А когда расстояние сократилось настолько, что стал заметен блеск простого, грубого оружия, принц и вообще остановился, предоставляя свободу действий хозяевам этой земли. Лошади стояли спокойно; они не вздрогнули даже тогда, когда в небе внезапно появился орел и, описав круг, начал спускаться. Харлол вытянул руку: расправив перышки, Каду села и тоже начала внимательно следить за приближением всадников.
Предводитель небольшого отряда оказался человеком средних лет. Густые черные с проседью волосы, смазанные овечьим жиром, были заплетены в косу и спускались почти до пояса. Одного с Бикси роста, он выглядел гораздо плотнее и сильнее. Короткие рукава грубой шерстяной туники открывали толстые руки. На широком, плоском, с высокими скулами лице пронзительно темнели узкие глаза. Руки всадник скрестил перед седлом в знак того, что не несет оружия и не помышляет зла, а на внимательный взгляд Льешо ответил, слегка склонив голову и словно обдумывая встречу.
– Есугей, – наконец представился он. – Вождь клана Кубал. Мы пасем скот на этих землях.
Гарнский язык звучал певуче и гортанно.
Льешо мало что понял из сказанного: только слово «земля» – оно звучало как искаженное фибское имя и название клана. Но в манерах вождя ощущался вызов, и в душе принца тут же родилась ответная агрессия. Он выпрямился в седле и с королевским достоинством поднял голову. Незнание языка не позволяло объясниться как следует, а ведь именно от исхода переговоров зависело, вернется ли дипломатическая миссия к своим, приобретя союзников, или останется лежать здесь, на поле. Потому Льешо решил говорить по-фибски. Есугей явно ничего не понял, и тогда юноша медленно произнес по-гарнски:
– Я – Льешо, принц Фибии. Прошу позволить с миром пройти по вашим землям.
Глаза вождя широко раскрылись.
– Сны претворяются в жизнь и ходят среди нас, – негромко по-шански пробормотал он. Этот человек тоже хотел избежать непонимания и кровопролития. Окинув взглядом наемника и пустынника, Есугей покачал головой и произнес: – Ты путешествуешь в странной компании, принц Фибии. Но не волнуйся, мы не несем тебе зла. Ты просто заблудился. Сухой сезон не позволит вернуться в пустыню Гансау, а потому мои люди проводят тебя до дороги на Гуинмер.
Услышав это, Харлол хотел возразить, однако Льешо знаком потребовал молчания. Дойди дело до сражения, у них нет ни малейших шансов на победу. Конечно, можно затянуть беседу и дождаться прихода отряда, однако кто знает, сколько еще всадников стоят за спиной небольшого отряда Есугея?
– Мы пришли с миром, досточтимый вождь, и просим дать нам право с миром пройти своим путем, – ответил Льешо, соблюдая все традиции вежливого обращения и надеясь, что подобная обходительность смягчит сурового жителя степей. – Мы с уважением отнесемся к твоим стадам и не будем топтать твою землю.
Последняя фраза подразумевала, что лошади, конечно, будут пастись на лугах, но конокрадством и иным разбоем заниматься никто не собирается.
Однако Есугей решительно покачал головой:
– Нет, это невозможно.
Льешо решил дождаться, когда внимание вождя снова сосредоточится, и внимательно взглянул ему прямо в глаза. Есугей нахмурился и вздохнул, но принц не позволил ему продолжить.
– Я преследую карателей, которые страшно пытают моего родного брата, благословенного богами целителя, и двух верных товарищей. Они везут их на юг и хотят отдать в руки коварного мага. Ничто не сможет свернуть меня с избранного пути, даже самые мощные силы гарнов.
– Мой улус не имеет дел с южанами, – ответил Есугей. Льешо не знал, что такое улус. Однако он сумел прочитать на лице вождя нескрываемую неприязнь к жителям южных степей, а это означало, что перед ним стоит потенциальный союзник. Но как добиться доверия Есугея? Решившись, юноша открыл мысленному взору вождя свою душу – со всеми бушующими в ней страстями и затаенной, еще не раскрывшейся могучей силой.
Вождь отшатнулся, словно его ударили.
– Воистину, – снова негромко произнес он, собираясь с мыслями, – воистину сны являются в реальном мире.
– Так можно ли нам пройти?
– Я не владею должным правом.
Глаза всадника скользнули в сторону, словно избегая прямого взгляда собеседника, однако Льешо успел заметить хитрую искру. Есугей лгал. Что же он стремился скрыть?
– Я провожу тебя к хану своего улуса, и ты сможешь изложить ему свою просьбу.
– Кланы выбирают первого среди равных, вождя вождей, – он и называется ханом, – пояснил Харлол. – Подчиняющиеся хану кланы – это улус. Все его жители обращаются к правителю за советом и помощью, а каждый из вождей платит налог, в который входят лошади и юноши для службы в ханском войске.
Да, как много в мире несправедливости: даже религиозные ташеки Акенбада отправляли юношей в неизвестность – исследовать мир, сражаться и умирать, а заодно избавлялись от беспокойного нового поколения – молодые люди не нарушали сонного течения жизни в домах, где родились, да и дома эти никогда не становились их собственными. Льешо с печалью позавидовал неиссякаемой иронии мастера Дена – лишь она одна могла отвлечь от тяжких мыслей.
– Конечно, это не империя Шан, – продолжал Харлол, – но люди здесь очень зависят от жизни клана.
– Ты многое знаешь, ташекский шпион, – заметил Есугей. Тон его выдавал неприязнь и подозрительность.
– Я вовсе не шпион. – Харлол пожал плечами, не зная, как объяснить незнакомцу то, что казалось совершенно ясным ему самому. – Не шпион, а просто путник, который внимательно смотрит по сторонам.
Льешо кивнул, пытаясь успокоить вождя:
– Хорошо, мы обратимся с просьбой к хану, – ответил он и поспешил подчеркнуть срочность своего дела. – Я воздам хану подобающие почести и попрошу его милости. Но, пожалуйста, проводи меня к нему как можно быстрее. Каждая минута промедления грозит и брату, и товарищам неминуемой и ужасной смертью.
Юноша не смог сдержать дрожи – воспоминание о той отраве, которой терзал его мастер Марко, обожгло душу словно огнем.
Есугей тоже пошевелился в седле, словно страх принца передался и ему.
– Мой человек сможет отнести твоему войску весть – следовать за нами.
– В этом нет необходимости.
Льешо кивнул Харлолу, и ташек поднял руку, с которой взмыла в небо мощная быстрая птица. Каду резко вскрикнула, взмахнула крыльями и полетела туда, откуда прискакали трое всадников.
Гарнский вождь проводил птицу внимательным взглядом. Он промолчал, но лицо его выразило несказанное удивление – чудеса вокруг продолжались. Льешо понял настроение гарна: он не рассердился и не испугался, но глубоко задумался. Реакция его оказалась совсем иной, чем у тех варваров, которые разгромили Кунгол. Однако нельзя позволить себе расслабиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Предводитель небольшого отряда оказался человеком средних лет. Густые черные с проседью волосы, смазанные овечьим жиром, были заплетены в косу и спускались почти до пояса. Одного с Бикси роста, он выглядел гораздо плотнее и сильнее. Короткие рукава грубой шерстяной туники открывали толстые руки. На широком, плоском, с высокими скулами лице пронзительно темнели узкие глаза. Руки всадник скрестил перед седлом в знак того, что не несет оружия и не помышляет зла, а на внимательный взгляд Льешо ответил, слегка склонив голову и словно обдумывая встречу.
– Есугей, – наконец представился он. – Вождь клана Кубал. Мы пасем скот на этих землях.
Гарнский язык звучал певуче и гортанно.
Льешо мало что понял из сказанного: только слово «земля» – оно звучало как искаженное фибское имя и название клана. Но в манерах вождя ощущался вызов, и в душе принца тут же родилась ответная агрессия. Он выпрямился в седле и с королевским достоинством поднял голову. Незнание языка не позволяло объясниться как следует, а ведь именно от исхода переговоров зависело, вернется ли дипломатическая миссия к своим, приобретя союзников, или останется лежать здесь, на поле. Потому Льешо решил говорить по-фибски. Есугей явно ничего не понял, и тогда юноша медленно произнес по-гарнски:
– Я – Льешо, принц Фибии. Прошу позволить с миром пройти по вашим землям.
Глаза вождя широко раскрылись.
– Сны претворяются в жизнь и ходят среди нас, – негромко по-шански пробормотал он. Этот человек тоже хотел избежать непонимания и кровопролития. Окинув взглядом наемника и пустынника, Есугей покачал головой и произнес: – Ты путешествуешь в странной компании, принц Фибии. Но не волнуйся, мы не несем тебе зла. Ты просто заблудился. Сухой сезон не позволит вернуться в пустыню Гансау, а потому мои люди проводят тебя до дороги на Гуинмер.
Услышав это, Харлол хотел возразить, однако Льешо знаком потребовал молчания. Дойди дело до сражения, у них нет ни малейших шансов на победу. Конечно, можно затянуть беседу и дождаться прихода отряда, однако кто знает, сколько еще всадников стоят за спиной небольшого отряда Есугея?
– Мы пришли с миром, досточтимый вождь, и просим дать нам право с миром пройти своим путем, – ответил Льешо, соблюдая все традиции вежливого обращения и надеясь, что подобная обходительность смягчит сурового жителя степей. – Мы с уважением отнесемся к твоим стадам и не будем топтать твою землю.
Последняя фраза подразумевала, что лошади, конечно, будут пастись на лугах, но конокрадством и иным разбоем заниматься никто не собирается.
Однако Есугей решительно покачал головой:
– Нет, это невозможно.
Льешо решил дождаться, когда внимание вождя снова сосредоточится, и внимательно взглянул ему прямо в глаза. Есугей нахмурился и вздохнул, но принц не позволил ему продолжить.
– Я преследую карателей, которые страшно пытают моего родного брата, благословенного богами целителя, и двух верных товарищей. Они везут их на юг и хотят отдать в руки коварного мага. Ничто не сможет свернуть меня с избранного пути, даже самые мощные силы гарнов.
– Мой улус не имеет дел с южанами, – ответил Есугей. Льешо не знал, что такое улус. Однако он сумел прочитать на лице вождя нескрываемую неприязнь к жителям южных степей, а это означало, что перед ним стоит потенциальный союзник. Но как добиться доверия Есугея? Решившись, юноша открыл мысленному взору вождя свою душу – со всеми бушующими в ней страстями и затаенной, еще не раскрывшейся могучей силой.
Вождь отшатнулся, словно его ударили.
– Воистину, – снова негромко произнес он, собираясь с мыслями, – воистину сны являются в реальном мире.
– Так можно ли нам пройти?
– Я не владею должным правом.
Глаза всадника скользнули в сторону, словно избегая прямого взгляда собеседника, однако Льешо успел заметить хитрую искру. Есугей лгал. Что же он стремился скрыть?
– Я провожу тебя к хану своего улуса, и ты сможешь изложить ему свою просьбу.
– Кланы выбирают первого среди равных, вождя вождей, – он и называется ханом, – пояснил Харлол. – Подчиняющиеся хану кланы – это улус. Все его жители обращаются к правителю за советом и помощью, а каждый из вождей платит налог, в который входят лошади и юноши для службы в ханском войске.
Да, как много в мире несправедливости: даже религиозные ташеки Акенбада отправляли юношей в неизвестность – исследовать мир, сражаться и умирать, а заодно избавлялись от беспокойного нового поколения – молодые люди не нарушали сонного течения жизни в домах, где родились, да и дома эти никогда не становились их собственными. Льешо с печалью позавидовал неиссякаемой иронии мастера Дена – лишь она одна могла отвлечь от тяжких мыслей.
– Конечно, это не империя Шан, – продолжал Харлол, – но люди здесь очень зависят от жизни клана.
– Ты многое знаешь, ташекский шпион, – заметил Есугей. Тон его выдавал неприязнь и подозрительность.
– Я вовсе не шпион. – Харлол пожал плечами, не зная, как объяснить незнакомцу то, что казалось совершенно ясным ему самому. – Не шпион, а просто путник, который внимательно смотрит по сторонам.
Льешо кивнул, пытаясь успокоить вождя:
– Хорошо, мы обратимся с просьбой к хану, – ответил он и поспешил подчеркнуть срочность своего дела. – Я воздам хану подобающие почести и попрошу его милости. Но, пожалуйста, проводи меня к нему как можно быстрее. Каждая минута промедления грозит и брату, и товарищам неминуемой и ужасной смертью.
Юноша не смог сдержать дрожи – воспоминание о той отраве, которой терзал его мастер Марко, обожгло душу словно огнем.
Есугей тоже пошевелился в седле, словно страх принца передался и ему.
– Мой человек сможет отнести твоему войску весть – следовать за нами.
– В этом нет необходимости.
Льешо кивнул Харлолу, и ташек поднял руку, с которой взмыла в небо мощная быстрая птица. Каду резко вскрикнула, взмахнула крыльями и полетела туда, откуда прискакали трое всадников.
Гарнский вождь проводил птицу внимательным взглядом. Он промолчал, но лицо его выразило несказанное удивление – чудеса вокруг продолжались. Льешо понял настроение гарна: он не рассердился и не испугался, но глубоко задумался. Реакция его оказалась совсем иной, чем у тех варваров, которые разгромили Кунгол. Однако нельзя позволить себе расслабиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138