Так вот, современные «воры-казнокрады» и отпетые «дураки-проходимцы» – это по существу те же рабы дьявольщины. Их необходимо метить словом, выставляя на суд будущих поколений, поскольку сегодняшние жители Земли слепы ко многому. Известно: «Нет пророка в своем отечестве!» Кто будет помнить какого-то провинциала, дорвавшегося до портфеля «директора», теннисиста «Гордиевского», шлюху «Егорова», словоблуда «Евгенича» в будущей жизни? – никто! А вот с моей «отметиной на жирной жопе» их раскопают литературоведы, хотя бы только потому, что им будут интересны «стимулы» моей занозистой литературы!.. Однако главное – тут бы им не перепутать миссии: Божью, мою и их собственную…
Но в данном случае среди моих литературных героев имела место чисто мужская разборка, я уже обозначил ее формулой, взятой взаймы из исторической практики: «отношения царя Филиппа и его любовника Павсания». Однако без женщин в истории ничего не обходится. Скорее всего, и сама история пишется «кровавой менструальной пачкотней» женщины. Тут все тянется еще от грешницы Евы, так сильно «наследившей» в истории, отравившей жизнь почти святому мужчине Адаму.
А в малом воплощении, в качестве примера можно использовать смертельный номер с Егоровым Юрием Валентиновичем и психотерапевтом Остроуховым Рубеном Георгиевичем. Двойное убийство, а следственные действия и судебно-медицинская экспертиза доказали это, – не такое уж редкое явление в практике «женской мести». Генриетта Семеновна – женщина из оленеводческого стойбища, шаманка и авантюристка – укокошила своего супруга и его любовника-мужчину только за то, что была заражена ими какой-то вздорной инфекцией, передающейся половым путем. Тут потребовалась другая историческая параллель: «Кровавая Волчица – Эдуард II».
Однако это уже теперь дела минувших дней, а, самое главное, непосредственно меня не касающиеся. Мой случай другой: здесь разборки произошли на уровне женщин. Надо именно им подыскать историческую параллель…
Все, что касается женщин всегда непросто, особенно если определение формулировать поручить самой женщине. Она такую муру разведет на пустом месте, либо все сведет к сплошному позерству и кокетству. Я вдруг рассмеялся, чем озадачил своих спутников, даже Олег, сильно вздрогнув, проснулся и сразу же привычным жестом проверил промежность – все ли на месте, не похищено ли самое главное? Смех мой вызвали воспоминания об отечественном Парламенте. Толстушка из Саратова, основательно вошедшая в роль «мудрейшего птеродактиля», привиделась мне. И какой-то совершенно не политический соблазн пополз в нужном направлении… Другая «мудрящая женщина» в Государственной Думе – с тем же проникновением, что и у себя дома на кухне у газовой плиты, – коммунистка Дропеко позвала в темный угол мою память. Она очень похожа на поросеночка, вляпавшегося в «партию», как в трясинную жижу скотного двора. Может быть та ассоциация шла от знаменитого фильма «А зори здесь тихие». Отставная гинекологиня Лахова, похожая на ворону, сорвавшую голос на постоянном карканье – все это отдельные детали общего портрета современной деловой женщины. Наблюдая за ними, я всегда пытался представить себе картины их «домашнего секса». У меня ничего не получалось, потому, что хохот начинал вгонять меня в почти что эпилептоидный статус. Вот почему я опять-таки решил обратиться к историческим примерам Англии: там такие смешные гражданки проживали только семь – восемь веков тому назад.
Сперва я выволок из истории Англии несчастную Марию Стюарт и королеву Елизавету I. Их отношения, скорее всего, определялись формулой: «если выгодно, то не убивай конкурентку». Но как только становится выгодной смерть конкурентки, то, как бы случайно подписанный, приговор приводится в исполнение. Нет слов, что-то общее было в действиях моей Беатрис Хорст и «цапли со свернутой шеей». Сперва остановили дыхание «цапле», но потом и разорвали сердце Беатрис. В чем же тут корень зла?.. Я призадумался, и примерно через две – три минуты у меня появилась возможность хлопнуть от великой радости себя по лбу ладошкой. Вывод-то, оказывается, лежал на поверхности: «Не стоит женщине лезть в политику или полицейские игры». Пусть всем этим занимаются твердолобые мужики.
Да, как ни крути, но если бы Беат, так шикарно умевшая отдаваться мне, перешла окончательно и полностью ко мне на кухню и в спальню, то она была бы сейчас жива. Наверное и с «цаплей» получилось бы то же самое, только место к тому времени в моем сердце уже было занято. К другому несправедливому исходу интриги приобщения женщины к политике может служить история Леди Джейн Грей, той самой, что по истории Англии, называют «королевой девяти дней».
Пришлось вытащить из памяти образ короля Англии – толстяка Генриха VIII. От его политического и человеческого обжорства пострадало несколько весьма привлекательных женщин: Екатерины Арагонской, Анна Болейн, Джейн Сейсмур. Список можно продлить, но не к тому сводилась моя задача. Я искал ответ на вопрос: «Коварство мужчины может ли привести достойную женщину к смерти или нет?» История Англии не дала мне оснований для того, чтобы воскликнуть: "Да, все монархи и монархини были чисты, как поцелуй ребенка, и их супружеские отношения могут являться образцом для подражания. Я не стал прикасаться к святому для англичан – к имени нынешней королевы Елизавете II и ее мужу Филипу, королеве-матери, принцу Чарлзу, принцессе Анне, принцам Эндрю и Эдварду. Все и так в курсе личных дел королевской семьи. Но теперь хотя бы англичане научились оберегать своих монархов от бремени ответственности за принятие сложнейших политических решений, а значит в них не полетят стрелы и копья ненависти знати и простых людей. Пусть лучше пинают и затаскивают по страницам бульварной прессы имена колоссов политики – паршивца Уинстона Черчилля, скликавшего в свое время бури на головы россиян. Туда же можно подтащить за яйца и Невилла Чемберлена и Клемента Эттли и прочих, успевших основательно нагадить на русской кухне. Королевы же для нас всегда останется символом чистоты, галантности и миролюбия!.. В поисках ответа я принялся перекапывать не только исторические пласты Англии, прежде всего, мне пришлось заглянуть себе в душу…
Мрак и вихорь выглянули и завыли из дальнего уголка моей души, и я, скорее всего, по слабости моральных устоев, вдруг решил, что и мне пора платить жизнью по счетам своих грехов! «Боже! Ты знаешь безумие, и грехи мои не сокрыты от Тебя». Кое-как я поддержал себя этим окриком из Псалма 68: 6. Сила самобичевания согнула меня пополам, словно страшная колика, разрывающая внутренности: я застонал и сложился вдвое. Олег от неожиданности лягнул меня в голень острием кромки каблука, словно защищая что-то самое ценное:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Но в данном случае среди моих литературных героев имела место чисто мужская разборка, я уже обозначил ее формулой, взятой взаймы из исторической практики: «отношения царя Филиппа и его любовника Павсания». Однако без женщин в истории ничего не обходится. Скорее всего, и сама история пишется «кровавой менструальной пачкотней» женщины. Тут все тянется еще от грешницы Евы, так сильно «наследившей» в истории, отравившей жизнь почти святому мужчине Адаму.
А в малом воплощении, в качестве примера можно использовать смертельный номер с Егоровым Юрием Валентиновичем и психотерапевтом Остроуховым Рубеном Георгиевичем. Двойное убийство, а следственные действия и судебно-медицинская экспертиза доказали это, – не такое уж редкое явление в практике «женской мести». Генриетта Семеновна – женщина из оленеводческого стойбища, шаманка и авантюристка – укокошила своего супруга и его любовника-мужчину только за то, что была заражена ими какой-то вздорной инфекцией, передающейся половым путем. Тут потребовалась другая историческая параллель: «Кровавая Волчица – Эдуард II».
Однако это уже теперь дела минувших дней, а, самое главное, непосредственно меня не касающиеся. Мой случай другой: здесь разборки произошли на уровне женщин. Надо именно им подыскать историческую параллель…
Все, что касается женщин всегда непросто, особенно если определение формулировать поручить самой женщине. Она такую муру разведет на пустом месте, либо все сведет к сплошному позерству и кокетству. Я вдруг рассмеялся, чем озадачил своих спутников, даже Олег, сильно вздрогнув, проснулся и сразу же привычным жестом проверил промежность – все ли на месте, не похищено ли самое главное? Смех мой вызвали воспоминания об отечественном Парламенте. Толстушка из Саратова, основательно вошедшая в роль «мудрейшего птеродактиля», привиделась мне. И какой-то совершенно не политический соблазн пополз в нужном направлении… Другая «мудрящая женщина» в Государственной Думе – с тем же проникновением, что и у себя дома на кухне у газовой плиты, – коммунистка Дропеко позвала в темный угол мою память. Она очень похожа на поросеночка, вляпавшегося в «партию», как в трясинную жижу скотного двора. Может быть та ассоциация шла от знаменитого фильма «А зори здесь тихие». Отставная гинекологиня Лахова, похожая на ворону, сорвавшую голос на постоянном карканье – все это отдельные детали общего портрета современной деловой женщины. Наблюдая за ними, я всегда пытался представить себе картины их «домашнего секса». У меня ничего не получалось, потому, что хохот начинал вгонять меня в почти что эпилептоидный статус. Вот почему я опять-таки решил обратиться к историческим примерам Англии: там такие смешные гражданки проживали только семь – восемь веков тому назад.
Сперва я выволок из истории Англии несчастную Марию Стюарт и королеву Елизавету I. Их отношения, скорее всего, определялись формулой: «если выгодно, то не убивай конкурентку». Но как только становится выгодной смерть конкурентки, то, как бы случайно подписанный, приговор приводится в исполнение. Нет слов, что-то общее было в действиях моей Беатрис Хорст и «цапли со свернутой шеей». Сперва остановили дыхание «цапле», но потом и разорвали сердце Беатрис. В чем же тут корень зла?.. Я призадумался, и примерно через две – три минуты у меня появилась возможность хлопнуть от великой радости себя по лбу ладошкой. Вывод-то, оказывается, лежал на поверхности: «Не стоит женщине лезть в политику или полицейские игры». Пусть всем этим занимаются твердолобые мужики.
Да, как ни крути, но если бы Беат, так шикарно умевшая отдаваться мне, перешла окончательно и полностью ко мне на кухню и в спальню, то она была бы сейчас жива. Наверное и с «цаплей» получилось бы то же самое, только место к тому времени в моем сердце уже было занято. К другому несправедливому исходу интриги приобщения женщины к политике может служить история Леди Джейн Грей, той самой, что по истории Англии, называют «королевой девяти дней».
Пришлось вытащить из памяти образ короля Англии – толстяка Генриха VIII. От его политического и человеческого обжорства пострадало несколько весьма привлекательных женщин: Екатерины Арагонской, Анна Болейн, Джейн Сейсмур. Список можно продлить, но не к тому сводилась моя задача. Я искал ответ на вопрос: «Коварство мужчины может ли привести достойную женщину к смерти или нет?» История Англии не дала мне оснований для того, чтобы воскликнуть: "Да, все монархи и монархини были чисты, как поцелуй ребенка, и их супружеские отношения могут являться образцом для подражания. Я не стал прикасаться к святому для англичан – к имени нынешней королевы Елизавете II и ее мужу Филипу, королеве-матери, принцу Чарлзу, принцессе Анне, принцам Эндрю и Эдварду. Все и так в курсе личных дел королевской семьи. Но теперь хотя бы англичане научились оберегать своих монархов от бремени ответственности за принятие сложнейших политических решений, а значит в них не полетят стрелы и копья ненависти знати и простых людей. Пусть лучше пинают и затаскивают по страницам бульварной прессы имена колоссов политики – паршивца Уинстона Черчилля, скликавшего в свое время бури на головы россиян. Туда же можно подтащить за яйца и Невилла Чемберлена и Клемента Эттли и прочих, успевших основательно нагадить на русской кухне. Королевы же для нас всегда останется символом чистоты, галантности и миролюбия!.. В поисках ответа я принялся перекапывать не только исторические пласты Англии, прежде всего, мне пришлось заглянуть себе в душу…
Мрак и вихорь выглянули и завыли из дальнего уголка моей души, и я, скорее всего, по слабости моральных устоев, вдруг решил, что и мне пора платить жизнью по счетам своих грехов! «Боже! Ты знаешь безумие, и грехи мои не сокрыты от Тебя». Кое-как я поддержал себя этим окриком из Псалма 68: 6. Сила самобичевания согнула меня пополам, словно страшная колика, разрывающая внутренности: я застонал и сложился вдвое. Олег от неожиданности лягнул меня в голень острием кромки каблука, словно защищая что-то самое ценное:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158