в начале исследования Кант опирается на предпосылки
рационализма и эмпиризма, а затем на том же фундаменте он возводит
совершенно новое здание и преобразует все понятия до такой степени, что
традиционная предпосылка уже не может быть выражена прежними терминами, хотя
и остается в основе его системы; ее приходится теперь выразить следующим
образом: познавательный процесс и вещи в себе (явление и являющееся)
обособлены друг от друга. Это положение открыто высказано в "Критике чистого
разума", но не как исходный пункт, а как вывод из всего исследования. Между
тем на самом деле оно в скрытой форме уже заложено в предпосылках
рационализма и эмпиризма, составляющих подпочву "Критики чистого разума".
Присутствие этих предпосылок имеет роковое значение для теории знания
Канта. Они не только лишают ее критического характера, но и делают ее
недоказанною и даже ложною, так как ставят неразрешимую проблему. Сначала мы
покажем, что теория Канта не доказана.
Кант подыскивает условия возможности всеобщего и необходимого знания,
догматически предполагая существование такого знания и выходя из
предпосылки, что "данные" опыта суть продукт действия каких-то вещей на
познавательную способность. Поэтому ему представляется только три возможных
гипотезы возникновения знания. Согласно двум из них знание есть соответствие
между представлениями и объектами, а согласно третьей знание есть созидание
объектов, хотя бы только как явлений. Два первых пути не приводят к цели, и
потому Кант считает необходимым остановиться на третьем предположении. Такое
исследование имеет характер умозаключений от присутствия следствия к
присутствию основания, которые, согласно учению традиционной логики, даже
при самых благоприятных условиях приводят только к гипотезам, а вовсе не к
необходимому знанию. Между тем условия, в которых находятся умозаключения
Канта, вовсе не благоприятны для него и с точки зрения традиционной логики,
и с точки зрения логики интуитивизма86; кроме допущенных им трех
возможностей, существует еще четвертая, которой он, под влиянием
догматических предпосылок, не принял в расчет, между тем как она еще лучше
обосновывает возможность всеобщего и необходимого знания, чем гипотеза,
защищаемая им. В самом деле, допустим, что знание и не соответствует
объектам и не создает их, а заключает их в себе так, как они есть, и тогда
(это будет показано ниже, в главе седьмой) обоснование всеобщего и
необходимого знания можно будет сделать глубже и вернее, чем с помощью
гипотезы Канта87.
Защитники Канта часто говорят, что его система обосновывается не только
путем умозаключения от следствия к основанию (от опыта к условиям его
возможности). Они утверждают, что Кант, построив свою систему как гипотезу,
постарался дать ей более прочное основание, именно исследовал состав
научного опыта и действительно нашел, что в нем содержатся все условия,
предположенные его гипотезою. И в самом деле, Кант был слишком искусным
мыслителем, чтобы не попытаться дать более глубокое обоснование своей
системе. В "Предисловии" ко второму изданию "Критики чистого разума" он
говорит: "В этом предисловии я выставляю предлагаемое в моей Критике и
аналогичное гипотезе Коперника изменение в мышлении только как гипотезу,
хотя в самом сочинении оно доказывается из свойств наших представлений о
пространстве и времени и элементарных понятий рассудка аподиктически, а не
гипотетически"88. Однако то, что Кант нашел в этом исследовании состава
опыта, еще вовсе не превращает его гипотезу в теорию. В дедукции чистых
рассудочных понятий и в аналитике основоположений он действительно показал,
что научный опыт содержит в себе как необходимое условие своей возможности
понятия субстанциальности, причинности, единства, множества и т.п. и что во
главе всех этих условий стоит единство апперцепции. Однако из этого вовсе не
следует, что перечисленные элементы опыта суть априорные начала самой
познавательной деятельности: они с таким же и даже с большим успехом могут
играть роль условий опыта, будучи в то же время основою самого мира,
непосредственно воспринимаемою в актах опытного знания. В особенности учение
о трансцендентальном единстве апперцепции производит сильное впечатление, и
это объясняется тем, что единство сознания в самом деле есть необходимое
условие научного опыта; однако Кант вовсе не доказал, что это условие
достаточное; a priori ясно, что возможность опыта еще более была бы
обеспечена, если бы можно было показать, что индивидуальное единство
сознания мыслящего человека вплетено в сверхиндивидуальное вселенское
единство, открывающееся в интуиции также и индивидууму. Недаром иногда
историки и даже некоторые правоверные сторонники Канта, излагая это учение,
разумеют под трансцендентальным единством апперцепции сверхиндивидуальный
синтез. Однако "Критика чистого разума" не дает прямых подтверждений такого
истолкования этого понятия89, и только в "Пролегоменах", поскольку здесь
Кант вводит термин "сознание вообще", есть скудные намеки на возможность
подобного учения90. Поэтому в дальнейшем изложении мы будем рассматривать
трансцендентальное единство апперцепции как синтез, не тождественный
численно в различных сознаниях (хотя бы и одинаковый, т.е. вполне сходный у
всех людей), и постараемся показать, что этот синтез не есть достаточное
условие для разрешения проблемы знания.
Не менее сильное впечатление производит дедукция чистых понятий рассудка
и доказательство некоторых основоположений, напр., доказательство
устойчивости субстанции. Однако и здесь Канту удается только показать
присутствие этих элементов в опыте и необходимость их как условий
возможности опыта; а чтобы перейти от этих несомненных истин к своей теории,
ему опять приходится ссылаться на то, что необходимость связи может быть
только априорною, и что поэтому все перечисленные им условия возможности
опыта суть понятия рассудка, имеющие отношение только к явлениям91. Эти
соображения нисколько не подтверждают гипотезы Канта, потому что они целиком
основываются на самой гипотезе. Стоит только предположить, что условия
возможности опыта суть вместе с тем и необходимые условия возможности самих
вещей, непосредственно усматриваемые в опыте, и тогда окажется, что Кант не
привел достаточных аргументов в пользу своей гипотезы, хотя он и прав в
первой половине своего доказательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
рационализма и эмпиризма, а затем на том же фундаменте он возводит
совершенно новое здание и преобразует все понятия до такой степени, что
традиционная предпосылка уже не может быть выражена прежними терминами, хотя
и остается в основе его системы; ее приходится теперь выразить следующим
образом: познавательный процесс и вещи в себе (явление и являющееся)
обособлены друг от друга. Это положение открыто высказано в "Критике чистого
разума", но не как исходный пункт, а как вывод из всего исследования. Между
тем на самом деле оно в скрытой форме уже заложено в предпосылках
рационализма и эмпиризма, составляющих подпочву "Критики чистого разума".
Присутствие этих предпосылок имеет роковое значение для теории знания
Канта. Они не только лишают ее критического характера, но и делают ее
недоказанною и даже ложною, так как ставят неразрешимую проблему. Сначала мы
покажем, что теория Канта не доказана.
Кант подыскивает условия возможности всеобщего и необходимого знания,
догматически предполагая существование такого знания и выходя из
предпосылки, что "данные" опыта суть продукт действия каких-то вещей на
познавательную способность. Поэтому ему представляется только три возможных
гипотезы возникновения знания. Согласно двум из них знание есть соответствие
между представлениями и объектами, а согласно третьей знание есть созидание
объектов, хотя бы только как явлений. Два первых пути не приводят к цели, и
потому Кант считает необходимым остановиться на третьем предположении. Такое
исследование имеет характер умозаключений от присутствия следствия к
присутствию основания, которые, согласно учению традиционной логики, даже
при самых благоприятных условиях приводят только к гипотезам, а вовсе не к
необходимому знанию. Между тем условия, в которых находятся умозаключения
Канта, вовсе не благоприятны для него и с точки зрения традиционной логики,
и с точки зрения логики интуитивизма86; кроме допущенных им трех
возможностей, существует еще четвертая, которой он, под влиянием
догматических предпосылок, не принял в расчет, между тем как она еще лучше
обосновывает возможность всеобщего и необходимого знания, чем гипотеза,
защищаемая им. В самом деле, допустим, что знание и не соответствует
объектам и не создает их, а заключает их в себе так, как они есть, и тогда
(это будет показано ниже, в главе седьмой) обоснование всеобщего и
необходимого знания можно будет сделать глубже и вернее, чем с помощью
гипотезы Канта87.
Защитники Канта часто говорят, что его система обосновывается не только
путем умозаключения от следствия к основанию (от опыта к условиям его
возможности). Они утверждают, что Кант, построив свою систему как гипотезу,
постарался дать ей более прочное основание, именно исследовал состав
научного опыта и действительно нашел, что в нем содержатся все условия,
предположенные его гипотезою. И в самом деле, Кант был слишком искусным
мыслителем, чтобы не попытаться дать более глубокое обоснование своей
системе. В "Предисловии" ко второму изданию "Критики чистого разума" он
говорит: "В этом предисловии я выставляю предлагаемое в моей Критике и
аналогичное гипотезе Коперника изменение в мышлении только как гипотезу,
хотя в самом сочинении оно доказывается из свойств наших представлений о
пространстве и времени и элементарных понятий рассудка аподиктически, а не
гипотетически"88. Однако то, что Кант нашел в этом исследовании состава
опыта, еще вовсе не превращает его гипотезу в теорию. В дедукции чистых
рассудочных понятий и в аналитике основоположений он действительно показал,
что научный опыт содержит в себе как необходимое условие своей возможности
понятия субстанциальности, причинности, единства, множества и т.п. и что во
главе всех этих условий стоит единство апперцепции. Однако из этого вовсе не
следует, что перечисленные элементы опыта суть априорные начала самой
познавательной деятельности: они с таким же и даже с большим успехом могут
играть роль условий опыта, будучи в то же время основою самого мира,
непосредственно воспринимаемою в актах опытного знания. В особенности учение
о трансцендентальном единстве апперцепции производит сильное впечатление, и
это объясняется тем, что единство сознания в самом деле есть необходимое
условие научного опыта; однако Кант вовсе не доказал, что это условие
достаточное; a priori ясно, что возможность опыта еще более была бы
обеспечена, если бы можно было показать, что индивидуальное единство
сознания мыслящего человека вплетено в сверхиндивидуальное вселенское
единство, открывающееся в интуиции также и индивидууму. Недаром иногда
историки и даже некоторые правоверные сторонники Канта, излагая это учение,
разумеют под трансцендентальным единством апперцепции сверхиндивидуальный
синтез. Однако "Критика чистого разума" не дает прямых подтверждений такого
истолкования этого понятия89, и только в "Пролегоменах", поскольку здесь
Кант вводит термин "сознание вообще", есть скудные намеки на возможность
подобного учения90. Поэтому в дальнейшем изложении мы будем рассматривать
трансцендентальное единство апперцепции как синтез, не тождественный
численно в различных сознаниях (хотя бы и одинаковый, т.е. вполне сходный у
всех людей), и постараемся показать, что этот синтез не есть достаточное
условие для разрешения проблемы знания.
Не менее сильное впечатление производит дедукция чистых понятий рассудка
и доказательство некоторых основоположений, напр., доказательство
устойчивости субстанции. Однако и здесь Канту удается только показать
присутствие этих элементов в опыте и необходимость их как условий
возможности опыта; а чтобы перейти от этих несомненных истин к своей теории,
ему опять приходится ссылаться на то, что необходимость связи может быть
только априорною, и что поэтому все перечисленные им условия возможности
опыта суть понятия рассудка, имеющие отношение только к явлениям91. Эти
соображения нисколько не подтверждают гипотезы Канта, потому что они целиком
основываются на самой гипотезе. Стоит только предположить, что условия
возможности опыта суть вместе с тем и необходимые условия возможности самих
вещей, непосредственно усматриваемые в опыте, и тогда окажется, что Кант не
привел достаточных аргументов в пользу своей гипотезы, хотя он и прав в
первой половине своего доказательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113