Фахд стоял надо мной, загораживая свет. На его перчатке был след моей свежей крови.
— Не лгу, — пробормотал я.
— Он не лжет, лейтенант, — отозвался кто-то. — Сканирование показывает, что в здании больше никого нет.
Фахд наклонился и рывком поставил меня на ноги.
— Получается, эта сучка из ДНО оставила тебя, увидев, что мы приближаемся. — Он ухмыльнулся.
Пошел ты на… Я вовремя проглотил эти слова.
— Она ушла р'ньше, — сказал я. — Д'стать еду. Он засмеялся. Я выругался про себя, ненавидя себя за то, что так много говорю.
— Она должна быть где-то здесь! Посмотри на моего сына!
Я узнал голос Натазы и повернул голову, чтобы взглянуть на Джеби, вспоминая, что Натаза никогда не видел своего сына таким — нормальным, подвижным ребенком без помощи Мийи.
— Ее здесь нет, Бурнелл, — произнес кто-то. Голос был мне знаком, но я не помнил, кому он принадлежит. За спиной Фахда задвигались фигуры, и я увидел говорящего. Это был Перримид.
— Я не знаю, как это возможно, но… — Он подошел поближе к Натазе, взял Джеби за протянутые руки, а мальчик рвался ко мне и выкрикивал мое имя.
Натаза подошел и встал передо мной. Он сжал Джеби сильнее, когда тот попытался вырваться. Ребенок заплакал.
«Все в порядке, Джеби, — подумал я, начиная обретать контроль над своим мозгом, достаточный, чтобы пользоваться телепатией. Но я не мог сделать так, чтобы он не видел кровь, стекающую по моему лицу. — Я не могу сейчас взять тебя на руки. — Я пошевелил руками в наручниках за спиной. — Оставайся с папой. Тебе будет хорошо».
Джеби затих. Он прижался к защитному костюму отца, вытирая нос рукавом, но не отрывая от меня взгляда. Натаза тоже посмотрел на меня, в первый раз — в глаза.
— Как? — спросил он.
— Тут такое место, — пробормотал я.
— Как? — резко переспросил он.
— Это… целительное место.
Фахд хрюкнул. Перримид отодвинул его в сторону, чтобы встать рядом с Натазой.
— Это рифы, Бурнелл, — сказал он мягко. — Так должно быть. Разве не так? — Он повернулся ко мне. Я молча уставился на него.
— Отвечай человеку, урод! — Кулак Фахда снова поднялся.
Натаза блокировал удар своей защищенной рукой.
— Только не перед ребенком, — сказал он мертвым голосом. Он снова посмотрел на меня, и его темные глаза, похожие на глаза сына, были такими же настойчивыми, как бледные глаза Перримида.
— Пожалуйста, — сказал он. — Расскажи мне, как это возможно. — Он взглянул на Джеби, из его мыслей не уходило недоверие.
— Я сказал тебе, — грубо ответил я, ошеломленно понимая, что он расскажет это жене, та — Тау, и через десять минут тут не будет больше шуи и целительного места, а будет последний исследовательский комплекс Тау и шахты. Они уничтожат чудо, творящееся здесь, пытаясь его найти, извлечь из него выгоду, и никогда не поймут, что натворили.
Натаза посмотрел на меня все с тем же бесконечным изумлением, не замечая моей грубости.
— Получается, он… исцелен?
— Нет, — ответил я. — Нет, если ты сейчас заберешь его отсюда. Мийа сказала, что требуется много времени, чтобы закрепились эти изменения. Нужно время.
Фахд снова хрюкнул, на этот раз недовольно.
— Мийа, — произнес Натаза с помрачневшим лицом.
— Он потеряет все, что приобрел! — сказал я.
— Пойдем, Джеби, — прошептал он. — Пойдем домой. Мама ждет тебя.
Он прошел снова через кольцо стражей, унося сына к ждущим боевым кораблям. Джеби снова начал сопротивляться. Он звал меня, тянулся ко мне через плечо отца.
Фахд надвинулся на меня и заслонил ребенка до того, как я сумел ответить. Он снова схватил меня за куртку.
— Когда она вернется?
— Кто? — спросил я.
Он ударил меня свободной рукой, другой удерживая меня на ногах мертвой хваткой.
— Ты, мелкий насильник над мозгами. Когда?
— Не знаю! — пробормотал я, страстно желая плюнуть ему в лицо.
— Какого черта ты не…
Я попытался увернуться от приближающегося удара, удивленно поднял глаза, когда его не последовало.
Перримид шагнул между нами. Я посмотрел в лицо Фахда, не зная, кто из нас был более удивлен.
— Прекрати, — сказал Перримид с тихой уверенностью, которой на самом деле у него не было.
Фахд вырвал у него свою руку.
— У тебя здесь нет никаких полномочий, — сказал он возмущенно. Но не попытался снова ударить меня. — Если ты действительно ничего не знаешь, парень, считай себя уже мертвым, — пробормотал он, толкая меня вперед, сквозь кучку вооруженных людей к флайерам.
«Кот!»
У меня перехватило дыхание, когда этот голос прозвучал в моей голове. Это был не Джеби. Это была Мийа.
«Нет! — мысленно закричал я. — Нет! Здесь Тау». — Я не знал, какого дьявола она вернулась так рано, почему сейчас?
Мое тело двигалось по балкону само по себе, а мозг рвался из тисков пространства-времени, чтобы найти ее и сказать «прощай».
«Кот». — То, что она хотела сказать мне, долетело до меня лишь в виде эмоции. Наша телепатическая связь прервалась, когда меня втолкнули в открытый люк корабля. Они посадили меня во флайер. Натаза уже был здесь, с Джеби на коленях. Мальчик сидел, держа в руках ярко раскрашенную набивную игрушку. Он поднял глаза, словно почувствовал меня, прежде чем увидел, и его глаза округлились. Я почувствовал, что Мийа проникла через меня, чтобы коснуться его мыслей в последний раз.
— Мамочка! — крикнул он, протягивая руки. Натаза опустил их, нахмурившись. Мийа исчезла, и никто ничего не понял, кроме меня.
Я снова почувствовал ее внутри себя, ее мысли были наполнены страданием. Мое внимание совершенно рассеялось, и я потерял ее совсем. Джеби снова заплакал. Я почувствовал его страх и непонимание, когда легионеры пихнули меня на сиденье и пристегнули к нему.
«Не плачь, Джеби. — Я попытался внутренне собраться, чтобы показать ему, что все идет так, как должно быть. — Ты скоро будешь дома». — Я начал понимать наконец, как Мийа находила силу защищать его, хороня свои страхи ради безопасности их обоих.
Джеби снова приник к Натазе, сжимая игрушку, но его покрасневшие от слез глаза не отрывались от меня. Глаза Натазы — тоже. Он глядел на меня, на легионеров, меня окружавших, на Фахда и Перримида, которые взошли на борт вслед за мной. Он удивлялся, какого черта меня посадили в тот же флайер, где сидел он с сыном, думал, что Фахд — ублюдок, а Перримид — дурак.
Наконец он отвел глаза и начал разговаривать с Джеби, понижая голос, стараясь успокоить его. Я видел, как смягчилось его лицо, как облегчение и радость поднимались в его мыслях. Мальчик жив и здоров, с ним все хорошо. На какой-то миг он испугался, что сейчас, перед всеми, сломается и заплачет. Он внезапно снова взглянул на меня и отвел глаза.
Перримид уселся рядом со мной.
— Какого черта ты здесь? — спросил я.
— Выполняю свою работу, — спокойно ответил он, глядя на Джеби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
— Не лгу, — пробормотал я.
— Он не лжет, лейтенант, — отозвался кто-то. — Сканирование показывает, что в здании больше никого нет.
Фахд наклонился и рывком поставил меня на ноги.
— Получается, эта сучка из ДНО оставила тебя, увидев, что мы приближаемся. — Он ухмыльнулся.
Пошел ты на… Я вовремя проглотил эти слова.
— Она ушла р'ньше, — сказал я. — Д'стать еду. Он засмеялся. Я выругался про себя, ненавидя себя за то, что так много говорю.
— Она должна быть где-то здесь! Посмотри на моего сына!
Я узнал голос Натазы и повернул голову, чтобы взглянуть на Джеби, вспоминая, что Натаза никогда не видел своего сына таким — нормальным, подвижным ребенком без помощи Мийи.
— Ее здесь нет, Бурнелл, — произнес кто-то. Голос был мне знаком, но я не помнил, кому он принадлежит. За спиной Фахда задвигались фигуры, и я увидел говорящего. Это был Перримид.
— Я не знаю, как это возможно, но… — Он подошел поближе к Натазе, взял Джеби за протянутые руки, а мальчик рвался ко мне и выкрикивал мое имя.
Натаза подошел и встал передо мной. Он сжал Джеби сильнее, когда тот попытался вырваться. Ребенок заплакал.
«Все в порядке, Джеби, — подумал я, начиная обретать контроль над своим мозгом, достаточный, чтобы пользоваться телепатией. Но я не мог сделать так, чтобы он не видел кровь, стекающую по моему лицу. — Я не могу сейчас взять тебя на руки. — Я пошевелил руками в наручниках за спиной. — Оставайся с папой. Тебе будет хорошо».
Джеби затих. Он прижался к защитному костюму отца, вытирая нос рукавом, но не отрывая от меня взгляда. Натаза тоже посмотрел на меня, в первый раз — в глаза.
— Как? — спросил он.
— Тут такое место, — пробормотал я.
— Как? — резко переспросил он.
— Это… целительное место.
Фахд хрюкнул. Перримид отодвинул его в сторону, чтобы встать рядом с Натазой.
— Это рифы, Бурнелл, — сказал он мягко. — Так должно быть. Разве не так? — Он повернулся ко мне. Я молча уставился на него.
— Отвечай человеку, урод! — Кулак Фахда снова поднялся.
Натаза блокировал удар своей защищенной рукой.
— Только не перед ребенком, — сказал он мертвым голосом. Он снова посмотрел на меня, и его темные глаза, похожие на глаза сына, были такими же настойчивыми, как бледные глаза Перримида.
— Пожалуйста, — сказал он. — Расскажи мне, как это возможно. — Он взглянул на Джеби, из его мыслей не уходило недоверие.
— Я сказал тебе, — грубо ответил я, ошеломленно понимая, что он расскажет это жене, та — Тау, и через десять минут тут не будет больше шуи и целительного места, а будет последний исследовательский комплекс Тау и шахты. Они уничтожат чудо, творящееся здесь, пытаясь его найти, извлечь из него выгоду, и никогда не поймут, что натворили.
Натаза посмотрел на меня все с тем же бесконечным изумлением, не замечая моей грубости.
— Получается, он… исцелен?
— Нет, — ответил я. — Нет, если ты сейчас заберешь его отсюда. Мийа сказала, что требуется много времени, чтобы закрепились эти изменения. Нужно время.
Фахд снова хрюкнул, на этот раз недовольно.
— Мийа, — произнес Натаза с помрачневшим лицом.
— Он потеряет все, что приобрел! — сказал я.
— Пойдем, Джеби, — прошептал он. — Пойдем домой. Мама ждет тебя.
Он прошел снова через кольцо стражей, унося сына к ждущим боевым кораблям. Джеби снова начал сопротивляться. Он звал меня, тянулся ко мне через плечо отца.
Фахд надвинулся на меня и заслонил ребенка до того, как я сумел ответить. Он снова схватил меня за куртку.
— Когда она вернется?
— Кто? — спросил я.
Он ударил меня свободной рукой, другой удерживая меня на ногах мертвой хваткой.
— Ты, мелкий насильник над мозгами. Когда?
— Не знаю! — пробормотал я, страстно желая плюнуть ему в лицо.
— Какого черта ты не…
Я попытался увернуться от приближающегося удара, удивленно поднял глаза, когда его не последовало.
Перримид шагнул между нами. Я посмотрел в лицо Фахда, не зная, кто из нас был более удивлен.
— Прекрати, — сказал Перримид с тихой уверенностью, которой на самом деле у него не было.
Фахд вырвал у него свою руку.
— У тебя здесь нет никаких полномочий, — сказал он возмущенно. Но не попытался снова ударить меня. — Если ты действительно ничего не знаешь, парень, считай себя уже мертвым, — пробормотал он, толкая меня вперед, сквозь кучку вооруженных людей к флайерам.
«Кот!»
У меня перехватило дыхание, когда этот голос прозвучал в моей голове. Это был не Джеби. Это была Мийа.
«Нет! — мысленно закричал я. — Нет! Здесь Тау». — Я не знал, какого дьявола она вернулась так рано, почему сейчас?
Мое тело двигалось по балкону само по себе, а мозг рвался из тисков пространства-времени, чтобы найти ее и сказать «прощай».
«Кот». — То, что она хотела сказать мне, долетело до меня лишь в виде эмоции. Наша телепатическая связь прервалась, когда меня втолкнули в открытый люк корабля. Они посадили меня во флайер. Натаза уже был здесь, с Джеби на коленях. Мальчик сидел, держа в руках ярко раскрашенную набивную игрушку. Он поднял глаза, словно почувствовал меня, прежде чем увидел, и его глаза округлились. Я почувствовал, что Мийа проникла через меня, чтобы коснуться его мыслей в последний раз.
— Мамочка! — крикнул он, протягивая руки. Натаза опустил их, нахмурившись. Мийа исчезла, и никто ничего не понял, кроме меня.
Я снова почувствовал ее внутри себя, ее мысли были наполнены страданием. Мое внимание совершенно рассеялось, и я потерял ее совсем. Джеби снова заплакал. Я почувствовал его страх и непонимание, когда легионеры пихнули меня на сиденье и пристегнули к нему.
«Не плачь, Джеби. — Я попытался внутренне собраться, чтобы показать ему, что все идет так, как должно быть. — Ты скоро будешь дома». — Я начал понимать наконец, как Мийа находила силу защищать его, хороня свои страхи ради безопасности их обоих.
Джеби снова приник к Натазе, сжимая игрушку, но его покрасневшие от слез глаза не отрывались от меня. Глаза Натазы — тоже. Он глядел на меня, на легионеров, меня окружавших, на Фахда и Перримида, которые взошли на борт вслед за мной. Он удивлялся, какого черта меня посадили в тот же флайер, где сидел он с сыном, думал, что Фахд — ублюдок, а Перримид — дурак.
Наконец он отвел глаза и начал разговаривать с Джеби, понижая голос, стараясь успокоить его. Я видел, как смягчилось его лицо, как облегчение и радость поднимались в его мыслях. Мальчик жив и здоров, с ним все хорошо. На какой-то миг он испугался, что сейчас, перед всеми, сломается и заплачет. Он внезапно снова взглянул на меня и отвел глаза.
Перримид уселся рядом со мной.
— Какого черта ты здесь? — спросил я.
— Выполняю свою работу, — спокойно ответил он, глядя на Джеби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130