Но не было прямых систем коммуникации, связывающих различные точки, находящиеся в разных звездных системах. Без межзвездного плавания Сеть Федерации не могла бы существовать, как не могла бы существовать Федерация без Сети.
Мы вошли в фосфоресцирующий водоворот ожидающих данных. Повсюду вокруг нас строки кодов посланий пульсировали, подобно терпеливым прото-звездам в облаках потенциальной энергии.
Я вытащил послание, которое нам надо было отправить, из моего ослепленного мозга, соображая, что сейчас мне надо было не только закодировать биты информации, но и влить их в поток данных.
Согласовывать мое послание с динамическим протоколом порта значило делать мягкий прогноз того, где что было и будет. Это было похоже на то, как если бы я попытался в голове вычислить курс полета. Но я мог делать это благодаря Мертвому Глазу. Он заставил меня вызубрить огромное количество технических данных о Сети до того, как в первый раз взял меня с собой в кибер-пространство. Я только сейчас понял, что это значило на самом деле: я действительно много значил для него, и он хотел видеть меня живым и не свихнувшимся.
Я чувствовал, что Мийа смотрит через мои глаза, собирая каждый составляемый мною бит за битом код, удерживая послание в сжатом кулаке памяти. Я проверял и перепроверял кодовые значения, чувствуя, что риск растет с каждой секундой. Но я хотел быть уверенным в том, что каждая строка кодов безупречна. Выбора не было — малейшая ошибка, и послание никогда не достигнет цели.
«Готово, — сообщил я наконец и почувствовал, как Мийа пошевелилась у меня в мозгу. — Проложи канал в поток данных. Вводи туда сообщение».
Я почувствовал что-то похожее на зависть, когда она собирала телекинетическую энергию, чтобы сделать мысль реальной, изменяла энергию, чтобы та соответствовала энергии коммуникаторной сети, и, наконец, изливала ее из себя в водоворот данных.
«Готово», — ответила Мийа, ликуя. Она была полна надежд.
От облегчения у меня кружилась голова. Я пытался не напоминать нам, что мы не можем быть уверенными в том, что сообщение принесет нам пользу. Я даже не знал, когда отсюда отправится первый звездный корабль до Земли.
«Мы сделали все, что могли. Надо возвращаться».
Ее любопытство вырвалось из статического шторма мыслей. Ее мысли снова закружились в потоке данных.
Я не смог удержаться и потерял фокус, залюбовавшись на ослепительный вид, красующийся перед нашим слитым зрением, не смог удержаться от желания, чтобы это место стало частью меня.
Но когда ко мне вернулись чувства, я вдруг понял, что в моем мозгу не осталось следа Искина космопорта, что его не было с тех пор, как мы очутились здесь.
Внезапно перепугавшись от осознания того, что это может значить, я оглядел неровный пейзаж в поисках конфигурации для прямой связи с другим потоком данных, тянущимся к Ривертону. Двигаясь по спирали вместе с потоком, мы позволили ему вынести нас из ледяного сердца узла.
Мы дрейфовали, не давая течениям энергии поднести нас слишком близко к обсидиановым стенам, но не делая ничего, что могло бы привлечь внимание бдительных защитных программ. Но когда мы приблизились к границе колеса данных Первого Падения, мне показались, что стенки хода сужаются и становится все труднее двигаться, чтобы не задеть их.
«Мийа скажи мне, что стены не смыкаются?»
«Не могу, — внезапно пробежала сквозь меня вспышка ее страха, — потому что они смыкаются».
Перед нами ход изгибался, и оказалось, что кто-то поставил решетку поперек него.
«Черт. Мы заперты!» — Я столкнулся с поляризованной яркой/темной сеткой, которая внезапно загородила нам путь, почувствовал, что она обожгла меня, подобно холодному железу, когда я попытался прорваться сквозь нее. Я запаниковал, не зная, что предало нас: случилось ли что-то с нашими телами снаружи, подвели ли нас наши операции с потоком данных, или же сам узел космопорта предал нас.
«Порт! — простонала Мийа с отчаяньем и ужасом. — Открой ворота!»
Решетка замерцала и исчезла, словно что-то ответило на наши молитвы. Мы снова влились в поток свободно текущих данных. Мы удирали, не оглядываясь, даже когда позади нас прозвучал голос мерцающего красочного города:
«Приходите снова… Возвращайтесь…»
Я почувствовал, как Мийа дала обещание, и не был уверен, доживем ли мы до того, чтобы выполнить его.
Мы вернулись к стартовой точке, не успев узнать ее. Нити, связывающие нас с реальностью, появились снова. Протянувшись от наших отраженных образов, они были подобны нитям, уходящим в бесконечность.
Ко мне пришло облегчение, когда я увидел, что наши тела живы и находятся в реальном мире. Я улыбнулся. А затем вспомнил, что нам еще предстоит при выходе из кибер-пространства.
«А сейчас — самое худшее, — подумал я, заставляя всеобъемлющее любопытство Мийи уменьшиться в размерах и сконцентрироваться на нас. Когда я работал с кибер-пространством в первый раз, я был с Мертвым Глазом, и делал все, что надо… но затем чуть было не потерял все, стараясь разорвать эти два мира. — То, чем мы стали здесь — не мы, как бы мы себя здесь здорово ни чувствовали. Мы должны отбросить все это. Это подобно самоубийству, надо уйти в статику. Ты доверяешь мне?»
«Доверяй мне», — эхом отозвалась она, хотя я чувствовал ее боль, но боль сожаления, а не страха. Я чувствовал, как хотелось ей изучить получше этот пейзаж мечты, на который она успела взглянуть только одним глазком во время нашего путешествия.
«Держись, — подумал я. — Следуй за мной».
В первый раз у меня все получилось лишь потому, что мой страх перед тем, что я могу остаться тут один, преданный Мертвым Глазом, был сильнее страха смерти. Я пошел по протянутой к нам нити, и не почувствовал сопротивления Мийи. И затем я оказался отделенным от Мийи, а она — от меня. Казалось, что она была рождена для того, чтобы нырять из реальности в реальность. Я подумал, неужели все гидраны могут так реагировать на это?
Я почувствовал, как ее мозг вливается в мой, когда энергия сконцентрировалась в нас, как наши тела слились, залучились, все наши мысли стали статичными, а мы держали друг друга в объятиях, соединившись в поцелуе в последний раз перед смертью.
Я открыл глаза, и в них ударили огоньки киоска информации. Я видел затененную нишу, мой палец, все еще прижатый к замку. Я убрал онемевшую руку, удивляясь тому, что еще не стал частью машины, и потряс ею, почувствовал, как возвращается чувствительность, пронзая плоть сотнями иголок, так что мне даже захотелось, чтобы рука оставалась онемевшей. Тело мое страстно желало соскользнуть по киоску на землю и не подниматься.
Движения Мийи были неуклюжими, нервная система ее была еще оглушена возвращением обратно в физическое тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Мы вошли в фосфоресцирующий водоворот ожидающих данных. Повсюду вокруг нас строки кодов посланий пульсировали, подобно терпеливым прото-звездам в облаках потенциальной энергии.
Я вытащил послание, которое нам надо было отправить, из моего ослепленного мозга, соображая, что сейчас мне надо было не только закодировать биты информации, но и влить их в поток данных.
Согласовывать мое послание с динамическим протоколом порта значило делать мягкий прогноз того, где что было и будет. Это было похоже на то, как если бы я попытался в голове вычислить курс полета. Но я мог делать это благодаря Мертвому Глазу. Он заставил меня вызубрить огромное количество технических данных о Сети до того, как в первый раз взял меня с собой в кибер-пространство. Я только сейчас понял, что это значило на самом деле: я действительно много значил для него, и он хотел видеть меня живым и не свихнувшимся.
Я чувствовал, что Мийа смотрит через мои глаза, собирая каждый составляемый мною бит за битом код, удерживая послание в сжатом кулаке памяти. Я проверял и перепроверял кодовые значения, чувствуя, что риск растет с каждой секундой. Но я хотел быть уверенным в том, что каждая строка кодов безупречна. Выбора не было — малейшая ошибка, и послание никогда не достигнет цели.
«Готово, — сообщил я наконец и почувствовал, как Мийа пошевелилась у меня в мозгу. — Проложи канал в поток данных. Вводи туда сообщение».
Я почувствовал что-то похожее на зависть, когда она собирала телекинетическую энергию, чтобы сделать мысль реальной, изменяла энергию, чтобы та соответствовала энергии коммуникаторной сети, и, наконец, изливала ее из себя в водоворот данных.
«Готово», — ответила Мийа, ликуя. Она была полна надежд.
От облегчения у меня кружилась голова. Я пытался не напоминать нам, что мы не можем быть уверенными в том, что сообщение принесет нам пользу. Я даже не знал, когда отсюда отправится первый звездный корабль до Земли.
«Мы сделали все, что могли. Надо возвращаться».
Ее любопытство вырвалось из статического шторма мыслей. Ее мысли снова закружились в потоке данных.
Я не смог удержаться и потерял фокус, залюбовавшись на ослепительный вид, красующийся перед нашим слитым зрением, не смог удержаться от желания, чтобы это место стало частью меня.
Но когда ко мне вернулись чувства, я вдруг понял, что в моем мозгу не осталось следа Искина космопорта, что его не было с тех пор, как мы очутились здесь.
Внезапно перепугавшись от осознания того, что это может значить, я оглядел неровный пейзаж в поисках конфигурации для прямой связи с другим потоком данных, тянущимся к Ривертону. Двигаясь по спирали вместе с потоком, мы позволили ему вынести нас из ледяного сердца узла.
Мы дрейфовали, не давая течениям энергии поднести нас слишком близко к обсидиановым стенам, но не делая ничего, что могло бы привлечь внимание бдительных защитных программ. Но когда мы приблизились к границе колеса данных Первого Падения, мне показались, что стенки хода сужаются и становится все труднее двигаться, чтобы не задеть их.
«Мийа скажи мне, что стены не смыкаются?»
«Не могу, — внезапно пробежала сквозь меня вспышка ее страха, — потому что они смыкаются».
Перед нами ход изгибался, и оказалось, что кто-то поставил решетку поперек него.
«Черт. Мы заперты!» — Я столкнулся с поляризованной яркой/темной сеткой, которая внезапно загородила нам путь, почувствовал, что она обожгла меня, подобно холодному железу, когда я попытался прорваться сквозь нее. Я запаниковал, не зная, что предало нас: случилось ли что-то с нашими телами снаружи, подвели ли нас наши операции с потоком данных, или же сам узел космопорта предал нас.
«Порт! — простонала Мийа с отчаяньем и ужасом. — Открой ворота!»
Решетка замерцала и исчезла, словно что-то ответило на наши молитвы. Мы снова влились в поток свободно текущих данных. Мы удирали, не оглядываясь, даже когда позади нас прозвучал голос мерцающего красочного города:
«Приходите снова… Возвращайтесь…»
Я почувствовал, как Мийа дала обещание, и не был уверен, доживем ли мы до того, чтобы выполнить его.
Мы вернулись к стартовой точке, не успев узнать ее. Нити, связывающие нас с реальностью, появились снова. Протянувшись от наших отраженных образов, они были подобны нитям, уходящим в бесконечность.
Ко мне пришло облегчение, когда я увидел, что наши тела живы и находятся в реальном мире. Я улыбнулся. А затем вспомнил, что нам еще предстоит при выходе из кибер-пространства.
«А сейчас — самое худшее, — подумал я, заставляя всеобъемлющее любопытство Мийи уменьшиться в размерах и сконцентрироваться на нас. Когда я работал с кибер-пространством в первый раз, я был с Мертвым Глазом, и делал все, что надо… но затем чуть было не потерял все, стараясь разорвать эти два мира. — То, чем мы стали здесь — не мы, как бы мы себя здесь здорово ни чувствовали. Мы должны отбросить все это. Это подобно самоубийству, надо уйти в статику. Ты доверяешь мне?»
«Доверяй мне», — эхом отозвалась она, хотя я чувствовал ее боль, но боль сожаления, а не страха. Я чувствовал, как хотелось ей изучить получше этот пейзаж мечты, на который она успела взглянуть только одним глазком во время нашего путешествия.
«Держись, — подумал я. — Следуй за мной».
В первый раз у меня все получилось лишь потому, что мой страх перед тем, что я могу остаться тут один, преданный Мертвым Глазом, был сильнее страха смерти. Я пошел по протянутой к нам нити, и не почувствовал сопротивления Мийи. И затем я оказался отделенным от Мийи, а она — от меня. Казалось, что она была рождена для того, чтобы нырять из реальности в реальность. Я подумал, неужели все гидраны могут так реагировать на это?
Я почувствовал, как ее мозг вливается в мой, когда энергия сконцентрировалась в нас, как наши тела слились, залучились, все наши мысли стали статичными, а мы держали друг друга в объятиях, соединившись в поцелуе в последний раз перед смертью.
Я открыл глаза, и в них ударили огоньки киоска информации. Я видел затененную нишу, мой палец, все еще прижатый к замку. Я убрал онемевшую руку, удивляясь тому, что еще не стал частью машины, и потряс ею, почувствовал, как возвращается чувствительность, пронзая плоть сотнями иголок, так что мне даже захотелось, чтобы рука оставалась онемевшей. Тело мое страстно желало соскользнуть по киоску на землю и не подниматься.
Движения Мийи были неуклюжими, нервная система ее была еще оглушена возвращением обратно в физическое тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130