Его? Да нет. Нет же! Не его... А Того... Того, кто посещает его мозг в самые опасные моменты. И тогда Хельги – обычный молодой парень – вдруг становится необычайно прозорливым, выдержанным, умным. Впрочем, он и так, сам по себе, далеко не глуп. Например, быстро догадался, что Тот помогает ему, Хельги, а вовсе не вредит. Привык даже. Интересно вот только, кто этот Тот? И... и не почудилось ли всё это? Ведь уже давно, пожалуй года три со времен последнего открытого столкновения со Скъольдом, не чувствовал Хельги-ярл ничего необычного. И даже как-то не по себе становилось первое время. А потом привык и вот уже засомневался даже – а было ли что?
– Если выйдем завтра с утра, думаю, к вечеру будем у Рекина, – задумчиво произнесла Сельма. Снорри тут же перебил ее:
– А зачем нам сворачивать к Рекину? Лучше уж ехать сразу до Бильрест-фьорда.
– Мы так и хотели, – кивнул Хельги. – Как твоя рука?
– Горит, словно в огне! – приподнявшись на ложе, захохотал юноша. – Хороший удар, ярл! Боюсь, он будет стоить тебе не один бочонок пива.
– Для тебя, Снорри, у нас в Снольди-Хольме всегда найдется доброе пиво, – торжественно пообещал ярл. – Как и для твоих друзей.
К утру распогодилось. Засияло солнце, растапливая снега, зазвенела капель с крыши, а над деревьями, над проталинами на полянах закружили, галдя, черные тучи грачей. В страну Нордвегр, от Вика до Халогаланда и Трендалага, приходила весна.
– Но они могут заехать к Рекину и дальше плыть морем?
– А что, у Рекина есть лишние лодки? Да и не рискнут они.
– А если Хельги почует неладное? У него же, говорят, нюх на это дело. Недаром кое-кто зовет его Вещим.
– И кто же этот «кое-кто»? Не старый ли и хромой Сердар, давно выживший из ума?
– Но хватит ли у нас воинов для засады?
– Их всего семь человек, Лейв. Сам ярл – недоносок Хельги, – его жена и пятеро старых слуг, из которых самый ловкий – рыжий бездельник Гирд.
– Но... успеем ли мы?
– Успеете, если не будешь слишком долго со мной препираться. Тебе нужно серебро или нет?
– Да нужно, дядько Скъольд... Только вот...
– Что «вот»?
– Только вот хотелось бы побольше.
– А ты, я смотрю, жадноват, Лейв Копытная Лужа. Я ж и так даю целых пять монет. Куда тебе больше?
– А остальным?
– Остальные – мое дело. Самое главное – ты, Лейв! Кроме тебя, известного своим умом да силой, никому из моих не потянуть такого важного дела. Ну, сам посуди, неужто я могу доверить его своим глупым слугам?
– Да, оно, конечно, ум у меня есть... но серебра следовало бы прибавить.
– Ну, хорошо. Шесть монет.
– Вот, другое дело!
– Но – после.
– А...
– А сейчас иди-ка на конюшню, Лейв, да бери лошадей. Людишек я подошлю, да и в путь. До вечера-то едва управитесь.
Когда Лейв вышел, Скъольд Альвсен кликнул жену, старую Смельди Грачиху, известную своей скупостью далеко за пределами Бильрест-фьорда. Впрочем, и сам Скъольд отнюдь не отличался щедростью, за что и был прозван по-простому – Жадина. Та еще была эта семейка, претендовавшая на власть в Бильрест-фьорде. Правда, три года назад молодой ярл прижал им хвосты, да, видно, не надолго.
– Зря ты пообещал ему шесть монет, – поставив на стол перед мужем большую деревянную кружку скисшего пива, недовольно пробормотала Грачиха. Погруженный в собственные думы, Скъольд обратил на нее не больше внимания, чем на надоедливую муху. Лишь шмыгнул носом да протянул ноги поближе к огню очага. Он ничуть не изменился за шесть лет – всё такой же жилистый, мощный, с темным морщинистым лицом и бородой, заплетенной в косы. Старшая жена его, Смельди, некрасивая, с широкими выступающими скулами и плоским, вытянутым книзу лицом, недалекая и скупая, тоже не стала лучше.
– Зря ты пообещал этому бездельнику шесть монет, – вытерев руки грязным, засаленным сарафаном, снова повторила она. – Монеты – они ведь на земле-то не валяются!
– Не валяются, – согласился Скъольд. – И что Лейв – бездельник, тут ты тоже права. Однако он всё-таки наш племянник. Надо б его женить.
– Женить?! – Смельди Грачиха как стояла – так и села с размаху на лавку. – Этакого-то урода?
Да, Лейв Копытная Лужа, если присмотреться (а даже если и не очень-то присматриваться), красавцем явно не был. Руки длинные, узловатые, грязные, сам весь круглый, с покатыми толстыми плечами, похожий на гриб боровик, лицо тоже круглое, угреватое, нос картошкой, глаза непонятного цвета, то ли светло-карие, то ли пегие, то ли вообще бесцветные, волос на голове редок, такой же и на подбородке – ну это понятно, Лейву от роду всего-то пятнадцать лет, из которых большую часть дразнили его все сверстники за то, что соплив, да неухватист, да глуп. К тому же злобен, мстителен, ну и трусоват немного, что есть, то есть. Кто постарше да посильнее – перед теми стелился Лейв, словно лён-трава под дуновением ветра, а кто послабей, помладше – ух, тут давал Лейв волю своему нраву. Мог и побить ни за что, и прижучить. Тех, кто помладше. Лет на пять. Да и то – один на один, если двое – боялся. Вообще, с детства не любил Лейв всяких скопищ, вечно там над ним подшучивали да смеялись. А он и не отвечал ничего, боялся да копил злобу, вымещал потом на мелких, кто попадется. Тем, правда, тоже это скоро надоело. Выждали момент, собрались вместе да и отлупили Лейва – мало не показалось. Побили бы и больше, да наш толстяк не стал того дожидаться, ноги в руки – и бежать куда подальше. По пути споткнулся, нос раскровянил. Подумал – не иначе как башку пробил, вот-вот мозги на землю вытекут. Побежал к ручью – посмотреть, велика ли рана, – да день ветреный оказался, ничего в ручье не отражалось. Тогда принялся Лейв искать подходящую лужу, нашел быстро – в ямке из-под копыта коровьего – нагнулся посмотреть – тут его кто-то и пнул от души в зад. Повалился парень мордой в лужу, аж брызги в стороны. Отсмеявшись, так его и прозвали с тех пор – Лейв Копытная Лужа.
Было это года четыре назад, в тот самый год, когда жив еще был Торкель-бонд и его пегая корова родила двухголового теленка. То был плохой знак, все про то знали, а особенно Лейв, так и ждал всё время неприятностей – вот и дождался. А того парня, что пнул его, Лейв запомнил – тощий Снорри Харальдсен. Запомнил и решил – отомщу! И за четыре года не забыл Лейв своей клятвы, правда, вот случая отомстить пока не представилось. Сгинул где-то Снорри, может, и нет уж в живых, ну, туда и дорога. Лучше б, конечно, чтоб погиб он не в бою, а где-нибудь в яме со змеями, как Рагнар Мохнатые Штаны когда-то. Вот то-то было бы хорошо.
Отвлекшись от своих мыслей, Лейв Копытная Лужа важно вошел в конюшню, на ходу отдавая распоряжения слугам. Нет, несмотря на всю опасность предстоящей затеи, всё-таки было очень приятно чувствовать себя ответственным за столь непростое дело. Лейв ухмыльнулся и принялся тщательно выбирать лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Если выйдем завтра с утра, думаю, к вечеру будем у Рекина, – задумчиво произнесла Сельма. Снорри тут же перебил ее:
– А зачем нам сворачивать к Рекину? Лучше уж ехать сразу до Бильрест-фьорда.
– Мы так и хотели, – кивнул Хельги. – Как твоя рука?
– Горит, словно в огне! – приподнявшись на ложе, захохотал юноша. – Хороший удар, ярл! Боюсь, он будет стоить тебе не один бочонок пива.
– Для тебя, Снорри, у нас в Снольди-Хольме всегда найдется доброе пиво, – торжественно пообещал ярл. – Как и для твоих друзей.
К утру распогодилось. Засияло солнце, растапливая снега, зазвенела капель с крыши, а над деревьями, над проталинами на полянах закружили, галдя, черные тучи грачей. В страну Нордвегр, от Вика до Халогаланда и Трендалага, приходила весна.
– Но они могут заехать к Рекину и дальше плыть морем?
– А что, у Рекина есть лишние лодки? Да и не рискнут они.
– А если Хельги почует неладное? У него же, говорят, нюх на это дело. Недаром кое-кто зовет его Вещим.
– И кто же этот «кое-кто»? Не старый ли и хромой Сердар, давно выживший из ума?
– Но хватит ли у нас воинов для засады?
– Их всего семь человек, Лейв. Сам ярл – недоносок Хельги, – его жена и пятеро старых слуг, из которых самый ловкий – рыжий бездельник Гирд.
– Но... успеем ли мы?
– Успеете, если не будешь слишком долго со мной препираться. Тебе нужно серебро или нет?
– Да нужно, дядько Скъольд... Только вот...
– Что «вот»?
– Только вот хотелось бы побольше.
– А ты, я смотрю, жадноват, Лейв Копытная Лужа. Я ж и так даю целых пять монет. Куда тебе больше?
– А остальным?
– Остальные – мое дело. Самое главное – ты, Лейв! Кроме тебя, известного своим умом да силой, никому из моих не потянуть такого важного дела. Ну, сам посуди, неужто я могу доверить его своим глупым слугам?
– Да, оно, конечно, ум у меня есть... но серебра следовало бы прибавить.
– Ну, хорошо. Шесть монет.
– Вот, другое дело!
– Но – после.
– А...
– А сейчас иди-ка на конюшню, Лейв, да бери лошадей. Людишек я подошлю, да и в путь. До вечера-то едва управитесь.
Когда Лейв вышел, Скъольд Альвсен кликнул жену, старую Смельди Грачиху, известную своей скупостью далеко за пределами Бильрест-фьорда. Впрочем, и сам Скъольд отнюдь не отличался щедростью, за что и был прозван по-простому – Жадина. Та еще была эта семейка, претендовавшая на власть в Бильрест-фьорде. Правда, три года назад молодой ярл прижал им хвосты, да, видно, не надолго.
– Зря ты пообещал ему шесть монет, – поставив на стол перед мужем большую деревянную кружку скисшего пива, недовольно пробормотала Грачиха. Погруженный в собственные думы, Скъольд обратил на нее не больше внимания, чем на надоедливую муху. Лишь шмыгнул носом да протянул ноги поближе к огню очага. Он ничуть не изменился за шесть лет – всё такой же жилистый, мощный, с темным морщинистым лицом и бородой, заплетенной в косы. Старшая жена его, Смельди, некрасивая, с широкими выступающими скулами и плоским, вытянутым книзу лицом, недалекая и скупая, тоже не стала лучше.
– Зря ты пообещал этому бездельнику шесть монет, – вытерев руки грязным, засаленным сарафаном, снова повторила она. – Монеты – они ведь на земле-то не валяются!
– Не валяются, – согласился Скъольд. – И что Лейв – бездельник, тут ты тоже права. Однако он всё-таки наш племянник. Надо б его женить.
– Женить?! – Смельди Грачиха как стояла – так и села с размаху на лавку. – Этакого-то урода?
Да, Лейв Копытная Лужа, если присмотреться (а даже если и не очень-то присматриваться), красавцем явно не был. Руки длинные, узловатые, грязные, сам весь круглый, с покатыми толстыми плечами, похожий на гриб боровик, лицо тоже круглое, угреватое, нос картошкой, глаза непонятного цвета, то ли светло-карие, то ли пегие, то ли вообще бесцветные, волос на голове редок, такой же и на подбородке – ну это понятно, Лейву от роду всего-то пятнадцать лет, из которых большую часть дразнили его все сверстники за то, что соплив, да неухватист, да глуп. К тому же злобен, мстителен, ну и трусоват немного, что есть, то есть. Кто постарше да посильнее – перед теми стелился Лейв, словно лён-трава под дуновением ветра, а кто послабей, помладше – ух, тут давал Лейв волю своему нраву. Мог и побить ни за что, и прижучить. Тех, кто помладше. Лет на пять. Да и то – один на один, если двое – боялся. Вообще, с детства не любил Лейв всяких скопищ, вечно там над ним подшучивали да смеялись. А он и не отвечал ничего, боялся да копил злобу, вымещал потом на мелких, кто попадется. Тем, правда, тоже это скоро надоело. Выждали момент, собрались вместе да и отлупили Лейва – мало не показалось. Побили бы и больше, да наш толстяк не стал того дожидаться, ноги в руки – и бежать куда подальше. По пути споткнулся, нос раскровянил. Подумал – не иначе как башку пробил, вот-вот мозги на землю вытекут. Побежал к ручью – посмотреть, велика ли рана, – да день ветреный оказался, ничего в ручье не отражалось. Тогда принялся Лейв искать подходящую лужу, нашел быстро – в ямке из-под копыта коровьего – нагнулся посмотреть – тут его кто-то и пнул от души в зад. Повалился парень мордой в лужу, аж брызги в стороны. Отсмеявшись, так его и прозвали с тех пор – Лейв Копытная Лужа.
Было это года четыре назад, в тот самый год, когда жив еще был Торкель-бонд и его пегая корова родила двухголового теленка. То был плохой знак, все про то знали, а особенно Лейв, так и ждал всё время неприятностей – вот и дождался. А того парня, что пнул его, Лейв запомнил – тощий Снорри Харальдсен. Запомнил и решил – отомщу! И за четыре года не забыл Лейв своей клятвы, правда, вот случая отомстить пока не представилось. Сгинул где-то Снорри, может, и нет уж в живых, ну, туда и дорога. Лучше б, конечно, чтоб погиб он не в бою, а где-нибудь в яме со змеями, как Рагнар Мохнатые Штаны когда-то. Вот то-то было бы хорошо.
Отвлекшись от своих мыслей, Лейв Копытная Лужа важно вошел в конюшню, на ходу отдавая распоряжения слугам. Нет, несмотря на всю опасность предстоящей затеи, всё-таки было очень приятно чувствовать себя ответственным за столь непростое дело. Лейв ухмыльнулся и принялся тщательно выбирать лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78