Но когда она посмотрела на меня и поняла, где мы, что мы сделали и что еще живы, эйфория переполнила ее.
«Я хочу пойти обратно. Я хочу снова…» — Она обняла и поцеловала меня, как целовал ее я, когда мы вошли внутрь. Поцелуй длился бесконечно, словно кибер-пространство было эротическим наркотиком, пока мне не показалось, что сейчас повторится то, что произошло тогда ночью в моей комнате отеля, прямо здесь, посреди улицы.
В поле моего зрения появились Даэх и Рему. Даэх громко выругался.
— Они идут! — крикнул он. — Что вы делаете? Они идут!
Мийа замерла.
«Земляне?»
— Легионеры? — спросил я. Мои слова переплелись с ее мыслями. Но нам не надо было спрашивать. Мийа прижалась ко мне сильнее и телепортировала нас оттуда.
Глава 21
Мы оказались рядом с Наох и патриотами. Через секунду тут же появились и Даэх с Рему.
Наох ждала нашего появления. Увидев нас, она помрачнела. Я не мог понять почему, пока не сообразил, что мы телепортировались сюда, держа друг друга в объятиях, не забыв еще поцелуев. Наши тела, наши лица выдавали охватившее нас желание даже здесь, сейчас, в центре жутких событий.
Я отпустил Мийю. Она отпустила меня, лицо ее полыхало.
«Мы послали сообщение, Наох. — Чувства Мийи были все еще так обострены, что я ощущал каждый нерв ее тела. Не знаю, один ли я, или же каждый из присутствующих в комнате мог почувствовать каждый наш палец, каждое биение наших сердец. — Наох, мы вошли в систему коммуникаций. Это было похоже на сон ан лирр. У космопорта есть сознание! Мы можем вернуться».
Я неуверенно протянул руку, желая остановить ее, чтобы она не наболтала им слишком много. Она постоянно держала связь со мной, помнила о своем обещании, но все еще слишком доверяла патриотам — куда больше моего.
Остальные подняли на нас глаза, уловив образы, передаваемые Мийей. Поникшие, убитые горем лица оживали. Понимание и надежда отразились в их глазах, и даже мне было трудно поверить в то, что Наох сделала не тот выбор.
Я прошел через комнату к сидящему в углу Джеби. Его маленькое личико было пустым, словно он не воспринимал происходящее вокруг него. За ним должны были присматривать другие патриоты, пока не было Мийи, но они не делали ничего сверхнеобходимого, чтобы помочь ему. Или просто не знали, как ему можно помочь.
— Джеби, — мягко сказал я, наклонился, протягивая к нему руки. Я надеялся, что это отвлечет Мийю, чтобы она не наговорила лишнего. К тому же мне было тяжело видеть пустоту в его глазах.
Мийа посмотрела на нас. Я почувствовал, как ее мысли потянулись к Джеби, вплелись в его мозг, оживляя и наращивая его чувства. В следующую секунду она оказалась рядом со мной и взяла Джеби на руки.
Подняв глаза, я обнаружил, что за нами наблюдает Наох. Я отвел глаза, Наох тоже.
Вдруг патриоты все как один повернули головы, вглядываясь в пустую середину комнаты. Мои глаза с небольшим опозданием последовали за их взглядами. Там возникли еще трое гидранов, появившись так внезапно, что я не мог понять, до или после их появления все обернулись в их сторону.
Одним из прибывших был Хэньен. Вторым — один из патриотов. Они помогали Бабушке. Ее одежда была порвана и вся в крови, лицо представляло собой сплошной кровоподтек.
Никто не успел опомниться, как я добежал до них. Патриоты были словно парализованы ее видом, ошеломлены ее болью. Я отодвинул незнакомца в сторону и помог Хэньену перенести Бабушку туда, где мы могли положить ее на ложе из ковров.
Мийа неожиданно оказалась рядом со мной, не выпуская Джеби из рук. Я взял его у нее, а она подала Бабушке чашку воды, взятую ею откуда-то из воздуха, помогла ей выпить воду, ласково вытерла кровь с лица и рук старой женщины.
Где бы ни проглядывало тело сквозь разодранную одежду, кожа Бабушки была в ссадинах и синяках. Мне даже показалось, что я вижу ожоги. Мне стало плохо, и я отвернулся, не желая разглядывать их.
— Отойдите! — гневно крикнула Мийа, когда стали приближаться остальные. Они отступили. Беспомощная ярость струилась ко мне в мозг из ее мыслей, замутняя мое зрение, но она не отводила глаз от Бабушки, не уклонилась от ее боли, изо всех сил стараясь помочь ей.
Я почувствовал, как мозг Мийи перешел в другое состояние, которое я едва мог уловить. Она протянула руки над телом Бабушки, словно сканируя. Она с трудом удерживала внимание, лицо кривилось от боли, когда она натыкалась на какие-то повреждения.
Я ощутил, как она помогает Бабушке своим даром, делает то, что я не в состоянии описать. Таких целителей я еще не встречал, и не знал даже, заживляет ли она раны или только пытается смягчить боль. В одном лишь я был уверен: Мийа платила своей болью за каждую частичку боли ойазин, которую она пыталась снять. Я держал открытым свой мозг, чтобы вся боль, которую она могла отдать, не задерживалась в ней, а переходила ко мне. Джеби захныкал: ни у кого не хватало сил полностью защитить его. Я прижал его к себе сильнее, кусая губы.
Гидраны собрались вокруг нас. Их взгляды пробегали по мне, неуверенно, смущенно. Но какими бы ни были их мысли, я их не слышал.
— Что случилось? — спросила Наох, глядя на Хэньена.
Его лицо было серым, словно он вместе с нами делил боль Бабушки.
— Она появилась у меня дома. Они пытали ее! — Голос Хэньена сорвался.
— Ей удалось уйти? — спросила Наох.
— Сомневаюсь, — сказал я, вспоминая, что они делали со мной. — Должно быть, они отпустили ее. — Я нагнулся к ней. — Бабушка, — сказал я, — почему они сделали это с тобой? Они сказали тебе?
Она кивнула, пытаясь поднять голову. Мийа помогла ей, придерживая. Внезапно присутствие Мийи в моем мозгу пропало, и я остался в тишине. От неожиданности у меня сбилось дыхание. Мийа взглянула на меня, вытирая рукавом слезы с лица. Ее взгляд подсказал мне, что сейчас ойазин отнимает все ее силы, все пси-способности. Ее внимание вернулось к Бабушке.
— Ойазин, — пробормотал я, — они отправили тебя обратно с посланием? Почему они отправили тебя обратно таким образом?
— Биан! — предупреждающе произнесла Мийа, словно я стал в этот момент слишком похож на землянина.
Но Бабушка подняла руку чуть заметным движением.
— Нет, Биан прав. Это важно. — Ее глаза, не прикрытые вуалью, казались более глубокого зеленого цвета, чем я помнил. Она покачала головой: — Ах, Биан. Я говорила, что тебе не следовало туда приходить.
Но я не пострадал. И вдруг я замер, понимая, что все еще не кончилось. У меня перехватило горло, когда я прошептал:
— Я должен был. Ты знаешь, что я должен был.
Ее глаза вобрали в себя всю глубину скорби.
— Тот, кто ненавидит всех нас…
— Боросэйж? — спросил я.
— Он сказал, что я должна передать тебе следующее: он взял в плен очень много наших людей. Они будут освобождены, если…
— Если мы вернем мальчика?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
«Я хочу пойти обратно. Я хочу снова…» — Она обняла и поцеловала меня, как целовал ее я, когда мы вошли внутрь. Поцелуй длился бесконечно, словно кибер-пространство было эротическим наркотиком, пока мне не показалось, что сейчас повторится то, что произошло тогда ночью в моей комнате отеля, прямо здесь, посреди улицы.
В поле моего зрения появились Даэх и Рему. Даэх громко выругался.
— Они идут! — крикнул он. — Что вы делаете? Они идут!
Мийа замерла.
«Земляне?»
— Легионеры? — спросил я. Мои слова переплелись с ее мыслями. Но нам не надо было спрашивать. Мийа прижалась ко мне сильнее и телепортировала нас оттуда.
Глава 21
Мы оказались рядом с Наох и патриотами. Через секунду тут же появились и Даэх с Рему.
Наох ждала нашего появления. Увидев нас, она помрачнела. Я не мог понять почему, пока не сообразил, что мы телепортировались сюда, держа друг друга в объятиях, не забыв еще поцелуев. Наши тела, наши лица выдавали охватившее нас желание даже здесь, сейчас, в центре жутких событий.
Я отпустил Мийю. Она отпустила меня, лицо ее полыхало.
«Мы послали сообщение, Наох. — Чувства Мийи были все еще так обострены, что я ощущал каждый нерв ее тела. Не знаю, один ли я, или же каждый из присутствующих в комнате мог почувствовать каждый наш палец, каждое биение наших сердец. — Наох, мы вошли в систему коммуникаций. Это было похоже на сон ан лирр. У космопорта есть сознание! Мы можем вернуться».
Я неуверенно протянул руку, желая остановить ее, чтобы она не наболтала им слишком много. Она постоянно держала связь со мной, помнила о своем обещании, но все еще слишком доверяла патриотам — куда больше моего.
Остальные подняли на нас глаза, уловив образы, передаваемые Мийей. Поникшие, убитые горем лица оживали. Понимание и надежда отразились в их глазах, и даже мне было трудно поверить в то, что Наох сделала не тот выбор.
Я прошел через комнату к сидящему в углу Джеби. Его маленькое личико было пустым, словно он не воспринимал происходящее вокруг него. За ним должны были присматривать другие патриоты, пока не было Мийи, но они не делали ничего сверхнеобходимого, чтобы помочь ему. Или просто не знали, как ему можно помочь.
— Джеби, — мягко сказал я, наклонился, протягивая к нему руки. Я надеялся, что это отвлечет Мийю, чтобы она не наговорила лишнего. К тому же мне было тяжело видеть пустоту в его глазах.
Мийа посмотрела на нас. Я почувствовал, как ее мысли потянулись к Джеби, вплелись в его мозг, оживляя и наращивая его чувства. В следующую секунду она оказалась рядом со мной и взяла Джеби на руки.
Подняв глаза, я обнаружил, что за нами наблюдает Наох. Я отвел глаза, Наох тоже.
Вдруг патриоты все как один повернули головы, вглядываясь в пустую середину комнаты. Мои глаза с небольшим опозданием последовали за их взглядами. Там возникли еще трое гидранов, появившись так внезапно, что я не мог понять, до или после их появления все обернулись в их сторону.
Одним из прибывших был Хэньен. Вторым — один из патриотов. Они помогали Бабушке. Ее одежда была порвана и вся в крови, лицо представляло собой сплошной кровоподтек.
Никто не успел опомниться, как я добежал до них. Патриоты были словно парализованы ее видом, ошеломлены ее болью. Я отодвинул незнакомца в сторону и помог Хэньену перенести Бабушку туда, где мы могли положить ее на ложе из ковров.
Мийа неожиданно оказалась рядом со мной, не выпуская Джеби из рук. Я взял его у нее, а она подала Бабушке чашку воды, взятую ею откуда-то из воздуха, помогла ей выпить воду, ласково вытерла кровь с лица и рук старой женщины.
Где бы ни проглядывало тело сквозь разодранную одежду, кожа Бабушки была в ссадинах и синяках. Мне даже показалось, что я вижу ожоги. Мне стало плохо, и я отвернулся, не желая разглядывать их.
— Отойдите! — гневно крикнула Мийа, когда стали приближаться остальные. Они отступили. Беспомощная ярость струилась ко мне в мозг из ее мыслей, замутняя мое зрение, но она не отводила глаз от Бабушки, не уклонилась от ее боли, изо всех сил стараясь помочь ей.
Я почувствовал, как мозг Мийи перешел в другое состояние, которое я едва мог уловить. Она протянула руки над телом Бабушки, словно сканируя. Она с трудом удерживала внимание, лицо кривилось от боли, когда она натыкалась на какие-то повреждения.
Я ощутил, как она помогает Бабушке своим даром, делает то, что я не в состоянии описать. Таких целителей я еще не встречал, и не знал даже, заживляет ли она раны или только пытается смягчить боль. В одном лишь я был уверен: Мийа платила своей болью за каждую частичку боли ойазин, которую она пыталась снять. Я держал открытым свой мозг, чтобы вся боль, которую она могла отдать, не задерживалась в ней, а переходила ко мне. Джеби захныкал: ни у кого не хватало сил полностью защитить его. Я прижал его к себе сильнее, кусая губы.
Гидраны собрались вокруг нас. Их взгляды пробегали по мне, неуверенно, смущенно. Но какими бы ни были их мысли, я их не слышал.
— Что случилось? — спросила Наох, глядя на Хэньена.
Его лицо было серым, словно он вместе с нами делил боль Бабушки.
— Она появилась у меня дома. Они пытали ее! — Голос Хэньена сорвался.
— Ей удалось уйти? — спросила Наох.
— Сомневаюсь, — сказал я, вспоминая, что они делали со мной. — Должно быть, они отпустили ее. — Я нагнулся к ней. — Бабушка, — сказал я, — почему они сделали это с тобой? Они сказали тебе?
Она кивнула, пытаясь поднять голову. Мийа помогла ей, придерживая. Внезапно присутствие Мийи в моем мозгу пропало, и я остался в тишине. От неожиданности у меня сбилось дыхание. Мийа взглянула на меня, вытирая рукавом слезы с лица. Ее взгляд подсказал мне, что сейчас ойазин отнимает все ее силы, все пси-способности. Ее внимание вернулось к Бабушке.
— Ойазин, — пробормотал я, — они отправили тебя обратно с посланием? Почему они отправили тебя обратно таким образом?
— Биан! — предупреждающе произнесла Мийа, словно я стал в этот момент слишком похож на землянина.
Но Бабушка подняла руку чуть заметным движением.
— Нет, Биан прав. Это важно. — Ее глаза, не прикрытые вуалью, казались более глубокого зеленого цвета, чем я помнил. Она покачала головой: — Ах, Биан. Я говорила, что тебе не следовало туда приходить.
Но я не пострадал. И вдруг я замер, понимая, что все еще не кончилось. У меня перехватило горло, когда я прошептал:
— Я должен был. Ты знаешь, что я должен был.
Ее глаза вобрали в себя всю глубину скорби.
— Тот, кто ненавидит всех нас…
— Боросэйж? — спросил я.
— Он сказал, что я должна передать тебе следующее: он взял в плен очень много наших людей. Они будут освобождены, если…
— Если мы вернем мальчика?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130