Цинично – но иначе не скажешь. Впрочем, не следовало считать Марину такой уж циничной – растить одной ребенка на зарплату медсестры в России вещь тоже довольно-таки циничная, тем более что нужно было еще и помогать матери, одинокой пенсионерке, вместе с внуком Димой проживающей в коммунальной квартире на Петроградке. А зарплаты в частной клинике вполне хватило бы, чтобы забрать Димку сюда, хотя бы на лето, до школы. Да, хорошо бы было...
Марина улыбнулась. Никогда прежде не баловавшая ее судьба, похоже, решила повернуться к ней лицом. Вообще, работать здесь ей нравилось: тихо, пристойно, хоть иногда и бывали напряги, как в случае с поступившим месяц назад пациентом – русским музыкантом из Питера, земляком Марины, красивым молодым парнем. Игорю Акимцеву – так звали русского – было двадцать шесть лет, и раньше (а приехал он еще в начале лета) Марина его в городе не видала. А если б видела, то обязательно запомнила бы: Игорь был в ее вкусе – высокий мускулистый блондин с длинной вьющейся шевелюрой, небольшими усиками и бородкой, скорее даже – просто с элегантной небритостью. Иногда, оставшись в палате одна, Марина даже украдкой касалась рукою волос недвижно лежавшего пациента. Касалась – и мечтала. Ждала, когда же он наконец придет в сознание. Хотя ничего особенного, никаких таких благ для себя Марина от Акимцева не ожидала. Он ей просто нравился. Даже такой – неподвижный. Да и характер... Насколько Марина знала по рассказам того же Арендта, Акимцев вовсе не свалился в водопад по русской традиции – упившись вдрызг, нет, он заступался за девушку, местную сумасшедшую по имени Магн. Что там и как конкретно произошло, Арендт не знал – история была темная. Впрочем, Левкиной и того было достаточно, чтобы вообразить практически незнакомого ей человека рыцарем без страха и упрека, Мужчиной с большой буквы. И надо сказать, этот придуманный ею образ почти во всём соответствовал действительности.
Внизу, за окнами, послышался шум подъезжающего автомобиля. Марина выглянула в окно, – галантно открыв дверцу, водитель выпустил из машины (да, это было такси) темноволосую девушку в каком-то ужасном рубище, бледную, растрепанную и босую.
В холле раздался звонок, и Марина, сама не зная еще почему, поспешила туда, на ходу привычно оглядывая себя в зеркале. Стройная голубоглазая шатенка, длинноногая, в светло-зеленом фирменном халате... Этот халат, доходящий лишь до половины бедер, был очень к лицу Марине, и она это знала.
– Что случилось? – спросила она охранника Макса. Макс, широкоплечий крепыш в строгом черном костюме с галстуком, был человеком приличным, обожал собственную жену и не лез, как прочие мужики, с разными глупостями. За эти качества женский персонал клиники Макса очень уважал, ну и, конечно, почти все женщины его хотели. А как же без этого?
– Вот эта девушка, – Макс кивнул на босоногую, – говорит, что она родственница нашего пациента из реанимации, того русского.
– Вы тоже русская? – спросила Левкина, но не получила вразумительного ответа.
– Я встретил ее на дороге, между Гронгом и Намсусом, – пояснил таксист – вислоусый симпатичный дядька лет сорока с небольшим. – Похоже, ей и самой требуется медицинская помощь.
– Как вас зовут? – вежливо поинтересовался охранник.
– Меня – Аксель, а ее... ее, кажется, Магн.
– Да, – неожиданно кивнула девушка. – Магн.
– Магн? – Макс улыбнулся, незаметно подмигивая Марине. – Тогда я, кажется, знаю, в какую клинику вам нужно. – Охранник потянулся за мобильником.
– Постойте, Макс. – Марина схватила его за рукав пиджака. – Может быть, и мы сможем помочь ей? Ведь она как-то связана с нашим пациентом.
– Я. Хочу. Его. Видеть! – глядя Марине в глаза, отрывисто произнесла Магн.
– И всё?
– Да. – Девушка кивнула. – Увидеть. И уйти.
– Ну, если так, то... – Марина вопросительно посмотрела на Макса.
– Если только под вашу ответственность, – протянул тот. Видно было, что и его тоже снедало любопытство.
Марина повернулась к ночной гостье:
– Вы говорите по-английски?
– Похоже, не говорит, – подал голос таксист. – Но если надо, я могу перевести.
– Это и я смогу, – хохотнул Макс. – В палату ее пускать не стоит, – шепнул он на ухо медсестре. – Пусть посмотрит через стекло в двери.
Марина молча кивнула. Они поднялись на второй этаж и, пройдя по узкому коридору, украшенному картинами местных художников, оказались перед дверью палаты Акимцева. Магн потянулась к ручке...
– Туда нельзя, – мягко отстранил ее Макс. – Смотрите отсюда.
Ночная гостья подошла поближе к стеклу, прижалась лицом и зашептала что-то, быстро и яростно.
«Друид», «Гардар», «Ты должен», «Только ты» – расслышала Марина несколько слов. Макс вряд ли услышал больше. Окончив речь, Магн заплакала, затем согнулась, словно старуха, постояла так немного, закрыв лицо руками, и вдруг, выпрямившись и выкрикнув: «Ты должен!», с размаху ударила по стеклу кулаками. Со звоном полетели осколки, и темная кровь брызнула на светлые больничные стены...
Прядали ушами кони, бил в лицо ветер, и вечернее оранжевое солнце отражалось в уголках глаз. Всадники – небольшой отряд Хельги-ярла, – весело переговариваясь, свернули на горную дорогу. Остался последний этап пути. Теперь-то уж скоро и Бильрест-фьорд, во-он за той скалой уже можно будет разглядеть крыши. Лошади радостно ржали, предчувствуя близкий отдых. К ночи должны были успеть. Должны были... Вот, если проедут до захода солнца мостик над узким ущельем, тогда точно успеют, уж там-то останется совсем немного, совсем чуть-чуть. А во-он он, мостик, уже видать!
Хельги обернулся, ободряюще крикнул что-то, улыбаясь во весь рот. Засмеялась Сельма, и в глазах остальных тоже сквозила радость.
– Ну наконец-то мы почти на месте! – довольно выкрикнул Снорри, как и положено викингу не обращавший никакого внимания на раненую руку. Он повернулся в седле: – Скоро ты увидишь мою родину, Радимир.
Радимир кивнул, поправил плащ и пришпорил коня.
Все припустили к мосту с радостным смехом и прибаутками – сказывалось спавшее напряжение трудного пути, люди радовались этому, веселясь, словно дети. Так, гурьбой, они и двигались, беспечно шутя. Вот и мост. Узкий, деревянный, а под ним – бездонная пропасть, уходящая, казалось, в самые мрачные глубины подземного мира.
Хельги, щурясь от яркого солнца, готовился въехать на мост – по традиции – первым, вместе с супругой. За ним должны были последовать ближайшие друзья, а потом и все остальные. Мост был рубежом. До моста – чужбина, а за мостом – родная земля.
Хельги-ярл улыбнулся... И вдруг...
Вдруг почувствовал звенящий удар откуда-то изнутри, прямо в мозгу. В голове словно рассыпался на куски ледяной оползень, из тех, что срываются по весне с горных кряжей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Марина улыбнулась. Никогда прежде не баловавшая ее судьба, похоже, решила повернуться к ней лицом. Вообще, работать здесь ей нравилось: тихо, пристойно, хоть иногда и бывали напряги, как в случае с поступившим месяц назад пациентом – русским музыкантом из Питера, земляком Марины, красивым молодым парнем. Игорю Акимцеву – так звали русского – было двадцать шесть лет, и раньше (а приехал он еще в начале лета) Марина его в городе не видала. А если б видела, то обязательно запомнила бы: Игорь был в ее вкусе – высокий мускулистый блондин с длинной вьющейся шевелюрой, небольшими усиками и бородкой, скорее даже – просто с элегантной небритостью. Иногда, оставшись в палате одна, Марина даже украдкой касалась рукою волос недвижно лежавшего пациента. Касалась – и мечтала. Ждала, когда же он наконец придет в сознание. Хотя ничего особенного, никаких таких благ для себя Марина от Акимцева не ожидала. Он ей просто нравился. Даже такой – неподвижный. Да и характер... Насколько Марина знала по рассказам того же Арендта, Акимцев вовсе не свалился в водопад по русской традиции – упившись вдрызг, нет, он заступался за девушку, местную сумасшедшую по имени Магн. Что там и как конкретно произошло, Арендт не знал – история была темная. Впрочем, Левкиной и того было достаточно, чтобы вообразить практически незнакомого ей человека рыцарем без страха и упрека, Мужчиной с большой буквы. И надо сказать, этот придуманный ею образ почти во всём соответствовал действительности.
Внизу, за окнами, послышался шум подъезжающего автомобиля. Марина выглянула в окно, – галантно открыв дверцу, водитель выпустил из машины (да, это было такси) темноволосую девушку в каком-то ужасном рубище, бледную, растрепанную и босую.
В холле раздался звонок, и Марина, сама не зная еще почему, поспешила туда, на ходу привычно оглядывая себя в зеркале. Стройная голубоглазая шатенка, длинноногая, в светло-зеленом фирменном халате... Этот халат, доходящий лишь до половины бедер, был очень к лицу Марине, и она это знала.
– Что случилось? – спросила она охранника Макса. Макс, широкоплечий крепыш в строгом черном костюме с галстуком, был человеком приличным, обожал собственную жену и не лез, как прочие мужики, с разными глупостями. За эти качества женский персонал клиники Макса очень уважал, ну и, конечно, почти все женщины его хотели. А как же без этого?
– Вот эта девушка, – Макс кивнул на босоногую, – говорит, что она родственница нашего пациента из реанимации, того русского.
– Вы тоже русская? – спросила Левкина, но не получила вразумительного ответа.
– Я встретил ее на дороге, между Гронгом и Намсусом, – пояснил таксист – вислоусый симпатичный дядька лет сорока с небольшим. – Похоже, ей и самой требуется медицинская помощь.
– Как вас зовут? – вежливо поинтересовался охранник.
– Меня – Аксель, а ее... ее, кажется, Магн.
– Да, – неожиданно кивнула девушка. – Магн.
– Магн? – Макс улыбнулся, незаметно подмигивая Марине. – Тогда я, кажется, знаю, в какую клинику вам нужно. – Охранник потянулся за мобильником.
– Постойте, Макс. – Марина схватила его за рукав пиджака. – Может быть, и мы сможем помочь ей? Ведь она как-то связана с нашим пациентом.
– Я. Хочу. Его. Видеть! – глядя Марине в глаза, отрывисто произнесла Магн.
– И всё?
– Да. – Девушка кивнула. – Увидеть. И уйти.
– Ну, если так, то... – Марина вопросительно посмотрела на Макса.
– Если только под вашу ответственность, – протянул тот. Видно было, что и его тоже снедало любопытство.
Марина повернулась к ночной гостье:
– Вы говорите по-английски?
– Похоже, не говорит, – подал голос таксист. – Но если надо, я могу перевести.
– Это и я смогу, – хохотнул Макс. – В палату ее пускать не стоит, – шепнул он на ухо медсестре. – Пусть посмотрит через стекло в двери.
Марина молча кивнула. Они поднялись на второй этаж и, пройдя по узкому коридору, украшенному картинами местных художников, оказались перед дверью палаты Акимцева. Магн потянулась к ручке...
– Туда нельзя, – мягко отстранил ее Макс. – Смотрите отсюда.
Ночная гостья подошла поближе к стеклу, прижалась лицом и зашептала что-то, быстро и яростно.
«Друид», «Гардар», «Ты должен», «Только ты» – расслышала Марина несколько слов. Макс вряд ли услышал больше. Окончив речь, Магн заплакала, затем согнулась, словно старуха, постояла так немного, закрыв лицо руками, и вдруг, выпрямившись и выкрикнув: «Ты должен!», с размаху ударила по стеклу кулаками. Со звоном полетели осколки, и темная кровь брызнула на светлые больничные стены...
Прядали ушами кони, бил в лицо ветер, и вечернее оранжевое солнце отражалось в уголках глаз. Всадники – небольшой отряд Хельги-ярла, – весело переговариваясь, свернули на горную дорогу. Остался последний этап пути. Теперь-то уж скоро и Бильрест-фьорд, во-он за той скалой уже можно будет разглядеть крыши. Лошади радостно ржали, предчувствуя близкий отдых. К ночи должны были успеть. Должны были... Вот, если проедут до захода солнца мостик над узким ущельем, тогда точно успеют, уж там-то останется совсем немного, совсем чуть-чуть. А во-он он, мостик, уже видать!
Хельги обернулся, ободряюще крикнул что-то, улыбаясь во весь рот. Засмеялась Сельма, и в глазах остальных тоже сквозила радость.
– Ну наконец-то мы почти на месте! – довольно выкрикнул Снорри, как и положено викингу не обращавший никакого внимания на раненую руку. Он повернулся в седле: – Скоро ты увидишь мою родину, Радимир.
Радимир кивнул, поправил плащ и пришпорил коня.
Все припустили к мосту с радостным смехом и прибаутками – сказывалось спавшее напряжение трудного пути, люди радовались этому, веселясь, словно дети. Так, гурьбой, они и двигались, беспечно шутя. Вот и мост. Узкий, деревянный, а под ним – бездонная пропасть, уходящая, казалось, в самые мрачные глубины подземного мира.
Хельги, щурясь от яркого солнца, готовился въехать на мост – по традиции – первым, вместе с супругой. За ним должны были последовать ближайшие друзья, а потом и все остальные. Мост был рубежом. До моста – чужбина, а за мостом – родная земля.
Хельги-ярл улыбнулся... И вдруг...
Вдруг почувствовал звенящий удар откуда-то изнутри, прямо в мозгу. В голове словно рассыпался на куски ледяной оползень, из тех, что срываются по весне с горных кряжей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78