Побьешь ведь его и подчиняться не будешь.
– Не буду, – сверкнув глазами, кивнула девчонка и обернулась к всадникам: – Хохочете, словно жеребцы.
– А мы и есть жеребцы, Юкинджа! – со смехом ответил кто-то. – Вот, пограбив купцов, пойдешь за меня замуж? Я тебе красивое покрывало подарю.
– Засунь его себе знаешь куда?
– Ладно, хватит ржать, – прикрикнул на всех Хуслай. – Кажется, идет кто-то... Нет, показалось. Ладно, больше ждать не будем. Как угомонятся купцы – так и начнем. Лазутчики высланы?
– Давно уже!
– Что ж, тогда в путь. Да смотрите у меня – чтоб ни одна упряжь не звякнула!
Тихо, словно волки, печенежская сотня исчезла во мраке ночи.
Они напали, как и всегда, внезапно. Только раздался вдруг среди ночи дикий разбойничий посвист, полетели стрелы, да с улюлюканьем вырвались из лесу всадники. Впрочем, их уже ждали. Первый десяток тут же попал в специально вырытую и замаскированную пожухлой травой яму. Кони ломали ноги, а всадники, переворачиваясь через головы, летели прямо в костер.
– Смотри, Радимир, – вот мой первый! – азартно вскричал Снорри, нанося быстрый удар. Поверженный всадник захрипел, пораженный в горло. Скоро настал черед и второго, и третьего – панцири из коровьих шкур не являлись преградой для острия франкских мечей викингов. Хельги-ярл с удовлетворением наблюдал, как до того притворявшиеся спящими люди проворно расправлялись с нападавшими. Те не ожидали подобного отпора и, судя по всему, тут же бы и скрылись, как делали обычно все кочевники, да только вот на обратном пути внезапно попадали в засеки, устроенные для них изобретательным ярлом. Это было ударом для печенегов – вместо купцов встретить настоящих воинов, вполне готовых к схватке. А тяжелые, груженные богатством ладьи, как только началась схватка, по знаку ярла быстро отошли на середину реки. Увидев это, печенеги завыли.
– Войте, войте, собаки, – натягивая тетиву лука, ругался Радимир. – На! Эх, мимо! Увертливый, сволочь...
– Это ты про кого? – подавая стрелу, поинтересовался Ирландец.
– Да во-он, видишь, на вороном коне рыжий мальчишка... Уложил уже немало наших. Ну, я его всё-таки достану. Достану!
Размахивая мечом, Радимир бросился наперерез в гущу дерущихся. Сладостной смертоносной музыкой звенело железо мечей, и хрипы умирающих были тому достойным сопровождением.
– Радимир, у меня уже трое! – вытирая с лица кровавые брызги, оглянулся на приятеля Снорри, растрепанный, улыбающийся, счастливый. Много ли надо истинному викингу для счастья? Только музыка боя!
– Потом посчитаемся, – ухмыльнулся Радимир, без труда отмахиваясь от вражеских сабель. Выбравшись на край поляны, он осмотрелся. Ага, вот он, рыжий, – взобрался прямо на камень, тот самый, со змеей, что высится над стремниной. Видимо, решил уйти вплавь.
– Врешь, не уйдешь! – Стиснув зубы, кривич, звеня кольчугой, побежал следом за рыжеволосым. Вот и камень. Высокий, холодный, скользкий. И как же рыжий так ловко на него взобрался? Впрочем, и он, Радимир, ничуть не хуже. А ну-ка...
Миг – и кривич уже был на вершине. Рыжий обернулся, сверкая глазами... и рысью бросился на Радимира...
«Да это же девка!» – подумал кривич, падая вместе с врагом в черную воду реки.
После боя справляли тризну. Погибших, всех вместе, и врагов, и своих, сложили на большом кострище, сложенном из мертвых высохших деревьев, которые есть в любом лесу, надо только уметь искать... Повалил черный дым, и гулкое пламя взметнулось ввысь, в светлое утреннее небо.
– Вы стойко бились на трупах врагов, – читал хвалебную вису Хельги. – Никто не избегнет норн приговора.
– Никто не избегнет норн приговора, – хором повторили дружинники. Снорри, Ирландец, Никифор... Не было только Радимира. Не было его и среди павших. Правда, кто-то видел, как он падал со скалы в воду.
– Упал и больше не вынырнул! – держась за раненую руку, взволнованно пояснял Имат. А Снорри плакал. Плакал, никого не стесняясь, и слезы градом стекали по его щекам.
– О Радимир, названый брат мой! – сквозь слезы шептал он. – Ты спас меня от мечей алеманов, и от алчных когтей жрецов, и от гнилой ямы. А как славно мы веселились вместе в Сигтуне, с веселыми фризками? Ты видишь, Радимир, я плачу. Плачу от гордости за тебя, моего друга. Ведь ты – я знаю – в Валгалле, и девы Одина наряжают тебя в праздничные одежды. Я рад за тебя, Радимир, но всё равно плачу. Не от зависти, нет, и не от горя. Просто мне будет очень не хватать тебя в этой жизни, хотя, быть может, мы вскоре с тобой и встретимся там, в Валгалле, в небесных чертогах Одина.
– Да, сейчас Радимир именно там, – обняв юношу за плечи, кивнул Хельги. – Жаль, мы не нашли его тело.
– Только не говори, что его унесли злобные духи воды! – жалобно произнес Снорри. – Ведь это не так, не так? Скажи же...
– Конечно не так, – утешил ярл. – Сам посуди. Ну разве могут какие-то там водяные духи справиться с таким воином, как Радимир?
– Конечно не могут, – воспрянул духом Снорри. – Вот и я так думаю. Значит, он всё-таки в Валгалле. В Валгалле... Жаль только, с нами его уж больше не будет.
Снорри снова заплакал.
А погребальный костер горел, разгораясь всё больше, и оранжевое пламя его отражалась в мокрых от слез глазах Снорри, в глазах Хельги-ярла, Вергела и в темных глазах Халисы.
Глава 11
НАДЕЖДА КУПЦА БЕН КУБРАТА
Осень 862 г. Итиль, стольный горол Хазарии
Лишь иногда, в потемках лежа,
Не ставил он себе во грех
Воображать, на что похожа
Она в постели без помех.
Николай Заболоцкий. «Рубрук в Монголии»
Старому почтенному негоцианту Ибузиру бен Кубрату снова привиделся нехороший сон. Будто бы со всех щелей его дома лезут к нему страшные, отвратительного вида демоны, тянут свои когтепалые руки и злобно хохочут. Ибузир проснулся в холодном поту, пнул старческой костлявой пяткой прикорнувшую на полу, у ложа, нагую наложницу. Та встрепенулась испуганно, вскочила, упала на колени, простерлась пред ногами хозяина, заглянула в глаза вопросительно – надо ль чего?
– Прочь с глаз моих, – цыкнул на нее бен Кубрат, и женщина – желтокожая, темноволосая, с большой грудью, именно такие нравились Ибузиру, – мгновенно исчезла в женской половине дома, не забыв прихватить с собой разбросанную по полу одежду – платье, шальвары, пояс. Знала – хозяин беспорядка не терпит.
Старый Ибузир уселся на ложе, почесал под халатом впалую, поросшую рыжеватым волосом грудь. Протянув руку, взял с резного столика серебряный кувшин с яблочным холодным питьем. Приподнял дрожащими руками и принялся жадно пить прямо из горлышка, не замечая, как холодная жидкость стекает по усам, по длинной узкой бороде, сильно напоминавшей козлиную, капает на полы халата и на шелковое покрывало ложа. По углам ярко горели светильники – бен Кубрат не любил спать в темноте, – сквозняк шевелил пламя, и по потолку, по обитым атласными портьерами стенам ползали страшные черные тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Не буду, – сверкнув глазами, кивнула девчонка и обернулась к всадникам: – Хохочете, словно жеребцы.
– А мы и есть жеребцы, Юкинджа! – со смехом ответил кто-то. – Вот, пограбив купцов, пойдешь за меня замуж? Я тебе красивое покрывало подарю.
– Засунь его себе знаешь куда?
– Ладно, хватит ржать, – прикрикнул на всех Хуслай. – Кажется, идет кто-то... Нет, показалось. Ладно, больше ждать не будем. Как угомонятся купцы – так и начнем. Лазутчики высланы?
– Давно уже!
– Что ж, тогда в путь. Да смотрите у меня – чтоб ни одна упряжь не звякнула!
Тихо, словно волки, печенежская сотня исчезла во мраке ночи.
Они напали, как и всегда, внезапно. Только раздался вдруг среди ночи дикий разбойничий посвист, полетели стрелы, да с улюлюканьем вырвались из лесу всадники. Впрочем, их уже ждали. Первый десяток тут же попал в специально вырытую и замаскированную пожухлой травой яму. Кони ломали ноги, а всадники, переворачиваясь через головы, летели прямо в костер.
– Смотри, Радимир, – вот мой первый! – азартно вскричал Снорри, нанося быстрый удар. Поверженный всадник захрипел, пораженный в горло. Скоро настал черед и второго, и третьего – панцири из коровьих шкур не являлись преградой для острия франкских мечей викингов. Хельги-ярл с удовлетворением наблюдал, как до того притворявшиеся спящими люди проворно расправлялись с нападавшими. Те не ожидали подобного отпора и, судя по всему, тут же бы и скрылись, как делали обычно все кочевники, да только вот на обратном пути внезапно попадали в засеки, устроенные для них изобретательным ярлом. Это было ударом для печенегов – вместо купцов встретить настоящих воинов, вполне готовых к схватке. А тяжелые, груженные богатством ладьи, как только началась схватка, по знаку ярла быстро отошли на середину реки. Увидев это, печенеги завыли.
– Войте, войте, собаки, – натягивая тетиву лука, ругался Радимир. – На! Эх, мимо! Увертливый, сволочь...
– Это ты про кого? – подавая стрелу, поинтересовался Ирландец.
– Да во-он, видишь, на вороном коне рыжий мальчишка... Уложил уже немало наших. Ну, я его всё-таки достану. Достану!
Размахивая мечом, Радимир бросился наперерез в гущу дерущихся. Сладостной смертоносной музыкой звенело железо мечей, и хрипы умирающих были тому достойным сопровождением.
– Радимир, у меня уже трое! – вытирая с лица кровавые брызги, оглянулся на приятеля Снорри, растрепанный, улыбающийся, счастливый. Много ли надо истинному викингу для счастья? Только музыка боя!
– Потом посчитаемся, – ухмыльнулся Радимир, без труда отмахиваясь от вражеских сабель. Выбравшись на край поляны, он осмотрелся. Ага, вот он, рыжий, – взобрался прямо на камень, тот самый, со змеей, что высится над стремниной. Видимо, решил уйти вплавь.
– Врешь, не уйдешь! – Стиснув зубы, кривич, звеня кольчугой, побежал следом за рыжеволосым. Вот и камень. Высокий, холодный, скользкий. И как же рыжий так ловко на него взобрался? Впрочем, и он, Радимир, ничуть не хуже. А ну-ка...
Миг – и кривич уже был на вершине. Рыжий обернулся, сверкая глазами... и рысью бросился на Радимира...
«Да это же девка!» – подумал кривич, падая вместе с врагом в черную воду реки.
После боя справляли тризну. Погибших, всех вместе, и врагов, и своих, сложили на большом кострище, сложенном из мертвых высохших деревьев, которые есть в любом лесу, надо только уметь искать... Повалил черный дым, и гулкое пламя взметнулось ввысь, в светлое утреннее небо.
– Вы стойко бились на трупах врагов, – читал хвалебную вису Хельги. – Никто не избегнет норн приговора.
– Никто не избегнет норн приговора, – хором повторили дружинники. Снорри, Ирландец, Никифор... Не было только Радимира. Не было его и среди павших. Правда, кто-то видел, как он падал со скалы в воду.
– Упал и больше не вынырнул! – держась за раненую руку, взволнованно пояснял Имат. А Снорри плакал. Плакал, никого не стесняясь, и слезы градом стекали по его щекам.
– О Радимир, названый брат мой! – сквозь слезы шептал он. – Ты спас меня от мечей алеманов, и от алчных когтей жрецов, и от гнилой ямы. А как славно мы веселились вместе в Сигтуне, с веселыми фризками? Ты видишь, Радимир, я плачу. Плачу от гордости за тебя, моего друга. Ведь ты – я знаю – в Валгалле, и девы Одина наряжают тебя в праздничные одежды. Я рад за тебя, Радимир, но всё равно плачу. Не от зависти, нет, и не от горя. Просто мне будет очень не хватать тебя в этой жизни, хотя, быть может, мы вскоре с тобой и встретимся там, в Валгалле, в небесных чертогах Одина.
– Да, сейчас Радимир именно там, – обняв юношу за плечи, кивнул Хельги. – Жаль, мы не нашли его тело.
– Только не говори, что его унесли злобные духи воды! – жалобно произнес Снорри. – Ведь это не так, не так? Скажи же...
– Конечно не так, – утешил ярл. – Сам посуди. Ну разве могут какие-то там водяные духи справиться с таким воином, как Радимир?
– Конечно не могут, – воспрянул духом Снорри. – Вот и я так думаю. Значит, он всё-таки в Валгалле. В Валгалле... Жаль только, с нами его уж больше не будет.
Снорри снова заплакал.
А погребальный костер горел, разгораясь всё больше, и оранжевое пламя его отражалась в мокрых от слез глазах Снорри, в глазах Хельги-ярла, Вергела и в темных глазах Халисы.
Глава 11
НАДЕЖДА КУПЦА БЕН КУБРАТА
Осень 862 г. Итиль, стольный горол Хазарии
Лишь иногда, в потемках лежа,
Не ставил он себе во грех
Воображать, на что похожа
Она в постели без помех.
Николай Заболоцкий. «Рубрук в Монголии»
Старому почтенному негоцианту Ибузиру бен Кубрату снова привиделся нехороший сон. Будто бы со всех щелей его дома лезут к нему страшные, отвратительного вида демоны, тянут свои когтепалые руки и злобно хохочут. Ибузир проснулся в холодном поту, пнул старческой костлявой пяткой прикорнувшую на полу, у ложа, нагую наложницу. Та встрепенулась испуганно, вскочила, упала на колени, простерлась пред ногами хозяина, заглянула в глаза вопросительно – надо ль чего?
– Прочь с глаз моих, – цыкнул на нее бен Кубрат, и женщина – желтокожая, темноволосая, с большой грудью, именно такие нравились Ибузиру, – мгновенно исчезла в женской половине дома, не забыв прихватить с собой разбросанную по полу одежду – платье, шальвары, пояс. Знала – хозяин беспорядка не терпит.
Старый Ибузир уселся на ложе, почесал под халатом впалую, поросшую рыжеватым волосом грудь. Протянув руку, взял с резного столика серебряный кувшин с яблочным холодным питьем. Приподнял дрожащими руками и принялся жадно пить прямо из горлышка, не замечая, как холодная жидкость стекает по усам, по длинной узкой бороде, сильно напоминавшей козлиную, капает на полы халата и на шелковое покрывало ложа. По углам ярко горели светильники – бен Кубрат не любил спать в темноте, – сквозняк шевелил пламя, и по потолку, по обитым атласными портьерами стенам ползали страшные черные тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78