Ты, наверное, и на «национальный вопрос» намекаешь – речь то идет о землях Израиля.
Надо сказать, что «еврейский вопрос» как раз был актуальным и животрепещущим для Верещагина – что-то в его генетических структурах было разбавлено соответствующими биологическими соками. Но только почему же такие подарки судьбы нужно воспринимать, как повод для рефлексии? Я, например, остаюсь совершенно спокойным, когда начинается разговор о нормандских бандитах-завоевателях, покоривших древних славян, да основательно пощекотавших печенки англичанам, французам, голландцам и другим народам, поселившимся по берегам морей. Набеги норманнов – были просто бичом для многих государств в средние века. Рюриковичи – это же варвары, бандиты, шутя покорившие сперва северо-западные территории будущей России, а потом и всю Киевскую Русь. Вплоть до Ивана Грозного корень такой власти держал подданных славян в страхе и трепете. Если хорошо разобраться, то и на Востоке, на Святой Земле с трудом найдешь чистый еврейский корень – их же топтали арабские племена, а затем европейцы жестокими Крестовыми Походами. В моем генофонде, как и у любого, так называемого, «русского человека», напутана масса бандитских кровей.
– Олежек, ты охолонись немного, подожди с критикой, читай пока внимательно рукопись, если уж влез в нее носом без моего разрешения. Сейчас выпьем, откушаем что Бог послал – все одно в сути Крестовых Походов без бутылки не разберешься!..
Верещагин пробурчал что-то неопределенное и на мягких лапах удалился восвояси. Мой друг никак не мог взять в толк, что «люди из народа» часто превращаются в мифологических героев даже более основательных, чем воистину Великие. Карл Великий, например, заслужил роль эпического героя только спустя три столетия после смерти, а вот тщедушный проповедник, называемый в народе Куку-петром (малышом Петром – по-гречески), разъезжающий в тунике из грубой шерсти с капюшоном на сереньком ослике по пыльным дорогам Азии и Европы, стал популярной персоной еще при жизни. Однако в трудные минуты Крестовых Походов наш герой преображался в отъявленного труса и не гнушался заурядным дезертирством. Так, кстати, вели себя и большевики в годину Гражданской войны…
Я чувствовал, что Верещагин опять углубился в рукопись, и его самовлюбленный ум сейчас расшифровывал логику моих представлений о Крестовых Походах. Он перенесся в район россыпей краеугольных камней истории.
"Петр Отшельник благодаря мастерским проповедям стал предводителем первой Крестовой экспедиции. В Поход для освобождения Святой Земли первыми собрались бедняки. Им было нечего собирать, ну а потерять голытьба могла только свои цепи – иного им не светило, легкая нажива или отпущение грехов было мифом!.. Их порыв сцементировал народный выдвиженец Петр Отшельник – о нем уже слагали песни. В том эпосе Петра награждали густой седой бородой, дающей силу всевластного Джина. Популярность святого человека переходила и на его осла: влюбленная публика выдергивала из ослиной гривы волоски, признавая их за символ счастья и успеха. Осел мучился от такого особого признания его заслуг, дичился толпы, ревел и лягался, старался убежать от почитателей. Каждый должен научиться защищать сперва самого себя, а уж потом и Святую Землю.
Уже в мае 1096 года маленький человек на осле покидал Лотарингию в компании с огромной толпой желающих наказать притеснителей христиан. Дорога была длинною в вечность, потому что для многих это предприятие закончится смертью, и своей родины они уже никогда не увидят. На одном порыве прошли Намюр, Льеж, Ахен, и уже в святую субботу Петр разбил лагерь под Кельном. Голодраное воинство сливалось с толпами бедняков, ведомых другими проповедниками. Здесь был Вальтер, наделенным потрясающе верным прозвищем – Неимущий! Его товарищи – Вальтер де Руасси, Вильгельм, Симон, Матвей и несколько других голодранцев, чьи имена и прозвища история не сохранила, но они были выделены толпой в предводители.
Набралось по некоторым оценкам до 60 тысяч человек, но более точные подсчеты ограничивались 15-20 тысячами. Шли все вместе – мужчины, способные держать оружие, но тянулись за воинами и старики, женщины, дети, паразитирующие на возможностях Крестового Похода. Эта лавина приобрела свойство «снежного кома», потому что «идеологическая обработка» – проще говоря, подстрекательство через проповедь – делала свое дело. Беднота почти поголовно стремилась уйти от постылой жизни. Семена проповеди, падавшие на благодатную почву недальновидности, моментально произрастали, давая отменный урожай, но не святости, а воровства, бандитизма, грабежей населения, попадавшегося по дороге. Ведь грехи-то были уже отпущены авансом самим папой – наместником Бога на земле.
Войско Петра Отшельника покинуло Кельн после восемнадцати дней отдыха, то есть 19 или 20 августа 1096 года. Ему удалось провести свое войско через Германию, Болгарию, Венгрию без происшествий. Однако Вальтер Неимущий, двигавшийся со своей «братвой» отдельно, в Болгарии в ответ на отказ предоставить продовольствие, ответил разграблением Белграда. Шайки его головорезов ловили местное население и нещадно избивало. Только авторитет Петра Отшельника позволял ему сдерживать грабежи и, вместе с тем, добиваться снабжения дикой толпы продовольствием. Но и ему не всегда сопутствовала удача. Группа отбившихся паломников после ссоры с местными болгарами подожгла мельницы, расположенными вдоль Моравского моста. За виновниками была устроена погоня войска правителя Ниша. Арьергард бедняков-крестоносцев был настигнут и нещадно разбит: многих взяли в плен, отобрали сундук с награбленными ценностями.
Петр собрал остатки своего войска и прибыл в Софию для краткой остановки. Ему разрешили разбить лагерь только в Бела-Паланке. Там Святого человека впервые встретили посланцы императора Константинополя Алексея Комнина, поставившие жесткие условия, только после выполнения которых крестоносцы могли получить провизию. Выполняя строгие предписания толпа, не задерживаясь более трех дней в одном городе, доплелась наконец-то до Константинополя. Весь переход от берегов Рейна до Босфора занял чуть больше трех месяцев.
Интересные исторические зарисовки сделала родная дочь императора Константинополя Анна Комнина. Дело в том, что народы этой древней цивилизации смотрели на пришельцев из Европы, как на дикарей, варваров и их удивляло многое. По словам дочери императора: «Самодержец собрал ответственных военноначальников Ромейского войска, приказал заранее приготовить по пути следования крестоносцев запасы провизии. Но предупредил, что в случае попыток грабежей коренного населения, придется обстреливать и отгонять отряды пришлых людей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Надо сказать, что «еврейский вопрос» как раз был актуальным и животрепещущим для Верещагина – что-то в его генетических структурах было разбавлено соответствующими биологическими соками. Но только почему же такие подарки судьбы нужно воспринимать, как повод для рефлексии? Я, например, остаюсь совершенно спокойным, когда начинается разговор о нормандских бандитах-завоевателях, покоривших древних славян, да основательно пощекотавших печенки англичанам, французам, голландцам и другим народам, поселившимся по берегам морей. Набеги норманнов – были просто бичом для многих государств в средние века. Рюриковичи – это же варвары, бандиты, шутя покорившие сперва северо-западные территории будущей России, а потом и всю Киевскую Русь. Вплоть до Ивана Грозного корень такой власти держал подданных славян в страхе и трепете. Если хорошо разобраться, то и на Востоке, на Святой Земле с трудом найдешь чистый еврейский корень – их же топтали арабские племена, а затем европейцы жестокими Крестовыми Походами. В моем генофонде, как и у любого, так называемого, «русского человека», напутана масса бандитских кровей.
– Олежек, ты охолонись немного, подожди с критикой, читай пока внимательно рукопись, если уж влез в нее носом без моего разрешения. Сейчас выпьем, откушаем что Бог послал – все одно в сути Крестовых Походов без бутылки не разберешься!..
Верещагин пробурчал что-то неопределенное и на мягких лапах удалился восвояси. Мой друг никак не мог взять в толк, что «люди из народа» часто превращаются в мифологических героев даже более основательных, чем воистину Великие. Карл Великий, например, заслужил роль эпического героя только спустя три столетия после смерти, а вот тщедушный проповедник, называемый в народе Куку-петром (малышом Петром – по-гречески), разъезжающий в тунике из грубой шерсти с капюшоном на сереньком ослике по пыльным дорогам Азии и Европы, стал популярной персоной еще при жизни. Однако в трудные минуты Крестовых Походов наш герой преображался в отъявленного труса и не гнушался заурядным дезертирством. Так, кстати, вели себя и большевики в годину Гражданской войны…
Я чувствовал, что Верещагин опять углубился в рукопись, и его самовлюбленный ум сейчас расшифровывал логику моих представлений о Крестовых Походах. Он перенесся в район россыпей краеугольных камней истории.
"Петр Отшельник благодаря мастерским проповедям стал предводителем первой Крестовой экспедиции. В Поход для освобождения Святой Земли первыми собрались бедняки. Им было нечего собирать, ну а потерять голытьба могла только свои цепи – иного им не светило, легкая нажива или отпущение грехов было мифом!.. Их порыв сцементировал народный выдвиженец Петр Отшельник – о нем уже слагали песни. В том эпосе Петра награждали густой седой бородой, дающей силу всевластного Джина. Популярность святого человека переходила и на его осла: влюбленная публика выдергивала из ослиной гривы волоски, признавая их за символ счастья и успеха. Осел мучился от такого особого признания его заслуг, дичился толпы, ревел и лягался, старался убежать от почитателей. Каждый должен научиться защищать сперва самого себя, а уж потом и Святую Землю.
Уже в мае 1096 года маленький человек на осле покидал Лотарингию в компании с огромной толпой желающих наказать притеснителей христиан. Дорога была длинною в вечность, потому что для многих это предприятие закончится смертью, и своей родины они уже никогда не увидят. На одном порыве прошли Намюр, Льеж, Ахен, и уже в святую субботу Петр разбил лагерь под Кельном. Голодраное воинство сливалось с толпами бедняков, ведомых другими проповедниками. Здесь был Вальтер, наделенным потрясающе верным прозвищем – Неимущий! Его товарищи – Вальтер де Руасси, Вильгельм, Симон, Матвей и несколько других голодранцев, чьи имена и прозвища история не сохранила, но они были выделены толпой в предводители.
Набралось по некоторым оценкам до 60 тысяч человек, но более точные подсчеты ограничивались 15-20 тысячами. Шли все вместе – мужчины, способные держать оружие, но тянулись за воинами и старики, женщины, дети, паразитирующие на возможностях Крестового Похода. Эта лавина приобрела свойство «снежного кома», потому что «идеологическая обработка» – проще говоря, подстрекательство через проповедь – делала свое дело. Беднота почти поголовно стремилась уйти от постылой жизни. Семена проповеди, падавшие на благодатную почву недальновидности, моментально произрастали, давая отменный урожай, но не святости, а воровства, бандитизма, грабежей населения, попадавшегося по дороге. Ведь грехи-то были уже отпущены авансом самим папой – наместником Бога на земле.
Войско Петра Отшельника покинуло Кельн после восемнадцати дней отдыха, то есть 19 или 20 августа 1096 года. Ему удалось провести свое войско через Германию, Болгарию, Венгрию без происшествий. Однако Вальтер Неимущий, двигавшийся со своей «братвой» отдельно, в Болгарии в ответ на отказ предоставить продовольствие, ответил разграблением Белграда. Шайки его головорезов ловили местное население и нещадно избивало. Только авторитет Петра Отшельника позволял ему сдерживать грабежи и, вместе с тем, добиваться снабжения дикой толпы продовольствием. Но и ему не всегда сопутствовала удача. Группа отбившихся паломников после ссоры с местными болгарами подожгла мельницы, расположенными вдоль Моравского моста. За виновниками была устроена погоня войска правителя Ниша. Арьергард бедняков-крестоносцев был настигнут и нещадно разбит: многих взяли в плен, отобрали сундук с награбленными ценностями.
Петр собрал остатки своего войска и прибыл в Софию для краткой остановки. Ему разрешили разбить лагерь только в Бела-Паланке. Там Святого человека впервые встретили посланцы императора Константинополя Алексея Комнина, поставившие жесткие условия, только после выполнения которых крестоносцы могли получить провизию. Выполняя строгие предписания толпа, не задерживаясь более трех дней в одном городе, доплелась наконец-то до Константинополя. Весь переход от берегов Рейна до Босфора занял чуть больше трех месяцев.
Интересные исторические зарисовки сделала родная дочь императора Константинополя Анна Комнина. Дело в том, что народы этой древней цивилизации смотрели на пришельцев из Европы, как на дикарей, варваров и их удивляло многое. По словам дочери императора: «Самодержец собрал ответственных военноначальников Ромейского войска, приказал заранее приготовить по пути следования крестоносцев запасы провизии. Но предупредил, что в случае попыток грабежей коренного населения, придется обстреливать и отгонять отряды пришлых людей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158