица властвует над чудовищными зверями. Я пойду к ней, расскажу про рептилий и нападении на город.
— Но ведь она исчадие зла, — возразила Бет. — Вас убьют.
— Кто может это утверждать? — сказал Шэнноу, — Пастырь никогда ее не видел. Никто уже много лет не бывал За Стеной. Я верю только собственным глазам, Бет Мак-Адам.
— Но тот зверь в городе? Этот полулев. Вы же его видели. Ничего страшнее не придумаешь!
— Я встретил такого же полульва, когда был в беде, Бет. Он исцелил мои раны и выходил меня. Он рассказывал мне о Черной Госпоже. Он говорил, что она — наставница и помогает людям Льва, Медведя и Волка. Я не полагаюсь на слухи. Я не выношу суждений.
— Но если вы ошибаетесь…
— Будет то, что будет.
— Я отправлюсь с вами, Шэнноу, — сказал Нои. — Мне необходим Камень. Мне необходимо вернуться домой. Мой мир на краю гибели, и я должен быть там.
Шэнноу кивнул:
— Погуляем у озера. Нам надо многое обсудить.
Они неторопливо направились к озеру и сели у воды.
— Когда мы беседовали на холмах, — сказал Шэнноу, — вы говорили мне о царе и творимом им зле. Но не назвали его имени. Скажите, его зовут Пендаррик?
— Да. Царь царей. Но что за важность в его имени?
— Этому человеку я обязан жизнью. Он дважды меня спасал, Три года назад он явился мне во сне и показал свой меч, объяснив, что если я увижу этот меч наяву и у меня будет в нем нужда, я должен протянуть руку, и он станет моим. Сражаясь с Саренто в пещере Материнского Камня, я увидел изображение этого меча на алтаре. Я протянул руку, и клинок оказался в ней. А позже, когда океан затопил пещеру и я уже умирал, передо мной возникло лицо Пендаррика, и он вывел меня в безопасное место.
— Ничего не понимаю, Шэнноу. Что вы пытаетесь мне втолковать?
— Я у него в долгу. И не могу выступить против него. Нои поднял плоский камешек и пустил его прыгать по воде.
— Прежде Пендаррик был хорошим царем. Даже великим. Но к нему пришли сыны Велиала и показали ему силу Сипстрасси, накормленного кровью. Он изменился, Шэнноу. Зло овладело им. Я видел, как тела детей с перерезанным горлом волокли за ноги с алтарей Молоха-Велиала. Я видел сотни безжалостно зарезанных молодых женщин.
— Вы, но не я. Хотя я знаю, что вы говорите правду. Ведь Пендаррик сказал мне, что был царем, погубившим мир. И мир падет, что бы я ни делал — или не делал.
Нои пустил по воде второй камешек.
— Я строю корабли, Шэнноу. Придаю необходимую форму килям. Я работаю с деревом. Все на своем месте и в положенном порядке. Нельзя начать с палубы и прибавлять к ней борта и днище. То же и с Пендарриком. Вы и я — слуги Творца, а Он тоже верит в порядок. Он сотворил Вселенную, солнца и луны и звезды. Потом мир. Потом морских животных. И, наконец, Он поместил на землю человека. Все по порядку.
— Но при чем тут Пендаррик?
— Очень при чем. Он изменил порядок Вселенной, Атлантида погибла, Шэнноу. Погибла двенадцать тысяч лет назад. И все же она здесь, ее солнце сияет рядом с нынешним. Дух Пендаррика, который спас вас, пока еще не существует. Царь там — еще не он. Вы понимаете? Правитель, служитель зла, который пытается завоевать миры, превосходящие воображение, еще не встречался с вами. Только после гибели Атлантиды он появится в вашей жизни. А потому вы ничем ему не обязаны. И вот что еще, Шэнноу. Вы уже выступали против него, и, быть может, теперь он знает про вас. Быть может, потому он и явился вам три года назад. Он уже знал вас, хотя вы о нем ничего не знали.
— Мой ум — точно котенок, который гоняется за своим хвостом, — сказал Шэнноу с улыбкой, — хотя, мне кажется, я понимаю. Но даже и так, я прямо против него не выступлю.
— Возможно, вы будете вынуждены, — сказал Нои. — Если два корабля связаны друг с другом в бурю и один получает пробоину, что происходит со вторым?
— Не знаю. Оба пойдут ко дну?
— Вот именно. Так подумайте вот о чем, мой друг. Пендаррик связал наши два мира. Есть врата, ведущие в прошлое. Что произойдет, когда океан вздыбится?
Шэнноу вздрогнул и посмотрел на звезды.
— В Балакрисе, — сказал он, — у меня было видение. Я увидел, как огромная волна катилась к городу. Я видел, как она бушевала. Это было страшное зрелище. Вы думаете, что она ворвется через врата?
— А что ее остановит?
Они помолчали. Потом Шэнноу вынул из кармана золотую монету, которую нашел в пещере Шэр-рана. Он вгляделся в изображение на одной ее стороне.
— Что это? — спросил Нои.
— Меч Божий, — прошептал Шэнноу.
Бык натянул поводья и прислушался к внезапно раздавшимся выстрелам. Он следил за Кинжалами с почтительного расстояния, видел, как они, добравшись до нижней опушки леса, скрылись среди деревьев, и разгадал их намерение обойти лагерь и напасть под покровом темноты. Он как раз думал повернуть назад и предостеречь Пастыря, когда тишину разорвали выстрелы. Он оглянулся на дальний лагерь, на мерцающие костры. Вернуться сейчас? Но ведь сообщить ему почти нечего. Он вытащил пистолет, проверил, как он заряжен, а затем, держа пистолет наготове, направил лошадь в лес.
Он медленно ехал по оленьей тропе, часто останавливаясь, чтобы прислушаться. Под ночным ветром ветки над его головой шуршали и постукивали, но время от времени ветер стихал, и тогда Быку казалось, будто он слышит звериный рев. У него вспотел лоб.
Он стащил шляпу с головы и утер лицо рукавом рубахи. «Никак ты в уме помутился, малый!» — сказал он себе, слегка ударив кобылку каблуками. Она была сложена, как выносливый горный пони, и короткие расстояния пробегала с большой резвостью, но теперь она прижимала уши и шла неохотно, словно запахи, приносимые ночным ветром, ее пугали. Ветер совсем стих, и Бык услышал впереди жуткое рычание. Он натянул поводья и вновь подумал, не повернуть ли назад, однако спешился, обмотал поводьями сук и прокрался вперед.
Он раздвинул ветки большого куста, и перед ним предстало кровавое зрелище. Поляну за кустом усеивали трупы рептилий, и их рвали на куски гигантские медведи. На середине поляны блеснули золотые волосы — и труп женщины Шаразад был утащен в лесной мрак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Из западного леса донесся треск выстрелов — более чем в миле от озера. Шэнноу встал и обозрел открытую равнину, но ничего не увидел, а выстрелы оборвались.
Снова сев, он допил кружку.
— Мне кажется, я знаю, как я могу попасть домой, — сказал Нои. — В Храме Эда было внутреннее святилище, где раз в году старейшины исцеляли болящих. У них были Сипстрасси. Если конец наступил внезапно, возможно, хранившиеся там Камни еще целы.
— Отличная мысль, — сказал Шэнноу. — Я как раз направляюсь туда. Поезжайте со мной.
— А что вы намерены делать там? — спросила Бет.
— Говорят — Пастырь и не только он, — что это город, где черная царица властвует над чудовищными зверями. Я пойду к ней, расскажу про рептилий и нападении на город.
— Но ведь она исчадие зла, — возразила Бет. — Вас убьют.
— Кто может это утверждать? — сказал Шэнноу, — Пастырь никогда ее не видел. Никто уже много лет не бывал За Стеной. Я верю только собственным глазам, Бет Мак-Адам.
— Но тот зверь в городе? Этот полулев. Вы же его видели. Ничего страшнее не придумаешь!
— Я встретил такого же полульва, когда был в беде, Бет. Он исцелил мои раны и выходил меня. Он рассказывал мне о Черной Госпоже. Он говорил, что она — наставница и помогает людям Льва, Медведя и Волка. Я не полагаюсь на слухи. Я не выношу суждений.
— Но если вы ошибаетесь…
— Будет то, что будет.
— Я отправлюсь с вами, Шэнноу, — сказал Нои. — Мне необходим Камень. Мне необходимо вернуться домой. Мой мир на краю гибели, и я должен быть там.
Шэнноу кивнул:
— Погуляем у озера. Нам надо многое обсудить.
Они неторопливо направились к озеру и сели у воды.
— Когда мы беседовали на холмах, — сказал Шэнноу, — вы говорили мне о царе и творимом им зле. Но не назвали его имени. Скажите, его зовут Пендаррик?
— Да. Царь царей. Но что за важность в его имени?
— Этому человеку я обязан жизнью. Он дважды меня спасал, Три года назад он явился мне во сне и показал свой меч, объяснив, что если я увижу этот меч наяву и у меня будет в нем нужда, я должен протянуть руку, и он станет моим. Сражаясь с Саренто в пещере Материнского Камня, я увидел изображение этого меча на алтаре. Я протянул руку, и клинок оказался в ней. А позже, когда океан затопил пещеру и я уже умирал, передо мной возникло лицо Пендаррика, и он вывел меня в безопасное место.
— Ничего не понимаю, Шэнноу. Что вы пытаетесь мне втолковать?
— Я у него в долгу. И не могу выступить против него. Нои поднял плоский камешек и пустил его прыгать по воде.
— Прежде Пендаррик был хорошим царем. Даже великим. Но к нему пришли сыны Велиала и показали ему силу Сипстрасси, накормленного кровью. Он изменился, Шэнноу. Зло овладело им. Я видел, как тела детей с перерезанным горлом волокли за ноги с алтарей Молоха-Велиала. Я видел сотни безжалостно зарезанных молодых женщин.
— Вы, но не я. Хотя я знаю, что вы говорите правду. Ведь Пендаррик сказал мне, что был царем, погубившим мир. И мир падет, что бы я ни делал — или не делал.
Нои пустил по воде второй камешек.
— Я строю корабли, Шэнноу. Придаю необходимую форму килям. Я работаю с деревом. Все на своем месте и в положенном порядке. Нельзя начать с палубы и прибавлять к ней борта и днище. То же и с Пендарриком. Вы и я — слуги Творца, а Он тоже верит в порядок. Он сотворил Вселенную, солнца и луны и звезды. Потом мир. Потом морских животных. И, наконец, Он поместил на землю человека. Все по порядку.
— Но при чем тут Пендаррик?
— Очень при чем. Он изменил порядок Вселенной, Атлантида погибла, Шэнноу. Погибла двенадцать тысяч лет назад. И все же она здесь, ее солнце сияет рядом с нынешним. Дух Пендаррика, который спас вас, пока еще не существует. Царь там — еще не он. Вы понимаете? Правитель, служитель зла, который пытается завоевать миры, превосходящие воображение, еще не встречался с вами. Только после гибели Атлантиды он появится в вашей жизни. А потому вы ничем ему не обязаны. И вот что еще, Шэнноу. Вы уже выступали против него, и, быть может, теперь он знает про вас. Быть может, потому он и явился вам три года назад. Он уже знал вас, хотя вы о нем ничего не знали.
— Мой ум — точно котенок, который гоняется за своим хвостом, — сказал Шэнноу с улыбкой, — хотя, мне кажется, я понимаю. Но даже и так, я прямо против него не выступлю.
— Возможно, вы будете вынуждены, — сказал Нои. — Если два корабля связаны друг с другом в бурю и один получает пробоину, что происходит со вторым?
— Не знаю. Оба пойдут ко дну?
— Вот именно. Так подумайте вот о чем, мой друг. Пендаррик связал наши два мира. Есть врата, ведущие в прошлое. Что произойдет, когда океан вздыбится?
Шэнноу вздрогнул и посмотрел на звезды.
— В Балакрисе, — сказал он, — у меня было видение. Я увидел, как огромная волна катилась к городу. Я видел, как она бушевала. Это было страшное зрелище. Вы думаете, что она ворвется через врата?
— А что ее остановит?
Они помолчали. Потом Шэнноу вынул из кармана золотую монету, которую нашел в пещере Шэр-рана. Он вгляделся в изображение на одной ее стороне.
— Что это? — спросил Нои.
— Меч Божий, — прошептал Шэнноу.
Бык натянул поводья и прислушался к внезапно раздавшимся выстрелам. Он следил за Кинжалами с почтительного расстояния, видел, как они, добравшись до нижней опушки леса, скрылись среди деревьев, и разгадал их намерение обойти лагерь и напасть под покровом темноты. Он как раз думал повернуть назад и предостеречь Пастыря, когда тишину разорвали выстрелы. Он оглянулся на дальний лагерь, на мерцающие костры. Вернуться сейчас? Но ведь сообщить ему почти нечего. Он вытащил пистолет, проверил, как он заряжен, а затем, держа пистолет наготове, направил лошадь в лес.
Он медленно ехал по оленьей тропе, часто останавливаясь, чтобы прислушаться. Под ночным ветром ветки над его головой шуршали и постукивали, но время от времени ветер стихал, и тогда Быку казалось, будто он слышит звериный рев. У него вспотел лоб.
Он стащил шляпу с головы и утер лицо рукавом рубахи. «Никак ты в уме помутился, малый!» — сказал он себе, слегка ударив кобылку каблуками. Она была сложена, как выносливый горный пони, и короткие расстояния пробегала с большой резвостью, но теперь она прижимала уши и шла неохотно, словно запахи, приносимые ночным ветром, ее пугали. Ветер совсем стих, и Бык услышал впереди жуткое рычание. Он натянул поводья и вновь подумал, не повернуть ли назад, однако спешился, обмотал поводьями сук и прокрался вперед.
Он раздвинул ветки большого куста, и перед ним предстало кровавое зрелище. Поляну за кустом усеивали трупы рептилий, и их рвали на куски гигантские медведи. На середине поляны блеснули золотые волосы — и труп женщины Шаразад был утащен в лесной мрак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70