"Всякое наглядное представление, - говорит он, - содержит в себе
многообразие, которое как такое не могло бы быть представляемо, если бы душа
не различала времени в последовательной смене впечатлений, ибо каждое
представление как данное в одно мгновение никогда не заключало бы в себе
ничего, кроме абсолютного единства. Чтобы из этого многообразия возникло
единство наглядного представления (как, например, в представлении
пространства), для этого прежде всего необходимо обозрение многообразия, а
потом соединение его". "Этот синтез аппрегензии8 должен иметь применение и a
priori9, т.е. по отношению к представлениям не эмпирическим"45. Вслед за
этим после учения о репродукции Кант говорит также о необходимости
отожествления различных во времени моментов мысли друг с другом. "Если бы мы
не сознавали, что мыслимое нами в настоящий момент тожественно с тем, что мы
мыслили в предыдущий момент, то воспроизведение в ряду представлений не вело
бы ни к каким результатам. Всякое представление в настоящий момент было бы
новым представлением, оно совершенно не относилось бы к тому акту, в котором
должно возникать постепенно". Отсюда понятно, почему в начале дедукции он
говорит, что "знание есть целое подвергнутых сравнению и связанных между
собою представлений"46.
Итак, все эти философские направления могут согласиться с тем, что знание
есть переживание, сравненное с другими переживаниями. Мы не расходимся с
ними, утверждая это положение. Разногласие по-прежнему состоит только в
вопросе о трансцендентности объекта знания. Согласно нашей точке зрения,
сравниваемое переживание и есть объект знания; по мнению рационалистов,
сравниваемое переживание есть копия с объекта; по мнению эмпиристов (Локка),
сравниваемое переживание есть символ, замещающий в сознании объект знания.
Замечательно, что все эти философские направления, как бы они ни смотрели
на объект знания, должны в каждом акте знания усматривать и те отношения,
которые найдены нами, поскольку объект знания как сознаваемый объект должен
быть переживанием, сравненным с другими переживаниями, и должен находиться в
самом этом процессе сравнивания. Положим, мы утверждаем, что "все явления
имеют причину". По мнению рационалиста, объектом знания здесь служит
отношение, находящееся вне процесса знания, но в сознании должна быть копия
этого объекта, именно прирожденная идея, и для акта знания, в свою очередь,
эта копия должна быть узнана, а для этого достаточно отличить ее от других
переживаний, от переживания субстанциальности, пространственных отношений и
т.п. Оригиналы, согласно этому учению, навсегда остаются вне процесса
знания, и потому мы можем утверждать, что в действительности таким путем
получается только знание "копий", т.е. в действительности несомненно
существует только знание в нашем смысле этого слова. По мнению эмпириста,
объектом знания в утверждении "все явления имеют причину", служит какое-то
отношение между явлениями, которое замещено в сознании своим символом,
именно привычною последовательностью ощущений, но для акта знания этот
символ, в свою очередь, должен быть узнан, а для этого достаточно отличить
его от других символов, от непривычной последовательности ощущений, от
субстанциальности и т.д. Трансцендентные отношения, согласно этому учению,
остаются навсегда неизвестными, и в действительности мы узнаем только
символы, только свои идеи. Иными словами, эмпиристы еще легче, чем
рационалисты, могут примкнуть к утверждению, что знание есть переживание,
уравненное с другими переживаниями. Неудивительно поэтому, что в
девятнадцатом веке мыслители, склонные к эмпиризму, напр., Бен, Спенсер,
Мах, отводят в познавательной деятельности первое место акту сравнивания.
Наконец, по мнению кантианцев, когда мы констатируем наличность причинной
связи, то объект знания не находится вне процесса знания, он еще ближе к
процессу знания, чем это утверждаем мы, так как, по мнению кантианца, этот
объект сам есть знание, он сам есть познавательный процесс (категориальный
синтез причинности); однако, без сомнения, всякий кантианец согласится, что
для констатирования "это - причинная связь" нужна не только наличность
причинного синтеза, но еще и отличение его от синтеза субстанциальности,
взаимодействия и т.п., причем в этом акте отличения и констатирования
объектом знания служит этот синтез, который и узнается, таким образом, как
существующий.
Если знание есть переживание, сравненное с другими переживаниями, и
объектом знания служит само сравниваемое переживание, то это значит, что
объект познается именно так, как он есть: ведь в знании присутствует не
копия, не символ, не явление познаваемой, вещи, а сама эта вещь в оригинале.
Отсюда получается ряд чрезвычайно важных для всей теории знания выводов, но
значение их в полном объеме можно выяснить только после решения одного
недоумения, вызываемого данным определением знания. Знание рассматривается
всегда как деятельность я. Если объектом знания служит мир не-я, то каким
образом он может быть дан в оригинале познающему субъекту? Этим вопросом об
отношении я к не-я в процессе знания мы и займемся теперь.
II. Я и не-я
Чтобы обсудить вопрос об отношении я к не-я в процессе знания, нужно
точно определить, что следует называть этими словами, значит, нужно иметь
знание о мире я и мире не-я. Воспользоваться какими-нибудь готовыми
представлениями о них не может та гносеология, которая задалась целью
избегать догматических предпосылок, она должна сама исследовать эти понятия.
Путь такого исследования намечен уже в начале этой главы. Знание есть
переживание, сравненное с другими переживаниями; значит, теперь необходимо
сравнить между собою все процессы, события, явления, вещи и т.п. и найти то
коренное различие между ними, благодаря которому весь мир распадается на мир
я и мир не-я. Само собою разумеется, здесь нет речи о я как о субстанции, о
материи, духе и т.п.; нам нужно только распределить все процессы в две
различные группы, а внутреннее строение этих групп, напр., вопрос о том, не
составляет ли группа я субстанциальное единство высшего порядка, не
интересует нас здесь47.
Признаки, отличающие одни процессы от других, могут быть троякими:
во-первых, они могут быть качественными, таково, напр., различие между
красным и зеленым цветом; во-вторых, они могут быть количественными, таково,
напр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113