В ответ на это заметим, что до известной степени всякий
исследователь, берущийся самостоятельно за обработку какого-либо
фактического материала, находится в таком же положении; исследуя группу
фактов, он приходит к новым определениям и разграничениям, изменяя при этом
смысл прежней терминологии. Впрочем, в настоящем исследовании мы займемся
анализом группы фактов, распространенной до такой степени широко, что мы
вовсе не рискуем построить теорию совсем иных фактов, чем это обыкновенно
принято в гносеологии; вероятнее всего, что мы построим теорию, в которую
войдут все факты, рассматриваемые в других гносеологиях, да, кроме того, еще
некоторые очень простые факты, обыкновенно не принимаемые в расчет
гносеологиею.
Мы будем заниматься анализом не только таких переживаний, как утверждение
закона Ньютона или каких-либо математических теорем и аксиом, но и таких
переживаний, которые кроются под словами "здесь светло, мне больно" и т.п.
Предметом нашего анализа будет служить всякое переживание, поскольку оно
исследуется, изучается, наблюдается, констатируется и т.п. Иными словами,
все факты, изучаемые во всех науках, и наблюдаемые во всех областях жизни,
подлежат и нашему исследованию, поскольку они таковы, что приводят к
возникновению процесса исследования, наблюдения и т.п. Это значит, что
количество фактов, подлежащих исследованию, теории знания, действительно
чрезвычайно велико: оно, по крайней мере, равняется количеству всех
остальных известных фактов, потому что известный факт есть факт, не только
существующий, но еще и познанный.
Вся эта необозримая громада фактов характеризуется следующим общим
признаком. Всякое знание есть знание о чем-либо; иными словами, всякое
переживание, называемое словом знание, заключает в себе явственно выраженное
отношение к чему-то, что можно назвать объектом знания. Отсюда прямо
возникает следующий важнейший для теории знания вопрос: находится ли объект
знания, т.е. то, к чему относится переживание, называемое знанием, вне
процесса знания или в самом этом процессе? В первом случае знание имеет
трансцендентный характер, а во втором оно имманентно. Согласно результатам
предыдущего исследования построить теорию трансцендентного знания без
противоречий нельзя, и потому, если бы оказалось, что объект знания не
находится в процессе знания, пришлось бы бессильно опустить руки пред
неразрешимою задачею и отказаться от дальнейшего исследования. Нетрудно
убедиться, однако, что это печальное положение не угрожает теории знания.
Благодаря трудам критической философии, благодаря феноменализму, широко
распространившемуся в философии XIX века и проникшему даже в область точных
наук, понимание и оценка реальности настолько изменились, внимание к
процессам знания и анализ их настолько углубились, что доказывать с помощью
каких-либо косвенных соображений (к тому же эти косвенные соображения
высказаны уже в двух предыдущих главах) присутствие объекта знания в
процессе знания вовсе не нужно; достаточно пояснить несколькими примерами
нашу мысль, т.е. прямо показать присутствие объекта в процессе знания, и
большинство с нами согласится. Если мы говорим "здесь светло", "здесь
шумно", "мне больно", то эти переживания (утверждения) относится к шуму,
боли, свету, и нельзя не признать, что эти объекты находятся в самом
процессе знания, а не вне его: речь идет о тех шуме, боли, которые тут же в
этом процессе утверждения и переживаются. Утверждая, что железная вещь,
лежащая в воде, покрывается ржавчиной или что прибавление соляной кислоты к
раствору ляписа приводит к образованию хлористого серебра, мы опять-таки
имеем дело с объектами, которые налицо в самом процесс знания: прозрачная,
пресная на вкус жидкость, жгучая жидкость, дымящаяся жидкость с острым
запахом, бурый землистый налет на металле, белые хлопья осаждающегося
хлористого серебра и т.д. присутствуют в процессе утверждения и составляют
содержание его. Выражаясь терминами школы Юма, это содержание в одних
случаях бывает ярким (восприятия), а в других слабым (воспоминания), но по
существу дело от этого не меняется, так как приведенные утверждения
относятся к этим именно содержаниям и без них становятся пустым набором
слов. Если какой-нибудь сторонник номиналистического учения о понятиях
заметит, что всякое общее знание есть именно подбор определенных слов и
больше ничего, то нам незачем будет пускаться здесь в критику всевозможных
реалистических, концептуалистических и номиналистических учений о понятиях;
нам достаточно будет указать на то, что даже и наиболее на первый взгляд
опасное нам учение, именно крайний номинализм, на деле вполне согласуется с
нашим утверждением. Считая общее суждение только набором слов, номиналисты в
то же время полагают, что за этими словами должны скрываться, по крайней
мере в потенциальной форме, единичные суждения, содержанием которых служат
восприятия, и если эта связь с восприятиями исчезнет, то общее суждение уже
действительно перестанет быть знанием и превратится в пустой набор слов.
Конечно, такая простая и чересчур часто встречающаяся истина, как 2 ? 2 ? 4,
обыкновенно уже не реализуется в сознании и совершенно замещена словами, но
все же, как только мы захотим отдать себе в ней отчет и созерцать ее как
истину, мы реализуем ее всю сполна, и тогда оказывается, что объекты этого
знания - повторение повторения и полагание раз, раз, раз, раз - тут те в
этом процессе знания даны, переживаются, испытываются в нем, а не находятся
где-то вне этого события. Нетрудно найти такое объективное и в то же время
имманентное содержание и во всех других научных истинах, напр., в основных
законах химии, вроде закона кратных отношений и т.п.
Когда знание относится к объектам так называемого внутреннего восприятия,
то имманентность объекта знания самому процессу знания еще более ясна и
неоспорима. Когда совершается процесс знания, выражающийся словами "я
рассержен" или словами "умозаключение - всякое удлинение маятника замедляет
ход его, теплота удлиняет маятник, значит, она замедляет ход его - есть
умозаключение дедуктивное по первой фигуре силлогизма", то несомненно, что
объекты знания "гнев" и "дедуктивное умозаключение" переживаются в самом
этом процессе знания. Даже и докантовская философия признавала это положение
или, вернее, она считала его само собою разумеющимся и потому даже не
обсуждала его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
исследователь, берущийся самостоятельно за обработку какого-либо
фактического материала, находится в таком же положении; исследуя группу
фактов, он приходит к новым определениям и разграничениям, изменяя при этом
смысл прежней терминологии. Впрочем, в настоящем исследовании мы займемся
анализом группы фактов, распространенной до такой степени широко, что мы
вовсе не рискуем построить теорию совсем иных фактов, чем это обыкновенно
принято в гносеологии; вероятнее всего, что мы построим теорию, в которую
войдут все факты, рассматриваемые в других гносеологиях, да, кроме того, еще
некоторые очень простые факты, обыкновенно не принимаемые в расчет
гносеологиею.
Мы будем заниматься анализом не только таких переживаний, как утверждение
закона Ньютона или каких-либо математических теорем и аксиом, но и таких
переживаний, которые кроются под словами "здесь светло, мне больно" и т.п.
Предметом нашего анализа будет служить всякое переживание, поскольку оно
исследуется, изучается, наблюдается, констатируется и т.п. Иными словами,
все факты, изучаемые во всех науках, и наблюдаемые во всех областях жизни,
подлежат и нашему исследованию, поскольку они таковы, что приводят к
возникновению процесса исследования, наблюдения и т.п. Это значит, что
количество фактов, подлежащих исследованию, теории знания, действительно
чрезвычайно велико: оно, по крайней мере, равняется количеству всех
остальных известных фактов, потому что известный факт есть факт, не только
существующий, но еще и познанный.
Вся эта необозримая громада фактов характеризуется следующим общим
признаком. Всякое знание есть знание о чем-либо; иными словами, всякое
переживание, называемое словом знание, заключает в себе явственно выраженное
отношение к чему-то, что можно назвать объектом знания. Отсюда прямо
возникает следующий важнейший для теории знания вопрос: находится ли объект
знания, т.е. то, к чему относится переживание, называемое знанием, вне
процесса знания или в самом этом процессе? В первом случае знание имеет
трансцендентный характер, а во втором оно имманентно. Согласно результатам
предыдущего исследования построить теорию трансцендентного знания без
противоречий нельзя, и потому, если бы оказалось, что объект знания не
находится в процессе знания, пришлось бы бессильно опустить руки пред
неразрешимою задачею и отказаться от дальнейшего исследования. Нетрудно
убедиться, однако, что это печальное положение не угрожает теории знания.
Благодаря трудам критической философии, благодаря феноменализму, широко
распространившемуся в философии XIX века и проникшему даже в область точных
наук, понимание и оценка реальности настолько изменились, внимание к
процессам знания и анализ их настолько углубились, что доказывать с помощью
каких-либо косвенных соображений (к тому же эти косвенные соображения
высказаны уже в двух предыдущих главах) присутствие объекта знания в
процессе знания вовсе не нужно; достаточно пояснить несколькими примерами
нашу мысль, т.е. прямо показать присутствие объекта в процессе знания, и
большинство с нами согласится. Если мы говорим "здесь светло", "здесь
шумно", "мне больно", то эти переживания (утверждения) относится к шуму,
боли, свету, и нельзя не признать, что эти объекты находятся в самом
процессе знания, а не вне его: речь идет о тех шуме, боли, которые тут же в
этом процессе утверждения и переживаются. Утверждая, что железная вещь,
лежащая в воде, покрывается ржавчиной или что прибавление соляной кислоты к
раствору ляписа приводит к образованию хлористого серебра, мы опять-таки
имеем дело с объектами, которые налицо в самом процесс знания: прозрачная,
пресная на вкус жидкость, жгучая жидкость, дымящаяся жидкость с острым
запахом, бурый землистый налет на металле, белые хлопья осаждающегося
хлористого серебра и т.д. присутствуют в процессе утверждения и составляют
содержание его. Выражаясь терминами школы Юма, это содержание в одних
случаях бывает ярким (восприятия), а в других слабым (воспоминания), но по
существу дело от этого не меняется, так как приведенные утверждения
относятся к этим именно содержаниям и без них становятся пустым набором
слов. Если какой-нибудь сторонник номиналистического учения о понятиях
заметит, что всякое общее знание есть именно подбор определенных слов и
больше ничего, то нам незачем будет пускаться здесь в критику всевозможных
реалистических, концептуалистических и номиналистических учений о понятиях;
нам достаточно будет указать на то, что даже и наиболее на первый взгляд
опасное нам учение, именно крайний номинализм, на деле вполне согласуется с
нашим утверждением. Считая общее суждение только набором слов, номиналисты в
то же время полагают, что за этими словами должны скрываться, по крайней
мере в потенциальной форме, единичные суждения, содержанием которых служат
восприятия, и если эта связь с восприятиями исчезнет, то общее суждение уже
действительно перестанет быть знанием и превратится в пустой набор слов.
Конечно, такая простая и чересчур часто встречающаяся истина, как 2 ? 2 ? 4,
обыкновенно уже не реализуется в сознании и совершенно замещена словами, но
все же, как только мы захотим отдать себе в ней отчет и созерцать ее как
истину, мы реализуем ее всю сполна, и тогда оказывается, что объекты этого
знания - повторение повторения и полагание раз, раз, раз, раз - тут те в
этом процессе знания даны, переживаются, испытываются в нем, а не находятся
где-то вне этого события. Нетрудно найти такое объективное и в то же время
имманентное содержание и во всех других научных истинах, напр., в основных
законах химии, вроде закона кратных отношений и т.п.
Когда знание относится к объектам так называемого внутреннего восприятия,
то имманентность объекта знания самому процессу знания еще более ясна и
неоспорима. Когда совершается процесс знания, выражающийся словами "я
рассержен" или словами "умозаключение - всякое удлинение маятника замедляет
ход его, теплота удлиняет маятник, значит, она замедляет ход его - есть
умозаключение дедуктивное по первой фигуре силлогизма", то несомненно, что
объекты знания "гнев" и "дедуктивное умозаключение" переживаются в самом
этом процессе знания. Даже и докантовская философия признавала это положение
или, вернее, она считала его само собою разумеющимся и потому даже не
обсуждала его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113