Нам возразят, быть может, что мы идем против очевидности: представители
экспериментальных наук, напр., химики, несомненно, изучают единичные
явления, наблюдая отдельные реакции, совершающиеся прямо перед их глазами
как реальный единичный процесс; отсюда они восходят к знаниям низшей степени
общности, далее, комбинируя эти обобщения, переходят от них к обобщениям,
более широким и т.д. Такой взгляд на метод точных наук чрезвычайно широко
распространен даже и в наше время, он кажется неоспоримым, однако на деле он
заключает в себе одно опасное quaternio terminorum23, приводящее к
совершенно ложным представлениям о научном методе вообще и о различии между
философскими и "точными" науками в частности. Без сомнения, химик,
приливающий серной кислоты к прозрачному раствору хлористого кальция и
наблюдающий вслед за этим помутнение раствора и образование в нем осадка
сернокислого кальция, имеет дело с единичным, единственным в мире и никогда
более неповторимым уже событием, однако в такой же мере несомненно и то, что
в этом событии он видит не индивидуальные неповторимые черты его, а лишь
такие стороны его, которые в нем неразличимо сходны с другими близкими к
нему событиями того же рода, так что уже первое суждение его, "если прилить
серной кислоты к раствору хлористого кальция, то получится осадок
сернокислого кальция" принадлежит по своему содержанию к числу знаний
средней степени общности и может быть превращено в знание единичного факта
только искусственно и чисто формальным способом, путем присоединения
ненужного в данном случае придатка, именно путем указания места и времени,
когда случилась эта реакция. В отношении к познанному содержанию явления
этот придаток обыкновенно играет такую же роль, как этикетка на склянке с
прозрачною жидкостью: он чисто внешним способом помогает нам отличить
родственные явления друг от друга.
Почему, сталкиваясь с единичною вещью, мы легче всего опознаем
средне-общее содержание ее, с большим трудом содержание низшей степени
общности, с наибольшим трудом наиобщее и индивидуальное? Причин этому много,
и исследовать их нам не нужно, за исключением одной, прямо коренящейся в
существе познавательной деятельности. Знание есть дифференцирование объекта
путем сравнивания и, если условия процесса сравнивания таковы, что облегчают
прежде всего дифференцирование средне-общего содержания вещей и затрудняют
дифференцирование наиобщего и индивидуального, то указанный порядок
опознания в значительной степени объясняется этими условиями. Нетрудно
показать, что это в самом деле так.
Наиобщее, напр., субстанциальность, переживается нами почти во всяком
акте восприятия, и металл, и минерал, и растение, и животное, и наше я даны
в опыте как нечто субстанциальное. Несмотря на подавляющее разнообразие и
различие этих вещей, в них есть нечто тожественное, неизменно одно и то же,
именно их субстанциальность. Поскольку при переходе от одной вещи к другой
мое восприятие в этом отношении нисколько не меняется, я лишен возможности
опознать эту сторону вещей, потому что опознание требует сравнения, т.е.
соотнесения одного переживания с другими переживаниями, отличающимися от
него, но не слишком разнородными с ним, а материал для такого сравнения и
дифференцирования в данном случае отсутствует. К тому же нужно обладать
виртуозною способностью умозрения (об умозрении подробно будет сказано в
следующей главе), чтобы отвлечься от бесконечно разнообразного множества
вещей и сосредоточить внимание на утопающем в их разнообразии островке
тожественного в них, чтобы подвергнуть это тожественное сравниванию, которое
необходимо для опознания и дифференцирования. Таким образом, философ,
изучающий субстанциальность, и химик, изучающий реакцию образования CaSO4,
отличаются друг от друга не тем, что один имеет дело с фактом опыта, данным
в восприятии единичной вещи, а другой будто бы имеет дело с чем-то не данным
в опыте: оба они совершенно одинаково находят изучаемые ими стороны мира в
опыте, в восприятии единичных вещей, но в силу условий сравнения опытный
материал одной науки дифференцируется, фиксируется и наблюдается с
величайшим трудом, тогда как опытный материал другой науки дифференцируется
с совершенною отчетливостью. Поэтому, когда философ начинает раскрывать
содержание таких понятий, как субстанция, то люди, не дифференцировавшие
этой стороны вещей, воображают, что эти слова или лишены всякого значения,
или же значение их не может быть дано в сознании так, как дано значение слов
"этот красный цвет" при восприятии красной вещи.
Приобретение знаний низшей степени общности требует меньшего труда,
однако все же они даются не так легко, как знания средней степени общности,
и в некоторых случаях требуют необыкновенного специального навыка и
упражнения. Все мы без труда отличаем воробья от овсянки, но немногие из нас
способны заметить те различия между воробьями, в силу которых зоолог
отличает вид домашних от вида полевых воробьев (paser domesticus и passer
montanus). Тонкие различия между семенами ржи, которые опытный хозяин
признает всхожими или невсхожими, различия между условиями варки сыра,
которые опытный сыровар признает благоприятными или неблагоприятными,
требующими таких-то или иных дополнений или изменений, различия между
сортами стали, принимаемые инженером в расчет при употреблении стали для
различных целей, и т.п. принадлежат к числу знаний низшей степени общности,
и всякий знает, какой труд, внимание, настойчивость и навык требуются для
приобретения этих знаний. Приобретая эти знания, мы сталкиваемся с
затруднением, которое аналогично одному из затруднений, препятствующих
приобретению наиобщих знаний. Нужно обладать виртуозною способностью
различения для того, чтобы, сталкиваясь с вещами, обладающими множеством
одинаковых свойств, сосредоточить внимание на утопающем в их сходстве
островке различного в них, чтобы подвергнуть это различное сравниванию для
опознания и дифференцирования.
Труднее всего опознать во всякой вещи ее индивидуальность282, т.е. то, в
чем вещь оказывается единственною в мире, неповторимою и незаменимою ничем
другим. Всякий человек, всякое животное и растение, всякое событие или
процесс, напр., игра Росси в "Короле Лире", несомненно имеют свою
индивидуальную физиономию, но уловить индивидуальность единичной вещи
удается лишь немногим людям и только в отношении к немногим вещам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113