Именно к этой балке и был прикован конец цепи. Прикован крепко – не оторвешь, да и неудобно здесь. А вообще – зачем было забираться на эту балку? Ведь достаточно просто расшатать любое из звеньев. Хельги еле подавил накативший на него приступ хохота... И вдруг услышал звук падающего вниз тела. Видно, незадачливый приказчик не смог удержаться на балке.
– Ты там жив ли? – как можно любезнее поинтересовался ярл.
– Тихо вы, не шумите! – прикрикнул на погонщиков Езекия.
Он всё-таки добрался до Сармака через болеющего Истому и выпросил целых три повозки, запряженных парой волов каждая. Вполне достаточно, если сделать несколько рейсов. Истома вначале кочевряжился, говорил, что не знает никаких печенегов, короче, всячески набивал себе цену. При других обстоятельствах Езекия, конечно, с ним поспорил бы, поторговался, но сейчас совсем времени не было. Пришлось без лишних слов выложить Истоме дирхем. Тот попробовал его на зуб, покачал перевязанную тряпкой руку:
– Знаешь, где платаны растут густо?
– Ну.
– Там и найдешь Сармака... Да постой, не знает он тебя. Сам с тобой схожу, но... Еще одна ногата, чай, для такого дела найдется?
Езекия со вздохом раскрыл висевшую на поясе калиту.
Договорившись с печенегом о повозках, ушлый племянничек бен Кубрата воспрянул духом. Сказавшись золотарями, нанятыми для вывоза содержимого городских уборных – запах при этом был соответствующий, самый настоящий, – погонщики беспрепятственно проникли в город через главные ворота. Стражники не то чтобы не придирались, а, зажав носы, отошли подальше и замахали руками – проезжайте, мол, да побыстрее. Незаметно стоявший поодаль и контролировавший всю операцию Езекия был доволен. Его идея смазать оси повозок настоящим дерьмом сработала, да еще как!
Быстренько перегрузив сукно из амбара в повозки, возчики щелкнули бичами.
И тут вдруг донесся из дому визгливый старческий вопль. Езекия прислушался и, сделав успокаивающий жест, быстро взбежал по лестнице.
– О, мальчик мой, – узрев его, обрадованно воскликнул бен Кубрат. С сальной свечой в руках он стоял у входа на опоясывающую дом галерею. – Чьи там колеса скрипят на моем дворе? Чьи там воровские рожи?
– Это золотари, дядюшка, – зевнув, пояснил Езекия. – Воздух-то понюхай.
Бен Кубрат принюхался, поморщил нос.
– И в самом деле... А за сколько ты их нанял?
– Ни за сколько, дядюшка. Их староста должен мне шесть дирхемов еще с прошлого года.
– Шесть дирхемов, вай! А откуда у тебя взялись тогда эти дирхемы? Я ведь помню, как ровно год назад ты выпрашивал у меня дирхем на новый халат.
– Вот потому и выпрашивал, что дал те дирхемы в долг.
– А откуда у тебя вообще эти дир...
– Ой, дядюшка, – сморщился вдруг Езекия. – Пойду-ка я лучше прослежу за золотарями. Сам знаешь, это такой народ, что только отвернешься – а они уже что-нибудь со двора свистнут.
– Да, да, иди. Да посматривай получше. Помни, после моей смерти всё добро тебе достанется. А где наша охрана? Ну, те варяги, что я нанял.
– Оба здесь, – заверил Езекия. – Как и договаривались, дежурят парами. Вот сегодня как раз Ирландец с Никифором. Прислать их?
– Нет уж, пусть лучше охраняют. Да и ты сам смотри в оба. Эти золотари, они народ такой... Ой, ну и запах. Как будешь выходить, прикрой поплотнее дверь.
– Прикрою, дядюшка! Приятных сновидений... Ух, как же ты мне надоел, старый таракан!
Перегрузив мешки, выехали со двора и направились к бане ребе Исаака. Собственно, сам ребе был не нужен, Езекия еще днем, тайно от него, договорился с кем надо. С черного неба густо повалил снег, мягкий, пушистый, похожий на утиный пух. Ирландец переглянулся с Никифором: такая ночь – самая подходящая для разбойников – утром никаких следов не найдешь.
Оставив повозки неподалеку от бани, Езекия осторожно заглянул через ограду и тихонько свистнул. В ответ послышался точно такой же свист, и в воротах появилась щуплая мальчишеская фигурка в наспех накинутом на плечи плаще.
– Войша? – удивился Езекия. – А где же Черный Мехмет?
– Где надо, – буркнул Войша. – Товар привезли?
– Как и договаривались. Одна повозка – ваша. Успеете разгрузить?
– Спрашиваешь! Ну и запашина. – Пацан зажал нос. – Что вы тут, обделались по дороге, что ли?
На всякий случай оставив при повозке Ирландца, Езекия с остальными исчез в ночной тьме узеньких улиц.
Войша и Черный Мехмет управились с разгрузкой на удивление быстро. Еще бы – они вовсе не собирались таскать кипы на собственном горбу просто подогнали повозку к самому подвалу, поставили желоб и... Кипы только мелькали, Конхобар еле успевал считать.
– Ну, всё. – Когда повозка полностью опустела, Войша перевел дух. – Навар получите с продажи. Думаю, за неделю управимся. А сейчас, может, вина?
– Да, пожалуй, согреться бы не мешало, клянусь богиней Дагд. – Ирландец охотно выразил свое согласие на непонятной смеси кельтского с норманнским. Затем подумал и добавил несколько хазарских слов: – Вино – хорошо. Якши!
– Ну, якши так якши, – засмеялся Войша. – Эй, Мехмет, тащи-ка вина.
Еще больше он смеялся, узнав, каким остроумным способом Езекия избавился от ненужного внимания стражников.
– Ну надо же! – Попивая вино, Войша хлопал себя по острым коленкам. – Кто мимо пройдет, точно подумает – настоящие золотари! Да, вот у нас в бане выгребную яму почистить бы не мешало.
– Да что там «у нас в бане»! – сверкнул белками глаз Черный Мехмет. – Вчера проходил мимо дворца каган-бека, так оттуда, со двора, уж такой запах. Вот где выгребные ямы чистить нужно! А ты говоришь – баня.
– Что-что он сказал? – переспросил Ирландец на языке фьордов. Войша охотно перевел. И добавил, что сегодня весь день посетители судачили о произведенных каган-беком арестах.
– Неверных своих баб шад посадил в башню, потому что их всегда туда сажают, а потом сбрасывают вниз головой, – со знанием дела пояснил мальчишка. – А их полюбовнички наверняка в яме.
– Так-так, – заинтересовался Ирландец. – И глубока ли яма? Угу... Так ты говоришь, выгребные ямы в том дворце давненько не чистили? Кстати, а дорогу ко дворцу ты знаешь?
Пока Езекия развозил на печенежских подводах левое сукно, а Конхобар Ирландец пил вино в компании банщиков, Хельги-ярл с Иматом тоже не теряли времени даром. Во-первых, расцепили-таки цепи. Не так уж и трудно оказалось это сделать – давно уже проржавели все звенья, истончились за много лет. Да и цепи-то в яме, по большому счету, были не так уж и нужны, надевали их больше для блезиру, на самых отпетых узников. Чтоб боялись и трепетали. Из ямы и без цепей убежать было нельзя – слишком уж глубока, да еще и решетка. А рядом с решеткой – неподкупный страж с копьем и в кольчуге.
Вот этого-то стража и принялись раздражать Хельги с Иматом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Ты там жив ли? – как можно любезнее поинтересовался ярл.
– Тихо вы, не шумите! – прикрикнул на погонщиков Езекия.
Он всё-таки добрался до Сармака через болеющего Истому и выпросил целых три повозки, запряженных парой волов каждая. Вполне достаточно, если сделать несколько рейсов. Истома вначале кочевряжился, говорил, что не знает никаких печенегов, короче, всячески набивал себе цену. При других обстоятельствах Езекия, конечно, с ним поспорил бы, поторговался, но сейчас совсем времени не было. Пришлось без лишних слов выложить Истоме дирхем. Тот попробовал его на зуб, покачал перевязанную тряпкой руку:
– Знаешь, где платаны растут густо?
– Ну.
– Там и найдешь Сармака... Да постой, не знает он тебя. Сам с тобой схожу, но... Еще одна ногата, чай, для такого дела найдется?
Езекия со вздохом раскрыл висевшую на поясе калиту.
Договорившись с печенегом о повозках, ушлый племянничек бен Кубрата воспрянул духом. Сказавшись золотарями, нанятыми для вывоза содержимого городских уборных – запах при этом был соответствующий, самый настоящий, – погонщики беспрепятственно проникли в город через главные ворота. Стражники не то чтобы не придирались, а, зажав носы, отошли подальше и замахали руками – проезжайте, мол, да побыстрее. Незаметно стоявший поодаль и контролировавший всю операцию Езекия был доволен. Его идея смазать оси повозок настоящим дерьмом сработала, да еще как!
Быстренько перегрузив сукно из амбара в повозки, возчики щелкнули бичами.
И тут вдруг донесся из дому визгливый старческий вопль. Езекия прислушался и, сделав успокаивающий жест, быстро взбежал по лестнице.
– О, мальчик мой, – узрев его, обрадованно воскликнул бен Кубрат. С сальной свечой в руках он стоял у входа на опоясывающую дом галерею. – Чьи там колеса скрипят на моем дворе? Чьи там воровские рожи?
– Это золотари, дядюшка, – зевнув, пояснил Езекия. – Воздух-то понюхай.
Бен Кубрат принюхался, поморщил нос.
– И в самом деле... А за сколько ты их нанял?
– Ни за сколько, дядюшка. Их староста должен мне шесть дирхемов еще с прошлого года.
– Шесть дирхемов, вай! А откуда у тебя взялись тогда эти дирхемы? Я ведь помню, как ровно год назад ты выпрашивал у меня дирхем на новый халат.
– Вот потому и выпрашивал, что дал те дирхемы в долг.
– А откуда у тебя вообще эти дир...
– Ой, дядюшка, – сморщился вдруг Езекия. – Пойду-ка я лучше прослежу за золотарями. Сам знаешь, это такой народ, что только отвернешься – а они уже что-нибудь со двора свистнут.
– Да, да, иди. Да посматривай получше. Помни, после моей смерти всё добро тебе достанется. А где наша охрана? Ну, те варяги, что я нанял.
– Оба здесь, – заверил Езекия. – Как и договаривались, дежурят парами. Вот сегодня как раз Ирландец с Никифором. Прислать их?
– Нет уж, пусть лучше охраняют. Да и ты сам смотри в оба. Эти золотари, они народ такой... Ой, ну и запах. Как будешь выходить, прикрой поплотнее дверь.
– Прикрою, дядюшка! Приятных сновидений... Ух, как же ты мне надоел, старый таракан!
Перегрузив мешки, выехали со двора и направились к бане ребе Исаака. Собственно, сам ребе был не нужен, Езекия еще днем, тайно от него, договорился с кем надо. С черного неба густо повалил снег, мягкий, пушистый, похожий на утиный пух. Ирландец переглянулся с Никифором: такая ночь – самая подходящая для разбойников – утром никаких следов не найдешь.
Оставив повозки неподалеку от бани, Езекия осторожно заглянул через ограду и тихонько свистнул. В ответ послышался точно такой же свист, и в воротах появилась щуплая мальчишеская фигурка в наспех накинутом на плечи плаще.
– Войша? – удивился Езекия. – А где же Черный Мехмет?
– Где надо, – буркнул Войша. – Товар привезли?
– Как и договаривались. Одна повозка – ваша. Успеете разгрузить?
– Спрашиваешь! Ну и запашина. – Пацан зажал нос. – Что вы тут, обделались по дороге, что ли?
На всякий случай оставив при повозке Ирландца, Езекия с остальными исчез в ночной тьме узеньких улиц.
Войша и Черный Мехмет управились с разгрузкой на удивление быстро. Еще бы – они вовсе не собирались таскать кипы на собственном горбу просто подогнали повозку к самому подвалу, поставили желоб и... Кипы только мелькали, Конхобар еле успевал считать.
– Ну, всё. – Когда повозка полностью опустела, Войша перевел дух. – Навар получите с продажи. Думаю, за неделю управимся. А сейчас, может, вина?
– Да, пожалуй, согреться бы не мешало, клянусь богиней Дагд. – Ирландец охотно выразил свое согласие на непонятной смеси кельтского с норманнским. Затем подумал и добавил несколько хазарских слов: – Вино – хорошо. Якши!
– Ну, якши так якши, – засмеялся Войша. – Эй, Мехмет, тащи-ка вина.
Еще больше он смеялся, узнав, каким остроумным способом Езекия избавился от ненужного внимания стражников.
– Ну надо же! – Попивая вино, Войша хлопал себя по острым коленкам. – Кто мимо пройдет, точно подумает – настоящие золотари! Да, вот у нас в бане выгребную яму почистить бы не мешало.
– Да что там «у нас в бане»! – сверкнул белками глаз Черный Мехмет. – Вчера проходил мимо дворца каган-бека, так оттуда, со двора, уж такой запах. Вот где выгребные ямы чистить нужно! А ты говоришь – баня.
– Что-что он сказал? – переспросил Ирландец на языке фьордов. Войша охотно перевел. И добавил, что сегодня весь день посетители судачили о произведенных каган-беком арестах.
– Неверных своих баб шад посадил в башню, потому что их всегда туда сажают, а потом сбрасывают вниз головой, – со знанием дела пояснил мальчишка. – А их полюбовнички наверняка в яме.
– Так-так, – заинтересовался Ирландец. – И глубока ли яма? Угу... Так ты говоришь, выгребные ямы в том дворце давненько не чистили? Кстати, а дорогу ко дворцу ты знаешь?
Пока Езекия развозил на печенежских подводах левое сукно, а Конхобар Ирландец пил вино в компании банщиков, Хельги-ярл с Иматом тоже не теряли времени даром. Во-первых, расцепили-таки цепи. Не так уж и трудно оказалось это сделать – давно уже проржавели все звенья, истончились за много лет. Да и цепи-то в яме, по большому счету, были не так уж и нужны, надевали их больше для блезиру, на самых отпетых узников. Чтоб боялись и трепетали. Из ямы и без цепей убежать было нельзя – слишком уж глубока, да еще и решетка. А рядом с решеткой – неподкупный страж с копьем и в кольчуге.
Вот этого-то стража и принялись раздражать Хельги с Иматом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78