"Пролегомены",
напротив, должны быть предварительными упражнениями: они должны скорее указывать,
что нужно сделать, чтобы осуществить, если возможно, некоторую науку, нежели излагать
самое эту науку. Они должны поэтому опираться на что-то уже достоверно известное, из
чего можно с уверенностью исходить и добраться до неизвестных еще источников,
{11}
открытие которых не только объяснит то, что мы знали, но и покажет нам сферу многих
познаний, которые все проистекают из этих же источников. Метод исследования в
пролегоменах, особенно в тех, которые должны служить подготовкой к будущей
метафизике, будет, таким образом, аналитическим.
К счастью, хотя мы не можем признать, что метафизика как наука действительно
существует, но мы можем с достоверностью сказать, что некоторые чистые априорные
синтетические познания действительно имеются и нам даны, а именно чистая математика
а чистое естествознание, потому что оба содержат положения, частью аподиктически
достоверные на основе одного только разума, частью же на основе общего согласия из
опыта и тем не менее повсеместно признанные независимыми от опыта. Мы имеем,
таким образом, некоторое, по крайней мере неоспоримое, априорное синтетическое
познание и должны поставить вопрос не о том, возможно ли оно (ведь оно
действительно), а только о том, как оно возможно, чтобы быть в состоянии из принципа
возможности данного познания вывести также возможность всякого другого познания.
ПРОЛЕГОМЕНЫ. ОБЩИЙ ВОПРОС: КАК ВОЗМОЖНО ПОЗНАНИЕ ИЗ ЧИСТОГО
РАЗУМА?
5
Мы видели выше значительное различие между аналитическими и синтетическими
суждениями. Возможность аналитических положений могла быть понята очень легко, так
как она основывается единственно на законе противоречия. Возможность апостериорных
синтетических положений, т. е. почерпаемых из опыта, также не нуждается ни в каком
особом объяснении, потому что сам опыт есть не что иное, как непрерывное соединение
(синтез) восприятии. Нам остаются, таким образом, только априорные синтетические
положения, возможность которых надлежит искать или исследовать, так как она должна
основываться не на законе противоречия, а на других принципах.
Но нам здесь не нужно сначала искать возможность таких положений, т. е. спрашивать,
возможны ли они: их действительно дано достаточно, и притом с неоспоримой
достоверностью, и так как метод, применяемый нами теперь, должен быть аналитическим,
то мы и начнем [с того], что такое синтетическое, но чистое познание разумом
действительно существует; а затем мы должны исследовать основание этой возможности
и спросить, как возможно это познание, дабы мы могли из принципов его возможности
определить условия его применения, сферу и границы этого применения. Итак, истинная
проблема, от которой все зависит, выраженная со школьной точностью, такова:
Как возможны априорные синтетические положения?
Выше я ради общедоступности выразил эту проблему несколько иначе, а именно как
вопрос о познании из чистого разума; я мог это сделать без ущерба для искомого знания;
так как дело идет здесь единственно о метафизике и ее источниках, то надеюсь, что всякий
будет помнить, согласно с предшествовавшими замечаниями, что, когда я говорю о
познании из чистого разума, я всегда имею в виду не аналитическое, а только
синтетическое познание .
От разрешения этой задачи целиком зависит сохранение или крушение метафизики, а
следовательно, ее существование. С каким бы правдоподобием ни излагали в пей свои
утверждения, как бы ни нагромождали выводы, если сначала не ответят
удовлетворительно на указанный вопрос, я имею право сказать: все это пустая,
беспочвенная философия и ложная мудрость. Ты рассуждаешь посредством чистого разума
и имеешь притязание как бы создавать a priori познания, не только расчленяя данные
понятия, но и претендуя на новые соединения, которые не основаны на законе
{12}
противоречия и которые тебе кажутся совершенно независимыми от всякого опыта,- как
же ты до этого доходишь и как ты намерен обосновать такие притязания? Ссылаться на
согласие общего человеческого разума ты не вправе, так как это есть свидетельство,
достоверность которого основана только на общепринятом мнении. Quodcumque ostendis
mihi sic, incredulus odi. Horat.
Но насколько необходим ответ на этот вопрос, настолько же он и труден; главная причина,
почему на вопрос уже давно не ответили, состоит в том, что никому и в голову не
приходило, что можно спрашивать о чем-нибудь подобном; вторая же причина
заключается в том, что удовлетворительный ответ на этот вопрос требует гораздо более
упорного, глубокого и усердного размышления, нежели любой самый обширный труд по
метафизике, обещавший своему автору бессмертие при первом же выходе в свет. Каждый
проницательный читатель, старательно обдумывая эту задачу, исходя из ее требований,
сначала также, вероятно, пугается ее трудности, считая ее неразрешимой и, если бы
действительно не было такого рода чистых априорных синтетических знаний, совершенно
невозможной; так на самом деле и случилось с Давидом Юмом, хотя он, правда, далеко не
представлял себе этого вопроса в столь общем виде, в каком он представлен здесь и
должен быть представлен, чтобы ответ на него мог стать решающим для всей метафизики,
В самом деле, говорил этот проницательный муж, когда мне дано какое-то понятие, как я
могу выйти за его пределы и связать с ним другое, нисколько в нем не содержащееся, и
притом так, как если бы оно необходимо к нему принадлежало? Только опыт может дать
нам такие соединения (так заключал он из этой трудности, считая ее невозможностью), и
вся эта мнимая необходимость, или, что то же самое, принимаемое за нее априорное
познание, есть не что иное, как долгая привычка считать что-то истинным и потому
принимать субъективную необходимость за объективную.
Если читатель станет сетовать на трудности, вызванные моим решением этой задачи, то
пусть попытается разрешить ее более легким способом. Тогда, быть может, он сочтет себя
обязанным тому, кто за него взял на себя труд столь глубокого исследования, и, пожалуй,
даже удивится той легкости, с какой можно решить задачу соответственно характеру
самого дела,- многих лет труда стоило, чтобы эту задачу разрешить во всей ее всеобщности
(в том смысле, как это слово понимают математики, а именно для всех случаев) и чтобы
можно было в конце концов представить ее в аналитическом виде, в каком читатель и
найдет ее здесь.
Итак, все метафизики торжественно и закономерно освобождены от своих занятий до тех
пор, пока они не ответят удовлетворительно на вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
напротив, должны быть предварительными упражнениями: они должны скорее указывать,
что нужно сделать, чтобы осуществить, если возможно, некоторую науку, нежели излагать
самое эту науку. Они должны поэтому опираться на что-то уже достоверно известное, из
чего можно с уверенностью исходить и добраться до неизвестных еще источников,
{11}
открытие которых не только объяснит то, что мы знали, но и покажет нам сферу многих
познаний, которые все проистекают из этих же источников. Метод исследования в
пролегоменах, особенно в тех, которые должны служить подготовкой к будущей
метафизике, будет, таким образом, аналитическим.
К счастью, хотя мы не можем признать, что метафизика как наука действительно
существует, но мы можем с достоверностью сказать, что некоторые чистые априорные
синтетические познания действительно имеются и нам даны, а именно чистая математика
а чистое естествознание, потому что оба содержат положения, частью аподиктически
достоверные на основе одного только разума, частью же на основе общего согласия из
опыта и тем не менее повсеместно признанные независимыми от опыта. Мы имеем,
таким образом, некоторое, по крайней мере неоспоримое, априорное синтетическое
познание и должны поставить вопрос не о том, возможно ли оно (ведь оно
действительно), а только о том, как оно возможно, чтобы быть в состоянии из принципа
возможности данного познания вывести также возможность всякого другого познания.
ПРОЛЕГОМЕНЫ. ОБЩИЙ ВОПРОС: КАК ВОЗМОЖНО ПОЗНАНИЕ ИЗ ЧИСТОГО
РАЗУМА?
5
Мы видели выше значительное различие между аналитическими и синтетическими
суждениями. Возможность аналитических положений могла быть понята очень легко, так
как она основывается единственно на законе противоречия. Возможность апостериорных
синтетических положений, т. е. почерпаемых из опыта, также не нуждается ни в каком
особом объяснении, потому что сам опыт есть не что иное, как непрерывное соединение
(синтез) восприятии. Нам остаются, таким образом, только априорные синтетические
положения, возможность которых надлежит искать или исследовать, так как она должна
основываться не на законе противоречия, а на других принципах.
Но нам здесь не нужно сначала искать возможность таких положений, т. е. спрашивать,
возможны ли они: их действительно дано достаточно, и притом с неоспоримой
достоверностью, и так как метод, применяемый нами теперь, должен быть аналитическим,
то мы и начнем [с того], что такое синтетическое, но чистое познание разумом
действительно существует; а затем мы должны исследовать основание этой возможности
и спросить, как возможно это познание, дабы мы могли из принципов его возможности
определить условия его применения, сферу и границы этого применения. Итак, истинная
проблема, от которой все зависит, выраженная со школьной точностью, такова:
Как возможны априорные синтетические положения?
Выше я ради общедоступности выразил эту проблему несколько иначе, а именно как
вопрос о познании из чистого разума; я мог это сделать без ущерба для искомого знания;
так как дело идет здесь единственно о метафизике и ее источниках, то надеюсь, что всякий
будет помнить, согласно с предшествовавшими замечаниями, что, когда я говорю о
познании из чистого разума, я всегда имею в виду не аналитическое, а только
синтетическое познание .
От разрешения этой задачи целиком зависит сохранение или крушение метафизики, а
следовательно, ее существование. С каким бы правдоподобием ни излагали в пей свои
утверждения, как бы ни нагромождали выводы, если сначала не ответят
удовлетворительно на указанный вопрос, я имею право сказать: все это пустая,
беспочвенная философия и ложная мудрость. Ты рассуждаешь посредством чистого разума
и имеешь притязание как бы создавать a priori познания, не только расчленяя данные
понятия, но и претендуя на новые соединения, которые не основаны на законе
{12}
противоречия и которые тебе кажутся совершенно независимыми от всякого опыта,- как
же ты до этого доходишь и как ты намерен обосновать такие притязания? Ссылаться на
согласие общего человеческого разума ты не вправе, так как это есть свидетельство,
достоверность которого основана только на общепринятом мнении. Quodcumque ostendis
mihi sic, incredulus odi. Horat.
Но насколько необходим ответ на этот вопрос, настолько же он и труден; главная причина,
почему на вопрос уже давно не ответили, состоит в том, что никому и в голову не
приходило, что можно спрашивать о чем-нибудь подобном; вторая же причина
заключается в том, что удовлетворительный ответ на этот вопрос требует гораздо более
упорного, глубокого и усердного размышления, нежели любой самый обширный труд по
метафизике, обещавший своему автору бессмертие при первом же выходе в свет. Каждый
проницательный читатель, старательно обдумывая эту задачу, исходя из ее требований,
сначала также, вероятно, пугается ее трудности, считая ее неразрешимой и, если бы
действительно не было такого рода чистых априорных синтетических знаний, совершенно
невозможной; так на самом деле и случилось с Давидом Юмом, хотя он, правда, далеко не
представлял себе этого вопроса в столь общем виде, в каком он представлен здесь и
должен быть представлен, чтобы ответ на него мог стать решающим для всей метафизики,
В самом деле, говорил этот проницательный муж, когда мне дано какое-то понятие, как я
могу выйти за его пределы и связать с ним другое, нисколько в нем не содержащееся, и
притом так, как если бы оно необходимо к нему принадлежало? Только опыт может дать
нам такие соединения (так заключал он из этой трудности, считая ее невозможностью), и
вся эта мнимая необходимость, или, что то же самое, принимаемое за нее априорное
познание, есть не что иное, как долгая привычка считать что-то истинным и потому
принимать субъективную необходимость за объективную.
Если читатель станет сетовать на трудности, вызванные моим решением этой задачи, то
пусть попытается разрешить ее более легким способом. Тогда, быть может, он сочтет себя
обязанным тому, кто за него взял на себя труд столь глубокого исследования, и, пожалуй,
даже удивится той легкости, с какой можно решить задачу соответственно характеру
самого дела,- многих лет труда стоило, чтобы эту задачу разрешить во всей ее всеобщности
(в том смысле, как это слово понимают математики, а именно для всех случаев) и чтобы
можно было в конце концов представить ее в аналитическом виде, в каком читатель и
найдет ее здесь.
Итак, все метафизики торжественно и закономерно освобождены от своих занятий до тех
пор, пока они не ответят удовлетворительно на вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39