Кто-то вытаскивал из дворца во двор длинную портьеру из блестящей парчовой ткани, кто-то тащил на спине приятно звякающие мешки, а некоторые уже вовсю набивали переметные сумы добром каган-бека, весело переговариваясь и славя удачливого вождя. По всему двору летали перья, бегали куры, утки и какие-то полураздетые женщины – видимо, каган-бековы наложницы и жены. Уток, кур и женщин тоже хватали, причем женщин не насиловали – некогда было. Князь предупредил, чтобы всё делали быстро.
Хельги-ярл первым делом ворвался в башню. Взбежал по узким ступенькам, чувствуя за спиной тяжелое дыханье Имата. Вырвав у трясущегося старика-стражника ключи, отпер замок. Распахнувшись, скрипнула дверь...
– Ой, мы, кажется, не туда попали.
Обернувшаяся женщина – сухая, как вобла, – ничуть не походила на красавицу Халису. Скорее всего, это была Самида, старшая жена Завулона. Строго посмотрев на ярла, Самида поджала губы и гордо велела закрыть дверь, что Хельги с большим удовольствием и сделал. Хлопнув дверью, обернулся к Имату:
– Ну и ведьма! – Приказчик согласно кивнул.
Халису обнаружили на самом верхнем этаже башни. Увидев спасителей, она радостно заулыбалась и даже попыталась броситься ярлу на шею. Тот отстранился – не до того было. Поручив освобожденную пленницу заботам Имата, Хельги птицей взлетел на смотровую площадку и осмотрелся. От дворца кагана тянулись к центру города многочисленные черные точки – лариссии. Такие же точки быстро приближались к городу со стороны степи. Следовало спешить...
Сбежав с башни, Хельги схватил за рукав подвернувшегося под руку Сармака. Выслушав его, печенег подбежал к князю. Тот махнул рукой:
– Уходим! – Завыли трубы.
– Не туда, князь. – Ярл тронул поводья княжеского коня. – Налево. К южным воротам.
– Но это же через весь город! – воскликнул Сармак.
– А к северным воротам мы уже опоздали.
Хуслай кивнул, отдавая приказ воинам, и печенежский отряд, быстро развернувшись, помчался по узким улицам хазарской столицы. Радимир, проезжая мимо Хельги, улыбнулся:
– Еще повоюем, ярл!
– Но как ты...
– После расскажу. Подгони-ка лучше своих друзей!
Кривич умчался вперед, а Хельги попридержал коня. Ирландец с Никифором догнали его, а вот что касается Халисы и Имата...
– Вас приходится долго ждать, ребята, – завидев наконец эту сладкую парочку, нахмурился ярл. – Или вы не с нами?
– Нет, варяг. – Имат покачал головой. – Мы спрячемся здесь.
– А потом?
– Наше дело.
– Что ж. – Хельги пожал плечами и, улыбнувшись, взглянул в черные, с золотистыми искорками, глаза Халисы. Да, эта молодая женщина чуть было не свела его с ума.
– Не беспокойся за нас, ярл. – Подъехав ближе, Халиса крепко сжала руку Хельги.
– Но каган-бек будет мстить!
– Мстить? – Красавица усмехнулась. – Мы выехали со двора позже вас, и я заметила, как во двор ворвались лариссии кагана. И знаешь, что они стали делать? Подожгли дом и принялись убивать всех оставшихся в живых! Посмотри на город, ярл! Все эти воины, что, словно хищники, врываются сейчас в дома сторонников Завулона якобы для защиты их от печенегов, – это воины кагана. Видно, ему наскучило быть послушным исполнителем воли шада и захотелось по-настоящему держать эль. Итиль – теперь город кагана, а не каган-бека. Думаю, по возвращении Завулону будет не до меня. Если он возвратится...
– Я всегда знал, что ты очень умна, Халиса, – кивнув, произнес ярл и, развернувшись, хлестнул коня.
Халиса смотрела ему вслед, пока его голубой плащ не скрылся за поворотом. В ее глазах стояли слезы. Да, она была умной женщиной, но всё же, всё же... так хотелось совершить какую-нибудь глупость. Пересилив себя, Халиса незаметно вытерла слезы и обернулась к Имату:
– Ну, что встал? Поехали...
Счастливо избегнув бесчестья и смерти, Халиса вскоре станет старшей женой разбогатевшего Имата и матерью его детей. Она будет хорошей матерью и хорошей женой, но навсегда сохранит в сердце образ молодого варяжского ярла, с которым никогда больше не встретится.
Никогда...
Глава 19
ПОИСКИ И НАХОДКИ
Декабрь 862 г. Хазария
Кто чистых отделит от виноватых?
И кто из чистых ныне без пятна?
Вернер Бергенгрюн. «Возвращение»
– Ах ты, предатель! На, получай! Вот тебе!
Лейв Копытная Лужа несколько раз поднял и опустил плеть из воловьей кожи, оставляя кровавые полосы на спине банного мальчишки Войши.
– Я не виноват, боярин! Не виноват! – извиваясь от боли, закричал несчастный.
– Не виноват? – еще больше разъярился Лейв. – А чего же тогда они пришли к одноглазому Аврааму? И спрашивали про меня! Ах ты, гад, получай же!
Еще удар... И крик боли. И еще...
Ху-у... Утомившись, Лейв Копытная Лужа вытер со лба пот рукавом туники. Хлебнул вина из стоявшего рядом, на столе, кувшина и с ненавистью взглянул на распластанного на лавке парня.
– Говори, с кем тебя видели в бане?
– Да я... – Застонав, Войша сплюнул в угол кровавую слюну. – Я и не знаю... не знаю толком... как его зовут...
– Ах, не знаешь? – Лейв угрожающе поднял плеть. – Скоро двадцать лет, как живу я на свете, но не видал еще такого подлого змея, как ты! Нет, я всё-таки велю содрать с тебя шкуру.
– Не надо... – Войша тяжело дышал, на губах его пузырилась розоватая пена. Это ж надо было так глупо попасться! Он и не думал, что этот Лейв так испугается чьих-то расспросов. Чтобы избежать мук, Войша пытался честно припомнить имя того варяга, который расспрашивал его про Лейва, да вот беда, что-то никак не вспоминалось.
– Такой.... высокий... красивый...
– Имя!
– Кажется... кажется, Хольг или Хельг...
Копытная Лужа насторожился:
– Может, Хельги?
– Хельги! Точно – Хельги, господин... о, как же мне больно...
– Ах, Хельги! – взвился Лейв и, схватив плеть, снова принялся наносить удары, чувствуя, как летят на лицо и руки горячие кровавые брызги. Удар! Еще удар! Еще. И вопль, перешедший в вой, и извивающееся тело, на глазах превращающееся в кровавое месиво...
Удар! Удар! Лейв вдруг почувствовал, что от зрелища чужой нестерпимой боли получает такое наслаждение, что уже просто не в силах остановиться. Да он и не хотел останавливаться и не собирался отпускать Войшу... По крайней мере живым... Плеть порхала в руке молодого варяга страшной кровавой птицей. Удар – вопль, еще удар – вопль... И эти крики звучали для Лейва как музыка. Хельги? Сведения? Всё это пустое, главное другое, совсем другое.
Удар! Несчастный Войша уже даже не кричал – кончились силы, – лишь тихонько стонал... А затем, после особо сильного удара, дернулся и затих. Перед его закатившимися глазами возникла вдруг Паша-река, далекая и каменистая, бревенчатая изба, очаг из обмазанных глиной камней. Река журчала всё громче и громче, а в очаге весело полыхало пламя, потом вдруг всё подернулось туманом, таким светлым, полупрозрачным и даже, кажется, радостным, а потом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Хельги-ярл первым делом ворвался в башню. Взбежал по узким ступенькам, чувствуя за спиной тяжелое дыханье Имата. Вырвав у трясущегося старика-стражника ключи, отпер замок. Распахнувшись, скрипнула дверь...
– Ой, мы, кажется, не туда попали.
Обернувшаяся женщина – сухая, как вобла, – ничуть не походила на красавицу Халису. Скорее всего, это была Самида, старшая жена Завулона. Строго посмотрев на ярла, Самида поджала губы и гордо велела закрыть дверь, что Хельги с большим удовольствием и сделал. Хлопнув дверью, обернулся к Имату:
– Ну и ведьма! – Приказчик согласно кивнул.
Халису обнаружили на самом верхнем этаже башни. Увидев спасителей, она радостно заулыбалась и даже попыталась броситься ярлу на шею. Тот отстранился – не до того было. Поручив освобожденную пленницу заботам Имата, Хельги птицей взлетел на смотровую площадку и осмотрелся. От дворца кагана тянулись к центру города многочисленные черные точки – лариссии. Такие же точки быстро приближались к городу со стороны степи. Следовало спешить...
Сбежав с башни, Хельги схватил за рукав подвернувшегося под руку Сармака. Выслушав его, печенег подбежал к князю. Тот махнул рукой:
– Уходим! – Завыли трубы.
– Не туда, князь. – Ярл тронул поводья княжеского коня. – Налево. К южным воротам.
– Но это же через весь город! – воскликнул Сармак.
– А к северным воротам мы уже опоздали.
Хуслай кивнул, отдавая приказ воинам, и печенежский отряд, быстро развернувшись, помчался по узким улицам хазарской столицы. Радимир, проезжая мимо Хельги, улыбнулся:
– Еще повоюем, ярл!
– Но как ты...
– После расскажу. Подгони-ка лучше своих друзей!
Кривич умчался вперед, а Хельги попридержал коня. Ирландец с Никифором догнали его, а вот что касается Халисы и Имата...
– Вас приходится долго ждать, ребята, – завидев наконец эту сладкую парочку, нахмурился ярл. – Или вы не с нами?
– Нет, варяг. – Имат покачал головой. – Мы спрячемся здесь.
– А потом?
– Наше дело.
– Что ж. – Хельги пожал плечами и, улыбнувшись, взглянул в черные, с золотистыми искорками, глаза Халисы. Да, эта молодая женщина чуть было не свела его с ума.
– Не беспокойся за нас, ярл. – Подъехав ближе, Халиса крепко сжала руку Хельги.
– Но каган-бек будет мстить!
– Мстить? – Красавица усмехнулась. – Мы выехали со двора позже вас, и я заметила, как во двор ворвались лариссии кагана. И знаешь, что они стали делать? Подожгли дом и принялись убивать всех оставшихся в живых! Посмотри на город, ярл! Все эти воины, что, словно хищники, врываются сейчас в дома сторонников Завулона якобы для защиты их от печенегов, – это воины кагана. Видно, ему наскучило быть послушным исполнителем воли шада и захотелось по-настоящему держать эль. Итиль – теперь город кагана, а не каган-бека. Думаю, по возвращении Завулону будет не до меня. Если он возвратится...
– Я всегда знал, что ты очень умна, Халиса, – кивнув, произнес ярл и, развернувшись, хлестнул коня.
Халиса смотрела ему вслед, пока его голубой плащ не скрылся за поворотом. В ее глазах стояли слезы. Да, она была умной женщиной, но всё же, всё же... так хотелось совершить какую-нибудь глупость. Пересилив себя, Халиса незаметно вытерла слезы и обернулась к Имату:
– Ну, что встал? Поехали...
Счастливо избегнув бесчестья и смерти, Халиса вскоре станет старшей женой разбогатевшего Имата и матерью его детей. Она будет хорошей матерью и хорошей женой, но навсегда сохранит в сердце образ молодого варяжского ярла, с которым никогда больше не встретится.
Никогда...
Глава 19
ПОИСКИ И НАХОДКИ
Декабрь 862 г. Хазария
Кто чистых отделит от виноватых?
И кто из чистых ныне без пятна?
Вернер Бергенгрюн. «Возвращение»
– Ах ты, предатель! На, получай! Вот тебе!
Лейв Копытная Лужа несколько раз поднял и опустил плеть из воловьей кожи, оставляя кровавые полосы на спине банного мальчишки Войши.
– Я не виноват, боярин! Не виноват! – извиваясь от боли, закричал несчастный.
– Не виноват? – еще больше разъярился Лейв. – А чего же тогда они пришли к одноглазому Аврааму? И спрашивали про меня! Ах ты, гад, получай же!
Еще удар... И крик боли. И еще...
Ху-у... Утомившись, Лейв Копытная Лужа вытер со лба пот рукавом туники. Хлебнул вина из стоявшего рядом, на столе, кувшина и с ненавистью взглянул на распластанного на лавке парня.
– Говори, с кем тебя видели в бане?
– Да я... – Застонав, Войша сплюнул в угол кровавую слюну. – Я и не знаю... не знаю толком... как его зовут...
– Ах, не знаешь? – Лейв угрожающе поднял плеть. – Скоро двадцать лет, как живу я на свете, но не видал еще такого подлого змея, как ты! Нет, я всё-таки велю содрать с тебя шкуру.
– Не надо... – Войша тяжело дышал, на губах его пузырилась розоватая пена. Это ж надо было так глупо попасться! Он и не думал, что этот Лейв так испугается чьих-то расспросов. Чтобы избежать мук, Войша пытался честно припомнить имя того варяга, который расспрашивал его про Лейва, да вот беда, что-то никак не вспоминалось.
– Такой.... высокий... красивый...
– Имя!
– Кажется... кажется, Хольг или Хельг...
Копытная Лужа насторожился:
– Может, Хельги?
– Хельги! Точно – Хельги, господин... о, как же мне больно...
– Ах, Хельги! – взвился Лейв и, схватив плеть, снова принялся наносить удары, чувствуя, как летят на лицо и руки горячие кровавые брызги. Удар! Еще удар! Еще. И вопль, перешедший в вой, и извивающееся тело, на глазах превращающееся в кровавое месиво...
Удар! Удар! Лейв вдруг почувствовал, что от зрелища чужой нестерпимой боли получает такое наслаждение, что уже просто не в силах остановиться. Да он и не хотел останавливаться и не собирался отпускать Войшу... По крайней мере живым... Плеть порхала в руке молодого варяга страшной кровавой птицей. Удар – вопль, еще удар – вопль... И эти крики звучали для Лейва как музыка. Хельги? Сведения? Всё это пустое, главное другое, совсем другое.
Удар! Несчастный Войша уже даже не кричал – кончились силы, – лишь тихонько стонал... А затем, после особо сильного удара, дернулся и затих. Перед его закатившимися глазами возникла вдруг Паша-река, далекая и каменистая, бревенчатая изба, очаг из обмазанных глиной камней. Река журчала всё громче и громче, а в очаге весело полыхало пламя, потом вдруг всё подернулось туманом, таким светлым, полупрозрачным и даже, кажется, радостным, а потом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78