– Мы появились вскоре после ложного рассвета. Но найти тебя в лагере не удалось. Принц Таючит предположил, что ты мог отправиться на реку – искать утешения. И вот я и пришел – как раз вовремя, чтобы избавить тебя от отдыха более длительного, чем тот, которого ты искал.
Последнее утверждение мастера Дена говорило о многом и заставляло о многом задуматься. Нет, он пришел к реке вовсе не затем, чтобы искать покоя смерти. Но да, он с радостью принял предложение госпожи Чауджин, хотя и догадывался, что именно она может предложить. А что касается прихода как раз вовремя…
– А может быть, ничего плохого и не случилось бы.
Пусть учитель обдумает эту мысль – как она ему понравится? Когда краензая женщина предлагает отдохнуть в своих объятиях, надо быть полным дураком, чтобы отказаться от подобной милости, даже если эти объятия грозят продлиться вечно.
Хотя скорее всего он сейчас рассуждает как дурак. Что, если не только Льинг тронулась умом? Льешо рассмотрел безумие в ней – но почему же не увидел его в себе самом?
– Карина просила передать тебе, что Адар спокойно отдыхает, но перевезти его можно будет только под действием успокоительных лекарств и, естественно, только в багажной повозке. Льинг пока трогать нельзя: она выпила немного чаю и теперь будет спать по крайней мере до восхода Великого солнца. А Ясное Утро сейчас занимается телом Хмиши и просил тебя вернуться.
– С каких это пор смертные боги превратились в посыльных? – ядовито поинтересовался Льешо.
Мастер Ден поднял бровь, тем самым выразив недовольство строптивым учеником.
– Да, именно это мы и делаем – передаем сообщения и известия. Но когда собираешься начать пререкания с лукавым богом, необходимо сразу заготовить следующие два вопроса: «Кто передал сообщение? С какой целью? »
– Мне подсказывают?
Не ожидая ответа, Льешо подбросил ногой опавшие листья. Лукавый бог, как всегда, удивил:
– Можешь не сомневаться, прислуживающие тебе боги точно соответствуют собственному назначению.
– Ну, тогда мне повезло, что рядом со мной ты, а не госпожа Сьен Ма.
Мастер Ден иронично усмехнулся:
– О, она на подходе!
Льешо вовсе не удивился.
– Зачем я понадобился карлику?
– Это он объяснит тебе сам.
Они подошли к той самой палатке, где лежал Хмиши. Карины нигде не было видно, но у входа ждали Бикси и Стайпс, а рядом с ними, в обнимку с Маленьким Братцем, стоял Таючит.
Бикси приветственно поклонился.
– Приходил Шокар, чтобы попрощаться и выразить соболезнование. Но он уже ушел, чтобы присмотреть за Льюкой – тот что-то начал совсем заговариваться, настолько, что Балар волнуется, а сам Шокар злится. Балар здесь, вместе с Ясным Утром.
– А где Каду?
Льешо не спросил о Льинг, и так догадываясь, где она может быть.
Таючит посмотрел на небо:
– Улетела отчитываться перед отцом. По совету вот этого типа. – Тай кивнул в сторону мастера Дена. – Боюсь, как бы она опять не застряла в птичьем облике, как это уже однажды случилось.
– Хабиба сделает все, что потребуется, – пожал плечами смертный бог, – она обязательно вернется.
– Ну, раз волноваться не о чем, я пойду к хану, – заключил Таючит, бросив тревожный взгляд на край заросшей лесом долины. Там, высоко, расположилась десятитысячная армия. И в одном из шатров в бреду лежал тот, от которого зависела судьба всех. – Отец заболел, – сообщил принц. И, зная, что Льешо все сразу поймет, добавил: – Госпожа Чауджин вынашивает второго наследника.
Король действительно все понял. Он невольно задумался о том, что за дитя носит в своем чреве бамбуковая змея и какое отношение к этому ребенку имеет хан Чимбай.
– В моем строю всегда найдется место для еще одного воина, – развел король руками, и с глаз принца слетела пелена печали.
Трудно было даже представить себе, что этот замечательный парень – гарн. Не сказав больше ни слова, принц ушел. А Льешо вошел в палатку к Хмиши. За ним неотступно следовал мастер Ден.
– Ну наконец-то!
Собачьи Уши отложил флейту и с печальной улыбкой посмотрел на Льешо. Забившись в самый темный угол со взятой взаймы лютней, Балар наигрывал какую-то скорбную мелодию. Мастер Ден, что-то проворчав, опустился возле двери на ковер. Льешо хотелось бы предоставить ему как пришедшему в гости богу более почетное место, но остановил себя, решив, что начал думать совсем по-гарнски. А потому просто сел там, откуда хорошо просматривался вход в палатку, чтобы не впускать посторонних, и начал слушать игру Балара.
– Смерть оказалась милостью. – Собачьи Уши взглянул на короля. Тот встал и начал беспокойно бегать по палатке.
Льешо не мог усидеть на месте, а потому подошел к Льинг, наблюдая за ее сном. – Раны были слишком тяжелы.
– Нет. – Король холодно взглянул на карлика. Тот сейчас выглядел очень важным, но толку от него, как и от мастера Дена, не было никакого. – Милостью здесь и не пахнет. Вновь побеждает зло, потому что милосердие и доброта навсегда покинули мир.
– Неправда. – Собачьи Уши положил руки на колени, и Льешо вспомнил, что судьба не нашла для этого человека ни капли сострадания, и все же он сумел сохранить веру. – Просто, когда мы видим милость, мы ее далеко не всегда узнаем. Она не всегда предстает перед нами в том виде, в котором мы ее призываем, однако она здесь, с нами.
С глаз карлика будто спала пелена, и он показал Льешо все то, что она скрывала: чередование времен года, старение солнца, возвышение и падение империй. Улыбка маленького человечка казалась древней, мудрой и терпеливой, наполненной накопившейся за долгие века болью и печалью. Но карлик не хотел казаться добрым.
– Разве милосердно вернуть Хмиши к новым страданиям, не столько физическим, сколько моральным – заставить вспоминать и еще раз переживать все, что с ним случилось?
– Это действительно не милосердие, нет. Но вот вернуть его здоровым и сильным – бог мог бы сделать такое!
– Вселенная держится на равновесии, юный король. – Ясное Утро воздел руки и показал, что имеет в виду. Балар одобрительно кивнул из своего угла. – Если богу и придется сделать подобное одолжение, – одна маленькая рука поднялась выше плеча, а другая опустилась к поясу, – то что бы ты отдал ради сохранения баланса?
– Жизнь, – не задумываясь, слишком поспешно ответил Льешо, и мастер Ден сурово нахмурился.
Юнец продолжает швыряться собственной жизнью. Неоправданная жертва, которую вряд ли можно принести в здравом рассудке.
Карлик склонил голову, внимательно глядя на Льешо.
– Кого из тысяч твоих последователей ты отдал бы за жизнь своего лучшего друга?
– Никого, – задумавшись, в коние концов признал король. В войне с мастером Марко ему пришлось потерять многие и многие жизни, и тем не менее Льешо не считал себя вправе променять жизнь хотя бы одного из подданных на жизнь Хмиши, как бы ему ни хотелось вновь увидеть лучезарную улыбку друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Последнее утверждение мастера Дена говорило о многом и заставляло о многом задуматься. Нет, он пришел к реке вовсе не затем, чтобы искать покоя смерти. Но да, он с радостью принял предложение госпожи Чауджин, хотя и догадывался, что именно она может предложить. А что касается прихода как раз вовремя…
– А может быть, ничего плохого и не случилось бы.
Пусть учитель обдумает эту мысль – как она ему понравится? Когда краензая женщина предлагает отдохнуть в своих объятиях, надо быть полным дураком, чтобы отказаться от подобной милости, даже если эти объятия грозят продлиться вечно.
Хотя скорее всего он сейчас рассуждает как дурак. Что, если не только Льинг тронулась умом? Льешо рассмотрел безумие в ней – но почему же не увидел его в себе самом?
– Карина просила передать тебе, что Адар спокойно отдыхает, но перевезти его можно будет только под действием успокоительных лекарств и, естественно, только в багажной повозке. Льинг пока трогать нельзя: она выпила немного чаю и теперь будет спать по крайней мере до восхода Великого солнца. А Ясное Утро сейчас занимается телом Хмиши и просил тебя вернуться.
– С каких это пор смертные боги превратились в посыльных? – ядовито поинтересовался Льешо.
Мастер Ден поднял бровь, тем самым выразив недовольство строптивым учеником.
– Да, именно это мы и делаем – передаем сообщения и известия. Но когда собираешься начать пререкания с лукавым богом, необходимо сразу заготовить следующие два вопроса: «Кто передал сообщение? С какой целью? »
– Мне подсказывают?
Не ожидая ответа, Льешо подбросил ногой опавшие листья. Лукавый бог, как всегда, удивил:
– Можешь не сомневаться, прислуживающие тебе боги точно соответствуют собственному назначению.
– Ну, тогда мне повезло, что рядом со мной ты, а не госпожа Сьен Ма.
Мастер Ден иронично усмехнулся:
– О, она на подходе!
Льешо вовсе не удивился.
– Зачем я понадобился карлику?
– Это он объяснит тебе сам.
Они подошли к той самой палатке, где лежал Хмиши. Карины нигде не было видно, но у входа ждали Бикси и Стайпс, а рядом с ними, в обнимку с Маленьким Братцем, стоял Таючит.
Бикси приветственно поклонился.
– Приходил Шокар, чтобы попрощаться и выразить соболезнование. Но он уже ушел, чтобы присмотреть за Льюкой – тот что-то начал совсем заговариваться, настолько, что Балар волнуется, а сам Шокар злится. Балар здесь, вместе с Ясным Утром.
– А где Каду?
Льешо не спросил о Льинг, и так догадываясь, где она может быть.
Таючит посмотрел на небо:
– Улетела отчитываться перед отцом. По совету вот этого типа. – Тай кивнул в сторону мастера Дена. – Боюсь, как бы она опять не застряла в птичьем облике, как это уже однажды случилось.
– Хабиба сделает все, что потребуется, – пожал плечами смертный бог, – она обязательно вернется.
– Ну, раз волноваться не о чем, я пойду к хану, – заключил Таючит, бросив тревожный взгляд на край заросшей лесом долины. Там, высоко, расположилась десятитысячная армия. И в одном из шатров в бреду лежал тот, от которого зависела судьба всех. – Отец заболел, – сообщил принц. И, зная, что Льешо все сразу поймет, добавил: – Госпожа Чауджин вынашивает второго наследника.
Король действительно все понял. Он невольно задумался о том, что за дитя носит в своем чреве бамбуковая змея и какое отношение к этому ребенку имеет хан Чимбай.
– В моем строю всегда найдется место для еще одного воина, – развел король руками, и с глаз принца слетела пелена печали.
Трудно было даже представить себе, что этот замечательный парень – гарн. Не сказав больше ни слова, принц ушел. А Льешо вошел в палатку к Хмиши. За ним неотступно следовал мастер Ден.
– Ну наконец-то!
Собачьи Уши отложил флейту и с печальной улыбкой посмотрел на Льешо. Забившись в самый темный угол со взятой взаймы лютней, Балар наигрывал какую-то скорбную мелодию. Мастер Ден, что-то проворчав, опустился возле двери на ковер. Льешо хотелось бы предоставить ему как пришедшему в гости богу более почетное место, но остановил себя, решив, что начал думать совсем по-гарнски. А потому просто сел там, откуда хорошо просматривался вход в палатку, чтобы не впускать посторонних, и начал слушать игру Балара.
– Смерть оказалась милостью. – Собачьи Уши взглянул на короля. Тот встал и начал беспокойно бегать по палатке.
Льешо не мог усидеть на месте, а потому подошел к Льинг, наблюдая за ее сном. – Раны были слишком тяжелы.
– Нет. – Король холодно взглянул на карлика. Тот сейчас выглядел очень важным, но толку от него, как и от мастера Дена, не было никакого. – Милостью здесь и не пахнет. Вновь побеждает зло, потому что милосердие и доброта навсегда покинули мир.
– Неправда. – Собачьи Уши положил руки на колени, и Льешо вспомнил, что судьба не нашла для этого человека ни капли сострадания, и все же он сумел сохранить веру. – Просто, когда мы видим милость, мы ее далеко не всегда узнаем. Она не всегда предстает перед нами в том виде, в котором мы ее призываем, однако она здесь, с нами.
С глаз карлика будто спала пелена, и он показал Льешо все то, что она скрывала: чередование времен года, старение солнца, возвышение и падение империй. Улыбка маленького человечка казалась древней, мудрой и терпеливой, наполненной накопившейся за долгие века болью и печалью. Но карлик не хотел казаться добрым.
– Разве милосердно вернуть Хмиши к новым страданиям, не столько физическим, сколько моральным – заставить вспоминать и еще раз переживать все, что с ним случилось?
– Это действительно не милосердие, нет. Но вот вернуть его здоровым и сильным – бог мог бы сделать такое!
– Вселенная держится на равновесии, юный король. – Ясное Утро воздел руки и показал, что имеет в виду. Балар одобрительно кивнул из своего угла. – Если богу и придется сделать подобное одолжение, – одна маленькая рука поднялась выше плеча, а другая опустилась к поясу, – то что бы ты отдал ради сохранения баланса?
– Жизнь, – не задумываясь, слишком поспешно ответил Льешо, и мастер Ден сурово нахмурился.
Юнец продолжает швыряться собственной жизнью. Неоправданная жертва, которую вряд ли можно принести в здравом рассудке.
Карлик склонил голову, внимательно глядя на Льешо.
– Кого из тысяч твоих последователей ты отдал бы за жизнь своего лучшего друга?
– Никого, – задумавшись, в коние концов признал король. В войне с мастером Марко ему пришлось потерять многие и многие жизни, и тем не менее Льешо не считал себя вправе променять жизнь хотя бы одного из подданных на жизнь Хмиши, как бы ему ни хотелось вновь увидеть лучезарную улыбку друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138