- Не пристало недавнему рабу садиться за один стол со знатнейшими женами и девами, - невозмутимо отпарировал насмешку собеседника Валерий.
Слуги закончили облачение, и Эвхинор обратился к победителю:
- Как твое имя, римлянин?
- Валерий Цириний Гальба, великий царь.
- Ты из знатного рода?
- Из очень знатного, великий царь.
- Садись рядом со мной, Валерий Цириний Гальба.
- Благодарю за честь, великий царь.
- Я вижу, - перенес Эвхинор свое внимание на второго воина, - бесстрашного Авеса влекут прекрасные глаза?
- Да, повелитель. Если бы великий царь дозволил…
- Дозволяю.
Авес ушел, а Эвхинор обратился к Валерию:
- Род Гальба… Я что-то не припоминаю такого… Никогда не слышал…
- Это ответвление фамилии Сульпициев, - с вежливой невозмутимостью ответил Валерий, догадываясь, что Эвхинор усадил его рядом вовсе не для того, чтобы узнать его родословную.
- Да, да. Сульпициев. Это очень знатная фамилия. А твоя мать… - царь сделал вид, что вспоминает.
- Мумия Ахаика, - столь же ровно подсказал ему Валерий. - Она умерла.
- Печально. А отец?
Разговор о его родословной, как и предполагал Валерий, длился недолго и, как бы сам по себе, перешел на старшую Лиину. Сохраняя на своем лице почтительную невозмутимость, юноша прилагал все усилия, чтобы, с одной стороны, скрыть свою неосведомленность и не разочаровать царя, с другой - не слишком уклониться от истины, особенно тогда, когда слова его можно было проверить.
В конце разговора юноша попросил:
- Великий царь, дозволь мне вернуться на родину.
Эвхинор пристально посмотрел на юношу:
- И передать вести?
- Да, повелитель. Я, конечно, покажу великому царю письмо, которое повезу в Рим. Покажу я его и великой колдунье.
- Хорошо, римлянин, езжай, но письмо твое я прочту, и старшая Лиина прочтет его тоже.
- Благодарю великого царя Эвхинора за милость.
- Ступай.
Пятясь, Валерий отошел от царского кресла, а оказавшись за столом, обратился к Октавиану:
- Благородный Гай Лициний Октавиан, пользуясь своей свободой, я только что испросил царя Эвхинора о разрешении на отъезд. Царь позволил мне уехать и увести с собой письмо.
- Какое письмо и к кому? - Октавиан настороженно следил за Валерием, не смея даже представить, что тот еще может выкинуть.
- Письмо, конечно, прочтут и царь, и колдунья, но многое можно передать и на словах.
Теперь Октавиан понял его:
- Ты отвезешь наше письмо наместнику ближайшей римской провинции и потом доставишь его в Рим, а то, что нельзя будет написать в письме, передашь на словах? Слово в слово?
- Да, благородный Гай Лициний Октавиан.
- Ты хитро поступил, Валерий Цириний Гальба. И боролся ты хорошо. Варвар получил по заслугам.
- Сперва «по заслугам» чуть было не получил я. Бросая вызов, я и не думал, что этот дикарь может быть столь опасным противником. Впрочем, не только я недооценил его.
- О чем расспрашивал тебя царь?
- О моей родословной.
- Зачем ему твоя родословная?!
- И о старшей Лиине. Я постарался не разочаровывать царя, но не уверен в том, что это мне удалось. Во время разговора мне показалось…
- Что тебе показалось?
- Не знаю. Я, кажется, опять заговариваюсь.
- Выпей еще вина. Теперь ты выглядишь как настоящий варвар.
- Из-за одежды? Это к лучшему. Меньше буду привлекать к себе внимания. Если судить беспристрастно, в этих землях она удобнее нашей. На себе убедился, когда был рабом юной Лиины.
- Не надо травить раны души воспоминаниями, - Октавиан покровительственно похлопал юношу по плечу. - Все прошло и потому забудется.
Валерий поднял голову, посмотрел своему наставнику в глаза, словно хотел проникнуть в его мысли, сказал задумчиво:
- От юной Лиины я как-то слышал, что в далеких, гиперборейских странах есть собаки, которые даже хозяину не позволяют унижать себя, и уж тем более никогда не унижаются сами. Но ведь Рим - не страна гипербореев…
Октавиан неодобрительно посмотрел на распустившегося подчиненного, но взгляд юноши был столь искренен, что полководец почувствовал себя неловко, отвел глаза, буркнул недовольно:
- При чем тут страна гипербореев? Собака она собака и есть.
* * *
После пира Валерий вышел на площадь перед дворцом. Несколько воинов стояли у ворот, сжимая длинные копья. Валерий узнал их. Как-никак больше трех недель вместе с ними он таскал носилки старшей госпожи Лиины! Он встал в стороне, но, когда пришла смена, неожиданно для себя спросил:
- А где Воцес?
- Погиб, - воин посмотрел на Валерия так, будто это он был виновен в смерти их товарища, и юноша вдруг ясно вспомнил дневной привал, рассказ Воцеса о смерти Кривого Ксифия, спор Стафаниона и Телефа.
- А где Телеф?
- Тоже.
- Когда?
- В ту ночь, когда ты со Стафанионом бежал.
Валерий повернулся и пошел прочь. Ему почему-то стало грустно. Неужели из-за того странного спора, который ничем не кончился и не кончится никогда? Никогда. И не потому, что спорщики мертвы. Умерли они по-разному: тот, кто проповедовал власть подлости - позорной смертью, тот, кто защищал честность, - пал в честном бою, но остался неоконченный спор, в котором каждый говорил правду, и ни один не был прав.
Мимо проходил слуга. Валерий остановил его, спросив, где здесь царские конюшни? Приняв юношу за одного из воинов-освободителей, слуга охотно отвел его на место, показал, где искать старшего конюха.
Конюх некоторое время рассматривал Гальбу, обдумывая его вопрос, и спросил наконец:
- Римлянин хочет видеть подарок царя Эвхинора?
- Да.
- Сейчас?
- Да.
- Косм! - позвал конюх.
Из темноты вынырнул мальчик лет двенадцати в грязном и коротком хитоне.
- Покажи римлянину Кора. Теперь это его конь. Не сказав ни слова, мальчик неохотно побрел в конюшню. Валерий следовал за ним. У дверей стоял зажженный масляный светильник. Мальчик взял его, вошел внутрь. Валерий - следом. Возле пятого стойла мальчик остановился, поднял светильник над головой, сказал коротко:
- Это Кор.
Валерий подошел к Кору, погладил его по морде, потрепал по шее. Конь фыркнул, выражая свое недоверие к чужаку.
- Ничего, Кор, привыкнешь. Не любишь чужих?
- Он хороший, - буркнул мальчик.
Кор и вправду был хорош. Конечно, не красавец, вроде тех, что выступают на римских ипподромах, - невысок, большеголов, крепок. Как раз такой, какой нужен в дальней дороге, особенно если дорога эта идет по горам. Лучшего коня Валерий и желать не мог.
- Завтра утром я его опробую, - сказал Валерий мальчику. - А сейчас пойдем отсюда.
У дверей конюшни юноша остановился, размышляя, куда ему идти дальше.
- Римские лошади, конечно, намного красивее…
Валерий без удовольствия покосился на жирного евнуха, словно чудесным образом возникшего из темноты.
- Эвхинор мог бы быть щедрее…
- Я благодарен царю Эвхинору за его великодушие и щедрый подарок, - почти не задумываясь, ответил Валерий, но евнух не отставал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47