— закончила Наох — ее голос был отравлен ненавистью.
— Нет, — сказал Хэньен. — Этого уже недостаточно для них. Они хотят, чтобы им сдались все патриоты, или же те, кто у них в плену, там и останутся, и заключенных станет больше.
— Сукин сын, — пробормотал я на стандарте. Все посмотрели на меня. Мне захотелось взять свои слова обратно, чтобы они не напоминали никому о том, что я частично землянин.
— Вот почему ты пришел сюда, Хэньен? — злобно спросила Наох. — Ты принес наркотики и веревки, чтобы заставить нас сдаться? — Гидраны вокруг нее беспокойно зашевелились.
Хэньен тоже нахмурился:
— Думай, что говоришь. Мой мозг открыт для тебя: посмотри, почувствуй. Я не друг Тау. Я никогда не забуду того, что они сделали сегодня! Даже если бы ты не… — Он замолчал.
Я почувствовал внезапную боль сожаления Мийи. Мой мозг наполнился ее размытыми воспоминаниями о Хэньене: что он значил для нее, для Наох, что они когда-то значили для него.
— Но тебе, Наох, я никогда не прощу, — прошептал Хэньен. Его руки сжались в кулаки, он обводил взглядом комнату. — И никому из вас. Я пришел сюда только потому, что меня попросила об этом ойазин. Сейчас я забираю ее в госпиталь. Надеюсь, что вы будете молиться за то, чтобы наши «сверхмозги» и передовые медицинские технологии могли спасти ее от того, что с ней сделали земляне. — Впервые слово «землянин» в его устах прозвучало как ругательство. — Ты говоришь, Наох, что хочешь спасти наш народ, посмотрим, сдашься ли ты Тау или принесешь нам еще больше страдания и горя. — Он опустился на колени рядом с Бабушкой.
«Позволь, я помогу тебе». — Я чуть не сказал это вслух, но понял, что сейчас ничем не могу помочь.
То же стремление наполнило мозг Мийи — даже не знаю, кто из нас был первым. Но затем она вспомнила о Джеби, о том, что его безопасность зависит от нее. Она оглядела патриотов в комнате. Все были ее друзьями, товарищами, но сейчас она смотрела на них, как на незнакомцев. Она оглянулась на Бабушку, лежащую на руках Хэньена. Тело Бабушки внезапно скрутила судорога, и Хэньен побледнел. Волна скорби и боли захлестнула защиту Мийи и прошла сквозь меня. Джеби заплакал. И затем вдруг абсолютная ясность видения Бабушки коснулась всех нас — даже меня — в последний раз, благословляя и прощая. И она ушла.
Ее тело лежало на руках Хэньена, глаза мерцали, словно она была поймана смертью в момент благоговения. Хэньен попытался что-то прошептать, но у него перехватило горло. Он прижал ее к себе, медленно качал ее безжизненное тело, не издавая ни звука, но от выражения его лица меня пробирало до костей. На всех окружающих лежала та же печать опустошенности, даже на Наох. Мийа упала на колени рядом с ним, уцепилась за его ногу. Ее рыдания сотрясали мое тело.
Я подошел к Бабушке, чтобы закрыть ей глаза, коснулся ее так мягко, как только мог коснуться своей нетвердой рукой, завороженный ее невидящим взглядом, устремленным сквозь меня на что-то за этим миром. Никто не попытался остановить меня. Никто вообще не двинулся.
Я убрал руку, и Хэньен встал на ноги. Он так легко поднял израненное тело ойазин, словно оно сейчас, после того как ее душа покинула его, не весило ничего.
— Никогда, — повторил он, обводя всех нас взглядом, — я никогда не прощу вам. «Никогда».
Держа Бабушку на руках, он сплел мысли в сеть и телепортировался.
Колебание воздуха, когда он исчез, было подобно горю дышащей вселенной. Наох не отводила глаз от пустоты, где он был секундой ранее. Ее лицо было таким же неутешным, как лицо смерти.
Гидраны шепотом и мыслями задавали друг другу вопросы. Я слышал их, так как их воспринимал мозг Мийи, когда та взяла себя в руки.
«Что мы будем делать?» — «Ойазин, она…» — «Нет, мы не можем». — «Земляне! Это их вина!» — «Что будем делать?» — «Смерть. Смерть повсюду вокруг нас».
Я держался за Мийю, почти не сознавая, что она сейчас тоже держится за меня, отчетливо ощущая лишь пустоту.
Взгляд Наох остановился на Джеби.
Мийа внезапно подняла глаза. Страдание, спрятанное внутри нее, вышло из-под контроля, когда жажда справедливости и мщения Наох коснулась наших чувств. Мысли всех вокруг загорелись как трут. Их чувства прожигали себе путь через все преграды и защиту, пока они не слились в единый мозг, слепой к разуму.
Я отгородил свой мозг от сводящих с ума мыслей, струившихся в меня по мысленному каналу, связывающему меня с Мийей.
«Джеби!» — подумал я, пытаясь не замечать пулеметного огня мыслей. Джеби был важнее всего: его защита, его безопасность…
— Мы не сдадимся, — сказала Наох. — Я лучше умру! Пусть остальные в общине сами решают для себя — драться за жизнь или погибать без причины. — В ее мыслях не было сомнения, как и в мыслях других. — Мийа?
Мийа наклонила голову, ее решение оплывало подобно восковой свече в жаре общего бешенства.
— Наох, — сказал я, — мы послали сообщение за пределы этого мира. Скоро нам помогут. Нам надо только остаться живыми и дождаться…
— Никто не поможет нам, даже если все сказанное тобой — правда, Биан, — перебила она. Ее голос стал ровным, без той ярости, которую я только что в нем слышал, но с непоколебимой верой в свою правоту. — Мы не боимся умереть. Они не сломят нас страхом. Но нам лучше жить и вести наш народ к возрождению. И ты открыл нам новый способ борьбы, как ты обещал. Мы победим землян, пользуясь их же техникой.
Я похолодел:
— Обучение гидранов обращаться с техникой займет много времени, которого у нас нет. Нужен частный коммуникатор, которого у нас тоже нет и не будет, поскольку Хэньен отрекся от нас. И я не вижу другого пути…
— Ты — тот, кто может сделать это для нас.
— Что? — пробормотал я, чувствуя, что мне не понравится ответ.
— Сделай им больно. Губи их так, как они губили тебя, нас, весь наш народ… Они мучили ойазин и отправили ее к нам умирать, потому что они думали, что мы трусы! У нас есть мальчик. Мы сделаем с ним то же самое и отправим им.
— Наох, — хрипло сказала Мийа. — Ты клялась, что мы не причиним мальчику зла!
Джеби снова начал плакать, испуганный эмоциями, которых никто из них не мог скрыть. Она покачала его, успокаивая, вытерла слезы с его лица.
— А мы и не будем. — Наох посмотрела на меня. — Пусть это сделает Биан, — сказала она так спокойно, словно просила меня вытереть ему нос.
— Биан один из нас! — возразила Мийа.
— Конечно, — пожала плечами Наох, — но он убил и остался жив. Он другой. Вот почему мы нашли его. Он может легко сделать это.
— Легко? — переспросил я. — Ты думаешь, что мне легко убить кого-нибудь, даже если у меня есть защита? Это стоило мне моего дара — я мог так же запросто умереть. Какого черта вы думаете так обо мне? Если вы думаете, что я хотя бы коснусь его…
Я почувствовал Мийю в своей голове, она делала что-то, чего я никак не мог понять, пока не догадался, что она пытается телепортироваться, пытается сфокусировать мозг Джеби в достаточной степени, чтобы забрать его с собой, и одновременно ищет силы взять и меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
— Нет, — сказал Хэньен. — Этого уже недостаточно для них. Они хотят, чтобы им сдались все патриоты, или же те, кто у них в плену, там и останутся, и заключенных станет больше.
— Сукин сын, — пробормотал я на стандарте. Все посмотрели на меня. Мне захотелось взять свои слова обратно, чтобы они не напоминали никому о том, что я частично землянин.
— Вот почему ты пришел сюда, Хэньен? — злобно спросила Наох. — Ты принес наркотики и веревки, чтобы заставить нас сдаться? — Гидраны вокруг нее беспокойно зашевелились.
Хэньен тоже нахмурился:
— Думай, что говоришь. Мой мозг открыт для тебя: посмотри, почувствуй. Я не друг Тау. Я никогда не забуду того, что они сделали сегодня! Даже если бы ты не… — Он замолчал.
Я почувствовал внезапную боль сожаления Мийи. Мой мозг наполнился ее размытыми воспоминаниями о Хэньене: что он значил для нее, для Наох, что они когда-то значили для него.
— Но тебе, Наох, я никогда не прощу, — прошептал Хэньен. Его руки сжались в кулаки, он обводил взглядом комнату. — И никому из вас. Я пришел сюда только потому, что меня попросила об этом ойазин. Сейчас я забираю ее в госпиталь. Надеюсь, что вы будете молиться за то, чтобы наши «сверхмозги» и передовые медицинские технологии могли спасти ее от того, что с ней сделали земляне. — Впервые слово «землянин» в его устах прозвучало как ругательство. — Ты говоришь, Наох, что хочешь спасти наш народ, посмотрим, сдашься ли ты Тау или принесешь нам еще больше страдания и горя. — Он опустился на колени рядом с Бабушкой.
«Позволь, я помогу тебе». — Я чуть не сказал это вслух, но понял, что сейчас ничем не могу помочь.
То же стремление наполнило мозг Мийи — даже не знаю, кто из нас был первым. Но затем она вспомнила о Джеби, о том, что его безопасность зависит от нее. Она оглядела патриотов в комнате. Все были ее друзьями, товарищами, но сейчас она смотрела на них, как на незнакомцев. Она оглянулась на Бабушку, лежащую на руках Хэньена. Тело Бабушки внезапно скрутила судорога, и Хэньен побледнел. Волна скорби и боли захлестнула защиту Мийи и прошла сквозь меня. Джеби заплакал. И затем вдруг абсолютная ясность видения Бабушки коснулась всех нас — даже меня — в последний раз, благословляя и прощая. И она ушла.
Ее тело лежало на руках Хэньена, глаза мерцали, словно она была поймана смертью в момент благоговения. Хэньен попытался что-то прошептать, но у него перехватило горло. Он прижал ее к себе, медленно качал ее безжизненное тело, не издавая ни звука, но от выражения его лица меня пробирало до костей. На всех окружающих лежала та же печать опустошенности, даже на Наох. Мийа упала на колени рядом с ним, уцепилась за его ногу. Ее рыдания сотрясали мое тело.
Я подошел к Бабушке, чтобы закрыть ей глаза, коснулся ее так мягко, как только мог коснуться своей нетвердой рукой, завороженный ее невидящим взглядом, устремленным сквозь меня на что-то за этим миром. Никто не попытался остановить меня. Никто вообще не двинулся.
Я убрал руку, и Хэньен встал на ноги. Он так легко поднял израненное тело ойазин, словно оно сейчас, после того как ее душа покинула его, не весило ничего.
— Никогда, — повторил он, обводя всех нас взглядом, — я никогда не прощу вам. «Никогда».
Держа Бабушку на руках, он сплел мысли в сеть и телепортировался.
Колебание воздуха, когда он исчез, было подобно горю дышащей вселенной. Наох не отводила глаз от пустоты, где он был секундой ранее. Ее лицо было таким же неутешным, как лицо смерти.
Гидраны шепотом и мыслями задавали друг другу вопросы. Я слышал их, так как их воспринимал мозг Мийи, когда та взяла себя в руки.
«Что мы будем делать?» — «Ойазин, она…» — «Нет, мы не можем». — «Земляне! Это их вина!» — «Что будем делать?» — «Смерть. Смерть повсюду вокруг нас».
Я держался за Мийю, почти не сознавая, что она сейчас тоже держится за меня, отчетливо ощущая лишь пустоту.
Взгляд Наох остановился на Джеби.
Мийа внезапно подняла глаза. Страдание, спрятанное внутри нее, вышло из-под контроля, когда жажда справедливости и мщения Наох коснулась наших чувств. Мысли всех вокруг загорелись как трут. Их чувства прожигали себе путь через все преграды и защиту, пока они не слились в единый мозг, слепой к разуму.
Я отгородил свой мозг от сводящих с ума мыслей, струившихся в меня по мысленному каналу, связывающему меня с Мийей.
«Джеби!» — подумал я, пытаясь не замечать пулеметного огня мыслей. Джеби был важнее всего: его защита, его безопасность…
— Мы не сдадимся, — сказала Наох. — Я лучше умру! Пусть остальные в общине сами решают для себя — драться за жизнь или погибать без причины. — В ее мыслях не было сомнения, как и в мыслях других. — Мийа?
Мийа наклонила голову, ее решение оплывало подобно восковой свече в жаре общего бешенства.
— Наох, — сказал я, — мы послали сообщение за пределы этого мира. Скоро нам помогут. Нам надо только остаться живыми и дождаться…
— Никто не поможет нам, даже если все сказанное тобой — правда, Биан, — перебила она. Ее голос стал ровным, без той ярости, которую я только что в нем слышал, но с непоколебимой верой в свою правоту. — Мы не боимся умереть. Они не сломят нас страхом. Но нам лучше жить и вести наш народ к возрождению. И ты открыл нам новый способ борьбы, как ты обещал. Мы победим землян, пользуясь их же техникой.
Я похолодел:
— Обучение гидранов обращаться с техникой займет много времени, которого у нас нет. Нужен частный коммуникатор, которого у нас тоже нет и не будет, поскольку Хэньен отрекся от нас. И я не вижу другого пути…
— Ты — тот, кто может сделать это для нас.
— Что? — пробормотал я, чувствуя, что мне не понравится ответ.
— Сделай им больно. Губи их так, как они губили тебя, нас, весь наш народ… Они мучили ойазин и отправили ее к нам умирать, потому что они думали, что мы трусы! У нас есть мальчик. Мы сделаем с ним то же самое и отправим им.
— Наох, — хрипло сказала Мийа. — Ты клялась, что мы не причиним мальчику зла!
Джеби снова начал плакать, испуганный эмоциями, которых никто из них не мог скрыть. Она покачала его, успокаивая, вытерла слезы с его лица.
— А мы и не будем. — Наох посмотрела на меня. — Пусть это сделает Биан, — сказала она так спокойно, словно просила меня вытереть ему нос.
— Биан один из нас! — возразила Мийа.
— Конечно, — пожала плечами Наох, — но он убил и остался жив. Он другой. Вот почему мы нашли его. Он может легко сделать это.
— Легко? — переспросил я. — Ты думаешь, что мне легко убить кого-нибудь, даже если у меня есть защита? Это стоило мне моего дара — я мог так же запросто умереть. Какого черта вы думаете так обо мне? Если вы думаете, что я хотя бы коснусь его…
Я почувствовал Мийю в своей голове, она делала что-то, чего я никак не мог понять, пока не догадался, что она пытается телепортироваться, пытается сфокусировать мозг Джеби в достаточной степени, чтобы забрать его с собой, и одновременно ищет силы взять и меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130