Напротив участников процесса, за невысоким барьером,
находились места для публики - несколько десятков рядов.
Вся сцена так походила на безупречно воссозданную декорацию, что речь
обвинителя прозвучала неприятным диссонансом. Он встал и затараторил:
- Имя свидетеля - Модиунн. Свидетель - обезьяна, родом из Африки.
Незаконно проник на корабль при содействии четверых обвиняемых. Состав
преступления: заговор и подрывная деятельность, одним словом, уголовное
преступление, которое должно караться смертной казнью для всех четверых.
Свою речь он произнес, обращаясь к скамье присяжных. Потом повернулся
к защитнику и спросил:
- Что скажет свидетель по поводу тяжкого преступления?
Защитник, даже не потрудившись подняться, изрек:
- Свидетель подтверждает все изложенное вами. Продолжим заседание.
- Возражаю! - завопил Модьюн. Тело его горело с ног до головы. С
некоторым удивлением он заметил, что его трясет.
- Возражение отклоняется, - невозмутимо произнес судья. - Защитник
выступал от лица свидетеля.
- Все равно возражаю! - взревел Модьюн. - Это не суд, а комедия! Если
так пойдет дальше, я откажусь давать показания.
Его честь повернулся к свидетельскому месту. Судя по всему, он был
озадачен, однако тон его по-прежнему оставался весьма любезным.
- В чем же, по вашему мнению, заключается нарушение процедуры?
- Я требую, чтобы вопросы задавали самому свидетелю и чтобы он сам на
них отвечал.
- Но это неслыханно, - запротестовал судья. Защитник знает все
законы. Совершенно очевидно, что его выступление от лица свидетеля защиты
будет более компетентным.
Тут его глаза расширились: вероятно, его осенила новая мысль.
- Ах, да! Ведь вы же из Африки, - сказал он. - Что, такой порядок
принят в африканских судах?
Модьюн глубоко вздохнул. Он был поражен, какое множество
умозаключение необходимо, чтобы добраться до простейших истин, по которым
жило человечество. Ему претила очередная ложь. Нет уж, хватит с него
"африканского" имени и навязанной ему роли обезьяны. Отныне - только
правда.
- Я настаиваю, чтобы суд соблюдал процедуру, установленную человеком.
Воцарилось долгое молчание. Потом судья кивком подозвал обвинителя и
защитника. Они стали шепотом совещаться. Наконец, оба служителя закона
вернулись на свои места. Когда они уселись, судья учтиво обратился ко всем
собравшимся:
- Поскольку показания свидетеля представляются нам важными, мы решили
принять ту несколько примитивную процедуру, к которой он привык у себя на
родине, в Африке.
Потом повернулся к Модьюну и укоризненно произнес:
- Искренне надеюсь, что вы потом извинитесь перед защитником за то
оскорбление, которое нанесли ему публично. Итак, мистер Модиунн, какой
порядок общения с судом вас устроит?
- Правильная процедура... - начал было Модьюн.
- Принятая там, откуда вы родом, - подхватил судья.
- ...давно установленная человеком, - продолжал свою мысль Модьюн, -
такова: обвинитель задает мне относящиеся к делу вопросы - один за другим
- и каждый раз ждет моего ответа.
- Какие именно вопросы? - с любопытством осведомился со своего места
явно озадаченный обвинитель.
- Для начала он должен спросить, как меня зовут.
- Но ведь мы и так знаем, как вас зовут, - с недоумением возразил
судья. Ваше имя указано в повестке.
- Подобные факты должны устанавливаться прямым допросом, - твердо
ответил Модьюн.
Судья засомневался.
- Так мы можем прозаседать целый день.
- А хоть и целую неделю, - парировал Модьюн.
Собравшиеся дружно выдохнули. Его честь, на миг забыв о приличиях,
взвизгнул:
- Исключено!
Потом, взяв себя в руки, обратился к обвинителю:
- Начинайте, сэр.
Гиена-обвинитель вышел вперед. Он явно был не в своей тарелке, но тем
не менее, все же задал основные вопросы:
- Ваше имя? Действительно ли вы обезьяна, родом из Африки? Являетесь
ли вы тем лицом, которое обвиняется в незаконном проникновении на корабль?
Знаете ли вы, в каком преступлении обвиняются подсудимые?
Именно на этот вопрос Модьюн впервые заявил протест, взяв на себя
двойную роль - свидетеля и защитника.
18
- Протестую против подобного вопроса: то, что инкриминируется
подсудимым, не является преступлением. Так записано в законах, которые
установили люди - перед тем, как ушли за барьер и оставили Землю своим
друзьям-человекозверем. - Он повернулся к скамьям, заполненным публикой, и
с жаром продолжал: - В крайнем случае, действия обвиняемых можно
квалифицировать как незначительный проступок. И наказанием за него должен
служить, ну, скажем, домашний арест дня на два-три, никак не больше.
Модьюн еще не исчерпал все доводы, как судья прервал его. Он
настаивал на том, что подсудимые виновны в уголовном преступлении по
статье закона.
- По статье? - переспросил Модьюн.
- Вот именно, по статье.
- Покажите мне статью, - потребовал Модьюн.
Судебный секретарь, человек-гиена ученого вида, одетый в лоснящийся
черный костюм и рубашку с высоким воротничком, принес какую-то книгу. Он
открыл ее на двести девяносто пятой странице и указал на седьмую строку
снизу, начинавшуюся со слов: "...считается тяжким преступлением, за
которое предусмотрены следующие виды наказания: длительное тюремное
заключение с конфискацией имущества или смертная казнь".
- Ну-ка, дайте мне взглянуть, - не выдержал Модьюн.
Секретарь взглядом попросил разрешения у судьи и, получив в ответ
утвердительный кивок, передал книгу.
Модьюн прочитал параграф, потом увидел вкладку, прочитал написанное
на ней, бросил на суд торжествующий взгляд и заявил:
- Это не тот закон, который оставил человек, а никуда не годная
фальшивка, сработанная человекогиенами.
- А я утверждаю, - провозгласил судья, - что закон вполне годен для
отправления правосудия. - Любезности в его голосе явно поубавилось.
- Я считаю, что подсудимых следует признать невиновными - ведь состав
преступления так и не обнаружен, - настаивал Модьюн.
- У меня к вам единственный вопрос, - сказал судья, - будете вы
давать показания или нет? Если нет, тогда прошу вас покинуть свидетельское
место, - язвительно добавил он.
"Пожалуй, все-таки уходить не стоит", - решил Модьюн и заявил:
- Я буду давать показания, но сохраняю за собой право снова поднять
этот вопрос.
Судья повернулся к гиене-обвинителю.
- Продолжайте допрос свидетеля, - сказал он.
- Как вы попали на корабль? - спросил обвинитель.
- Я прошел через док, подошел к одной из многочисленных дверей, сел в
лифт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
находились места для публики - несколько десятков рядов.
Вся сцена так походила на безупречно воссозданную декорацию, что речь
обвинителя прозвучала неприятным диссонансом. Он встал и затараторил:
- Имя свидетеля - Модиунн. Свидетель - обезьяна, родом из Африки.
Незаконно проник на корабль при содействии четверых обвиняемых. Состав
преступления: заговор и подрывная деятельность, одним словом, уголовное
преступление, которое должно караться смертной казнью для всех четверых.
Свою речь он произнес, обращаясь к скамье присяжных. Потом повернулся
к защитнику и спросил:
- Что скажет свидетель по поводу тяжкого преступления?
Защитник, даже не потрудившись подняться, изрек:
- Свидетель подтверждает все изложенное вами. Продолжим заседание.
- Возражаю! - завопил Модьюн. Тело его горело с ног до головы. С
некоторым удивлением он заметил, что его трясет.
- Возражение отклоняется, - невозмутимо произнес судья. - Защитник
выступал от лица свидетеля.
- Все равно возражаю! - взревел Модьюн. - Это не суд, а комедия! Если
так пойдет дальше, я откажусь давать показания.
Его честь повернулся к свидетельскому месту. Судя по всему, он был
озадачен, однако тон его по-прежнему оставался весьма любезным.
- В чем же, по вашему мнению, заключается нарушение процедуры?
- Я требую, чтобы вопросы задавали самому свидетелю и чтобы он сам на
них отвечал.
- Но это неслыханно, - запротестовал судья. Защитник знает все
законы. Совершенно очевидно, что его выступление от лица свидетеля защиты
будет более компетентным.
Тут его глаза расширились: вероятно, его осенила новая мысль.
- Ах, да! Ведь вы же из Африки, - сказал он. - Что, такой порядок
принят в африканских судах?
Модьюн глубоко вздохнул. Он был поражен, какое множество
умозаключение необходимо, чтобы добраться до простейших истин, по которым
жило человечество. Ему претила очередная ложь. Нет уж, хватит с него
"африканского" имени и навязанной ему роли обезьяны. Отныне - только
правда.
- Я настаиваю, чтобы суд соблюдал процедуру, установленную человеком.
Воцарилось долгое молчание. Потом судья кивком подозвал обвинителя и
защитника. Они стали шепотом совещаться. Наконец, оба служителя закона
вернулись на свои места. Когда они уселись, судья учтиво обратился ко всем
собравшимся:
- Поскольку показания свидетеля представляются нам важными, мы решили
принять ту несколько примитивную процедуру, к которой он привык у себя на
родине, в Африке.
Потом повернулся к Модьюну и укоризненно произнес:
- Искренне надеюсь, что вы потом извинитесь перед защитником за то
оскорбление, которое нанесли ему публично. Итак, мистер Модиунн, какой
порядок общения с судом вас устроит?
- Правильная процедура... - начал было Модьюн.
- Принятая там, откуда вы родом, - подхватил судья.
- ...давно установленная человеком, - продолжал свою мысль Модьюн, -
такова: обвинитель задает мне относящиеся к делу вопросы - один за другим
- и каждый раз ждет моего ответа.
- Какие именно вопросы? - с любопытством осведомился со своего места
явно озадаченный обвинитель.
- Для начала он должен спросить, как меня зовут.
- Но ведь мы и так знаем, как вас зовут, - с недоумением возразил
судья. Ваше имя указано в повестке.
- Подобные факты должны устанавливаться прямым допросом, - твердо
ответил Модьюн.
Судья засомневался.
- Так мы можем прозаседать целый день.
- А хоть и целую неделю, - парировал Модьюн.
Собравшиеся дружно выдохнули. Его честь, на миг забыв о приличиях,
взвизгнул:
- Исключено!
Потом, взяв себя в руки, обратился к обвинителю:
- Начинайте, сэр.
Гиена-обвинитель вышел вперед. Он явно был не в своей тарелке, но тем
не менее, все же задал основные вопросы:
- Ваше имя? Действительно ли вы обезьяна, родом из Африки? Являетесь
ли вы тем лицом, которое обвиняется в незаконном проникновении на корабль?
Знаете ли вы, в каком преступлении обвиняются подсудимые?
Именно на этот вопрос Модьюн впервые заявил протест, взяв на себя
двойную роль - свидетеля и защитника.
18
- Протестую против подобного вопроса: то, что инкриминируется
подсудимым, не является преступлением. Так записано в законах, которые
установили люди - перед тем, как ушли за барьер и оставили Землю своим
друзьям-человекозверем. - Он повернулся к скамьям, заполненным публикой, и
с жаром продолжал: - В крайнем случае, действия обвиняемых можно
квалифицировать как незначительный проступок. И наказанием за него должен
служить, ну, скажем, домашний арест дня на два-три, никак не больше.
Модьюн еще не исчерпал все доводы, как судья прервал его. Он
настаивал на том, что подсудимые виновны в уголовном преступлении по
статье закона.
- По статье? - переспросил Модьюн.
- Вот именно, по статье.
- Покажите мне статью, - потребовал Модьюн.
Судебный секретарь, человек-гиена ученого вида, одетый в лоснящийся
черный костюм и рубашку с высоким воротничком, принес какую-то книгу. Он
открыл ее на двести девяносто пятой странице и указал на седьмую строку
снизу, начинавшуюся со слов: "...считается тяжким преступлением, за
которое предусмотрены следующие виды наказания: длительное тюремное
заключение с конфискацией имущества или смертная казнь".
- Ну-ка, дайте мне взглянуть, - не выдержал Модьюн.
Секретарь взглядом попросил разрешения у судьи и, получив в ответ
утвердительный кивок, передал книгу.
Модьюн прочитал параграф, потом увидел вкладку, прочитал написанное
на ней, бросил на суд торжествующий взгляд и заявил:
- Это не тот закон, который оставил человек, а никуда не годная
фальшивка, сработанная человекогиенами.
- А я утверждаю, - провозгласил судья, - что закон вполне годен для
отправления правосудия. - Любезности в его голосе явно поубавилось.
- Я считаю, что подсудимых следует признать невиновными - ведь состав
преступления так и не обнаружен, - настаивал Модьюн.
- У меня к вам единственный вопрос, - сказал судья, - будете вы
давать показания или нет? Если нет, тогда прошу вас покинуть свидетельское
место, - язвительно добавил он.
"Пожалуй, все-таки уходить не стоит", - решил Модьюн и заявил:
- Я буду давать показания, но сохраняю за собой право снова поднять
этот вопрос.
Судья повернулся к гиене-обвинителю.
- Продолжайте допрос свидетеля, - сказал он.
- Как вы попали на корабль? - спросил обвинитель.
- Я прошел через док, подошел к одной из многочисленных дверей, сел в
лифт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48